Сталин сказал, что именно так нужно показывать врагов СССР, и наградил его премией имени себя I степени…
Актёр Владимир Кенигсон сыграл в полусотне фильмов, в 54-х спектаклях в разных театрах страны 38 из которых были поставлены в Москве, один спектакль он поставил сам, снялся в 24-х телеспектаклях, озвучил и дублировал множество фильмов и мультиков, его голосом говорил Луи де Фюнес. Он обладал невероятным отрицательным обаянием, а в те времена на роли злодеев и негодяев именно таких актёров и ставили, и если он появлялся в кадре, интрига, к сожалению, сразу пропадала. В театре и в кино он хотел сыграть графа Монте-Кристо или графа Калиостро.
Детство
Владимир родился 7 ноября 1907 года в Крыму, в Симферополе. Отец, 68-летний Владимир Петрович, швед по происхождению, был одним из самых образованных юристов Российской империи, мать, 30-летняя Варвара Малюгина – простая малограмотная крестьянка с Полтавщины. (Спустя много лет Владимир Владимирович рассказывал своему внуку, что фамилия Кенигсен в переводе со шведского языка означает «сын короля». Якобы предок его был королевским бастардом – по любви, как известно, не может жениться ни один король. При Петре I Кенигсены приехали в Россию, обрусели, стали Кенигсонами, получили от императора дворянство). Так Владимир и рос: с одной стороны – логика, собранность и строгость отца, с другой – нежность набожной матери. В глаза и за глаза его пренебрежительно называли кухаркиным сыном и байстрюком, что формально было правдой, поскольку брак родители оформили, когда сыну было два года – находясь на службе отец этого сделать не мог, и венчались они, когда в чине статского советника Кенигсон-старший вышел в отставку и стал присяжным поверенным, то есть, адвокатом. Отец сыну дал свою фамилию, дворянство, и определил в гимназию. Там моментально узнали его настоящее происхождение, до 1917-го постоянно дразнили и издевались.
В 1917-м всё изменилось: империя рухнула, началась Гражданская война – красные, белые, снова красные, анархисты и «зелёные», грабежи и террор со всех сторон. В начале 1920-го умер отец, и 13-летний Владимир остался один с матерью. Родственники мужа брак не признали, считали его мезальянсом, потому помогать не торопились. Пацаном, чтобы не умереть с голоду, Владимир продавал возле синематографа ириски по тысяче. Грозой всей симферопольской гопоты был сотрудник городского УгРо Марк, и когда он приближался, все пускались врассыпную. Фамилия у Марка была Донской, и в будущем он стал корифеем советской кинорежиссуры, снял 25 картин, среди которых трилогия про Максима Горького «Детство Горького», «В людях» и «Мои университеты», фильм «Мать» по Горькому, дилогию про Марию Ульянову – мать Александрова и Владимира Ульяновых – «Сердце матери» и «Верность матери». Заметную роль в судьбе Владимира сыграли будущий писатель и драматург Всеволод Вишневский и будущий полярник дважды Герой Советского Союза контр-адмирал Иван Папанин.
Студия при театре
На театр и кино денег у Владимира не было, но однажды ему подфартило: он наторговал значительно больше обычного, и решил сходить в Симферопольский драмтеатр, один из старейших в Российской империи. Ещё не войдя в зал, не видя спектакля и актёров, он был потрясён широкой лестницей, лепниной на потолке, позолотой и другими красивостями, и решил, что обязательно станет актёром. Учиться профессии можно было только в студии при том самом театре, в 1922-м Кенигсон туда поступил, и через три года его, дипломированного артиста взяли в труппу Крымскгостеатра – зайдя первый раз в его двери, он и не предполагал, что именно здесь впервые выйдет на сцену и услышит свои первые аплодисменты. Ему сразу дали главные характерные роли: в пьесах Карла Гуцкова «Уриэль Акоста» и «Царь Фёдор Иоаннович» Льва Толстого Кенигсон играл заглавные роли, в пьесе Фридриха Шиллера «Коварство и любовь» – Фердинанда, в «Живом трупе» по Толстому – Федю Протасова. Его заметили, и он стал быстро звездой провинциального театра.
