23 лётчицы стали Героями, пятеро из них – посмертно, двое уже в наши дни – Героями России. Бершанская, конечно, могла отправить представление и на себя – что греха таить, многие командиры так поступали…
Командир
За годы войны эта лётчица совершила всего три десятка боевых вылетов, сама Героем Советского Союза не стала, но 23 девушки из чисто женского авиаполка, которым она командовала всю войну, этого высокого звания удостоились. Евдокия Бершанская была прекрасным организатором и очень хорошим командиром. Она стала единственной женщиной в СССР, чьи заслуги были отмечены полководческим орденом Суворова 3-й степени. Её полк стал рекордсменом среди всех авиачастей по количеству боевых вылетов и четвёртым в ВВС по числу Героев.
Детство
Евдокия Карабут появилась на свет 6 февраля 1913 года в селе Киевка в 150-ти верстах от губернского Ставрополя. В селе было 8 улиц и чуть больше тысячи жителей. Впервые Дуся увидела аэроплан в небе над её родным селом. Зрелище её просто потрясло. Деревенская ребятня с криком бежала за неведомой птицей, и только Дуся стояла, как вкопанная, провожая глазами чудо, парящее в небе, пока оно не скрылось в облаках.
Дусе было 9 лет, когда умерли родители. Дусю забрал в свою семью брат матери полковой комиссар Георгий Середа, у которого уже было четверо своих детей. Падчерице пришлось заботиться о них, когда жена дяди заболела тифом и попала в больницу. Один малыш был грудным, всё время кричал от голода – кормить его было нечем. Отец был в отъезде, помочь не мог, и ребёнок умер. В самые тяжёлые минуты жизни, когда её накрывало отчаяние и осознания собственного бессилия, перед глазами Дуси вставал этот кошмар – затихший навсегда младенец, завернутый в пелёнку, которого она не смогла спасти. В школу Дуся пошла в городе Благодарный, расположенном в ста верстах от её родного села.
Школа пилотов
В начале 30-х партия выдвинула лозунг «Комсомольцы – на самолёт!», и сотни тысяч юношей и девушек стали учиться прыгать с парашютом, для чего в городах построили сотни парашютных вышек. В стране открылись десятки аэроклубов ОСОАВИАХИМа, лётных школ и училищ. 18-летняя Дуся в 1931-м приехала в Батайск и поступила в местную школу пилотов, которую в разные годы окончили больше десятка будущих Героев Советского Союза. Евдокия училась хорошо, иначе вряд ли бы её на семь лет оставили в этой школе инструктором. В 1937 году она получила орден «Знак Почёта». В 1939-м Евдокию перевели командиром авиазвена в 218-й спецавиаотряд, расквартированный в станице Пашковской возле Краснодара. Там Евдокия вышла замуж за Петра Бершанского. Вскоре у них родился сын Валентин, но перед самой войной Евдокия с мужем рассталась, однако оставила его фамилию, под которой и вошла в историю.
Когда началась война, многие женщины, имевшие лётную подготовку, бросились в военкоматы, но всем было отказано: женских авиачастей в советских ВВС не было, а как «встроить» женщину в мужской коллектив, никто не знал. 8 октября 1941-го знаменитая лётчица, рекордсменка и героиня Марина Раскова добилась у Сталина подписания приказа № 0099 о создании трёх авиационных полков – 586-го истребительного, 587-го бомбардировочного и 588-го ночного лёгкобомбардировочного. О том, что летать в этих полках будут женщины, в приказе не уточнялось.
Энгельс
Формирование и обучение женских авичастей проходило в авиашколе в городе Энгельс неподалёку от Саратова. Капитан Бершанская была утверждена командиром 588-го полка сразу – командование учло, что она была кадровой лётчицей, имела большой налёт часов именно ночью, а также её командирский опыт и хорошие организаторские способности.
Когда Евдокию назначили командиром единственного чисто женского авиаполка, ей было всего 28 лет. Комиссаром полка в феврале 1942-го стала 35-летняя батальонный комиссар Евдокия Рачкевич, и авиачасть, которую мужчины по имени командира и за то, что там были только девушки, в шутку называли «Дунькиным полком», стала дважды таковым.
