Перед последним дублем он без чувств упал в какое-то кресло, и очнулся, когда гримёр сунул ему под нос ватку с нашатырём…
Этот актёр сыграл в полусотне фильмов, в 30 спектаклях, в 5 телеспектаклях. Ему одинаково удавались и герои, раздираемые моральными терзаниями, и отъявленные негодяи, и совестливые интеллигенты, и цари. Режиссёры шутили: если хочешь покорить миллионы женских сердец, снимай Юру Тараторкина, не прогадаешь. Когда он появлялся в кадре, возникало ощущение, что он знает больше, чем может открыть, и говорит меньше, чем может сказать. Элегантный статный красавец, почти аристократ, он редко играл людей из народа. Немногие актёры в советские времена могли достоверно изобразить русского князя, английского лорда, журналиста из Западной Германии, или политика из США. Эталоном киноиностранцев были литовцы – Регимантас Адомайтис, Юозас Будрайтис, Донатас Банионис, Альгимантас Масюлис. Тараторкин был единственным не прибалтом, который прекрасно чувствовал себя в этой компании. В жизни он всегда был настоящим примером человеческого достоинства, искренности, верности, честности и порядочности. Благородный, умный, интеллигентный, он был закрытым и очень спокойным человеком, голос повышал крайне редко, никогда не скандалил, публичность признавал лишь до тех пор, пока она не выходила за рамки профессии. К нему всегда обращались по-разному: был он и Егором, и Юрием Георгиевичем, и Георгием Юрьевичем. В общем, Гора, он же Жора, он же Юра. Тараторкин и сам был не дурак пошутить на эту тему: чтобы проверить, как его студенты артикуляционно могут управлять своей дикцией, он просил их называть его только Георгий Георгиевич, и поначалу это далеко не всем удавалось – сами попробуйте.
Детство
В апреле 1944-го, спустя два месяца после полного снятия блокады Ленинграда военный интендант Георгий Георгиевич Тараторкин на неделю вырвался с фронта, приехал проведать жену, привёз ей немного продуктов из своего офицерского пайка, а 11 января 1945 года на свет появился Георгий Георгиевич Тараторкин, полный тёзка своего отца. Через пять лет родилась Вера. Когда Георгий стал знаменитым артистом, его спрашивали, из какого дворянского рода его родители, а он отвечал, что кровей они самых простых – отец из тульской деревни, мама, Нина Александровна – с Вологодчины.
Мама звала сына только Юрой. Отец умер, когда сыну было 7 лет, а Вере – 2. Мама осталась вдовой в 30 с небольшим лет, и больше замуж не вышла, посвятив себя детям: света белого не видя, она работала на трёх работах. Соседи по коммуналке говорили, что Юрка молодец, опора для матери, и характером в неё. Он рос не драчливым мальчишкой, времени на уличные шалости не хватало: надо было помогать маме по дому – стирать, мыть полы, сидеть с младшей сестрой. Сверстники звали его играть в футбол, а он отказывался, потому, что боялся порвать единственные штаны, которые у него были. Он умел, стиснув зубы, терпеть удары судьбы, не ныть, не жаловаться, не унижать никого, и не дать унизить себя. С детства Юра впитал деликатность и негромкую интонацию послевоенного Ленинграда. Как-то он ехал с мамой в вечернем полупустом трамвае. На остановке вошли двое, говорившие чуть на повышенных тонах, и вдруг кто-то из пассажиров сказал: «Товарищи, потише, пожалуйста – вы же в Ленинграде».
