Порядком набравшись коньяка, немецкий офицер направил на Луи парабеллум, и потребовал петь песню…
В Стране Советов французское кино у зрителей всегда было в большом фаворе, имена актёров Жерара Филиппа, Жана Алексиса Монкорже, больше известного как Габен, Жана Маре, Алена Делона, Жана-Поля Бельмондо, великолепных комиков Бурвиля и Фернанделя звучали как песня, а произносились, как стихи. Рекордсменом же по числу французских картин, которые увидел советский зритель, был Луи де Фюнес – их набралось целых 27, хотя это было меньше 1/5 части из тех полутора сотен фильмов, в которых он сыграл, но это не помещало ему стать для советской публики символом французского кинематографа. Эмоции он передавал не только ярчайшей мимикой, но и, как прекрасный артист балета, невероятной пластикой. У него был свой неповторимый стиль, а у его незадачливых героев – всегда наготове совет: никогда не делай, как я.
Детство
Луи де Фюнес де Галарса появился на свет, когда уже четыре дня полыхала Мировая война, 31 июля 1914 года в пригороде Парижа Курбевуа. Французом он был только по месту рождения: его отец, дворянин из старинного, но обедневшего испанского рода Карлос Луис де Фунес де Галарса, а мать – Луи Леонор Сото Регера – наполовину испанка, наполовину португалка. Родители познакомились в «городе семи опер» Севилье, но, как в «Ромео и Джульетте» Вильяма нашего Шекспира семьи были категорически против их брака, поэтому молодые люди за 10 лет до рождения Луи, в 1904 году перебрались во Францию, где их и обвенчали. Через год родилась дочь Мари, в 1910-м – сын Шарль.
Отец был дипломированным юристом, но занялся ювелирным делом, открыл свой магазин, но он страдал дальтонизмом, и обязанностью Фюфю, как звали Луи дома, было называть ему цвет искусственных изумрудов. Семья рассчитывала, что Луи пойдёт по стопам отца, и станет либо юристом, либо ювелиром, но ему было не интересно ни то, ни другое, он хотел стать актёром, и роль зрителя его не устраивала. В семье много говорили по-испански, и Луи знал и французский, и испанский, как родные, а ещё его научили английскому. Он хорошо рисовал, играл на фортепиано, а, значит, в Париже без куска хлеба бы не остался: спрос на тапёров и музыкантов в кафе и ресторанчиках был всегда. Своим главным и великим учителем Луи считал свою мать Она была совершенно психически нормальной, но изредка могла сначала говорить без умолку, потом впадать в гнев, а затем заразительно хохотать, причём, без всякого повода и перехода. Она обожала, когда ей прислуживали, и презирала слабых, хотя и понимала, что это не хорошо.
В школе Луи был самым бестолковым из всех сверстников: он, как в стихотворении Самуила Маршака, был уверен, что гипотенуза река – нет, не Советского Союза, о существовании которого он в силу своей тупости и не подозревал, а в простейшем уравнении у него получались 2 землекопа и 2/3. В довершение к этому у Луи был взрывной темперамент: этот классический enfant terrible всё время не только что-то замышлял, но и осуществлял свои коварные замыслы. Детвора помирала со смеху, а взрослым было не до смеха. Он корчил уморительные гримасы на уроках, очень похоже, но в то же время смешно изображал чью-то походку, и хорошо, если садовника, а мог и директора школы показать. В общем, из школы его выгнали, и в этом биография де Фюнеса схожа с двумя другими звёздами французского экрана Аленом Делоном и Жаном-Полем Бельмондо, которых тоже выгоняли из школы, и они не могли похвастаться высокой образованностью. Луи подвизался чистильщиком обуви, скорняком, продавцом молока, курьером – кем он только не работал.
Негодный к военной службе
Призывная комиссия признала Луи негодным к воинской службе: при росте 164 см он весил всего 55 кг, на него просто не было формы, а винтовка Berthier Mle 1907/15-M16, которая стояла на вооружении французской армии, с примкнутым штыком доходила ему до козырька кепи.
В 1936 году 22-летний Луи женился на профессиональной теннисистке Жермен Карруайе, которая была младше его на год, через год у них родился сын Даниэль. В 1939-м Жермен встретила другого, но развод пара оформила только в 1942-м, и больше сына Луи не видел.
Хотел играть комические роли
Мечта стать актёром у Луи осталась, и он пошёл учиться мастерству на курсы драматического искусства знаменитого Рене Симона, однако и там он своим привычкам не изменил, амплуа героя-любовника из учебных спектаклей его тяготило. Он хотел играть комические роли, постоянно гримасничал и хохмил, от заданий мэтра пытался любыми способами увильнуть. Однокашники, будущие звёзды кино и театра, учившиеся с Луи на курсах, его не понимали: комедия во все времена считалась жанром второсортным, хотя были Шекспир и Чарли Чаплин, который уже давно был кумиром Луи, и остался им на всю жизнь.
Сила смеха
Когда немцы оккупировали Францию, Луи устроился пианистом в бар в квартале красных фонарей на пляс Пигаль. У девушек с пониженной социальной ответственностью он имел успех, и никогда не упускал возможность воспользоваться служебным положением По условиям контракта он всё время должен был улыбаться, но он ещё и залезал на рояль и танцевал канкан уже по собственной инициативе. Народ приходил сначала поглазеть на необычного музыканта, а потом уже взять выпивку, от посетителей отбоя не было, бар процветал. Однажды в кафе зашёл немецкий офицер. Порядком набравшись коньяка, он направил на Луи парабеллум, и потребовал петь песню Марлен Дитрих. Де Фюнес немецкого не знал, что от него хочет истинный ариец не понял, и запел голосом Марлен. Офицер то плакал, то смеялся, то щетинился, как ёж, в общем, был в восторге. Может быть, именно тогда Луи понял, какова сила смеха, и что, возможно, именно смех оккупанта уберёг его от смерти. Потом он откровенно издевался над немецкими «гостями», не знавшими французского: за те шуточки его могли, отправить в концлагерь, а то и просто пристрелить на месте.
Забыл, что официально был женат
Посмотреть на Луи частенько приходила влюблённая в него по уши Жанна Бортелеми, которая была старше на полгода, но венчать их отказались: Луи в тот момент ещё официально был женат, со свойственной ему непосредственностью на голубом глазу убедительно врал, что забыл об этом, и ему почти поверили. Поженились они в 1943-м, прожили вместе 40 лет до конца жизни Луи, в 1944-м родился сын Патрик, в 1949-м – Оливье.
Первые роли в кино
Первый раз Луи де Фюнес сыграл в кино уже после освобождения Парижа, в 1945-м: Жан Стели доверил ему крохотную роль портье из бара в картине «Барбизонское искушение», но в титры не включил. Луи был уже 31 год, и Людмила Свиридова из фильма Владимира Меньшова «Москва слезам не верит», могла бы с полным основанием сказать о нём: «Поздновато начинаете» – Иннокентий Смоктуновский был всего на два года старше.
Охотно стал подкаблучником
Жанна сразу назначила себя не только музой актёра, но и его продюсером. Луи охотно стал подкаблучником, он верил поговорке: женщина не знает, как забить гвоздь, зато точно знает, где. Жена придумала прогуливать мужа у ресторана Fouquet’s, где собирались влиятельные продюсеры и режиссёры. Пара-тройка ничего не значащих реплик просто из вежливости, и Луи стал получать роли, пусть пока и эпизодические. В 1951-м он сыграл в 15 картинах, и казалось, что больше невозможно, но в 1952-м их было уже 19. В те годы он переиграл множество швейцаров, официантов и всякой другой обслуги. В общем, «кушать подано!» Прежде, чем ему досталась роль, сделавшая его, нет, не знаменитым, а просто известным, он сыграл почти девять десятков эпизодов и эпизодиков, зачастую появляясь в кадре на несколько секунд и не попадая в титры. После такого актёры либо на всю жизнь оставались «эпизодниками», либо вообще уходили из кино. В 1954-м после фильма Жана-Поль ле Шануа «Папа, мама, служанка и я» Луи стали узнавать на улице, правда, фамилию ещё не запомнили.