Огромной проблемой было обмундирование: девушки получили мужскую форму, и чтобы подогнать её под женские фигуры, вынужденно становились портнихами, а чтобы ноги в сапогах 42-го размера не болтались, наматывали несколько портянок и набивали сапог газетами, и пока не научились этой премудрости, ходили со сбитыми в кровь ногами. Нижнее бельё, если повезёт добыть вражеский парашют, шили из немецкого шёлка.
У-2
Воевать девушкам предстояло на самолёте У-2 конструкции Николая Поликарпова. Первый полёт этот учебный деревянно-перкалевый биплан совершил в 1927 году. Когда началась война, У-2 приспособили под лёгкий ночной бомбардировщик – под нижней плоскостью оборудовали держатели для сброса бомб, управляемые из штурманской кабины, позже установили 7,62 мм пулемёт ШКАС конструкции Бориса Шпитального и Иринарха Камарицкого. Мотор М-11 воздушного охлаждения мощностью в 110 л/с позволял развить максимальную скорость до 140 км/час и брать до 400 кг бомб. Самолёт был прост в управлении, прекрасно планировал и мог долго держаться в воздухе даже с неработающим двигателем, дёшев в производстве и неприхотлив в обслуживании. Никакой бронезащиты у него, разумеется, не было, бронеспинок у сидений лётчиц – тоже. При прямом попадании зенитного снаряда в самолёт из-за особенностей его конструкции выбраться из него было практически невозможно, и девушки сгорали заживо. Зная о том, что выпрыгнуть с парашютом шансов почти нет, они эти парашюты долгое время оставляли на земле. Лишь в 1944-м всех советских лётчиков обязали летать с парашютами. За нарушение этого приказа Бершанская отстраняла девушек полётов и отправляла на гауптвахту.
«Ночные ведьмы» на Донбассе
За то, что У-2 был очень тихий, немцы называли его «кофемолкой» или «швейной машинкой». Когда при подлёте к цели девушки выключали мотор, он становился вообще бесшумным. У врага было полное ощущение, что бомбы летят с неба сами собой, словно кара небесная, а когда узнали, что бомбят их девчонки, прозвали их «ночными ведьмами».
23 мая 1942-го полк, в составе которого были только девушки в возрасте от 18 до 28 лет, вылетел на фронт на Донбасс. Какое-то время ушло на ознакомление с театром военных действий, на «сколачивание» и на шлифовку лётного мастерства. Первый раз для работы по слабо защищённым целям экипажи вылетели через три недели, 12 июня 1942 года. На старте собрался весь личный состав. Вместе с Бершанской на боевое задание отправились экипажи комэсков Серафимы Амосовой и Любови Ольховской. Успешно отбомбившись, Бершанская вернулась на свой аэродром. Два других экипажа в темноте без приборов и ориентиров нашли цель лишь с третьего раза. Но на аэродром вернулся только самолёт Амосовой, а Ольховскую со штурманом Зинаидой Тарасовой сбили вражеские зенитки. Они сели возле города Снежно́е, но самолёт покинуть не смогли и умерли от ран. Местные жители лётчиц похоронили, и они 20 лет, пока кто-то не написал в «Правду», числились пропавшими без вести. Всего почти за 3 года войны полк потерял 32 лётчицы, трое из которых погибли в катастрофе на лётном поле своего аэродрома, а одна умерла в госпитале от туберкулёза.
Оригинальные приспособления
Несмотря на мизерную разницу в возрасте, для своих девочек Евдокия была непререкаемым командиром, а где-то даже и мамой. Понимая, что от умения выходить из любых ситуаций, напрямую зависит жизнь, она отнимала у них по 2-3 часа сна в день, и, несмотря на их скрытое недовольство, учила их летать по ночам вслепую, без ориентиров, когда из приборов были только компас и высотомер, а из прицелов – один глазомер штурмана-бомбардира. Бершанская разработала специальное упражнение для слепых полётов: кабину лётчика накрывали полотном, а во вторую кабину вместо штурмана сажали опытную лётчицу, которая давала команды и подсказывала, как работать штурвалом и педалями. Так девушки научились хорошо летать в любых условиях и эффективно поражать цели, а приземляться, как они сами шутили, по огоньку от папиросы.
