И хотя положение Шварца, с которого никто ещё не снял клейма сына врага народа, и тоже обвиняемого в формализме, было отчаянным, а имени своего благодетеля он не знал – лишь 20 лет спустя ректор консерватории профессор Павел Серебряков рассказал Шварцу, что за него из собственного кармана платил Шостакович…
Великий мелодист
В переводе с идиша его фамилия означает Черный. Но музыка Исаака Шварца, звучащая в 125 фильмах и 35 спектаклях была светлой. Он не рвался солировать, не самоутверждался через киномузыку. Он участвовал в процессе создания фильма, и его музыка идеально соответствовала тому, что происходит на экране. С ним работали прекрасные режиссёры Георгий Товстоногов, Владимир Мотыль, Сергей Соловьёв, Родион Нахапетов, Николай Губенко. Он написал музыку для оскаровского фильма «Дерсу Узала» японского режиссёра Акиро Курасавы. Он был не только прирождённым мелодистом, но и чутко слышал русское слово, и его музыка органично звучит со стихами Булата Окуджавы и Илия Кима. Он писал и симфонические произведения, и романсы.
Детство
Исаак родился 13 мая 1923 года в Ромнах на Полтавщине. Отец, Иосиф Евсеевич, был филологом-арабистом, мать, Рахиль Соломоновна Бергер, преподавала русскую словесность. У Исаака были две старшие сестры – Софья и Мария. В начале 30-х семья переехала в Ленинград, где отец стал профессором Ленинградского университета. Родители прививали детям любовь к музыке и чтению. Изя в детстве особенными талантами не блистал, на рояле учился играть, следуя, скорее, семейной традиции, чем призванию, но в 1935-м, к всеобщему удивлению, победил в детском конкурсе в почти святом для питерцев зале филармонии. Спустя год состоялось знакомство 13-летнего мальчика с кино – он снялся в детском фильме режиссёров Михаила Гавронского и Владимира Шмидтгофа «Концерт Бетховена», и даже в титры попал. Одним из партнёров Изи по съёмкам был будущий выдающийся шахматист, а тогда 10-летний пианист Марик Тайманов, игравший главную роль. Фильм имел оглушительный, сравнимый с «Чапаевым», успех не только в Советском Союзе – несколько недель он при полном аншлаге шёл в Нью-Йорке.
В декабре 1936-го за антисоветские разговоры Иосифа Евсеевича арестовали, дали 5 лет по 58-й статье, отправили в Магадан, где в 1938-м ему вынесли новый приговор и расстреляли. Где могила отца Исаак так никогда и не узнал. У семьи врага народа конфисковали всё имущество, и сослали в Киргизскую ССР. Учиться там было негде, играть было не на чем. Матери по специальности работать запретили, и она кое-как устроилась на швейную фабрику. Изя учил музыке местных бонз, подрабатывал тапёром. Никакой партитуры, разумеется, к ленте не прилагалось, и он импровизировал, глядя на экран, стараясь «попасть» в видеоряд и титры. В городке, где они жили, аппаратуры для звукового кино не было, а сеансов было много, и к концу дня у 14-летнего юноши нестерпимо болели руки, а пальцы почти не сгибались. Возможно, этот опыт помог Шварцу писать великолепную музыку для кино. В это время он сам брал уроки композиции у Владимира Фере. С инструментом ему повезло: в Киргизию выслали известную певицу Ольгу Николаевну Бутомо-Незванову, она какими-то неведомыми путями привезла с собой рояль, и позволяла играть на нём Изе.
Великая Отечественная
Перед войной Шварц, не имевший законченного музыкального образования, и, не будучи военнослужащим, руководил оркестром и хором Фрунзенского гарнизона. В конце 1941-го Шварца призвали в армию, и направили в инженерные части. Весной 1942 года сапёр Шварц попал под Харьковом в окружение, изрядно хлебнул лиха. С его внешностью плен означал моментальную смерть. Но ему посчастливилось выйти. Вскоре Шварц был тяжело контужен и направлен на лечение в Алма-Ату. Медкомиссия признала его годным к нестроевой службе, но не комиссовала. Вскоре его отправили дослуживать во Фрунзе, и в 1943 году он женился на пианистке Соне Полонской, которую знал и любил ещё в Ленинграде. Через год у них родилась дочь Галя. Жить было очень тяжело.