Театр русской драмы
В 1928 году Кенигсон уехал в Днепропетровск и поступил в труппу театра русской драмы. Там снова были только главные роли: заглавная в «Свадьбе Кречинского» Александра Сухово-Кобылина, Павел Протасов в «Детях солнца» Горького, Теодоро в «Собаке на сене» Лопе де Вега, Яков Свердлов в «Большевике» Леонида Любашевского, сочинявшего под псевдонимом Даниил Дэль.
Сказочная красавица Нина
С женой Ниной Чернышевской, которая была младше на два года, Владимир познакомился, как тогда говорили, по месту работы. По словам внука Алексея Эйбоженко, семейное предание гласило, что Кенигсон буквально выкрал сказочную красавицу Нину у мужа. В 1938-м они поженились, через год родилась дочь Наталья, которая тоже стала актрисой. Вместе Владимир и Нина прожили 47 лет, до самой смерти мужа.
Эвакуация в Барнаул
С началом войны театр, где служили Кенигсон и Чернышевская, из Днепропетровска эвакуировали на Алтай в Барнаул. Добирались они туда месяц, приехали в самом начале зимы. Играть приходилось очень в холодном не топленном зале, все простудились, Наташа заболела скарлатиной, её увезли в больницу, где она пролежала месяц. Общежитие, куда поселили актёров, было прямо напротив театра, и москвичам, у которых поначалу не было зимней одежды, ходить на службу было удобно. В Барнаул эвакуировали многие театры – и московские, и провинциальные, и как-то на спектакль «Без вины виноватые» по Александру Островскому зашёл Александр Таиров – основатель и руководитель Московского камерного театра. Увидел Кинегсона с женой, он предложил им перейти в его театр, они согласились, и когда Камерный возвращался в столицу, поехали вместе с ним. Жить в Москве было негде, семья скиталась по съёмным углам и квартирам, что в пока ещё военной Москве было не просто: участковые милиционеры ходили по домам и проверяли прописку. Когда стало совсем невмоготу, Таиров поселил их в каморку над сценой Камерного театра.
Московская сцена
Впервые на московскую сцену Кенигсон вышел в героическом спектакле «Раскинулось море широко…», но роль Миши кочегара была небольшой, и зритель его практически не заметил. Таиров давно хотел поставить «Без вины виноватые», и, помня увиденное в Днепропетровске, роль Григория Незнамова – одну из любимых ролей Кенигсона, сразу отдал ему. Так Кенигсон впервые предстал в главной роли перед взыскательной московской публикой. Премьеру до последнего акта принимали очень тепло, но когда Незнамов произносил свой знаменитый тост за матерей, зал просто утонул в овациях, публика не расходилась, 30 раз поднимали и опускали занавес, актёры от поклонов устали больше, чем от самого спектакля.
«Падение Берлина»
В 1948-м Михаил Чиаурели пригласил Кенигсона в пафосную картину «Падение Берлина», снятую, по сути, ради одной сцены – прибытие Сталина на самолёте в Берлин прямо на площадь перед руинами рейхстага, чего, как известно, в действительности не было: не любил Сталин летать, и за границу по воздуху добирался лишь в декабре 1943-го в Тегеран. Кенигсон играл в картине, конечно же, отрицательную роль немецкого генерала Ганса Кребса. Чиаурели рассказывал, что, увидев Кребса, Сталин попросил остановить плёнку, и спросил, что это за артист? Чиаурели сказал, что его фамилия Кенигсон. Сталин сказал, что именно так нужно показывать врагов СССР, и наградил Кенгсон премией имени себя I степени.
Малый театр
Когда закрыли Камерный театр, Кенигсон, уже зрелый мастер, по совету Таирова позвонил в Малый театр, и, как истинный провинциал, бастард и кухаркин сын, пусть и с дворянскими корнями, спросил, нужны ли им артисты? У него спросили фамилию, сказали, что хорошие артисты им нужны всегда, а когда он поступил в труппу, тут же прозвали Мастером и ВэВэ, то есть, Владимиром Владимировичем. В Малом он прослужил год, потом на год ушёл в театр им. Ленинского комсомола, и вернулся, уже навсегда. Тогдашний худрук Малого театра Константин Зотов сказал Кенигсону, к тому времени уже сталинскому лауреату, что для того, чтобы в этом театре надолго закрепиться, нужно терпение, терпение и ещё раз терпение. Кенигсон терпел, и вскоре стал звездой великого Малого театра, в 1954-м получил звание Заслуженного артиста РСФСР.