Под руководством Бершанской девушки придумали оригинальное приспособление для прицеливания ППР, то есть, проще пареной репы. В ткани нижней плоскости правого крыла прорезали длинную щель, через которую было хорошо видно землю. В правый борт у штурманской кабины вкручивали металлический штырь, смазывали его светящимся составом, штурман прицеливалась через эту рамку со штырём, и с предельно малой высоты очень точно укладывала бомбы в цель.
Для того, чтобы можно было работать, когда грунтовые аэродромы превращались в кашу, Бершанская предложила укладывать на ВПП дощатые щиты. У-2 лёгкий, разбег и пробег короткий, и этого настила хватало, чтобы взлетать и садиться. Чтобы не завязнуть на рулёжке, бомбы к самолёту подносили на руках прямо перед взлётом. Главная проблема была в том, чтобы на новом месте найти доски и гвозди – не будешь же возить щиты за собой с аэродрома на аэродром.
Кавказ
В июле 1942-го Красная Армия с тяжёлыми боями отходила к Кавказу. 588-й авиаполк своими ночными налётами на врага помогал отступающим войскам закрепиться на новых рубежах. 11 июля на станции Успенская были разбиты десятки вагонов с боеприпасами. На станции начался сильный пожар, а боеприпасы не попали на фронт, что хоть немного снизило активность вражеской артиллерии. В тот же день на другом участке фронта был взорван вражеский склад с боеприпасами. Летом, когда был длинный световой день, девчонки до 8 раз вылетали на задания, зимой – по 10-12. Перерывы между ночными вылетами составляли не более 10 минут. Частенько, чтобы не терять время, на земле они даже спали в кабинах, туда же им приносили обед.
Советская лётчица Евдокия Бершанская: биография, «ночные ведьмы», война, командир и личная жизнь
В ночь на 25 июля 1942-го несколько звеньев полка трижды вылетали на боевые задания, и им удалось разрушить переправу через Дон в районе Константиновской. Следующей ночью девушки совершили 47 вылетов, уничтожив скопление вражеской техники и живой силы у переправ через Дон в районе Богаевка и Раздорское, разрушили сами переправы, затормозив на время продвижение танковых колонн к Сталинграду.
Вскоре пришли и первые награды – уже 9 сентября 1942-го Бершанская получила орден Красного Знамени, а 8 февраля 1943 года, спустя всего 8 месяцев со дня прибытия на фронт, её авиаполк стал гвардейским 46-м. Следующий орден – Отечественной войны II степени Бершанская получила за Северный Кавказ. С августа 1942-го по май 1943-го полк беспрерывно уничтожал врага в районах Георгиевска, Минвод, Мищерской. Помимо бомбардировки полк вёл воздушную разведку, добывая ценные сведения о вражеских войсках.
Мистические лётчицы
«Ночные ведьмы» наводили на немцев ужас, и те не скупились на разные выдумки, приписывая советским лётчицам мистические таланты. Немцы не знали, как этому ночному кошмару противостоять. Ночные налёты не давали солдатам спать, и даже не сами налёты, а их ожидание, что, в свою очередь, подрывало боевой дух.
Однако командование люфтваффе постоянно искало способ борьбы с «ночными ведьмами». Предотвратить сам налёт было крайне сложно: самолёты подходили к цели на малой высоте, зачастую с вообще заглушенными или работающими на малых оборотах моторами. Поэтому немцам оставалось только пытаться сбить самолёты уже после того, как они сбросили бомбы. Тогда они включали прожекторы и выискивали У-2 в ночном небе, и если удавалось взять самолёт двумя-тремя прожекторами, начинали работать зенитки. Лётчицы, чтобы уйти из капкана прожекторов, должны были маневрировать и уклоняться от огня.
