Пётр Тодоровский попал на фронт. Шинель ему не выдали, а в конце августа ночам было уже холодно. Бывалые фронтовики надоумили его снять шинель с убитого бойца, которому осколок попал в затылок – ему-то одёжка всё равно без надобности, а живого согреет…
«Верность», «Военно-полевой роман», «Любимая женщина механика Гаврилова», «Анкор, ещё Анкор!», «Интердевочка», «Риорита». Какую бы тему для фильма не выбирал режиссёр Пётр Тодоровский, он всё равно снимал про любовь. Он любил женщин, женщины любили его. Он не знал нот, но сочинил музыку к доброму десятку картин, и за полчаса мог освоить любой музыкальный инструмент.
Детство
Пётр Тодоровский родился 26 августа 1926 года в небольшом украинском селе Бобринец Зиновьевского округа УССР. В 1940-м году Пётр окончил 9 классов, но дальше учиться не стал: жили очень бедно, а за учёбу нужно было платить. В 1941-м семья эвакуировалась в Сталинград – из огня, да в полымя. В первый месяц войны Пётр вместе с отцом, Ефимом Гильевичем разгружал уголь на электростанции. Но скоро их снова эвакуировали, на этот раз в Новоузенский район Саратовской области, и Пётр стал работать в колхозе «Песчаный Маар». В апреле 1943-го, несмотря на данное матери, Розалии Цалевне, слово, выжить ради неё, Пётр поступил в Саратовское пехотное училище. В первый месяц учёбы он чудом не погиб: в двух шагах от него взорвался тяжёлый снаряд, его накрыло тоннами песка. Двоих откопали, а третий задохнулся. Курс был ускоренный – всего через год с небольшим всем дали по две звёздочки младшего лейтенанта – по одной на погон.
Младший лейтенант
В картинах Тодоровского есть много эпизодов из его собственной биографии. Почти через 20 лет после войны, когда 9 мая было не праздничным, а обычным рабочим днём, Тодоровский и другой фронтовик Булат Окуджава написали сценарий к фильму «Верность», рассказывавшему об учёбе в военном училище и о первых днях на фронте курсанта, а потом офицера Юры Никитина. Картина закончилась в тот момент, когда началась атака, и зритель так и не узнал, была ли эта атака последней. Это был самый первый самостоятельный режиссёрский фильм Тодоровского. Он вернулся в самый свой тяжкий период – в 1944 год. Фильм имел большой успех, получил приз всесоюзного кинофестиваля в Киеве.
В августе 1944-го миномётчик младший лейтенант Тодоровский попал на фронт. Шинель ему не выдали, а в конце августа ночам было уже холодно. Бывалые фронтовики надоумили его снять шинель с убитого бойца, которому осколок попал в затылок – ему-то одёжка всё равно без надобности, а живого согреет. Пока снимал шинель, с окоченевшего тела, несколько раз столкнулся лицом к лицу с убитым, и чуть сам не околел от ужаса. В 2008-м Тодоровский показал этот эпизод в самом своём последнем фильме – «Риорита». В начале 1945-го во время артналёта Тодоровский получил контузию, которая осталась на всю жизнь. Петру ещё повезло – его брат Илья погиб в 1942-м погиб под Ленинградом.