Появился гениальный комик!
В 1957-м де Фюнесу, наконец, повезло: во время очередной прогулки возле Fouquet’s Жанна как-то по-особенному улыбнулась Иву Роберу – уже известному актёру, который начал снимать свой третий режиссёрский фильм «Не пойман – не вор». (В СССР Робер знаменит двумя лентами про высокого блондина). На съёмках этой картины впервые дежурила жена. После роли симпатичного браконьера Блеро Луи сразу объявили символом национального характера, стали панибратски называть Фюфю, его, наконец, полюбили, кинокритики в один голос заявляли, что в мировом кино появился гениальный комик! Жюльен Дювелье позвал Луи в картину «Дьявол и десять заповедей», состоявшую из семи новелл, в одной из которых на тему сакраментального «Не укради!» де Фюнес играл грабителя банка. Однако в титрах де Фюнес был в списке второстепенных персонажей, а то, что он этот перечень открывало, было слабым утешением. В картине играли Лиино Ветура, Ален Делон, Фернандель, Шарль Азнавур, Мишель Симон.
Актёром надо родиться
Много позже в одном из интервью уже знаменитый де Фюнес говорил, что актёрское искусство – это дар, актёрству нельзя научиться, актёром надо родиться. Комики – вообще люди штучные, комическим даром природа редко награждает. У Чаплина такой дар был. Но одного дара мало: его нужно осмыслить и переосмысливать, шлифовать, чтобы во всём видеть комическую сторону. У хороших комиков это получается автоматически и сразу, у плохих не получается вовсе.
Его герои были одеты с иголочки
Жанна поставила дело так, что Луи не хотел отходить от неё ни на шаг. Режиссёры знали, что играть в полную силу он будет лишь тогда, когда рядом жена, и ей даже за это приплачивали отдельно от гонорара мужа. В какой-то момент Луи понял, что французы, славящиеся своим снобизмом, не воспринимают тех, кто плохо одет, особенно на экране. С тех пор все его герои были одеты с иголочки, все элементы гардероба были точно подобраны по стилю и в тон. Даже робу грузчика шили для него лучшие портные, а невзрачный коротышка де Фюнес выглядел, как франт.
«Фантомас»
На экраны советских кинотеатров этот «красавчик» ворвался в захватывающем триллере про злодея Фантомаса, для которого не было ничего святого. Говорят, что в СССР эти фильмы, в которых режиссёр Андре Юнебель сумел гармонично соединить леденящий ужас и гомерический смех, посмотрело больше зрителей, чем во всех других странах вместе взятых – 125 млн. человек. В картине было всё и сразу: роскошь, красивые беззаботные мужчины и женщины крутили «свободную любовь», и почти как в более поздней песне Владимира Высоцкого, по дорогам ездили громоздкие, как танки, «Форды», «Линкольны», «Селены», элегантные «Мустанги», «Мерседесы», «Ситроены», «Ситроены», от одного вида которых захватывало дух и у взрослых, и у детей.
Советского зрителя забыли предупредить, что это комедия и пародия, причём, далеко не самая оригинальная – первая была ещё в 1913 году, что всё, что на экране происходит, это понарошку, и он воспринимал всё на полном серьёзе. Когда появлялся плут, изображавший из себя всемогущего властелина мира, а ему противостоял придурковатый недотёпа полицейский, возомнивший себя гением сыска и грозой преступности, за судьбы мира становилось страшно не на шутку. Комиссар Жув в исполнении де Фюнеса, на фоне которого последний остолоп в зале ощущал семь пядей во лбу, мгновенно сделался всеобщим любимцем, а милиционеры ходили, гордо подняв голову: вы только посмотрите, какие болваны у них ловят бандитов, то ли дело – мы! Уж мы-то не допустим и не упустим!
