Сталин охладил энтузиазм физика: «Сначала сделайте две бомбы, а потом всё остальное»…
Секретный физик
6 августа 1945 года американский бомбардировщик B-29 Superfortress сбросил на японский город Хиросима первую в истории атомную бомбу «Малыш» мощностью 18 килотонн в тротиловом эквиваленте. Спустя три дня на Нагасаки сбросили бомбу «Толстяк», мощностью 21 килотонна. Оба города были разрушены до основания, сразу погибло без малого 100 тыс. человек, ещё многие десятки тысяч умерли позже от лучевой болезни. К счастью, почти за 80 лет атомное оружие для массового уничтожения людей больше не применялось, и в том, что этого не произошло, огромная заслуга советских физиков во главе с Игорем Курчатовым, которые сумели в кратчайшие сроки в условиях разрухи создать атомную бомбу, обеспечив ядерный паритет с США.
Детство
Игорь появился на свет в посёлке Симский завод в 130-ти верстах от губернской Уфы. По старому стилю случилось это за два дня до окончания 1902 года, а по-новому – уже 12 января 1903-го. Отец, Василий Алексеевич, служил помощником лесничего, был почётным гражданином Сима, население которого не превышало 2 тыс. человек. Мать, Мария Васильевна, до того, как выйти замуж, работала учительницей, после рождения в 1905-м второго сына Бориса занималась воспитанием детей и домом. Когда братья немного подросли, отец часто брал их на охоту. Братья были очень дружны, и Борис, радиохимик, как и Игорь, участвовал в создании атомной бомбы, долго жил в доме брата, когда тот стал академиком.
Детсад папаши Иоффе
В гимназию Игорь поступил в Симбирске, куда перебралось семейство, а аттестат зрелости с одними пятёрками получал в Симферополе. Время было тяжёлое, во время учёбы в трудовой советской школе Игорь подрабатывал слесарем, не столько за деньги, которые ничего не стоили, сколько за продуктовый паёк. В 1920-м Курчатов поступил на физмат университета в Симферополе, который окончил в 1923-м с красным дипломом, уехал в Петроград и поступил на факультет кораблестроения. Как дипломированного специалиста его зачислили сразу на 3-й курс. Получив через два года второй диплом о высшем образовании, Курчатов уехал в Баку, и год преподавал в политехническом институте. В 1926-м Курчатов вернулся в Ленинград и его взяли в физико-технический институт, прозванный детсадом папаши Иоффе, того самого, главного академика из песни Владимира Высоцкого.
Радиевый институт
В 1927-м 24-летний Курчатов женился на сестре своего коллеги Марине Синельниковой, которая была старше его на 9 лет. Детей у них не было. В том же году Курчатов начал читать спецкурсы в Alma mater. В 1932 году Курчатов, защитив докторскую, занимался физикой твёрдого тела, затем стал работать над атомным ядром и возглавил соответствующий отдел ЛФТИ, с 1932 года его приняли в штат Радиевого института.
В 1932-м в Европе был открыт нейтрон, в США – его античастица позитрон, американские учёные Эрнст Лоуренс и Милтон Ливингстон создали ускоритель заряженных частиц – циклотрон, а в Европе циклотрон спустя пять лет построили Курчатов, Георгий Гамов и Лев Мысовский.
В 1937-м Курчатов возглавил кафедры в пединституте им. Петровского и ЛФТИ. Всё это Курчатов делал одновременно, и непонятно, где он брал силы, было ли у него время на семью и на отдых. В 1938-м 35-летнего Курчатова выдвинули в академики, но его не избрали, видимо, из-за возраста. Академиком он стал через пять лет, в 1943-м.
Возможность цепной ядерной реакции
В 1940 году советские физики Яков Зельдович и Юлий Харитон теоретически доказали возможность цепной ядерной реакции. Кроме того, выяснилось, что деление одного килограмма урана приводит к образованию плутония, энергия которого равна 20 тыс. тонн самой сильной взрывчатки.
О том, какое большое значение для военных и народнохозяйственных целей имеют исследования деления ядер урана, Курчатов докладывал и в 1940-м, и в 1941-м году. Его докладные записки внимательно читали, обещали выделить средства на закупки необходимого оборудования, но дело двигалось очень медленно, но когда началась война, все усилия учёных и деньги были направлены на решение первоочередных военных задач.
Спас тысячи моряков
В начале Второй мировой войны у немцев были магнитные мины RM. Чтобы она сработала, достаточно было, чтобы над ней просто прошёл корабль. Именно над решением этой проблемы и работали командированные в Севастополь Курчатов и будущий глава Академии Наук СССР Анатолий Александров. Они быстро поняли, что корабль нужно размагнитить, и предложили у причала по всему периметру корабля проложить специальные электрокабели, магнитное поле которых компенсировало магнитное поле корабля. Метод размагничивания, предложенный Курчатовым и Александровым, безупречным не был, но его внедрение на всех советских флотах уберегло от крушения сотни кораблей и спасло тысячи моряков. Курчатов разработал методики, обучал им офицеров в Севастополе, а потом в Поти. За это изобретение Курчатов, Александров, и Владимир Тучкевич получили Сталинские премии I степени.
«Борода»
С Чёрного моря Курчатов поехал на Волгу, в Казань, куда из Ленинграда эвакуировали ЛФТИ. Там Курчатов опустил бороду, с которой проходил до конца жизни, получив прозвище «Борода».
Руководитель специальной лаборатории № 2
Первые донесения о немецкой ядерной программе, добытые советской разведкой ещё до начала войны, попали к тогдашнему председателю СНК Вячеславу Молотову. Для ответа на ключевой вопрос, может ли Советский Союз что-то противопоставить этой новой угрозе, Молотов вызвал к себе академика Петра Капицу. Тот сказал, что на данный момент у СССР нет ни ресурсов, ни технологий, ни производственной базы, ни инженерно-технических и рабочих кадров. Капица сказал, что у него работает молодой профессор физик Курчатов, и он сможет дать более квалифицированный и развёрнутый ответ. Молотов вызвал Курчатова, и 28 сентября 1942 года ГКО принял секретное Постановление № 2352сс, положившее начало работ по военному использованию урана. Постановление обязывало АН СССР уже к 1 апреля следующего года представить в ГКО результаты исследований 39-летнего Курчатова назначили руководителем специальной лаборатории № 2, из которой вырос институт, носящий его имя.
3 тыс. листов документов
В США исследования по военному применению атомной энергии урана начались ещё в 1939 году в S-1 Uranium Committee, а в апреле 1942-го стартовал Manhattan Project по непосредственному созданию атомной бомбы. Параллельно работы велись в Англии и Канаде. Начиная с 1942 года в СССР стала поступать информация от советской разведки в Лондоне и Вашингтоне, проводившей свою операцию под кодовым наименованием «Enormous», что в переводе с английского означало громадный, чудовищный, ужасный. По различным данным Курчатов изучил больше 3 тыс. листов документов, переданных разведкой. Соратники Курчатова вспоминали, что, работая над атомной бомбой, он сильно изменился: от весёлого жизнерадостного человека не осталось и следа – он стал сдержанным и немногословным.
Первостепенный вопрос национальной безопасности
Десятки экспедиций искали урановую руду по всей стране. Затем нужно было построить промышленный реактор, научиться обогащать уран и получать из него плутоний, наконец, разработать конструкцию бомбы. И всё это в разрушенной войной стране. В Кремле понимали, что бомба является первостепенным вопросом национальной безопасности.
Вскоре после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки от Юлиуса и Этель Розенбергов, завербованных советской разведкой в США, от советских агентов Клауса Фукса, Мориса и Леонтины Коэн поступили очень важные сведения, позволившие ускорить работы и избежать некоторых ошибок, которые были допущены американцами.
