Ходили слухи, что Филиппов каждый день подшофе, но на съёмках и на детских утренниках никто его выпившим не видел…
Дед Мороз
Уменьем говорить логично и толково
Почти любой артист не обделён,
А всё сказать, и не сказать ни слова,
Дано лишь одному на миллион.
Эти строки принадлежат перу замечательного театрального и киноактёра Романа Филиппова. Он сыграл в семи десятках картин, в его творческой биографии были разные роли – и большие, и маленькие, но зрители помнят его как непревзойдённого мастера эпизодов.
Детство
Роман родился 24 января 1936 года в столице Крымской АССР Симферополе. Отец, Сергей Александрович Филиппов и мама Анна Григорьевна Кудерман были актёрами Первого Советского театра. Анна Григорьевна очень миниатюрная, по творческому амплуа травести, всю жизнь играла детей и подростков. Младенец был богатырём, и мама умерла при родах. Воспитанием мальчика занималась бабушка, мама Сергея Александровича, а он много работал, репетировал, играл в спектаклях, вёл драмкружок. Там он и познакомился с Ириной, они женились, и, взяв с собой трёхлетнего Рому, переехали в Горький.
С малых лет Рома рос за кулисами, но до поры о театре даже не помышлял. Он писал стихи, в шахматах «доигрался» до кандидата в мастера, и ему прочили большое будущее. Дед Романа был священником, и юноша хотел пойти по клерикальной линии, но, отец и мачеха сумели ему объяснить, что в атеистической стране путь служителя церкви не будет усыпан розами.
Едва ли не решающую роль в судьбе Романа сыграла почти случайная встреча с актрисой Малого театра, народной артисткой, лауреатом Сталинской премии, педагогом театрального училища им. Щепкина Верой Пашенной. После войны люди жили тяжело, собрать денег для поездки ребёнка в столицы многим было не под силу, и для отбора талантливой молодёжи театральные училища посылали по стране что-то вроде выездных экзаменационных комиссий. Кто знает, пришёл бы Рома на просмотр, если бы он проводился где-то в другом месте, но звёзды сошлись, и комиссия пришла в ту школу, где Рома учился. В класс он зашёл, скорее, из любопытства, и сразил Пашенную своими необъятными габаритами и редким для такого возраста глубоким басом. Знаменитый педагог настоятельно рекомендовала десятикласснику Филиппову, ехать в Москву, чтобы учиться на актёра, а то в театре и в кино некому играть богатырей.
Студенческие годы
Роман совету внял, в 1953 году приехал в столицу, и сходу поступил в «Щепку» на курс уже знавшей его Пашенной. Учился он вместе с будущим адъютантом его превосходительства и худруком Малого театра Юрием Соломиным и Виктором Борцовым – Саввой Игнатьевичем из «Покровских ворот», который стал лучшим другом Филиппова на всю жизнь.
На курсе с такой внешностью Филиппов выделялся, даже если не очень этого хотел, за бас его прозвали Шаляпиным, но «звездой курса» Филиппов себя не считал. Женщинам он нравился, но чувствовал себя с ними не уверенно, ухаживать не умел. В общаге Трифоновке он сделал свои первые шаги в качестве Деда Мороза – через 20 лет этот опыт ему очень пригодился.
Театр
В 1957 году Филиппов окончил училище, и его сразу взяли в труппу Малого театра. Однако там дело не пошло: главный режиссёр театра знаменитый Михаил Царёв не давал Филиппову ролей, а тот, известный острослов и юморист, ругаясь с мэтром выражений не выбирал, окончательно впал в немилость, и, промаявшись три года, из Малого ушёл.
Найти работу в московских театрах было не так-то просто: кому-то Филиппов не подходил по фактуре, кто-то просто не хотел ссориться с авторитетным Царёвым – слухи о том, как Филиппов уходил из Малого театра моментально разнеслись по Москве. На год он кое-как пристроился в театр им. Пушкина, но и там не преуспел. Чтобы заработать на пропитание и оплату съёмной квартиры, Филиппов год подрабатывал в Москонцерте, играл в редких в то время антрепризах.