2-ю серию «Фантомас разбушевался» в СССР посмотрело чуть меньше зрителей, чем первую, там Жюв окончательно затмил даже упыря в сиреневой маске, и игравший Фантомаса Жан Маре не мог простить этого де Фюнесу до конца жизни, отзывался о нём очень колко. Луи Жану отвечал элегантно: «Каких только глупостей не наговорит человек с бокалом в руке» – Жан Маре был и в самом деле не дурак выпить. Третья серия «Фантомас против Скотланд-Ярда» стала уже просто бенефисом де Фюнеса, и, на мой взгляд, обида Жана Маре на режиссёра за то, что Жюва больше, чем самого Фантомаса, его антипода журналиста Фандора, которых играл Маре, и его невесты Элен в исполнении Милен Демонжо, вместе взятых, была вполне обоснована. Говорят, четвёртую серию «Фантомаса» Юнебель хотел снимать в Москве, но Маре, у которого отношения с де Фюнесом испортились окончательно и бесповоротно, в холодную Россию ехать наотрез отказался, а режиссёр не хотел снимать в главной роли другого актёра, и на этом «Фантомас», который замысливался, как 10-серийный, прекратился.
С советского экрана Луи де Фюнес говорил голосом Льва Лемке, Артёма Карапетяна, Михаила Глузского, Александра Белявского, Зиновия Гердта, Евгения Весника, но, на мой взгляд, лучшим был дубляж Владимира Кенигсона.
Все импровизации де Фюнеса, его неподражаемые жесты были придуманы им, продуманы до мелочей и отрепетированы вне площадки. Когда он стал знаменитым, если ему не нравился он сам, он уходил с площадки, но всегда возвращался с готовым решением, которое режиссёр принимал. Он не любил, когда им руководили, хотел, чтобы ему поставили задачу, а решит он её сам. Иногда диалог или монолог без жестикуляции не имел смысла, а когда де Фюнес включал язык тела, всё становилось понятно. Он считал, что по-настоящему смешной герой в кадре должен быть предельно серьёзным, без чувства юмора, или злым. Самые смешные, говорил он, это те, кто обижаются и жалуются на всякие невзгоды – увольнение с работы, то, что их не любят окружающие, обошли наградой. Больше всего ему нравилось передразнивать женщин, и когда нужно было по сценарию, он с удовольствием женщин играл.
Потасовки, которые устраивал Луи на съёмках, происходили довольно часто, были очень смешными, и зрители стали упрекать актёра в том, что он повторяется. Но дело было не только и не столько в нём: режиссёры были уверены, что драка де Фюнеса обеспечит кассу.
Самый высокооплачиваемый актёр
В конце 60-х Луи был самым высокооплачиваемым актёром Франции: ему платили 2,5 млн. франков за роль, тогда как Ален Делон получал «жалкие» 2 млн. Беда была в том, что пригласить другую звезду бюджет картины не позволял, и достойных партнёров у Луи практически не было. Когда гонорары де Фюнеса поползли вверх, он стал дарить своим соседям на Рождество то, что сами они купить не могли – велосипеды, телевизоры, и не мог взять в толк, почему его щедрость от души вызывала у них раздражение.
В фильмах «Разиня» и «Большая прогулка» Жерар Ури деньги нашёл, и решил снять вместе с де Фюнесом неуклюжего Бурвиля, который очень хорошо дополнил взрывного Луи. Обе картины были в советском прокате, и пользовались большим успехом. Первым фильмом, где вместе с Луи играл его сын Оливье, был «Большой ресторан» Жака Бенара, который в СССР вышел под названием «Ресторан господина Септима». Сценарий для этого фильма де Фюнес написал в соавторстве с Жаном Аленом.
