Во время воздушного боя над гаванью Е. Макаров сошёлся один на один с вражеским истребителем на встречных курсах и атаковал его в лоб. Лётчики хорошо знают, что поразить в таких условиях противника пушечно — пулеметным огнём практически невозможно. Обычно побеждает в схватке тот, у кого крепче нервы, побоялся врезаться в самолёт противника, отвернул в сторону, вверх или вниз — и получай кинжальный удар без промаха, ибо промахнуться тут тоже практически невозможно. Нервы же Макаров имел железные. А противник шёл ва банк… На глазах у всех истребители врезались друг в друга и, объятые пламенем, рухнули вниз, в воду.
Однажды я возглавлял девятку истребителей Як-9Д, что давало возможность держаться в воздухе 5 часов непрерывно. Мы прикрывали звено бомбардировщиков типа «Бостон», наносивших удар по фашистским кораблям на Лиепаяском рейде. Успешно выполнив задание ( «Бостоны» потопили крупный транспорт с живой силой и техникой и подожгли вражеский боевой корабль ), мы возвращались домой. Линию фронта решили преодолевать на бреющем полёте. У нас часто применялся этот противолокационный маневр. Тогда же он чуть не кончился для меня печально. Где-то на высоте около 30 метров в мой истребитель попал вражеский снаряд, пущенный из «эрликона» — полуавтоматической артиллерийской установки, и раненая машина стала плохо слушаться рулей. Тотчас снизу ударила ещё одна зенитная установка, и истребитель задрожал от попаданий снарядов. Каким-то чудом он ещё держался в воздухе, а бронированная спинка защитила меня от осколков. Однако я находился в крайне критическом положении. Выбрасываться с парашютом было бесполезно — я тотчас оказался бы в лапах фашистов. Да и вряд ли удалось бы мне набрать нужную для прыжка высоту… Вдруг огонь «эрликонов» прекратился. В чём дело ? Правее себя я заметил «чёртов истребитель». Так у нас в полку в шутку называли машину лейтенанта Иванова с бортовым номером «13»…
«Тринадцатый» буквально набросился на зенитные батареи, поливая их пушечно — пулемётным огнём с бреющего полёта на недопустимо малой высоте. Я даже вскипел от возмущения и крикнул в мегафон:
— Прекратить безобразие, «Тринадцатый» !
Но передатчик оказался разбитым осколком вражеского снаряда. Кое — как выровняв израненную машину, я стал постепенно набирать высоту, а потом планировать в сторону наших позиций, стараясь дотянуть до лесного массива. Мотор уже не работал. Кроны деревьев и заросли кустарника смягчили удар, и я отделался контузией. Из разбитой машины меня извлекли танкисты, которым я немного испортил маскировку…
Прибыв на аэродром, я как следует отчитал лейтенанта Иванова за лихачество, а затем объявил ему благодарность и представил к награде…
В боях над Лиепая снова отличился Иван Емельяненко. Выполняя со своим ведомым — младшим лейтенантом Сидоровым разведывательный полёт над подходами к военно — морской базе, они вступили в бой с 2 FW-190. Разворачиваясь для очередной схватки, Емельяненко увидел горящий истребитель, который в крутом пике стремительно падал в море, и мысленно простился с Сидоровым. Вне себя от горя и ярости Емельяненко набросился на первый же подвернувшийся под горячую руку «Фоккер» и таранил его. Фашистский истребитель с обрубленным хвостовым оперением рухнул вниз, а Емельяненко устремился в атаку на второго «фашиста». Но тот вдруг приветливо качнул крыльями — это был Сидоров, который в первой же атаке сбил «Фоккера», принятого Иваном за самолёт друга…
Но были у нас и весьма горькие эпизоды. В жестоких воздушных боях над Лиепая погибли, прикрывая бомбардировщики, замечательные лётчики — асы нашего полка — Бричко, Борзой, Антонов, Ткачёв, Свешников… Особенно близко я знал старшего лейтенанта Ткачёва и лейтенанта Бричко. Ткачёв сбил 12 самолётов противника, слыл бесстрашным и талантливым лётчиком. Бои он проводил мастерски и, я бы сказал, вдохновенно. Погиб он не в схватке с вражеским лётчиком — истребителем, а был сбит зенитным огнём при перелёте линии фронта, сопровождая «Бостоны», возвращавшиеся после очередного удара по фашистам. Мне было до слёз жалко этого человека, всего несколько дней не дожившего до присвоения ему высокого звания Героя Советского Союза.
Тяжело я переживал гибель в воздушном бою ещё одного нашего аса — лейтенанта Бричко, которого знал с первого дня службы на Балтике. Во время прорыва Ленинградской блокады Бричко геройски проявил себя в неравном бою с несколькими истребителями противника, так и не позволив им прорваться к нашим штурмовикам, наносившим удар по одному железнодорожному узлу. Вернулся он на аэродром, как говорится, на одном добром слове, посадил машину и тут же потерял сознание от большой погери крови… Бричко чуть не лишился глаза в том неравном бою. После госпиталя он окончил высшие курсы воздушного боя в Москве, вернулся в полк и продолжал геройски воевать с гитлеровцами. Бричко погиб, прикрывая в воздушном бою командира полка — подполковника Павлова…
Сопровождая через линию фронта топмачтовики 51-го бомбардировочного полка, попал под огонь зенитных батарей и погиб у всех на глазах старший лейтенант Свешников, знаменитый ас нашего полка. Он имел возможность спастись на парашюте, но не сделал этого, так как его сбили над позициями фашистов.
Мы сполна отомстили ненавистному врагу за своих боевых друзей — отважных соколов Балтики, сложивших здесь свои могучие крылья. Пусть же никто и ничто не будет забыто теми, кто сегодня живёт и трудится под мирным балтийским небом !
источник:
