Получил ли Сталин это письмо, доподлинно не известно…После всех ударов судьбы на воле его ждал ещё один: жена Валерия Петровна и сыновья Лёва и Федя, который родился уже после ареста отца, попали в немецкий концлагерь.
Мало кто из учёных сделал столько, сколько удалось Льву Зильберу. Однако упоминания об этом корифее отечественной и мировой биологической науки долгое время вымарывались из учебников, его открытия приписывали другим людям. Жизнь этого великого учёного состояла из таких переплетений событий, таких взлётов и падений, каких не придумать ни одному писателю. За свою жизнь Лев Зильбер победил три страшных болезни ХХ века – чуму, клещевой энцефалит, пеллагру. Он начал наступление на рак. Каждая такая схватка – это медицинский подвиг и исторический детектив, где в роли сыщика был учёный, а в роли преступника – бактерии и вирусы. Лев Александрович трижды был арестован и дважды сидел в лагерях, прошёл через пытки, унижения, голод. Но даже в условиях несвободы он продолжал ставить опыты и бороться с вирусами, и некоторые знаменитые открытия, которые вошли в учебники и положили начало отечественной школе вирусологии, сделаны им в заключении.
Детство
Лев родился 27 марта 1894 года в Пскове. Он был третьим ребёнком в семье капельмейстера Абеля Абрамовича Зильбера и Ханы Гиршевны Дессон, владевшей несколькими музыкальными магазинами. После Льва у четы Зильбер появилось ещё трое детей, младший из которых, Вениамин, стал знаменитым писателем Кавериным. В 1912-м году Лёва с серебряной медалью окончил знаменитую Псковскую мужскую гимназию. Вместе с ним учились его друзья на всю жизнь, будущие крупный исследователь гигиены, лауреат Ленинской и Сталинской премий, заслуженный мастер спорта по альпинизму Август Летавет, и писатель и зять Юрий Тынянов.
После окончания гимназии Лев уехал в Санкт-Петербург и поступил в Императорский университет на физико-математический факультет, но с четвёртого курса ушёл в Московский университет на медицинский факультет, который окончил уже после революции в 1919-м. В 1921-м Зильбера приняли на работу в институт вирусологии Наркомата здравоохранения РСФСР в лабораторию, которую возглавлял ученик нобелевского лауреата Ильи Мечникова профессор Владимир Александрович Барыкин. Примерно в это же время в лабораторию поступила будущая изобретатель советского пенициллина Зинаида Ермольева, которая спустя семь лет станет женой Зильбера.
Берлин
В середине 20-х годов СССР ещё не отгородился от мира каменной стеной, контакты с иностранными учёными приветствовались и поощрялись, молодые советские учёные подолгу жили за границей. Зильбер и Ермольева уехали в Европу, работали в институте Пастера в Париже и институте Коха в Берлине. Там они в 1928-м году и поженились.
На конгрессе в Берлине. 1927 год. Слева направо: В. А. Энгельгардт, З. В. Ермольева, Л. А. Зильбер
Баку и Нагорный Карабах
По возвращении в Москву Лев Зильбер получил лестное предложение возглавить институт микробиологии в Баку. Он едва освоился на новом месте, как в Нагорном Карабахе вспыхнула чума, и Зильбер в составе бригады выехал в Гадрут, где был эпицентр эпидемии. Работать приходилось в тяжелейших условиях: даже обычных резиновых перчаток было всего несколько пар, Зильбер отдал их лаборантам, а сам работал голыми руками – стремление спасать людей, и жажда научного познания пересилили инстинкт самосохранения. Это и составляло сущность Льва Зильбера. И он был не единственным в своём роде: Зинаида Ермольева, сама заразила себя холерными вибрионами, чтобы выяснить их влияние на организм. Про таких, как Зильбер, Ермольева и многих их коллег Константин Симонов написал:
Всю жизнь лечиться люди шли к нему,
Всю жизнь он смерть преследовал жестоко
И умер, сам привив себе чуму,
Последний опыт кончив раньше срока.
