Не имея на это никаких полномочий, пообещал, что за хорошую работу будет освобождать по 100 человек в месяц…

Самый известный полярник в мире, он оставил о себе славу, в первую очередь, благодаря исследованиям Северного полюса. Эта научная слава немного затенила вклад в Победу, который внёс дважды Герой Советского Союза контр-адмирал Иван Дмитриевич Папанин.

Детство

Иван родился 26 ноября 1894 года в Севастополе на Корабельной стороне. Отец Дмитрий Николаевич Папаня – именно такую фамилию Иван получил при рождении – отслужил на Черноморском флоте и вышел в запас в гордом звании матроса. С гражданской жизнью у него не задалось: характер он имел скверный, и выпить любил без меры, потому и на одном месте долго не задерживался. Мать Секлетинья Петровна бралась за любую работу, а Ваня всегда ей помогал. Мальчик был способный, учиться любил, решал любые задачки, и земская комиссия предложила учить сына матроса за казённый счёт. Но отец хмуро ответил: «Читать-писать может, ну и хватит. Пусть теперь работать идёт!» На том жизненном этапе образование будущего доктора географических наук Папанина ограничилось четырьмя классами земской начальной школы. Умного от природы мальчика выучила жизнь.

В 1909 году Иван устроился учеником токаря в механические мастерские лоций в Севастополе. Спустя три года, выучившись, он перешёл на работу в военный порт. Уже в то время у юноши обнаружилась тяга к путешествиям и перемене мест. В 1913 году Иван переехал на Балтику, в главный город тогдашней Эстляндской губернии Ревель, и устроился на судостроительный завод, правда, ненадолго: через год началась Мировая война, и он вернулся на Чёрное море, но уже матросом на флот.

В Красную Армия

В 1917-м 23-летний Папанин без колебаний вступил в Красную Армию, участвовал в боях на Украине и в Крыму. Уже тогда его ценили за смелость, находчивость, умение организовать людей не только на бой, но и на труд: однажды для ремонта бронепоезда он поставил в вагонах станки, и получилась передвижная мастерская. Дважды его представляли к ордену Красного Знамени, но получил он только один, а вместо второго дали именной маузер.

В 1920-м после окончательного установления в Крыму Советской власти Папанина назначили комендантом Крымской ЧК. В его ведении были хозяйственные службы, охрана объектов и ценностей. Однако то, что он видел вокруг, было для него невыносимо, вспоминать об этом он не любил. Он попросил перевести его на любую другую работу. В то время это могли объявить дезертиром и поставить к стенке, но обошлось. Папанина перевели на работу комендантом Центрального Исполнительного Комитета УССР в Харьков, тогдашнюю столицу Украины. Из Крыма он уезжал с женой Галиной – красивой телеграфисткой штаба Черноморского флота. Вместе они прожили 50 лет. Галина была не только женой, но и соратницей в деле освоения Севера, участвовала в рискованных экспедициях и зимовках.

Север

В 1925-м Папанин окончил Высшие курсы связи, и тогда-то он впервые попал на Север: его назначили замначальника строительства радиостанции в Якутии, куда он поехал вместе с женой. В 1931-м, окончив строительство раньше срока, они с женой вернулись в Москву, и Папанин стал замечать, что тоскует по Северу. Судьба ему улыбнулась, сведя с известным полярным исследователем, участником экспедиции Георгия Седова и плавания на пароходе «Георгий Седов» Владимиром Юльевичем Визе, тот пригласил Папанина на работу во Всесоюзный арктический институт, и назначил начальником полярной станции на Земле Франца Иосифа, а в 1934-м – начальником на мысе Челюскина.