ТЮЗ
В Артисты Юра не собирался. После школы он хотел поступить в педагогический, но, чтобы приносить маме с сестрой хоть какие-то деньги, пошёл работать в Ленинградский ТЮЗ электриком – зарплата не бог весть какая, но лучше, чем ничего, ведь квалификации у него не было, а в грузчики никак: у него уже тогда побаливали ноги. Однажды в коридоре его окликнул худрук театра Зиновий Корогодский, и едва ли не приказал завтра явиться на занятия студии при театре. Через год он уже играл на сцене, многие шли в ТЮЗ «на Тараторкина». Он был Гамлетом, Годуновым, Николаем I, лейтенантом Шмидтом, Подхалюзиным. И вдруг он куда-то исчез, зрители терялись в догадках, обрывали телефон театра, по городу поползли слухи, один страшнее другого. Георгий в это время лежал в Военно-медицинской академии, сам ходить не мог, а доктора не могли поставить диагноз. Случайно сделанную фотографию слегка небритого Тараторкина в больничной сорочке с тесёмочками случайно увидел уже знаменитый Лев Кулиджанов, который измучился сам и извёл своих ассистентов в поисках исполнителя роли Родиона Раскольникова, главного героя «Преступления и наказания». Больше всего Кулиджанова поразили огромные больные глаза Тараторкина, он заявил, что будет ждать, сколько надо, пока актёр не поправится. Времени у Георгия было много, и в перерывах между страшными приступами боли в ногах он перечитал Достоевского, чтобы понять главного героя, его жизнь, его тайны и помыслы. Врачи же предрекали долгое лечение и предлагали забыть о любой работе. То, что случилось потом, никто объяснить не мог: Тараторкин чуть ли не польку-бабочку станцевал, как Алексей Маресьев, и пришёл на съёмки на своих ногах. Нет, окончательно он не выздоровел, боль стала лишь терпимой, но он сделал всё, чтобы сыграть эту роль. Ещё два года после «Преступления и наказания» в театре за декорациями стояла раскладушка, на которую он мог прилечь, когда становилось совсем невмоготу.
Первые роли
Дебютной для Тараторкина эта картина не была: в 1967-м он сыграл народовольца Игнатия Гриневицкого в картине «Софья Перовская». Режиссёр Лео Арнштам хотел, чтобы цареубийцу играл актёр не просто с аристократической внешностью, он не должен был сомневаться в том, что не тварь дрожащая, а имеет право судить неподходящих царей. Потом были Иван Чабан в «Незабываемом» Юлии Солнцевой, Валериан Куйбышев в «Грозе над Белой» Евгения Немченко и Станислава Чаплина. Во всех трёх фильмах Тараторкин был в титрах, но Куйбышева озвучивал Игорь Ефимов, и с инициалами напутали: вместо Г. Тараторкин, написали В.
«Преступление и наказание»
Кулиджанов в Тараторкина поверил сразу, ему нравилось, как актёр вживается в своего героя, как превращается из свободного человека в обуреваемого страстями и комплексами убийцу. Первое появление Тараторкина на площадке потрясло и заслуженную артистку Елизавету Евстратову, игравшую старуху-процентщицу Алёну Ивановну. До этого момента она даже не знала, кто играет Раскольникова, а, увидев глаза Георгия, сразу поняла, что попадание в образ будет полное.
В первых кадрах Родиону снилось, как он убегает от гнавшихся за ним городовых. Для Георгия, который еле ходил, сцена стала настоящей мукой. Сняли четыре дубля, на исходную точку его не отвозили – чай не народный артист, после почти стометровки назад приходилось ковылять самому. Перед последним дублем он без чувств упал в какое-то кресло, и очнулся, когда гримёр Алексей Смирнов сунул ему под нос ватку с нашатырём, а потом протянул кружку с горячим чаем. Когда позвали к камере, Смирнов сказал, что актёр вспотел, борода отклеилась, и пока делал вид, что меняет грим, Тараторкин пришёл в себя. С тех пор Георгий Смирнова звал «Батей».
Снимали картину два года, Тараторкин не хотел уезжать из Ленинграда на съёмки в Москву, боялся подвести учителя, но Кулиджанов договорился с Зиновием Яковлевичем, что Тараторкин будет 5 дней в неделю сниматься в павильоне в Москве, два выходных играть в театре вечером Гамлета а утром – ноги сивого мерина и даже красного, то есть, варёного рака. Когда съёмочная группа перебралась «на натуру» в Ленинград, стало проще. Бороду он отпустить не мог как раз потому, что играл в детском театре, и это недоразумение, как называл неряшливую небритость обходящего стороной бани Родиона Смирнов, каждый раз клеили заново.
В «Преступлении и наказании» Тараторкин снимался вместе со звёздами советского кино: Порфирия Петровича играл Иннокентий Смоктуновский, Свидригайлова – Ефим Копелян, Семёна Мармеладова – Евгений Лебедев, Катерину Мармеладову – Майя Булгакова, Лужина – Владимир Басов, Настасью – Инна Макарова.