Первый арест
Зильбер и Ермольева, к счастью, не умерли и продолжили свою борьбу. Несмотря на то, что Гадрут был оцеплен, все заболевшие изолированы, чума не сдавалась, и возникали новые очаги инфекции. Гадрут находится недалеко от границ с Ираном и Турцией, и сотрудники ОГПУ предположили, что в районе действуют диверсанты, которые достают чумные трупы из могил, и используют их для распространения чумы. Факты говорили в пользу этой версии – многие могилы самом деле были раскопаны. Зильбера же поразил странный местный обычай: если от чумы в семье умирали несколько человек, аборигены думали, что самый первый тянет за собой остальных, и, чтобы остановить чуму, выкапывали тело и вырезали внутренности. Зильбер предложил переселить жителей в палатки, дезинфицировать их одежду, ввести строжайший карантин, и чума отступила. В Баку Зильбера встретили как героя, наградили орденом Красного Знамени, а затем обвинили в том, что это именно он распространял чуму в Нагорном Карабахе, и арестовали.
Л.А. Зильбер и 3.В. Ермольева. Крым, начало 1930–х годов
Энцефалит
Ему повезло: Зинаида и Каверин рук не опустили: Вениамин сумел передать всесильному тогда Максиму Горькому документы о невиновности брата, его выпустили через 4 месяца, но спустя 7 лет вновь арестовали, и опять за распространение инфекций. Весной 1937-го на Дальнем Востоке на местных жителей и бойцов Особой Краснознамённой Дальневосточной армии свалилась неведомая болезнь, эпицентр которой находился в тайге. В Хабаровск направили лучших специалистов, в том числе и Зильбера, который заведовал тогда микробиологическим отделом НИИ Наркомздрава РСФСР, а он заявил, что сам будет планировать всю работу, руководить бригадой и лично отвечать за результаты. Зильбер заметил, что эпидемия носит сезонный характер, её пик всегда приходится на май–июнь, а все заболевшие так или иначе связаны с лесом – лесорубы, геологи, жители таёжных посёлков. Одна из заболевших женщин сказала, что, придя домой из леса, сняла с себя парочку клещей, и Зильбер решил, что переносчиком болезни является клещ. Однако, прежде, чем заявлять о новом вирусе, его нужно было выделить и идентифицировать. Этим сотрудники Зильбера занялись в условиях тайги, рискуя жизнью в буквальном смысле слова: два члена группы умерли от энцефалита, а Михаил Чумаков, позже создавший институт полиомиелита выжил, но у него парализовало руку, и он частично потерял слух.
Ещё в XVIII веке учёные заметили: если человек выздоровел после опасной болезни, вторично он заболеть уже не может, поскольку организм вырабатывал антитела к вирусу. Зильбер сделал сыворотку из плазмы переболевшего человека, и ввёл её заражённой крысе, однако первые опыты успеха не принесли. Он ставил опыты снова и снова, и в двух случаях сыворотка, всё-таки, подействовала. Зильбер перечитал истории болезни, и заметил, что пациенты, сдавшие спасительную кровь, перенесли энцефалит уже давно. Он подумал, что антитела появляются не сразу, организму нужно время, чтобы выработать иммунитет. Чтобы подтвердить эту догадку, Зильбер попросил найти других больных, давно переболевших энцефалитом, и версия подтвердилась – их кровь остановила болезнь. Благодаря открытию Зильбера прививку от энцефалита сегодня может сделать себе каждый. Его вакцина спасла миллионы жизней, и уже одно это вписало его имя в историю. Вся группа получила Сталинскую премию, а Льва Зильбера опять арестовали: он, якобы, хотел заразить москвичей энцефалитом, используя городской водопровод. Его обвинили в измене Родине и диверсиях, но не расстреляли, может, потому, что он ничего не признал, а на 10 лет отправили в лагерь.
В то время в лагерях было два вида работ: лагерные и общие. Общие – самые тяжёлые: валить лес, добывать золото и уголь на 50-градусном морозе по 12 часов в день за пайку чёрного суррогатного хлеба. Лишь единицы могли продержаться на общих работах больше года. Остальные умирали. Такая же участь ждала и Зильбера, но в его жизни опять случился крутой поворот: на этот раз от смерти его спас Юрий Тынянов, женатый на сестре Зильбера Лие.