Когда в 1936 году встал вопрос о начальнике первой в мире дрейфующей станции, начальник Главсевморпути Отто Шмидт предложил Папанина, хотя были и куда более опытные зимовщики. Шмидт считал, что Папанин со своей жизнерадостностью преодолеет любые преграды и свой оптимизм передаст окружающим. Опытный полярник не ошибся. Папанин скрупулёзно подбирал каждый элемент снаряжения. Он собрал примусы всех конструкций, испытал их, и отобрал самый надёжный. Кажется, мелочь, но прожить в Арктике без горячего питания невозможно. Столь же тщательно Папанин подбирал ветряк, который давал экспедиции электричество. Самый лёгкий в то время весил 200 кг, а Папанин, понимая, что в самолёте и на льдине каждый лишний килограмм будет иметь значение, требовал 50. Инженеры говорили, что это невозможно, а он не отступал, и получил самый лёгкий в мире ветряк, весом всего 54 кг. Папанин хорошо организовал питание полярников. Фрукты превратили в концентраты, и на станции не было цинги. На одной пищевой фабрике лепили пельмени по рецепту самого Папанина, однако до станции они не доехали – их съели, чтобы не пропали, пока два месяца до полюса добирались. Папанин славился как отменный повар, очень любил готовить, и все 274 дня дрейфа кормил свою команду. Но главное, он, хохмач и юморист похожий одновременно на Чарли Чаплина и Карандаша – клоуна Михаила Румянцев – своим задором, шутками и прибаутками, на которые был большой мастер, превращал нудную работу полярника в весёлое приключение.

Герой Советского Союза

Столь тщательно подготовленная экспедиция дала хороший результат, который называли не иначе, как подлинный прорыв в мировой науке: такого обширного массива данных об этом регионе до сих пор никто не смог собрать. По возвращении на Большую землю четверо зимовщиков – Иван Папанин, гидробиолог и океанограф Пётр Ширшов, метеоролог и геофизик Евгений Фёдоров и радист Эрнст Кренкель получили Звёзды Героев Советского Союза, стали академиками, а сам Папанин заслуженно получил неофициальный статус полярника № 1 и степень доктора географических наук без защиты диссертации.

Вторую Звезду Героя Папанин получил в 1940-м за организацию спасения ледокольного парохода «Георгий Седов», зажатого льдами 812 дней и прошедшего за время дрейфа 3307 миль. Папанин, за год до этого назначенный начальником Главсевморпути, решил использовать только что построенный ледокол «Сталин», и лично возглавить экспедицию. Риск был огромный: неудача экспедиции на ледоколе с таким названием могла стоить Папанину головы. Однако вновь, благодаря тщательной подготовке, «Седов» был вызволен из ледового плена.

Архангельск

В 1941-м судьба Советского Союза буквально висела на волоске: Красная Армия стремительно отступала, оставив врагу территорию, которая до войны давала большую часть угля, чугуна, стали, алюминия. Валовая продукция в стране за первые полгода войны упала в 2,1 раза, выпуск проката черных металлов – сократился втрое, проката цветных металлов – в 430 раз. Крайний Север с его портами удалось отстоять, и на помощь пришли союзники. 31 августа 1941 г. первый караван судов из Англии прибыл в Архангельск, но на разгрузку кораблей ушло больше месяца. Для фронта такие темпы могли стать настоящей катастрофой. Тут и вспомнили про Папанина: 15 октября 1941-го Государственный Комитет Обороны постановлением № 800 назначил его своим уполномоченным по перевозкам на Белом море, Сталин собственноручно подписал ему мандат и потребовал немедленно выехать в Архангельск.

Прибыв в Архангельск, Папанин сразу же поехал в порт, и был увиденным ошарашен. Глубины порта были недостаточны для приёма судов с большой осадкой. Это объясняется просто: Архангельск – порт, по сути, каботажный, а каботажным судам не нужна большая осадка. Очень слабым было крановое хозяйство и причальные фронты. И этому есть объяснение: морские перевозки составляли лишь 5% союзного грузооборота, а потому и не было особого резона развивать портовое хозяйство. Территория порта была завалена гнилым лесом и ржавым металлом. «Спецы портовые все на фронт ушли, техники нет, – оправдывались портовики. – Бабы да зеки – вот и всё, что у нас есть». Папанин приказал собрать завтра всех начальников местных предприятий.