«Огненные вёрсты»
В 1956-м режиссёр Самсон Самсонов готовился снимать героическую картину «Огненные вёрсты». Ассистент на роль главного врага Советской власти белого полковника Виктора Михайловича предложила Кенигсона. Самсонов удивился: ну, ладно, врага он сыграет, как всегда, гениально, но как он будет играть ветеринара Сергея Беклемишева? Гримёры сделали из него мальчишку, Самсонов подёргал его за волосы, и спросил: парик, или он так постригся? Кенигсон, по словам Самсонова, ответил: «Если надо для работы, постригусь до задницы!» В сцене гибели Кенигсон сам, без дублёра бегал по дворам, куда реквизиторы от души набросали всякого хлама и стекла, хрустевшего под ногами. Таких дублей было несколько, пока Самсонову не понравилось.
Человеком Кенигсон был колючим, неожиданным, подчас капризным, иногда мог казаться высокомерным. Говорил он немного, а когда говорил, то всегда по делу, к работе был готов в любую минуту, понятия «рабочий день» для него просто не существовало, несмотря на огромную загрузку в кино и на радио, Кенигсон был предельно пунктуален. Он всегда был в форме, всегда назубок знал текст роли, мог прочесть его с любого места.
«Чрезвычайное поручение»
Кино Кенигсон любил, и всегда старался найти в образе своего героя какую-то деталь. В картине «Чрезвычайное поручение» – второй ленте трилогии Степана Кеворкова и Эразма Карамяна про Симона Тер-Петросяна, больше известного под партийным псевдонимом Камо, Кенигсон играл отвратительного бандита по кличке Кривой. Кенигсон придумал деталь, как Кривой безобразно ест капусту, запихивая её в рот руками, и сделал его ещё более омерзительным.
В 1959-м штатной актрисой Малого театра стала Элина Быстрицкая, уже знаменитая после Аксиньи в «Тихом Доне». Поначалу театр её принял плохо, сразу началось соперничество с Руфиной Нифонтовой. Помог ей освоиться Кенигсон: он учил её правильной речи и движению, которые были приняты в Малом. Уже в первом своём спектакле «Веер леди Уиндермир» Быстрицкая играла леди Уиндермир, а Кенигсон – лорда Дарлингтона. В 1977-м в спектакле «Любовь Яровая» Кенигсон играл Елисатова, Быстрицкая – Павлу Панову. Были у них и другие яркие совместные работы.
«Оптимистическая трагедия»
В спектакле по пьесе своего давнего крымского знакомца Всеволода Вишневского «Оптимистическая трагедия» Кенигсон играл Сиплого – а кого же ещё – он же из всех анархистов самый гадкий. В постановке Леонида Варпаховского комиссара играла Нифонтова, Вожака – худрук театра Михаил Царёв, а Алексея совершенно неожиданно прекрасный комедийный актёр Евгений Весник. Самсонов, уже знавший возможности Кенигсона, начиная четырьмя годами ранее роботу над картиной по этой пьесе, пригласил не его, а Всеволода Санаева, который был младше на 5 лет. Когда вышел телеспектакль Малого театра, была возможность сравнить, и, на мой взгляд, Сиплый у обоих актёров весьма убедителен, но у Кенигсона он, всё-таки более выразителен именно в своей подлости. В 1968 году Кенигсон стал Народным артистом РСФСР.