Вениамин слышал, что новый глава НКВД Лаврентий Берия любит книги Тынянова. Юрий позвонил Берии, и, хотя тот трубку не взял, но на следующий день Зильбера освободили. Лев освобождению не очень-то радовался, понимая, что всё может повториться, и как в воду глядел: не прошло и года, как его снова арестовали на глазах у беременной жены Валерии Петровны Киселёвой и годовалого сыны Лёвы (с Зинаидой Ермольевой он расстался в 1935-м ).
Летом 1941-го Лев Зильбер за измену Родине и диверсии, попал в лагпункт Мишаяг в необъятном ПечорЛАГе за Полярным кругом. На следствии он, как и в оба предыдущих раза ничего не признал, но в этот раз заплатил намного дороже: после пыток в печально знаменитой Сухановской тюрьме особого назначения у него восемь рёбер срослись углом наружу.
Отечественная война
С началом войны режим в лагерях ужесточили, а пайки, и без того скудные, сократили. Зеки умирали тысячами от пеллагры, а, говоря проще – авитаминоза и крайнего истощения, вызванного непосильным трудом и отсутствием пищи. Зильбер не мог спокойно видеть, как гибнут тысячи людей, и вступил в схватку с болезнью. Для добычи углеводов, столь необходимых заключённым, он использовал мох ягеля, который рос везде. Вместе с коллегами он из мха наладил производство дрожжей, богатых витаминами и микроэлементами. Новое лекарство – антипеллагрин спасло не одну сотню тысяч заключённых.
Знаменитая вирусогенетическая теория
В Печоре Зильбер нашёл ещё и способ получать из ягеля спирт – ценнейший в условиях ГУЛАГа продукт. Вскоре его перевели в Москву в закрытую химлабораторию, проще говоря, в «шарашку». Именно там, в «шараге» Зильбер заложил основу знаменитой вирусогенетической теории происхождения рака – одной из самых страшных болезней ХХ века. О том, что первопричиной рака могут служить вирусы, Зильбер предположил ещё на воле в 30-е годы. Днём в «шараге» он делал спирт, а по ночам проводил опыты на крысах и мышах, которых ему за махру ловили коллеги. У крыс он находил молодые и старые опухоли, делал из них препараты, водил их здоровым крысам, и заметил, что препараты из маленьких молодых опухолей гораздо чаще индуцируют опухоли у здоровых крыс, нежели препараты из больших опухолей, давших метастазы. Зильбер сделал два вывода: во-первых, рак имеет вирусную природу, и, во-вторых, на разных стадиях развития рака вирус ведёт себя по-разному. Он лишь инициирует превращение нормальной клетки в раковую, и в дальнейшем эти клетки живут уже без участия вируса. Для середины ХХ века это была революционная теория. Но как её обнародовать из «шараги»? В 1943-м Ермольева добилась свидания со Львом, на котором он сумел передать Зинаиде записку – научный труд, который уже после его освобождения «Известия» опубликовали 17 января 1945 года.
Воспользовавшись запиской, Ермольева пустила по Москве слух, что Зильбер в тюрьме открыл средство от рака. Незадолго до этого она сама создала наш отечественный пенициллин, а затем её отправили на фронт, чтобы проверить антибиотик в деле. Группу возглавлял главный хирург Красной Армии генерал Николай Бурденко, и, когда он воочию убедился в высокой эффективности пенициллина, Ермольева обратилась к нему и другим видным учёным и администраторам с просьбой подписать письмо на имя Сталина в защиту Зильбера. Получил ли Сталин это письмо, доподлинно не известно, но Зильбера освободили.