Всю ночь Папанин писал план работ, который предусматривал полную реконструкцию всех районов порта, увеличение причального фронта, перестройку причалов так, чтобы они могли принимать большие пароходы. Объём работ – минимум, на пятилетку, причём, мирную, а не военную, когда бомбят. Но у Папанина было только два месяца.

Утром Папанин перед руководителями предприятий области произнёс свой уже знаменитый на всю страну лозунг–просьбу: «Братки, надо помочь!» и изложил план, поразив собравшихся детальным пониманием проблем. Папанин обладал чудесным качеством руководителя – он всегда находился внутри проблемы, и «узкие места» предпочитал «расшивать» лично на месте. Как и при подготовке к полярному дрейфу, он сумел увлечь всех – был у него какой-то магнетизм. Предприятия выделили последние резервы – транспорт, механизмы, людей. Хуже всего было с людьми. По сути, единственным ресурсом стройки стали полуголодные, измотанные заключённые ЯгринЛАГа. Папанин, не имея на это никаких полномочий, пообещал, что за хорошую работу будет освобождать по 100 человек в месяц. Сколько человек было освобождено, доподлинно не известно, данные скрыты в архивах, но люди работали не за страх, а за совесть, и порт «подняли».

Одновременно со строительством, которое развернулось во всех портовых районах Архангельска, нужно было принимать суда союзников. 9 ноября 1941 г. из Исландии вышел третий с начала поставок конвой. Кроме вооружения и техники он вёз 7,5 тыс. тонн высокооктанового авиабензина, который в СССР не выпускали. Срочно в Молотовске (Северодвинск) в нескольких километрах от порта построили нефтебазу, но от причала её отделяли непролазное болото, не замерзающее даже зимой. Тогда на болото бросили деревянные мостки, а уже по ним проложили трубопровод.

В эти дни к Папанину приехал глава английской миссии военно- транспортной службы и потребовал гарантий, что караваны в Архангельске зимой будут приниматься и разгружаться без задержек. Архангельск – порт замерзающий, в 1941 г. зима наступила рано, и уже в начале ноября Двинский залив покрылся льдом. Ледоколов не хватало, и несколько транспортов намертво застряли во льдах на рейде, превратившись в удобную цель для немецких самолётов, которые постоянно бомбили караваны и причалы. Папанин дал личную гарантию, что архангельский порт в зимнее время примет и разгрузит любое число судов, которое направят союзники.

Исполнить эту гарантию было не просто. Папанин сумел усилить ледокольную группировку за счёт ледоколов Главсевморпути и военных ледовых кораблей. Он договорился с американцами, и они прислали свой ледокол. В декабре 1941 г. в караване PQ-5 оказалось судно с осадкой больше 8 метров, а предельная глубина фарватера Северной Двины – всего 7,5. Союзники знали об этом, но при погрузке что-то не учли. Лоцман предложил провести судно утром, когда ветер с моря нагоняет воду в устье реки. Все понимали: если судно «сядет», то надолго закупорит портовый канал, но Папанин решил рискнуть, и оказался прав: судно, скрежеща днищем по грунту, всё же дошло до причала, а после разгрузки уже легко вышло.

Другой проблемой стала переброска танков через реку – моста через Северную Двину тогда ещё не было. Временные рельсы нужно было проложить по льду, а он из-за быстрого течения замерзал плохо. Папанин принял рискованное предложение инженеров искусственно намораживать лёд, поливая трассу водой. Мобилизовали все помпы, однако толщина льда увеличивалась медленно. Тогда Папанин решил втрое увеличить длину шпал, тем самым, увеличив площадь опоры. Когда мотовоз вытащил первую платформу на лёд, Папанин стоял рядом с рельсами. Лёд затрещал, сквозь трещины хлынула вода, но Папанин продолжал спокойно стоять, и ушёл только тогда, когда платформа достигла другого берега. Так на левый берег Двины переправили все танки. К концу 1941 года в СССР прибыло почти 500 английских танков.