Луи де Фюнес
Первые четыре фильма с французским комиком Луи де Фюнесом на советском экране дублировал Весник. А с «Фантомаса» началась «эра» Владимира Кенигсона: он озвучивал комиссара Жюва в трёх сериях, шедших в СССР, наркоторговца Леопольда Сарояна в «Разине», дирижёра Парижской Оперы Станисласа Лёфора в «Большой прогулке», заглавного героя в «Ресторане господина Септима», крупного бизнесмена Бертрана Барнье в «Оскаре», импресарио Эвана Эванса» в «Человеке-оркестре». Помимо Весника и Кенигсона де Фюнеса – 27 фильмов – дублировали Александр Белявский, Зиновий Гердт, Михаил Глузский, Артём Карапетян, Лев Лемке, но Кенигсон, на мой взгляд, был лучшим: он наиболее точнее попал в образ, и особенно отчётливо это стало видно, когда появилось возможность посмотреть фильмы в оригинале с голосом самого Луи.
Роль стороннего наблюдателя
К роли Кречинского, которого Кенигсон с успехом играл до войны в Днепропетровске, в Малом театре Кенигсон готовился долго и тщательно. По традиции таировского театра, которая в Малом была не в чести, он уделял большое внимание форме: выходил в белоснежной сорочке, в отдельных сценах – в длинной шубе, он никогда не кричал на сцене, но невооружённым глазом было видно, что внутри у него всё клокочет.
Спектакль ставил Леонид Хейфец, и часто после репетиции или после спектакля Кенигсон предлагал ему прогуляться. В 12-м часу ночи они шли пешком до Пушкинской площади, заходили в ресторан ВТО, иногда выпивали вместе, но чаще Кинегсон один опрокидывал не аристократический стакан коньяка или водки. Его хорошо знали в ресторанах «Берлин», «Националь» и других. Он часто, когда не было спектакля, приходил туда, садился за отдельный столик, который всегда ждал его, ему приносили рюмку коньяка, он сидел, курил, и тайком наблюдал за людьми, видимо, играя роль стороннего наблюдателя.
Народного СССР Кенигсон с его заслугами мог получить намного раньше, но он не хотел вступать в КПСС, называя себя «беспартийным большевиком». Высшее для артистов страны звание он получил, к 75-летию, всегда этим гордился, и всюду носил знак.
Последняя премьера
Когда Владимир Бейлис в филиале Малого театра ставил «Доходное место» по Островскому, на роль Акима Юсова он сразу утвердил Кинегсона. На Бейлиса стали давить со всех сторон, самый главный в театре Михаил Царёв был категорически против, но Бейлис убедил всех. Для постановки танцевальных сцен пригласили актёра Геннадия Абрамова. На первой репетиции Кенигсон без всякой иронии извинился, за то, что его нынешняя форма далека от идеальной, но работать они начали. Премьера была уже назначена, билеты давно раскупили, но утром перед премьерой был худсовет, на котором Царёв заявил, что Бейлис с поставленной задачей не справился, спектакль провальный, его будет ставить другой режиссёр, а играть будут другие актёры. Директор театра чуть ли не на коленях умолял Царёва выпустить хотя бы премьеру, иначе придётся возвращать деньги за билеты, план по премьерам не будет выполнен, а, значит, никто не получит премии. Царёв подумал, и согласился премьеру не отменять. Кенигсон отыграл прекрасно, в сцене с танцем был, как юноша, а спектакль сорвал бурю оваций, критики направо и налево расточали свои восторги. Это была последняя премьера Кенигсона, а Юсова стал играть Роман Филиппов, как и хотел с самого начала Царёв.
«Следствие ведут ЗнаТоКи»
В знаменитом сериале «Следствие ведут ЗнаТоКи» Кенигсон играл вора на пенсии Алексея Щепкина. Работал он уже очень больным, и, чтобы сняться, убегал из больницы – за ним присылали машину. Фраза: Щепкина «На кой бес, мне этот стресс» моментально ушла в народ.
В театре Кенигсон играл до последнего, и, хотя был не таким уж богатым человеком, после 60-летия не оформлял пенсию, говорил, что актёрское суеверие гласит, что, стоит только это сделать, и всё – человека нет. Так Владимир Кенигсон прожил 19 лет, в Москве 17 ноября 1986 года. Жена пережила его на 21 год, но замуж больше не выходила.
автор: Николай Кузнецов