«Военно-полевой роман»
Каждый вечер 19-летний лейтенант Тодоровский вместе со своими товарищами слышал женский смех, доносящийся из землянки комбата. В эту молодую красивую женщину были влюблены все солдаты. Но о ней можно было лишь мечтать – она была недосягаема. Несмотря на это, одно её присутствие, её голос, помогали людям пережить эту страшную войну. Спустя много лет уже знаменитый режиссёр Тодоровский шёл по Москве мимо Малого театра и ЦУМА, и увидел ту женщину – походно-полевую жену комбата. Она, совсем не похожая на ту фронтовую королеву, одетая в телогрейку, в грязном фартуке, в перчатках без пальцев и с облезлым маникюром, с папиросой в зубах, торговала пирожками. А на ящике рядом сидела девочка, замотанная в лохмотья. Этот момент можно по праву считать днём рождения фильма «Военно-полевой роман», который будет номинирован на «Оскар», став последней советской картиной, выдвинутой на эту престижную премию. Успех был оглушительным. Казалось бы, вот она, вершина достигнута, можно быть абсолютно счастливым, и почивать на лаврах. Но, неожиданно для Тодоровского, картину не приняли фронтовики: они ждали героического фильма, с подвигами, атаками, освобождёнными городами, но в картине не было ни одного военного действия, одно лишь ожидание наступления, которое, по словам поэта фронтовика Семёна Гудзенко, и есть самый страшный час в бою. Тодоровскому были важны не штурмы, победы и ордена, а разрушенные судьбы людей, которые не смогли найти себя после войны. Он видел простых людей, которые в эти страшные четыре года любили, боялись, ссорились, становились калеками. Он считал, что, как уцелевший, он просто обязан всем тем, кто не вернулся домой, подарить бессмертие. Для фильма Тодоровский написал песню «Риорита» на стихи своего друга Геннадия Шпаликова.
Кадр из фильма «Военно-полевой роман»
Я обязательно стану кинооператором
В марте 1945 года 76-я стрелковая дивизия, в которой воевал Тодоровский, вышла к Балтийскому морю, и после тяжёлых боёв заняла немецкий город Штеттин. Тодоровский, как и многие его однополчане, никогда не видел моря, и вместе со всеми пошёл посмотреть на тяжёлые воды Балтики. Они стояли на берегу, когда рядом остановилась видавшая виды полуторка, и из кузова выпрыгнул офицер, в руках которого был какой-то незнакомый предмет. Полуторка уехала дальше по своим делам, а вновь прибывший покрутил что-то на аппарате, который привёз с собой, аппарат застрекотал, он приложил его к глазу, и стал водить из стороны в сторону, на пару секунд задерживаясь возле каждого лица солдат, стоявших на берегу. Пётр догадался, что это – фронтовой оператор, и подумал, что благодаря этому человеку и его замечательной профессии потомки увидят лица тех, кто, возможно, не доживёт до Победы, он, дарит им бессмертие. И тогда Тодоровский решил, что обязательно станет кинооператором.
«Анкор, ещё анкор!»
Однако сразу после войны Тодоровского оставили в кадрах. Он жил в военном городке Песчаное, что между Костромой и Ярославлем, видел драматические истории жителей гарнизонов. В замкнутом пространстве жизнь кипела – самоволки, адюльтеры, пьянки, обязательная художественная самодеятельность. В 1992-м Тодоровский написал сценарий и снял фильм «Анкор, ещё анкор!», что в буквальном переводе с французского означает «Ещё, ещё, ещё!», или «Повторить, повторить!». В самом начале рыночных реформ советские люди знали слово «Anchor» благодаря новозеландскому сливочному маслу, которое появилось в магазинах. Фильм о военном городке получил несколько призов на различных отечественных и международных фестивалях, и мешки гневных писем от фронтовиков – всем нужен был героизм, всем были нужны победы.
Лейтенант Тодоровский, нотной грамоты не знавший, и был тем самым аккордеонистом, который аккомпанировал гарнизонному хору. Командир части, разглядев талант, написал письмо ректору консерватории выдающемуся хоровому дирижёру Александру Свешникову. Случай, надо сказать, далеко не уникальный: примерно в это же время командующий Уральским военным округом маршал Георгий Жуков настоял на зачислении в консерваторию им. Мусоргского в Свердловске курсанта спецшколы ВВС, будущего народного артиста Бориса Штоколова.