Возвращение в Ленинград
В ссылке по радио Шварц услышал 5-ю симфонию Дмитрия Шостаковича. Музыка его потрясла – она полностью отвечала тем чувствам, которые он испытывал тогда в связи с навалившимися на него и его семью невзгодами, и с тех пор Шостакович стал его кумиром. Но Исаак даже мечтать не мог, что когда-то судьба сведёт его с великим маэстро. Познакомились они после войны. Исаак с семьёй получил разрешение вернуться в Ленинград, Шостакович по просьбе своей сестры Марии Дмитриевны тепло принял Шварца и рекомендовал ему педагогов для подготовки к вступительным экзаменам в консерваторию. Учился Шварц в классе Бориса Агапова, но ходил к Шостаковичу, слушал его уроки, и это была потрясающая школа для того, кто хотел писать музыку. Формально Шварц не был учеником мастера, но всю жизнь называл его своим учителем, и был счастлив, когда его принимали за ученика Шостаковича.
Со 2 октября 1940-го по июнь 1956-го обучение в творческих ВУЗах стоило 500 рублей в год. Шварцу с женой и трёхлетней дочерью было не просто – нужно было платить за съёмную комнату в коммуналке. Но на втором курсе к его большому удивлению деньги с него брать перестали.
С дочерью Галиной (1951)
В 1948 году в самый разгар травли Шостаковича в Ленинградской консерватории шли нескончаемые митинги и собрания. Секретарь парткома вызвал к себе Шварца, и потребовал, чтобы тот выступил с публичным разоблачением и осуждением своего учителя, и поддержал историческое постановление партии о борьбе с формализмом в музыке. И хотя положение Шварца, с которого никто ещё не снял клейма сына врага народа, и тоже обвиняемого в формализме, было отчаянным, а имени своего благодетеля он не знал – лишь 20 лет спустя ректор консерватории профессор Павел Серебряков рассказал Шварцу, что за него из собственного кармана платил Шостакович – он уже жил по собственному кодексу чести. Он отказался, за что подвергся обструкции не только со стороны партийных органов, но и самого Шостаковича, который считал, что ради него не стоит рисковать женой, ребёнком и собственной карьерой.
Сиверский отшельник
Окончив консерваторию, Шварц как-то летом приехал в Сиверскую неподалёку от Гатчины, чтобы подработать аккордеонистом в клубе и расположенном поблизости пионерлагере. Со временем он душой сроднился с этими местами, стал бывать там каждое лето, позже построил скромный домик – получить участок ему помог Василий Соловьёв-Седой, очень любивший Шварца, а потом навсегда обосновался в Сиверской, стал там своим, а близкие прозвали его Сиверским отшельником.
Ленинградский союз композиторов
В середине 50-х Шварц считался подающим надежды серьёзным композитором, написавшим несколько произведений для симфонического оркестра. Сочинение серьёзной музыки стало смыслом его жизни. Его приняли в Ленинградский союз композиторов. Но произведения Шварца исполняли мало, его имя всё реже появлялось на афишах Ленинграда, существенно обострились отношения с союзом композиторов. Ему говорили: «Будьте как все», но как все Шварц быть не хотел, и покинул эту творческую организацию. С тех пор он ни разу не пришёл на Большую морскую, где располагался Дом композиторов Ленинграда. Тогда многие считали, что композиторская карьера Шварца закончилась.
Музыка для театра и кино
Понимая, что его произведениям закрыт путь в концертные залы, Шварц перестал сочинять серьёзную музыку, и начал работать для театра и кино. Дебютом стал спектакль «Идиот», поставленный в БДТ Георгием Товстоноговым. После этого Шварц написал музыку ещё к пяти спектаклям БДТ. Работал он и с другими театрами. Музыка Шварца стала настоящим явлением в театральном искусстве.
