Боевой лётчик должен был с нуля наравне с зелёными курсантами пройти весь курс обучения, и делом доказать, что может летать…
Легенда
В годы Великой Отечественной войны советские люди совершили на фронте множество подвигов, но, пожалуй, главными символами героизма и самопожертвования стали пехотинец Александр Матросов, закрывший своим телом вражеский пулемёт, и лётчик-истребитель Алексей Маресьев, который не только летал без ступней на обеих ногах, но и сбивал немецкие самолёты.
Детство
Алексей появился на свет 7 мая 1916 года в городе Камышин в 190 верстах от губернского Саратова. (В 1934-м Камышин вошёл в состав Сталинградской области). Отец Пётр Авдеевич вскоре после рождения сына ушёл на фронт, воевал в Гражданскую, в 1919-м вернулся весь израненный, и вскоре умер. У Алексея было два старших брата – Пётр и Николай, мать Екатерина Никитична, поднимала их в одиночку.
В раннем детстве Алёша заболел малярией, нередкой в начале прошлого века в Поволжье. Три года мальчик ходил с жёлтым лицом, сверстники и взрослые обходили его стороной. Малярию вылечили, но в наследство она оставила ревматизм, который едва не закрыл Алексею дорогу в небо. Окончив семилетку, он поступил в Камышине в школу ФЗУ, вступил в комсомол, и в 1932-м стал работать токарем на лесном заводе. Алексей поступил на заочный рабфак МАИ. Дважды медкомиссия заворачивала его, когда он хотел поступить в лётное училище: с таким ревматизмом не летают.
Комсомольск-на-Амуре
В 1934 году комсомол направил Маресьева строить Комсомольск-на-Амуре. Алексей удивился: летать с ревматизмом нельзя, а работать на морозе можно? Да и учёбу в МАИ пришлось бросить. Он очень расстроился, но врач из медкомиссии его обнадёжила: «Ты поезжай, может, холодный климат и тяжёлый труд помогут вылечиться от тропической болезни».
Алексей Петрович Маресьев, 1936г.
Авиашкола
На Амуре Алексей валил лес, прокладывал дорогу в тайге к стройплощадке нового авиазавода. Преодолевая адскую боль в суставах, он сознательно повышал нагрузки, и болезнь действительно отступила. Города ещё не было, жили в землянках и щелястых, продуваемых всеми ветрами бараках, но аэроклуб открыли, чуть ли не вместе с закладкой первого камня, и Алексей сразу же туда записался – если летать нельзя, то хотя бы рядом с самолётами быть. Так он стал авиатехником, и когда его призвали в РККА, обслуживал самолёты на Сахалине. Там он прошёл медкомиссию, получил допуск к лётной работе и направление авиашколу в Читу. Через полгода школу перевели в Батайск. В 1940 году из этого училища выпускали младших лейтенантов, Маресьев был на хорошем счету у командования, и его оставили инструктором. Алексей познакомился с Лизой Крамаренко, но официально оформлять отношения они не стали. За полтора месяца до нападения Германии у них родился сын Валера, а потом война их раскидала.
Боевое крещение в небе над Кривым Рогом
Маресьев хотел воевать, писал рапорты о переводе в Действующую Армию. Два месяца он получал отказы, но потери лётного состава были большие, в августе Маресьев отправился на фронт, и принял боевое крещение в небе над Кривым Рогом, летал на хорошо знакомом ему И-16 конструкции Николая Поликарпова. Поздней осенью 1941-го Маресьева перевели в 580-й ИАП Северо-Западного фронта и назначили командиром звена. Ему пришлось переучиться на новый истребитель ЯК-1 Александра Яковлева. Зимой 1941-го под Старой Руссой Маресьев одержал свою первую воздушную победу – сбил трёхмоторный транспортник Junkers Ju 52/3m.
Любой ценой разрушить воздушный мост
Ранней весной 1942 года под Демянском в Новгородской области Северо-Западный фронт окружил почти стотысячную 16-ю армию вермахта. Чтобы вырваться из кольца немцам нужны были подкрепление и боеприпасы, но доставить всё это можно было только по воздуху, и каждый день они перебрасывали до 2 тыс. солдат и тонны грузов. Советским лётчикам была поставлена задача любой ценой разрушить воздушный мост, по которому немцы снабжали окружённую группировку. Маресьев сбил три машины врага, за что получил орден Красного Знамени.