Самая чёрная ночь в жизни
До поры, до времени такая тактика полностью себя оправдывала, но в ночь на 1 августа 1943 года над кубанским посёлком Красный полк потерял сразу 8 лётчиц и 4 самолёта. В ходе прорыва хорошо укреплённой «Голубой линии» первый самолёт подлетел к цели, сбросил осветительную бомбу, и тут же попал в перекрестье прожекторов, однако зенитки молчали. Для того, чтобы попасть в цель, самолёт встаёт на боевой курс и какое-то время летит по прямой с постоянной скоростью. Уходить с курса, пока не сброшены бомбы, нельзя. Пока самолёт находится на боевом курсе, он очень уязвим и для вражеских зениток, и для истребителей. Но до этого вражеские истребители не нападали на У-2 из-за почти пятикратной разницы в скорости – они просто проскакивали летевший с черепашьей скоростью «кукурузник», не успев в него выстрелить. В этот раз немецкий ас ходил с большим превышением в темноте вокруг цели по большому кругу, в нужный момент спикировал на У-2, которого держали прожектора, и поджог его первой же очередью. Точно так же был подожжён и два других самолёта, а четвёртый сбили зенитки. Кто-то догадался, что на них охотятся истребители, но раций на самолётах не было, и предупредить других девушек, как надо действовать, было невозможно. Для Евдокии эта ночь стала самой чёрной в жизни.
Боевой путь 46-го гвардейского авиаполка (Из книги И. Ракобольской, Н. Кравцовой «Нас называли ночными ведьмами»)
После таких потерь Бершанская провела подробный разбор событий этой ночи. Ей стало ясно, что «мессер» охотился именно за ними, чем и была обусловлена его тактика засады. Было так же ясно, что это не последняя охота. Единственной тактикой в этом случае становился быстрый уход от цели после работы: если самолёт не попадал в лучи прожекторов, увидеть его в ночном небе было невозможно. Бершанская наставляла девчонок, что если прожектора есть, а зенитки молчат, значит, в небе «мессеры», и нужно резко сбрасывать скорость и уходить к самой земле – там их не достанут ни прожектора, ни вражеские истребители. И такая тактика сработала.
Наибольшее число бомбовых ударов – 6140, полк произвёл с октября 1943-го по апрель 1944-го года по врагу на Керченском полуострове. За освобождение Крыма полк получил почётное наименование Таманский и орден Красного Знамени. 22 апреля 1944 года гвардии майора Бершанскую наградили полководческим орденом Александра Невского.
Любовь всей жизни
Для Евдокии это было вдвойне счастливое время: на войне она встретила человека, которого полюбила на всю жизнь. Её избранником стал командир 889-го ночного легкобомбардировочного полка, летавшего на тех же У-2, майор Константин Бочаров. Поженились они, как и многие другие лётчицы 46-го гвардейского только после расформирования полка в октябре 1945-го, у них родилась дочь Светлана. Вообще Бершанская амуры на фронте не поощряла, но, если любовь не мешала главному делу, и не препятствовала ей – война войной, а дело-то молодое и жизнь проходит, не вернётся 20-летняя девчонка с задания, и так никогда не узнает, что такое любовь и мужская ласка. При этом ни одна лётчица полка не была уволена из армии из-за беременности.
За три года лётчицы полка более 24 тыс. раз летали на боевые задания, сбросили на врага больше 3 тыс. тонн бомб, 23 лётчицы стали Героями, пятеро из них – посмертно, двое уже в наши дни – Героями России. Бершанская, конечно, могла отправить представление и на себя – что греха таить, многие командиры так поступали. И, думаю, за то, как командовала полком подполковник Бершанская, она была достойна этой высокой награды. Кроме неё только Марина Раскова командовала авиаполком, но Раскова разбилась по дороге на фронт и не воевала.
После войны
Когда война закончилась, Евдокия Давыдовна, ставшая Бочаровой, работала в Комитете советских женщин в Москве, где жила с мужем и дочерью. Её девчонки разъехались по всей стране и присылали ей десятки писем, рассказывали, как устроились, как живут, делились радостями и горестями, спрашивали совета. На собранные бывшими лётчицами полка деньги комиссар Евдокия Рачкевич отыскала останки всех тех лётчиц и штурманов полка, которых считали пропавшими без вести. Бочарова часто ездила на опознания, и очень переживала – ведь каждую смерть она видела своими глазами. После войны те эмоции и те страхи, которые Евдокия держала в себе, стали выходить наружу – сердце не выдерживало, у неё было два инфаркта, а третий 16 сентября 1982 года стал последним.
Почетный гражданин Краснодара Евдокия Бершанская
автор: Николай Кузнецов