В титрах фамилия композитора Шварца впервые появилась в 1959 году в картине Владимира Шределя «Неоплаченный долг». Не напрасно говорят, что всё, что ни делается, всё к лучшему – выходит, что гонения на Шварца привели к началу киноэры музыки Шварца.
Однажды уже далеко за полночь Шварца разбудил телефонный звонок, и человек в трубке сказал, что он – Пырьев. Шварц решил, что это розыгрыш – обычное дело у киношников, и, сказав всё, что говорят в таких случаях интеллигентные люди, бросил трубку. Но звонивший был настойчив, и после третьего-четвёртого звонка Шварц понял, что к нему и в самом деле пробивается знаменитейший кинорежиссёр. Пырьев предложил Шварцу написать музыку к трёхсерийному фильму «Братья Карамазовы».
Когда-то Шостакович, написавший музыку почти к сорока картинам, говорил своим ученикам: «Пишите музыку для кино, если вам нечего есть», но, посмотрев работу Пырьева, Кирилла Лаврова и Михаила Ульянова, которые заканчивали картину после смерти Пырьева, он сказал, что Шварц написал прекрасную музыку, а некоторые фрагменты его просто потрясли. Музыку Шварц писал не потому, что голодал, а потому, что любил этот жанр, и ему было, что сказать.
С Сергеем Соловьёвым Шварц впервые встретился в 1969 году – Соловьёв вместе с Александром Шейном и Андреем Ладыниным снимал комедийный альманах «Семейное счастье» по произведениям Антона Чехова. Шварц написал музыку к первым восьми картинам Соловьёва, но особое место в этом ряду занимает «Станционный смотритель», снятый в 1972-м. Николай Сизов, зампред Госкино и директор «Мосфильма» заставил Соловьёваа убрать из картины песню на стихи Булата Окуджавы, поскольку, во-первых, того исключили из партии, и, во-вторых, не место Окуджаве рядом с Пушкиным. На мой взгляд, романс гусара Минского в исполнении Никиты Михалкова, ничуть не выпадает из стилистики фильма, и не вступает в конфликт с Пушкиным, а лишь оттеняет его. Переснять эпизод не было возможности, поскольку Михалков в это время служил в Армии на Сахалине. Шварц называл эту картину одной из своих самых любимых.
«Белое солнце пустыни»
Генсек Леонид Брежнев был большим киноманом, и эта его любовь к кино спасла от забвения многие картины. По выходным на подмосковной даче он любил смотреть новые фильмы. Случилось так, что к одному из таких показов обслуга не смогла найти подходящий фильм, и кто-то отправил на дачу кофры с плёнкой картины, уже год пылившейся на полке. Ночью Брежнев позвонил тогдашнему председателю Госкино Алексею Романову и похвалил его за фильм, который привезли накануне. В тот же день Романов распорядился напечатать побольше копий и выпустить фильм под названием «Белое солнце пустыни» на экраны. Говорят, Брежневу особенно понравилась песня про 9 граммов в сердце, и он слушал её по много раз. «Госпожа удача» стала талисманом и визитной карточкой одного из самых культовых фильмов советского кино. Музыку к фильму написал Исаак Шварц, стихи – Булат Окуджава.
Мотыль попросил Окуджаву написать для таможенника Верещагина песню, которая должна была быть одновременно и лихой, и грустной. Музыку Шварца Окуджава принял, как свою. Третьим соавтором песни стал исполнитель роли Верещагина, друг Шварца замечательный ленинградский актёр Павел Луспекаев, добавивший очарования, нежности и трагизма. «Госпожа удача» оказалась последним подарком Шварца другу – Луспекаев не дожил до того, как на фильм обрушилась всенародная слава. Сегодня многие и не вспомнят это трио, песня давно считается народной. Стало уже легендой, что космонавты возили магнитофонную кассету в космос, и она официально считается первой песней, прозвучавшей на орбите, а потом все последующие экипажи слушали её «за 14 минут» до старта.