Доклад Сталину
25 января 1946 года, когда до пуска реактора Ф-1 оставалось ещё 10 месяцев, Курчатов 50 минут в Кремле докладывал Сталину о том, как идут работы по созданию бомбы, и какие блага для народного хозяйства принесёт энергия атома: электростанции, подлодки, ледоколы. Сталин охладил энтузиазм Курчатова: «Сначала сделайте две бомбы, а потом всё остальное».
Первая управляемая цепная реакция
Оружейный плутоний, необходимый для создания бомбы, предполагали получить путём облучения урана-238 нейтронами в реакторе Ф-1, построенном в Москве на глубине 10 метров. Графитовые блоки Курчатов вместе с соратниками четыре раза собирал и разбирал вручную. Заработал реактор 25 декабря 1946 года. Перед тем, как запустить реактор, Курчатов отпустил большинство сотрудников, ведь никто не знал, чем может закончиться пробный пуск. По мере подъёма регулирующего стержня счётчик Гейгера щёлкал всё чаще – мощность реактора росла. Когда приборы показали, что мощность реактора приблизилась к своему максимуму, Курчатов нажал кнопку «Сброс», и реакция стала постепенно затухать. Это была первая управляемая цепная реакция, осуществлённая в СССР. Уже на следующий день в секретную лабораторию приехал куратор проекта зампред Совмина СССР Лаврентий Берия, в присутствии которого реактор запустили и остановили вновь. Реактор работал для научных целей до 2012 года.
Для реактора требовался чистейший графит. На Московском электродном заводе заявили, что у них нет для этого технических возможностей. Выхода не было, сотрудники лаборатории № 2 сами разработали метод очистки и получили графит с очень высокими показателями. Та же проблема возникла и с урановыми цилиндрами, которые размещались в сердце реактора. Каждый из них в прямом смысле прошёл через руки Курчатова: он осматривал цилиндры и тщательно проверял размеры каждого. Чтобы всё ускоряющиеся щелчки датчиков радиации не отвлекали, Курчатов их отключал, и фон в помещении в несколько раз превышал допустимый.
Полигон для испытаний бомбы начали строить на левом берегу Иртыша в степи в 130 км северо-западнее Семипалатинска. Для подрыва бомбы установили вышку высотой 37 метров, территорию в радиусе 10 км от неё разделили на 14 секторов. В одном имитировали городские постройки, в других находилась военная техника, загоны с домашними животными. После взрыва предполагалось оценить разрушительную силу бомбы. Построили подземные бункеры для командного пункта и измерительных приборов.
Изготовить бомбы к началу 1948 года, как этого требовал Сталин, не удалось, поскольку не было необходимого количества оружейного плутония, а строительство комбината № 817 в закрытом городе Челябинск-40 (сегодня – Озёрск) из-за хронической нехватки материалов, шло ни шатко, ни валко. Берия и начальник 1-го Главка Борис Ванников меняли руководителей строительства – вместо Якова Раппопорта поставили Михаила Царевского, его сменил Ефим Славский, и заканчивал строительство бывший директор Уралмашзавода Борис Музруков. Лишь 1 июня 1948-го Курчатов, назначенный научным руководителем этого комбината, лично запустил первый промышленный реактор А-1. По сравнению с Ф-1 у него была улучшена биологическая защита и отвод тепла. Однако «Аннушка» давала сбои. Несмотря на радиационный фон, Курчатов вместе с рабочими спускался на 50-метровую глубину к реактору, чтобы устранить неполадки, ночами не спал, наблюдая за датчиками, сутками находился возле реактора. Все сотрудники знали: если Курчатов поглаживал бороду сверху вниз, значит, он всем доволен, а если наоборот, значит, есть проблемы. В итоге за год было выработано 10 кг плутония, который нужно было ещё отделить от урана и очистить. Но этого количества плутония хватало только на один атомный заряд, а Сталин хотел, минимум, два.