После всех ударов судьбы на воле его ждал ещё один: жена Валерия Петровна и сыновья Лёва и Федя, который родился уже после ареста отца, попали в немецкий концлагерь. О судьбе их ничего не было известно. Выжили они чудом. Валерия Петровна, рискуя всем, хранила фотографию мужа, взглянув на которую, любой мог сказать, что на ней изображён еврей, а это был прямой путь в газовую камеру. Она знала, что дети никогда отца не увидят, но хотя бы будут знать его образ. Однако опять повезло: Хемниц, будущий Карл-Маркс-Штадт, где находились родные Зильбера, оказался в советской зоне оккупации. Валерия Петровна отправила на родину весточку, и когда Лев её получил, ему, ещё вчера бесправному зеку и доходяге, дали самолёт, чтобы он вывез семью из Германии. Однако в Хемнице «Дуглас» отдали для полёта в Москву группы генералов, и Валерия Петровна с детьми вылетела через несколько часов другим самолётом. А в тот, первый, по семейной легенде, попала молния, и он разбился вместе со всеми, кто в нём находился. Вот и выходит, что опять судьба спасла.
Жил будущим
Три ареста, два лагерных срока, годы забвения, предательство коллег – судьба, какой не пожелаешь и врагу. Однако люди, близко знавшие Льва Зильбера, уверены: он был счастливым человеком. Вернувшись из лагерей, он жил будущим, а не прошлыми обидами, и умел наслаждаться каждым моментом жизни. Он увлекался искусством, прекрасно танцевал, любил автомобили и сам их ремонтировал. Лев Зильбер не был памятником самому себе, он был серьёзным учёным и весёлым добрым человеком, любил красивых женщин, обожал жену и детей.
Последние двадцать лет жизни Льва Зильбера были связаны с институтом эпидемиологии и микробиологии им. Е.Ф. Гамалеи, тем самым, где разработали вакцину Спутник V от COVID-19. Там он создал отдел вирусологии и иммунологии опухолей. Результатом работы отдела стали несколько крупнейших открытий. Один из учеников Зильбера биохимик Гарри Абелев обнаружил в опухоли печени специфический белок – альфа-фета-протеин. Сегодня наличие такого белка является главным фактором при диагностике рака и в других органах человека.
После третьего освобождения жизнь Зильбера не была сказкой. В 1953-м, когда в стране началась кампания против безродных космополитов, он держал наготове чемоданчик с вещами – знал, что за ними могут прийти, но в тот раз не пришли, Бог миловал. Он умер 10 ноября 1966-го на рабочем месте – зашёл в приёмную, отдал секретарю для печати посвящение жене Валерии Петровне в своей законченной книге, сел за свой письменный стол, и спустя 10 минут его не стало. Было ему всего 72 года.
Его теория долгие годы считалась ересью, ничем не доказанным предположением, пока в 2008 году немецкий учёный Харальд цур Хаузен не получил Нобелевскую премию за открытие особого папилломавируса, вызывающего рак шейки матки, что составляет примерно 25% всей онкологии. В остальных случаях причина заболевания учёным не известна, но если вирус найден и уже создана вакцина (по решению правительства от 1 апреля 2021 года в российский Национальный календарь профилактических прививок войдет, в том числе, вакцинация против вируса папилломы человека (ВПЧ)), то хотя бы четверть тех, кто мог заболеть раком, гарантированно будут спасены. Но ведь именно Зильбер вскоре после войны едва ли не первый выдвинул теорию о вирусном происхождении рака.
Многие иностранные коллеги Льва Зильбера, знавшие о его работах, но не знавшие его самого, поскольку он до конца жизни был «невыездным», были уверены, что Зильберов целая династия: один Зильбер иммунолог, другой – вирусолог, а третий – онколог. На самом деле это был один человек, но сделал он столько, сколько и троим не под силу. А сколько бы он мог сделать, не проведи свои лучшие годы в неволе, сколько бы людей остались живы во время войны, если бы Лев Зильбер намного раньше разработал антибиотик, советский аналог пенициллина. Глядишь, не пришлось бы клянчить у американцев, производство своего бы наладили.
Зинаида Ермольева любила Льва Зильбера всю жизнь, и многие годы, рискуя всем – карьерой, положением в обществе, свободой, да что там говорить, и самой жизнью, спасала его от всяких напастей. Вениамин Каверин боготворил своего старшего брата и дружил с Ермольевой. В 1956-м он закончил писать трилогию «Открытая книга» о науке и любви, прообразами главных героев которой – Татьяны Власенковой и Дмитрия Львова – стали Зинаида Ермольева и Лев Зильбер.
автор: Николай Кузнецов