Первые роли в кино
Сниматься в кино Роман начал раньше всех на курсе. Кино, где типажность играет решающую роль, полюбило Филиппова сразу и навсегда. Уже в 1954-м в картине «Чемпион мира» он сыграл борца, но в титры тогда не попал. Через пять лет была большая роль вора-медвежатника Федьки-быка в первой экранизации «Зелёного фургона». С первых же ролей в кино Филиппова стали узнавать и зрители, и коллеги, и кинокритики.
Жена Катя и дочь Аня
В 1959-м Филиппов впервые попал на киностудию «Белорусьфильм» – он снимался в эпизоде в картине «Впереди крутой поворот». А через год там же в Минске крутой поворот произошёл уже в жизни самого Филиппова: режиссёр Иосиф Шульман пригласил его на роль немецкого диверсанта Пауля в картину «Человек не даётся» по повести Ивана Стаднюка. На площадке Филиппов обратил внимание на яркую девушку Катю, которая к съёмкам не имела никакого отношения, а приходила просто поглазеть. Филиппов познакомился с девушкой, и в шутку пошёл свататься к будущему тестю, киношному начальнику средней руки. Тот был не против женитьбы дочери, но в Москву отпускать её не хотел, да и сама девушка не горела желанием уезжать далеко от родителей. Филиппов же не мог пока уехать из Москвы, и у них получилось что-то вроде железнодорожного романа: как только выдавалась пара-тройка свободных деньков, он срывался в Минск. Сложнее это стало делать, когда Роман снимался на «Мосфильме» у Юрия Чулюкина в «Девчатах» и у Генриха Габая в картине «49 дней» – времени совсем не было.
В 1961-м то ли судьба сжалилась над влюблёнными, то ли отцу Кати надоело смотреть, как дочь мучается, и он добился, чтобы Филиппова снова позвали сниматься на «Беларусьфильм» в картину «Улица младшего сына» про пионера-героя Володю Дубинина. Видимо, тогда Филиппов и решил остаться в Минске. В 1962-м они с Катей поженились. Одним из самых счастливых дней своей жизни Филиппов считал день появления на свет дочери Анны. В отличие от многих отцов он хотел не мальчика, а девочку. Он, огромный, когда брал её на руки, очень боялся сделать ей больно. Когда дочь подросла, он читал ей сначала сказки, а позже русскую классику.
Минск
В Национальном драматическом театре им. Янки Купалы зарплата была выше, чем в неакадемическом русском драматическом театре. И для того, чтобы туда устроиться, Филиппов быстро выучил белорусский язык. У него вообще были способности к языкам: он свободно владел польским и немецким, играл роли на английском, начал учить чешский и очень непростой финский язык. В Минске Филиппов быстро стал популярным – в театре у него было много ролей, за пять лет он снялся в восьми картинах «Беларусьфильма», читал стихи на белорусском языке на местном радио, и в 1967 году стал Заслуженным артистом БССР.
Москва
В 1969-м Филиппов вернулся в Малый театр. В Минске он сказал что-то, не совсем соответствующее тогдашней идеологии – он вообще в этом смысле был достаточно смелым и в выражениях не стеснялся. Малым театром по-прежнему руководил Царёв, но Филиппова он простил, и тот выходил на сцену куда чаще, чем до отъезда, да и роли были куда крупнее.
В конце 60-х – начале 70-х в кино Филиппов был буквально нарасхват: в 1971 году на экраны вышло сразу 6 картин с его участием. Жанровый диапазон фильмов, куда его приглашали, был очень широк – от комедии до драмы, от боевиков до детских сказок. В «Трёх толстяках» у Алексея Баталова филипповский оружейник Просперо произнёс всего 6 слов, но так, что у Толстяков кровь стыла в жилах, а у зрителей мурашки бежали по коже.