Во время озвучания начались проблемы: в тон-ателье всё время были какие-то посторонние звуки, какой-то ритмичный стук. Режиссёр нервничал, ассистенты сбились с ног в поисках источника шума, но тщетно. Потом поняли: Тараторкин так волновался, что стук его сердца доносился до микрофона. Этот стук записали, и «подложили» к той сцене, когда Раскольников идёт выбрасывать окровавленные вещи. На мой взгляд, абсолютно гениальный ход режиссёра. Поэт Андрей Дементьев, услышав эту историю, написал посвящение Тараторкину, в котором были такие строки:
И лишь один Георгий мог
Сказать им по секрету,
Что, возвратившись в роль опять,
Рискуя и страдая,
Не может сердце он унять,
Смирить его удары.
Стоял он бледен и смущен,
У тихого экрана.
А сердце билось в микрофон —
Само себя играло.
Роль Раскольникова Тараторкин считал главной в своей жизни, а Кулиджанов потом снял его ещё в двух картинах: «Карл Маркс. Молодые годы» и «Умирать не страшно».
Катя
Однажды после съёмок в Москве актёры пошли на вечеринку, где Тараторкин познакомился с начинающей актрисой Катей, дочерью официозного советского писателя сталинского лауреата Георгия Маркова. Екатерина была на год младше Тараторкина. Друг другу они понравились сразу. Дело было зимой, и пока они больше часа разговаривали на кухне, Тараторкин сидел на раскалённой батарее, прямо как в советском анекдоте: «Что такое сверхтерпимость? Это когда человек набирает в рот воды, садится на газовую плиту, и ждёт, пока вода во рту закипит».
Симпатии – симпатиями, а связывать жизнь с питерским актёром Катя не спешила, пока не пришла в ТЮЗ на спектакль «После казни прошу…», где Георгий играл лейтенанта Петра Шмидта. Маркова так и не поняла, в кого она влюбилась к концу спектакля – в Шмидта или в Тараторкина. Расписаться они решили не в Москве, где жила невеста, а в Ленинграде. Катя приехала в город на Неве ровно на день. После ЗАГСа – ресторан, думали, до полуночи, когда уходит в Москву «Красная стрела» управятся, но где там… Тогда муж предложил красиво проводить жену, и компания поехала на Московский вокзал. На платформе расстелили скатерть, поставили бутылки и закуски, и гуляли до третьего звонка.
Вскоре Катя уехала в Карелию сниматься у Станислава Ростоцкого в своей дебютной картине «А зори здесь тихие…» по повести Бориса Васильева. Георгий соскучился быстро, и отправился вслед за женой. Когда он приехал, репетировали сцену гибели Гали Четвертак. Тараторкин походил вокруг площадки, и пошёл на то место, где упала убитая Галя, собрал там все острые камушки и шишки, о которые Катя могла пораниться, чем сразил наповал всю группу.
«Дела сердечные»
Уже став знаменитым, получив Госпремию им. братьев Васильевых, Тараторкин по-прежнему жил в Ленинграде, играл в ТЮЗе. Екатерина служила в «Современнике», бросать этот великий театр не хотела, а Тараторкина в Москву не звали. Так четыре года они и жили на два города, проводя много времени в поездах. Однажды повезло: Аждар Ибрагимов позвал их на «Мосфильм» в картину «Дела сердечные», и Георгий некоторое время жил в Москве в шикарной квартире писателя Маркова. Он играл врача «скорой», она – фельдшера. Катя тогда была беременна Филиппом – он родился в 1974-м. Это была единственная их общая картина.
«Чисто английское убийство»
Когда родился Филипп, Тараторкин всё ещё жил в Ленинграде, и нянькой для малыша стал исполнитель роли старшины Васкова Андрей Мартынов, с которым Маркова сдружилась на съёмках. Худрук театра им. Моссовета, почти тёзка Тараторкина Юрий Завадский позвал его в Москву, Корогодский благословил, сказал, что ТЮЗ Георгий перерос, и он переехал в Столицу. Днём он снимался у Самсона Самсонова в телефильме «Чисто английское убийство» а ночами сидел с сыном. Лорда Уорбека, убеждённого фашиста, циника и негодяя почти сразу отравили, и Георгий с чувством честно выполненного долга вернулся к исполнению долга отцовского. Через 12 лет Александр Покровский и Павел Хомский поставили спектакль «Суд над судьями» Эбби Манна. Персонаж Тараторкина адвокат Оскар Рольфе требовал справедливости для тех, кто в нацистской Германии её попрал. И, вроде, всё верно: dura lex, sed lex даже в отношении тех, кто чинил бесчинства, которым придали форму закона, но от этого адвоката дьявола было как-то не по себе. В 1988-м Михаил Козаков поставил телеспектакль «А это случилось в Виши» по пьесе Артура Миллера, где Тараторкин играл немецкого офицера, снова редкостного подонка.