Мурманск

Вскоре вместе со своим штабом Папанин перебрался в Мурманск, самую северную незамерзающую гавань в СССР. Порт к тому времени находился в удручающем состоянии. Причалы, железнодорожные пути, склады, линии связи и водопровод были повреждены постоянными бомбёжками. Не было ни портовых кранов, ни специалистов. Папанин принял решение перебросить часть людей и техники из Архангельска. Одновременно из тыловых Вологодской, Ярославской, Ивановской областей пошли эшелоны с мобилизованными в трудовые армии женщинами, и подростками для работы в порту – к концу года прибыло 5 тыс. человек. Всех надо было накормить, расселить, обеспечить медицинским обслуживанием.

20 декабря 1941 г. Мурманск принял первый конвой PQ-6, через полмесяца – PQ-7. Гитлер приказал стереть Мурманск с лица земли, и бомбардировки усилились, не прекращались попытки овладеть городом с суши. При разгрузке объединённого конвоя PQ-9 и PQ-10 бомба повредила плавучий кран. Десятки судов стояли неразгруженными, рискуя стать добычей люфтваффе. Папанин решил использовать стрелу от американского транспорта. Договариваться с союзником Папанин поехал лично, захватив с собой связку соболиных шкурок: через грузчиков он выяснил, что жена капитана обожает меха, и выкупил «магарыч» в ближайшем зверосовхозе. Американец приказал немедленно снять стрелу, и разгрузка продолжилась.

С продовольствием на Севере было не многим лучше, чем в Ленинграде. Папанин регулярно требовал от Москвы, чтобы героизм и труд мурманчан и архангелогородцев учитывался по-особому, и добился своего: с ноября 1942 года портовики и железнодорожники стали получать фронтовой продовольственный паёк.

1942 год стал самым тяжёлым и одновременно переломным в истории арктических конвоев. Немцам, несмотря на ряд успехов, всё же не удалось ни прервать поставки, ни вывести из строя советские порты на сколько-нибудь значительное время. После разгрома немцев под Сталинградом германскому командованию было уже не до Арктики: авиацию пришлось перебросить под Курск и для охраны самой Германии, топлива для подлодок катастрофически не хватало. Советский Северный флот и авиация, наоборот, значительно усилились. Теперь бесперебойной работе северных портов ничто не угрожало. Последний, 78-й конвой пришёл уже после победы, 20 мая 1945 г. Всего за годы войны из США по ленд-лизу в Советский Союз поступило примерно 16,5 млн. тонн различных грузов, четверть из которых – по арктическим маршрутам. Кроме того, в Архангельск, Мурманск и Молотовск примерно 4 млн. тонн груза пришло из Англии. Таким образом, через северные порты было доставлено 40% союзнических поставок. Неоценимую помощь оказали поставки алюминия, меди, каучука, вольфрама, пороха, взрывчатки и другого стратегического сырья, продовольствия, рельсов, станков и многого другого. Контр-адмирал Папанин выполнил задание правительства. Вклад его в Победу был отмечен тремя орденами Ленина, орденом Нахимова 1 степени и орденом Красного Знамени.

После войны Папанин то ли ушёл со службы в Главсевморпути по состоянию здоровья, то ли его «ушли», как многих полярников. Однако он продолжил научную деятельность в Институте океанологии, Институте биологии внутренних вод, возглавлял Службу космических исследований отдела морских экспедиционных работ АН СССР.

Умер Иван Папанин в возрасте 92 лет в 1986-м.

автор: Николай Кузнецов