Cамолёт быстро снижался
4 апреля 1942 года Маресьев в группе истребителей прикрывал штурмовики ИЛ-2, атаковавшие вражеский аэродром. Немцы успели поднять в воздух свои самолёты, и оказались в большинстве. Два истребителя Messerschmitt Bf 109 зажали Маресьева в клещи. Он вырвался, но третий «мессер» зашёл в лоб, и из пулемёта поджог двигатель ЯКа. Двигатель заглох, и Маресьев стал планировать, до последнего стараясь сохранить самолёт. Между деревьев он заметил небольшое озерцо, покрытое льдом, решил попробовать сесть, но потерявший скорость самолёт быстро снижался, задел верхушки деревьев, перевернулся, и упал на опушке леса. Маресьев заранее отстегнул привязные ремни и открыл фонарь, его при падении выбросило из кабины, он получил тяжёлые травмы головы, рук и ног. Алексей потерял сознание, но, придя в себя, не запаниковал.
12 километров без компаса и карты
Зима 1941-1942 годов была лютой, апрель – очень холодным, снег и не думал таять. 18 дней Маресьев на слабеющих ногах преодолевал 12 километров без компаса и карты, которые он потерял в незамерзающем болоте. Позже Маресьев вспоминал, что в последние дни он полз по лесу, часто впадая в забытьё от голода и боли, но ТТ из рук не выпускал. Ему мерещилось, что какая-то девушка поила его берёзовым соком, а потом они вместе шли на Волгу и долго плавали. На 19-й день Маресьева увидели подростки Серёжа Малин и Саша Вихров из деревни Плав Валдайского района Новгородской области, и поначалу приняли за немца. Алексея на санях Сашиного деда Маресьева привезли в Плав, которая находилась, по сути, на нейтральной полосе, но до немецких позиций было совсем близко, и они могли нагрянуть в деревню в любой момент.
Деревня Плав
Маресьева оставили в доме Ольги Вихровой, которая до войны окончила курсы медсестёр. Она подкармливала беспомощного лётчика, зная, что после 18-дневной голодовки досыта кормить его опасно. Ольга топила баню, на себе таскала туда Маресьева, отогревала и отпаривала, но у него начали чернеть ноги. Медсестра понимала, что это значит, лекарств у неё не было, она попыталась помочь народными средствами, но тщетно.
Колхозники сумели сообщить о том, что к ним попал раненый лётчик, и из-за линии фронта за ним прислали лёгкий У-2. Пилот Андрей Дегтяренко посадил биплан на маленькую лесную поляну, на руках перенёс Маресьева к самолёту, и доставил к своим. Когда его привезли в госпиталь, с момента падения самолёта прошло уже четыре недели, началась гангрена и заражение крови. Сохранить ноги Маресьву было невозможно. Вопрос стоял, выживет ли он вообще. Маресьеву повезло: врачи не только спасли ему жизнь, но и максимально сохранили ноги, ампутировав лишь ступни.
Госпиталь и комиссии
Едва придя в себя, Алексей впал в отчаяние: он считал, что потерял всё, чего так долго и трудно добивался, и это было куда сильнее, чем физические страдания и фантомные боли от уже несуществующих ног. Однако сосед по палате рассказал Маресьеву, что во время Первой мировой войны без ампутированной правой ноги летал пилот морской авиации лейтенант Александр Прокофьев-Северский (будущий американский авиаконструктор). Летать после увечья ему разрешил сам Николай II. Однажды, после того, как его самолёт разбился, Прокофьев-Северский на протезе 30 вёрст пешком шёл к своим. Это имя Маресьев называл на всех комиссиях, когда ему говорили, что летать он не будет. Ему отвечали, что максимум, на что он может рассчитывать, это служба в штабах и на аэродромах. Он возмущался: царскому лётчику летать разрешил царь. К кому мне обращаться, чтобы дали летать?! Может, сразу к Сталину?»
Алексей Петрович Маресьев, конец 1942г.