«Они сражались за Родину»
Первой ролью в Москве стал Николай Стрельцов в «Они сражались за Родину» по Михаилу Шолохову. Спустя год в фильме Сергея Бондарчука этого героя сыграл Вячеслав Тихонов.
«Петербургские сновидения»
В 1974-м Завадский возобновил свой давний спектакль «Петербургские сновидения» – то же «Преступление и наказание». Тараторкин играл Раскольникова в очередь с Геннадием Бортниковым, и у зрителя была возможность выбирать, на кого идти. За 40 лет Тараторкин сыграл едва ли не всех знаковых героев репертуара, но считался «актёром Достоевского». Как-то ему предложили за хорошие деньги читать в филармонии Достоевского под симфоническую музыку. Он сказал, что это его мечта и отказался, потому что не знал нот, и боялся сфальшивить.
Партнёрами Тараторкина в театре были Ростислав Плятт, Фаина Раневская, Георгий Жжёнов. Вера Марецкая называла его «Тараторочкой», Плятт – Витюхой, а Георгий его – дядей Пашей. Раневская, известная своим острым языком, редко говорила о ком-то хорошо. Тараторкин был в числе тех, кому повезло услышать от неё похвалу: она сказала, что у него в глазах отражается небо, тогда как у других – лужи. Когда в спектакле «Версия» Тараторкин сыграл Александра Блока, Раневская подарила ему портрет Блока, доставшийся ей от Анны Ахматовой, и написала на нём: «Юрочке за то, что люблю. А я больше всего в жизни люблю талант». В 1976-м Тараторкин стал Заслуженным артистом РСФСР, а через 8 лет – Народным.
«Открытая книга»
В 1977 году в телефильме Виктора Титова «Открытая книга» по роману Вениамина Каверина Тараторкин играл Дмитрия Львова, прототипом которого был вирусолог Лев Зильбер, старший брат автора романа. Каверину работа Тараторкина очень понравилась.
«Маленькие трагедии»
В 1979-м вышел фильм Михаила Швейцера «Маленькие трагедии». Связующим звеном четырёх пушкинских новелл режиссёр сделал незаконченную повесть «Египетские ночи». Импровизатора гениально сыграл Сергей Юрский, а Тараторкин выступил в роли Чарского, который лишь подыгрывал Импровизатору, и Тараторкин с этой не такой уж простой задачей справился, прекрасно сыграв декорацию и меблировку: в этой роли его мало кто помнит, но именно этого Швейцер и добивался.
Единственный курс
Летом 2001-го Тараторкин выпустил свой единственный курс во ВГИКе: ему тяжело было совмещать преподавание, отнимавшее не только время, но и эмоциональные силы с работой актёра. В это время он играл только в театре, от съёмок отказывался – с 1990 по 1999 год он вообще не снимался. Тараторкин лично занимался распределением своих студентов, и из 17-ти человек 12 в первый же год попали в московские театры.
«Любовь императора»
В 2003-м по иронии судьбы в сериале Александра Орлова «Любовь императора» Тараторкин сыграл Александра II, которого убил бомбист Гриневицкий. Только, в отличие от «Софьи Перовской» царь был не тираном, а мучеником, а народовольцы – подлыми убийцами. 36 лет прошло, а как всё изменилось, и для того, чтобы сыграть антипода требовалось огромное мастерство.
«С чего начинается Родина»
В сериале Рауфа Кубаева «С чего начинается Родина» Тараторкин играл отставного генерала военной разведки Дмитриева, который много лет работал на ЦРУ: КГБ не дал ему денег на лечение смертельно больной дочери, а американцы дали. И он даже вызывал сочувствие, потому, что когда ставишь себя на его место, однозначного ответа дать не удаётся.
Последней ролью Тараторкина в кино стал академик Тихомиров в сериале Станислава Митина «Личное пространство», который вышел в 2016-м. Работал он тяжело больным, почти как в «Преступлении и наказании». 4 февраля 2017 года Георгий Тараторкин умер. Ему было 72 года.
автор: Николай Кузнецов