«Человек-оркестр»
Безусловной удачей стал снятый в 1970 году Сержем Корбером фильм «Человек-оркестр», где отец и сын де Фюнесы снова играли вместе. Луи продемонстрировал не только традиционную для себя мимику, но и балетную грацию вместе с тонким музыкальным вкусом. Сказка о волке и козлёнке, которую герой Луи рассказал перепуганным танцовщицам кордебалета, стала подлинной жемчужиной пантомимы. В 1973 году Луи де Фюнес стал кавалером ордена Почётного легиона.
Премия «Сезар»
Ещё в 1959-м де Фюнес мечтал сыграть в Comédie-Française в мольеровском «Скупом», но ему сказали, что он с его Гарпагоном никому не нужен – не те уже времена. Но он сумел доказать всем, что нужен именно он, независимо от того, кого он играет, 20 лет спустя поставил «Скупого» и сыграл в нём главную роль, но уже в кино, однако во Франции картина особых восторгов не вызвала: Гарпагон у де Фюнеса был не комическим, а драматическим, где-то даже, трагическим героем. Тем не менее, в год выхода «Скупого» французские киноакадемики вручили де Фюнесу престижную национальную премию «Сезар».
«Крылышко или ножка»
Клод Зиди написал специально под де Фюнеса сценарий картины «Крылышко или ножка», и сам же снял комедию, в которой де Фюнес в роли ресторанного критика выводил на чистую воду ресторанного дельца, травившего людей фаст-фудом. На съёмках де Фюнес вытворял такое, что никому и в голову не могло придти, что он перенёс два инфаркта. На площадке дежурила реанимационная бригада, потому, что Луи сказал, что будет сниматься, что бы не произошло. В этой картине Луи снова снимался с сыном, а всего они вместе играли шесть раз. Комик Мишель Жерар Жозеф Колючи, или просто Колюш, игравший в этой картине главного проходимца, как-то сказал, что де Фюнес – это целая школа, в которой можно учиться всю жизнь, но окончить эту школу пока никому не удалось.
Два инфаркта
Первый инфаркт случился у Луи, когда он играл во дворце президента Жоржа Помпиду в знаменитом спектакле «Оскар». Когда ему стало плохо, он вышел за кулисы, и стал делать актёрам на сцене знаки, чтобы они потянули время, пока он отдышится, но они не поняли, и Луи был вынужден выходить на сцену с высоченным пульсом и сильнейшей одышкой. Хохот в зале стоял такой, что люстры звенели, а потом де Фюнеса, как он был, в сценическом костюме и в гриме, увезли в клинику. Через несколько месяцев был второй инфаркт, Луи долго болел, и его уже списали в архив: продюсеры не хотели финансировать фильмы с актёром, который может умереть в любую секунду. Последний фильм с де Фюнесом был «Жандарм и жандарметки», вышедший в 1982. Во время съёмок умер режиссёр Жан Жиро, через год умер де Фюнес, и на этом цикл картин про незадачливого полицейского из Сен-Тропе Людовика Крюшо прекратился.
Самая блестящая шутка
В своей усадьбе Шато-де-Клермон неподалёку от Нанта Луи выращивал свои любимые розы, старался поменьше бывать на публике, избегал журналистов и интервью. За неделю до смерти Луи сказал жене: я знаю, что мои похороны станут самой блестящей моей шуткой, и я сыграю это так, что все будут хохотать, пока гроб не опустят в могилу. 27 января 1983 года Луи де Фюнес умер. Ему было 68 лет.
Когда великий артист ушёл, вывели сорт роз оранжевого цвета с острыми, как его шутки, шипами, и назвали в честь Луи де Фюнеса.
автор: Николай Кузнецов