Москва
Зимой 1949-го с этой рекомендацией Тодоровский приехал в Москву, нашёл дом на Большой Никитской, а там – чистенькие мальчики со скрипочками, и милые девочки с нотными папочками. И их строгие родители. Куда там ему в шинели и кирзачах, да ещё и нот не знавшему… Он покрутился, и понял, что не нужно идти. Эту историю про самого Петра Тодоровского рассказал герой Олега Борисова в картине «По главной улице с оркестром». Тогда он и вспомнил про штеттинского оператора, и пошёл учиться во ВГИК. Через год его хотели отчислить за профнепригодность –знаменитый оператор Борис Волчек, мастер курса, поставил ему «неуд» по композиции. Но Тодоровский к тому времени ещё более укрепился в мысли, что это и есть его призвание, и сдаваться не собирался. Он добился худсовета, там ему дали второй шанс, он блестяще окончил курс, и получил приглашение на «Мосфильм». Однако там был застой, работы не было и для маститых операторов. Неожиданно молодому оператору предложили работу в Кишинёве. То, что было там, работой тоже можно было назвать с большой натяжкой: за два года – три киножурнала «Советская Молдавия», и первый художественный фильм Молдавской ССР «Молдавские напевы».
«Весна на Заречной улице»
Помог случай: ровесник Тодоровского режиссёр Марлен Хуциев позвал его в Одессу, где запускался «производственный» фильм «Весна на Заречной улице», который станет первой большой работой оператора Тодоровского. Кстати говоря, Одесская киностудия находилась в двух шагах от той самой Заречной улицы, которая и дала название фильму. Тодоровский был не только оператором, он потрясающе исполнил партию гитары.
Напротив студии было двухэтажное общежитие Куреж, где жила группа. Как-то они разыграли сценариста фильма Феликса Миронера – вместо торта в коробку сунули кирпич. Потом этот эпизод вошёл в картину «Какая чудная игра». Это была подлинная история, всё на самом деле почти так и было, кроме финала. Тодоровскому и Николаю Рыбникову, мастеру всяких розыгрышей, который голосом Левитана вещал из шкафа, повезло – следователь пожалел их, и не дал делу хода, а вот для героев фильма та игра стала последней в жизни.
Личная жизнь
В Одессе Тодоровский встретил обеих своих жён. Однажды к морю приехала красавица Надежда Чередниченко, уже хорошо известная после картины «Первая перчатка». Они случайно встретились, молча, одними глазами сказали друг другу: «Да!», но счастье было недолгим – Надежда работала в столице, Пётр в Одессе был буквально завален работой: за три года он снял четыре картины – «Весна на Заречной улице», «Два Фёдора», «Моя дочь», «Жажда». Встречи с Надеждой были короткими и случайными, к тому же она, уже знаменитая и популярная, всё время уговаривала Петра бросить кино, а он себя без этой работы уже не мыслил. Всё само собой расползлось и закончилось.
Петр Тодоровский и Надежда Чередниченко
Тодоровский хотел не только снимать, но и ставить, но специального режиссёрского образования у него не было. И вновь на помощь пришли случай и друг: начинающий режиссёр Владимир Дьяченко снимал картину «Никогда» по сценарию друга Тодоровского фронтовика морского разведчика Григория Поженяна, Тодоровскому, как опытному оператору, с подачи Поженяна, предложили стать вторым режиссёром, и он согласился. При этом оператором он остался. В этом фильме свою первую главную роль сыграл Евгений Евстигнеев с потрясающим джазом вилки и тарелки, который, много лет спустя, стал великолепным эстрадным номером.
Мира Герман, ставшая второй женой Тодоровского, училась в Институте инженеров морского флота, примерно в то же время, когда студентом этого ВУЗа был Михаил Жванецкий. То обстоятельство, что Мира не имела отношения к кино, сыграло не последнюю роль в выборе Петра – одной жены-киношницы ему хватило надолго. Но пути Господни неисповедимы: не мог же он знать, что Мира станет одним из первых в СССР кинопродюсером. На первое свидание Пётр пришёл с гитарой, а уже на втором сделал предложение выйти за него замуж, и увёз Миру в Ленинград. Поженян устроил им в Питере свадьбу на квартире драматурга Александра Володина, с которым даже не был знаком. В 1962-м у Тодоровских родился сын Валерий – замечательный режиссёр, поставивший «Любовь», «Страну глухих», «Стиляги», «Оттепель», и ещё много хороших фильмов.