Снова лётная школа
Маресьев не сдавался, и через полгода после ампутации заместитель командующего ВВС Московского военного округа по учебным заведениям генерал-лейтенант авиации Сергей Белоконь, уверенный, что у безногого инвалида ничего не выйдет, распорядился направить Маресьева в лётную школу. Боевой лётчик должен был с нуля наравне с зелёными курсантами пройти весь курс обучения, и делом доказать, что может летать. Уже посадка в кабину была огромной проблемой: забраться на крыло, перекинуть одну ногу, потом другую, сесть в кресло, найти протезами… А потом ведь и выбраться из кабины нужно, как-то спуститься на землю. Техник, конечно, помогал, но о том, что курсант Маресьев летает с протезами, знали не все, и эти ухищрения вызвали насмешки: ишь, барин какой выискался. Постоянные перегрузки при наборе и потере высоты и на виражах вызывают сильное изменение кровяного давления, которые и здоровому-то человеку перенести не просто. Я уже не говорю о том, что протезы были очень плохие, просто шаги доставляли сильную боль, и любое движение ногами требовало неимоверных усилий, а педали у самолётов тугие.
Маресьев сдал все нормативы на новом для него самолёте ЛА-5 и был назначен в 63-й гвардейский ИАП на Брянском фронте. Однако там никто не хотел брать такого лётчика под свою команду и ответственность. Пилоты тоже опасались иметь такого ведомого: кто знает, как поведёт он себя в бою, как прикроет спину ведущему…
Опытный лётчик на земле прохлаждается
Помог случай. Алексей протирал штаны в штабе полка, дежурил по аэродрому, и однажды в столовой встретил знакомого комэска Александра Числова. Тот историю Маресьева не знал, и удивился, что опытный лётчик с орденом Красного Знамени, на земле прохлаждается. Помня, как летал Маресьев, он позвал его к себе. В полку были рады пристроить Маресьева, но когда оформляли документы, Числов, увидев, кого он берёт к себе, и задумался. Маресьев предложил проверить его в деле, и пообещал, что если не справится, до победы будет дежурным по аэродрому.
Встреча с военным корреспондентом «Правды»
Посмотреть на экзамен пришли все лётчики, свободные от полётов, и не просто пришли, но и техников своих привели. Маресьев полчаса летел за Числовым как приклеенный, в точности повторяя все его манёвры. Когда приземлились, Числов пожал Маресьеву руку, и сказал, что берёт его к себе. Но ещё месяц командир полка подполковник Николай Иванов держал Маресьева в штабе. Летать ему разрешали, когда весь полк был на задании. Вот тогда и состоялась его случайная встреча с военным корреспондентом «Правды» Борисом Полевым. Тот ждал самолёта в пилотской землянке, когда туда зашёл Маресьев, привычным движением отстегнул ноги и лёг на дощатые нары. Полевой, понятное дело, бросился к нему с расспросами. Вернувшись в Москву, Полевой принёс в редакцию очерк о безногом лётчике, но главный редактор Пётр Поспелов без разрешения печатать очерк не рискнул, и показал его кандидату в члены Политбюро и начальнику Совинформбюро Александру Щербакову. Тот публикацию запретил: немцы поднимут вой, что у русских не осталось лётчиков, и в бой посылают калек.
Герой Советского Союза
6 июля 1943-го Маресьев в качестве ведомого Числова вылетел на боевое задание и сбил «мессера». Техник нарисовал на борту его новенького ЛА-5 пятую звёздочку. Через две недели Маресьев в числе 12 ЛА-5 принял бой с вдвое превосходящей их группой новых истребителей Focke-Wulf Fw.190 «Würger», сопровождавших бомбардировщики Junkers Ju 88. Начался ближний воздушный бой, немцы подбили одну нашу машину, ранили лётчика. В хвост ему зашёл фоккер, чтобы добить, но Маресьев расстрелял немца в упор, и товарища спас. Буквально через минуту ситуация повторилась, и Маресьев, спасая другого товарища, завалил второго фоккера. В том бою было уничтожено 13 вражеских самолётов, а оба подбитых лётчика вернулись на наш аэродром. 24 августа 1943 года Числов и его заместитель Маресьев стали Героями Советского Союза. Василий Сталин предложил Маресьеву должность в штабе ВВС, но тот попросил с новым назначением не торопиться: Героя давали за 10 сбитых самолётов, а у него в тот момент было 8, и он хотел норму выполнить, чтобы не шептались за спиной, что его наградили потому, что он инвалид. Воевал он ещё целый год, сбил недостающие два самолёта, ещё один – сверх нормы, и мог чувствовать себя полноправным кавалером Золотой Звезды.