С первого взгляда многие герои Филиппова казались бандитами. Вот, и Семён Семёныч Горбунков в «Бриллиантовой руке» купился. Но всего за минуту Евгений Николаевич Ладыженский меняется, и превращается в скромного мужичка с Колымы. Эпизод с Николой Питерским в «Джентльменах удачи» длится не больше минуты, а зритель запомнил его навсегда – сначала грозный окрик: «Деточка, а вам не кажется, что ваше место возле параши?», а потом жалкий лепет: «Помогите! Хулиганы зрения лишают!» Одним из шедевров, вошедших в золотой фонд советского кино, стала роль поэта Никифора Ляписа-Трубецкого в комедии Леонида Гайдая «12 стульев».
Главная ёлка страны
Едва ли не все советские мальчишки и девчонки мечтали попасть на главную ёлку страны. Но удавалось это далеко не всем: в свободной продаже билетов в Кремль практически не было, а те, что были, доставали по большому «блату». Счастливчики получали приглашения за хорошую учёбу, активную работу в октябрятских отрядах и пионерских дружинах, участие в самодеятельности, успехи в сборе металлолома и макулатуры. Тот, кто хоть раз побывал на ёлке в Кремле, запоминал этот праздник и эти подарки, существенно отличавшиеся от обычных (московские профсоюзы, устроители ёлок, денег не жалели), на всю жизнь. Кто был «кремлёвским» Дедом Морозом всегда было чуть ли не государственной тайной, и становилось известно уже после того, как человек оставлял этот «пост». До сих пор в толк не возьму, к чему такая секретность. В 60-е годы ёлку вёл Александр Хвыля – Морозко из одноимённого фильма. В 1972 году ему было уже 67 лет, и выдержать три представления в день на протяжении двух недель подряд было не так-то просто. Поэтому в соответствующих кабинетах решили, что Хвылю нужно заменить на такого же огромного, да ещё и басовитого, но молодого, 36-летнего Филиппова – дети и не догадывались, что «дедушка Мороз» был чуть старше их родителей. В роли Деда Мороза Филиппов пробыл 20 лет, до самого развала Советского Союза. Чтобы «изъять» его из репетиционного процесса, в театр звонили из ЦК. Детвора смотрела на него, открыв рот, и верила, что он настоящий. Филиппов был не просто актёром, игравшим роль Деда Мороза, но и распорядителем всего бала, которого дети должны были слушаться. И он с этой ролью справлялся блестяще – 5 тысяч детей разного возраста, темперамента и воспитания подчинялись ему беспрекословно. Сколько платили самому Филиппову доподлинно не известно, но поговаривают, что за две недели он получал около тысячи рублей – деньги астрономические по тем временам, но если гонорар разделить на 42 представления, получается не так уж и много – примерно 24 рубля. Детские спектакли проходили днём, а вечером, если был спектакль, Филиппов выходил на сцену Малого театра.
Ходили слухи, что Филиппов каждый день подшофе, но на съёмках и на детских утренниках никто его выпившим не видел. Даже утром 1 января он был трезвый, как стёклышко. Про себя Филиппов откровенно говорил, что выпить он не любитель, а любитель напиться, а если на спор, то тем более. В театре была традиция: после спектакля «Горе от ума», в котором Филиппов играл Скалозуба, актёры, едва смыв грим, шли в ресторан «Метрополь», где для них уже были накрыты столы. Денег у них было как раз на бутылку коньяка, а угощение – «за счёт заведения». В этом ресторане даже в советское время было полно иностранцев. Как-то приезжий из Западной Германии, такой же монументальный, как и Филиппов, по-немецки предложил тому выпить. Филиппов так же по-немецки согласился. Соревнование лишний раз подтвердило прописную истину: что русскому хорошо, немцу – смерть, и немец, конечно, был посрамлён.
В 1980 году, когда спектакль театра им. Ленинского комсомола ещё не был культовым, композитор Алексей Рыбников пригласил Филиппова озвучить вступление к грампластинке «Юнона» и «Авось». Музыкального слуха у Филиппова не было, но Рыбникову нужен был не вокальный, а драматический бас.