«Верность»
Первой картиной фильм, которую Тодоровский самостоятельно снял, как режиссёр, была «Верность», и он надеялся, что и следующий фильм будет таким же успешным. Но у «Фокусника» по сценарию Володина с Зиновием Гердтом в главной роли судьба была куда более трудная. Посмотрев отснятый рабочий материал, Володин заявил, что не хочет иметь отношения к этой картине, и отказался от авторства. Фильм в СССР не поняли, а Тодоровского наградили титулом плохого режиссёра.
Кадр из фильма «Верность» Петра Тодоровского
«Любимую женщину механика Гаврилова»
Тодоровский 14 лет снимал кино, но повторить успех «Верности» ему не удавалось. Всё изменилось в 1980-м, когда он придумал «Любимую женщину механика Гаврилова», и, тогда ещё не старший, а просто, Сергей Бодров написал сценарий. Для Тодоровского это был один из самых трудных фильмов: Людмила Гурченко, талантливейшая актриса, способная сыграть всё, что угодно, его, как режиссёра, в грош не ставила. Они постоянно конфликтовали, с трудом находили общий язык. Но, как настоящий «актёрский» режиссёр, не только снимавший уже готовых «звёзд», но и «выращивающий», Тодоровский переломил себя, и заканчивал картину любя, боготворя актрису, восхищаясь ею. В 1982-м на кинофестивале в Маниле Гурченко получила свой самый первый приз за лучшую женскую роль, но своё отношение к Тодоровскому она изменила только после его 80-летия.
«Интердевочка»
В 1988 году в ленинградском журнале «Аврора» вышла скандальная повесть Владимира Кунина «Интердевочка». Журнал попался на глаза Мире, которая пробовала себя на ниве кинопродюсирования, и искала материал для первой работы. Она оценила все перспективы, поняла, что денег для съёмок много не потребуется, а прибыль будет хорошая. Кроме того, в картину вложились шведские партнёры. Главная проблема была в том, чтобы уговорить Петра, человека строгих нравов, снять коммерческий фильм про женщину с низкой социальной ответственностью. Он согласился с огромным трудом, работал с большой неохотой, и «Интердевочка» так и осталась для него чужой. На главную роль Тодоровский хотел найти даму с пышными рубенсовскими формами, Яковлева – стройная, изящная, его категорически не устраивала, но больше на эту работу никто не соглашался – время было такое, сами понимаете. Ещё запуститься не успели, а поднялся вселенский гвалт: в Советском Союзе – вы только подумайте – хотят показать настоящую путану! Кунин вообще хотел убрать своё имя из титров. Положение отчасти спас тогдашний председатель Госкино Армен Медведев: выступая по телевизору, он сказал, что про кого бы Пётр Тодоровский не снимал – про сталеваров или про женщин с пониженной социальной ответственностью, картина всё равно будет про любовь. Тодоровский был уверен, что напрасно пошёл на поводу у жены, что картину ждёт провал. Но успех был грандиозный: первая советская картина на эту щекотливую и запретную для того времени тему стала лидером проката, в 1989-м Елена Яковлева признана журналом «Советский экран» лучшей актрисой, а Тодоровский на кинофестивале в Токио получил специальный приз.
Кадр из фильма «Интердевочка»
Позже Тодоровский снял «Час быка», по сути, про свою жизнь в Песчаном Мааре, больше известном, как Шишка. Он поставил две мелодрамы, не связанные с войной, но в конце жизни всё равно вернулся к войне, и снял пронзительный и очень тяжёлый фильм «Рио-Рита» о фронте, о том, что на войне есть место не только подвигу, не только любви, но и подлости. Он никогда не стремился поставить интеллектуальное кино, никогда не умничал, никогда не гнался за модой при построении кадра. Он просто рассказывал свои истории, но свой стиль у него был. Подлинных талантов всегда мало – режиссёров, операторов, сценаристов, актёров, композиторов и музыкантов. В Тодоровском природа чудесным образом соединила все эти таланты, и получился уникальный коктейль.
автор: Николай Кузнецов