Алексей Петрович Маресьев
Семья
Летом 1944-го майора Маресьева перевели в Москву. В воздух он теперь поднимался в качестве лётчика-инспектора. В Главштабе ВВС Маресьев встретил Галю, они поженились, в 1946-м у них родился сын Виктор, спустя 12 лет – второй сын, которого назвали в честь отца Алексеем. В 1946-м Маресьеву предложили поступить на выбор в академию или в высшую партшколу. Маресьев здраво рассудил, что в мирное время безногие лётчики не нужны, а, не дай бог, война случится, он и без академии летать сможет, и пошёл по партийной линии. После окончания ВПШ он поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию по истории.
Алексей Петрович Маресьев, 1946 г.
«Повесть о настоящем человеке»
В 1946-м вышла повесть Полевого «Повесть о настоящем человеке», которую зачитывали до дыр, её включили в школьную программу, а спустя год режиссёр Александр Столпер снял одноимённый фильм. У кинотеатров выстраивались огромные очереди, картину посмотрело 35 млн. человек. В сознании зрителей герой художественного произведения лётчик Мересьев ничем не отличался от своего прототипа Алексея Маресьева, и Алексей Петрович привык, что его фамилию часто назвали по-киношному.
Алексей Петрович Маресьев, 1947 г.
В фильме танцам героя обучала очаровательная медсестра Зиночка в исполнении Людмилы Целиковской. Посмотрев фильм, Маресьев сказал, что никакой медсестры не было, да и быть не могло: он бы ей все ноги оттоптал деревяшками. Он просил соседа по палате надеть кирзовые сапоги на два слоя портянок, и с ним отрабатывал танцевальные па. А вот тайные слёзы от нечеловеческой боли во время кроссов по парку действительно были.
Многие видели в нём и последнюю инстанцию
С 1956 года Маресьев работал в Советском комитете ветеранов войны, который поочерёдно возглавляли маршалы Александр Василевский, Кирилл Мерецков, Семён Тимошенко, но они были, скорее, свадебными маршалами, и почти полвека основную работу в комитете вёл ответственный секретарь Маресьев. Он занимался судьбами ветеранов, военнопленных, гражданских лиц, угнанных на работу в Германию. Имя у Маресьева было громкое, репутация безупречная, и многие видели в нём и последнюю инстанцию, и последнюю надежду. К нему шли за жильём, за инвалидными колясками и «запорожцами» с ручным управлением, за медициной, за протезированием, за санаториями, и много ещё за чем. И всё, что было в его силах, Маресьев делал, так и не став бюрократом: он не прятался за спинами подчинённых, не отгораживался секретаршами. Очень много Маресьев сделал, чтобы День Победы стал государственным праздником и нерабочим днём
Алексей Петрович Маресьев, конец 1950-х
6 марта 1965 года Совмин СССР принял постановление о расширении льгот для инвалидов войны и членов семей погибших военнослужащих. Вместе с писателем Сергеем Смирновым Маресьев добился создания мемориала Неизвестного солдата у Кремлёвской стены, и 8 мая 1967 года был торжественно зажжён Вечный огонь. Последним факелоносцем, передавшим огонь генсеку Брежневу, был Маресьев.
Последние годы Маресьева были не лёгкими: пенсии едва хватало на жизнь, персональный автомобиль с водителем, которых дал ещё Сталин, у инвалида в год его 85-летия отобрали. Для Маресьева, никогда не стремившегося к особому комфорту, машина с водителем была не роскошью, а острой необходимостью. 18 мая 2001 года Алексей Маресьев умер от инфаркта на пороге своей квартиры: он собирался на торжественный концерт, который давали в его честь в Театре Российской армии. Галина пережила мужа на год, вместе с ней умер сын Алексей.
автор: Николай Кузнецов