«Чародеи»
Начиная с 1982 года, страна, наряду с «Карнавальной ночью» «Иронией судьбы» и «Джентльменами удачи» встречала Новый год под «Чародеев». Филиппов сыграл там завхоза Юрия Дмитриевича Камнеедова, прихвостня главного негодяя Сатанеева. Всё, что происходило в стенах Научного универсального института необыкновенных услуг – НУИНУ, снимали в «Останкино» по ночам, а там и днём чёрт ногу сломит – прав был Гость с юга. Филиппов заботился о Саше Яковлевой – она вечно была голодной, ночью буфеты не работали, группа питалась, как придётся, и Филиппов кормил Яковлеву невесть где добытыми вкусностями.
Бытовые трудности
В жизни Филиппов был довольно скромным человеком. С его популярностью он мог бы требовать себе гораздо больше привилегий, но ему хватало того, что у него было. На съёмках у него было единственное пожелание – чтобы за ним присылали не «Жигули», а, хотя бы «Волгу», но не из-за снобизма, а потому, что в «Жигули» он просто не помещался. Тяжко ему было и во время переездов и перелётов: полки в купе были коротки, а в самолёте он едва втискивался в кресло, и так и сидел, почти не шевелясь, скрюченным в три погибели весь полёт.
О том, какие трудности в быту испытывал такой крупный человек, никто не думал. Филиппову дали очень странное жильё на Арбате. Это был кусок, отрезанный от огромной генеральской квартиры с высоченными потолками, закутком кухни без окон, и крошечным туалетом, в котором Филиппову было так же неуютно, как и в «Жигулях», и ванной комнатой, куда еле втиснули ванну. В этой квартире Филиппов с женой и дочерью Аней прожил лет восемь. Отдельной мукой был гардероб: в СССР было очень тяжело купить что-нибудь для мужчины ростом под два метра и 46-м размером ноги. Выручали «фарца», добывавшая что-нибудь «под заказ», «завсклад, туваровед и директор магазин».
В 1986 году, экранизируя пушкинского «Бориса Годунова», Сергей Бондарчук в роли патриарха Иова видел только Филиппова, но тот отказывался сниматься, опасаясь, что с задачей не справится, что бросит тень на деда и предаст свои детские мечты стать священником. Бондарчук его уговорил, а Филиппов был убедителен в этой роли. Он словно видел то, что скрывается за горизонтом.
В 1987 году Филиппов стал Народным артистом РСФСР, но в бытовом плане это никак жизнь его семьи не улучшило.
Екатерина стала Филиппову идеальной женой. Она прощала мужу и регулярные кутежи, и лёгкие, ни к чему не обязывающие интрижки на стороне. Екатерина с ним нянчилась, ей часто приходилось увозить его под утро из чужих квартир. Он звал её «гестапо на дому».
Инфаркт
13 февраля в 1984-го, по странному стечению обстоятельств, в тот день, когда престарелый Константин Черненко стал Генсеком ЦК, у Филиппова случился инфаркт. А, может, это и стало последней каплей – Филиппов диссидентом не был и остро переживал тот упадок, который царил в стране, и был уверен, что немощный и больной Черненко лишь усугубит ситуацию, и, как мы знаем, был прав.
Доктора запретили Филиппову пить и курить, но он на эти запреты наплевал, и уже на второй день дымил, как обычно. Лёжа в больнице, а потом и дома он играл в шахматы по переписке. Интернета в те годы не было, а открытка со следующим ходом иногда приходила через пару недель – так работала почта, даже в Москве. Он до последнего стремился на работу, рассчитывая так забыть про свои болячки. Единственное, что Роман переносил тяжело – размеренный ритм жизни, её монотонность.
Когда в 1988 году в Спитаке случилось землетрясение, Филиппов испытал настоящий шок. Огромные по тем временам деньги – 2,5 тыс. рублей он перевёл в фонд помощи. До конца жизни он перечислял деньги в детский фонд.
Последний год Филиппов уже не мог играть на всех ёлках, и вместо него это делал другой фактурный актёр, правда, под филипповскую фонограмму. В начале февраля 1992 года, после всех ёлок Филиппов снова попал в больницу, но ничего не предвещало трагического конца. Его подлечили, он чувствовал себя прекрасно, но перед самой выпиской оторвался тромб, и 18 февраля 1992 года Роман Филиппов умер.
автор: Николай Кузнецов