21 августа 1949 года за 8 дней до взрыва на полигон доставили изделие РДС-1, то есть, Реактивный Двигатель Специальный. По расчётам мощность бомбы составляла 22 килотонны, то есть, чуть больше «Толстяка». Ядерный заряд бомбы состоял из шести килограмм плутония и нейтронного запала. На рассвете 29 августа Берия, Курчатов и Харитон пришли в бункер. В 6.35 операторы включили электропитание, спустя 13 минут пошёл обратный отсчёт. Ровно в 7 утра Курчатов нажал кнопку «Пуск». Сначала вздрогнула земля, примерно через 30 секунд дошла мощная звуковая волна. Когда все вышли из пункта наблюдения, на месте башни зияла огромная воронка, строения были разрушены, танковые башни валялись в нескольких метрах от корпусов, животные в загонах просто испарились.
Герой Социалистического труда
На награды Кремль не поскупился: Ванников, Музруков и заместитель Харитона Николай Духов получили вторую звезду Героя Социалистического труда, 32 человека, в том числе, Курчатов и Харитон стали Героями соцтруда, всех этих людей Сталин отметил премией имени себя I степени, а всего такие премии разных степеней получили 180 человек, многие были отмечены орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. Помимо наград и приличных денег, людям подарили машины, квартиры и дачи. Орден и Сталинскую премию II степени получил и Борис Васильевич Курчатов.
Всего Игорь Курчатов был трижды Героем Социалистического труда, пятикратным кавалером ордена Ленина, лауреатом Ленинской и четырёх Сталинских премий I степени.
РДС-6с
После триумфа РДС Курчатов был уверен, что ему позволят развивать атомную отрасль в народнохозяйственных целях, однако 1 ноября 1952 года американцы испытали термоядерный заряд мощностью больше 10 мегатонн, но это не была бомба, готовая к применению. На Курчатова возложили общее руководство разработкой бомбы, а непосредственными работами занимались Харитон и Андрей Сахаров, и всего через 8 месяцев после американцев, 12 августа 1953-го в СССР взорвали бомбу РДС-6с, мощностью 0,4 мегатонны.
Курчатова гонка вооружений очень тревожила, и 25 апреля 1956 года в Лондоне он заявил, что ученые планеты должны объединить усилия в борьбе за мир. В тот день мир впервые увидел живого Курчатова.
Первая атомная электростанция
Вскоре после испытаний РДС-6с начали сбываться давние мечты Курчатова: в Обнинске неподалёку от Калуги дала ток первая в мире, по сути, экспериментальная, ставшая ещё и учебным классом, атомная электростанция мощностью всего 5 МВт, спущена на воду первая в СССР атомная субмарина К-3 «Ленинский комсомол» и первый в мире атомный ледокол «Ленин», и всё это стало возможным под руководством и при непосредственном участии Курчатова.
Здоровье
Длительное нахождение рядом с источниками радиации не могло не сказаться на здоровье Курчатова, к тому же, 10 лет он работал без отпусков и выходных, и очень много курил. Когда случился первый инсульт, доктора успокоили жену, брата Бориса и друзей: через пару месяцев Игорь Васильевич сможет нормально ходить и работать, а он уже через неделю пришёл в свой служебный кабинет. Второй инсульт был значительно тяжелее, Курчатов долго лежал в больнице, потом восстанавливался в санатории в Барвихе. Когда его выписали, в особняке, построенном в 1946 году прямо на территории курчатовского института, и прозванном в народе «Хижиной лесника», кабинет со второго этажа, где был большой балкон, перенесли на первый, чтобы академик не ходил по высоким ступеням.
В феврале 1960 года Курчатова уговаривали лечь на пару недель в санаторий. Он долго отнекивался, говорил, что чувствует себя прекрасно, но, в конце концов, согласился, но только на неделю. 7 февраля его приехал навестить Харитон, с которым они давно дружили. Они пошли гулять по парку, разговаривали о проектах, которые были в работе. Прежде чем распрощаться, два академика, у которых на двоих было 6 геройских Звёзд, 5 орденов Ленина, 2 Ленинские и 7 Сталинских премий, причём, все I степени, решили немного посидеть на скамейке. На этой скамейке Игорь Курчатов умер. Ему было всего 57 лет. Позже медики сказали, что оторвался тромб.
автор: Николай Кузнецов