Советских наград создатели фильма не получили, и лишь в 1997 году он удостоился Госпремии России. Для Шварца она стала первой официальной наградой, а Луспекаев получил её посмертно.
Дружба с Окуджавой
Окуджава стал значительной частью жизни Шварца, вернее, частью самого Шварца. Их связывала не просто длившаяся более 40 лет дружба человеческая и творческая, это было настоящее братство, они были одной крови. На стихи Окуджавы Шварц написал больше трёх десятков песен. Но иногда музыка появлялась раньше, и поэт писал на неё стихи. В частности, для романса «Эта женщина в окне», прозвучавшего сразу в двух фильмах – «Законный брак» Альберта Мкртчяна и в картине Леонида Эйдлина, названной строками Окуджавы, сначала была написана музыка. Эпизод, где Окуджава в вагоне поезда, в 1942 году везущего реэвакуированных из Ташкента в Москву, поёт этот романс, поначалу выглядит вставным, но потом понимаешь, насколько органично этот романс вписан в канву фильма и поэтически, и музыкально.
Шварца и Окуджаву в 1967 году познакомил Владимир Мотыль. Он попросил фронтовика Шварца написать музыку к фильму «Женя, Женечка и «Катюша» и песню на стихи фронтовика Окуджавы, который по настоянию Мотыля стал соавтором сценария. Когда песня была готова, все были уверены, что мелодию «Капель датского короля» сочинил Окуджава, бывший к тому времени уже известным бардом, тем более, что в фильме он сам поёт эту песню в дуэте с артистом с символической фамилией Кавалеров.
«Дерсу Узала»
Всемирно известный японский кинорежиссёр Акира Курасава искал в СССР композитора для картины «Дерсу Узала». Отсмотрев десятки картин, он наткнулся на «Белое солнце пустыни», и с первых тактов понял, что музыку для его картины будет писать тот, кто сочинил «Госпожу удачу», а, услышав музыку к «Станционному смотрителю, окончательно укрепился в своём выборе. В 1976 году «Дерсу Узала» получил Оскара, и вряд ли будет преувеличением утверждение, что музыка Шварца сыграла в этом значительную роль. Уезжая в Японию после съёмок, Курасава признался, что Шварц стал для него в СССР самым близким человеком.
«Звезда пленительного счастья»
В том же 1975 году Шварц написал музыку к фильму Мотыля «Звезда пленительного счастья». Возможно, песня кавалергарда, написанная на стихи Окуджавы, это лучше признание женщине в любви в киномузыке. У Шварца в тот момент объект любви был один – Тонечка, Антонина Владимировна Нагорная. С ней ему, наконец-то, повезло в любви, с ней пришло счастье, с ней он прожил 30 лет.
Работа с Алексеем Германом
Отношения между режиссёром и композитором не всегда складывались гладко – за каждую свою ноту Шварц бился до конца. Труднее всего Шварцу было с Алексеем Германом, тогда ещё без приставки «старший». В 1970 году Герман стал снимать свой первый самостоятельный фильм «Проверка на дорогах», и писать музыку он пригласил Шварца. Герману музыка не понравилась, и из того, что предложил Шварц, он взял лишь один оркестровый фрагмент. Все остальное экранное время звучала музыка австрийского композитора Густава Малера. Шварцу это очень не понравилось. Тем не менее, на «20 дней без войны» Герман снова пригласил Шварца, тот согласился, и снова у них ничего не получилось. Больше они вместе не работали.
«Жёлтые звёзды»
Десятилетиями Шварц не писал симфонических произведений, и многие считали, что на этом поприще он уже ничего не создаст, но в 2003-м грянула настоящая сенсация: Шварц написал Концерт для оркестра в семи частях «Жёлтые звёзды» – праздник Пурим в гетто. Замысел у Шварца родился под впечатлением рассказа узницы каунасского гетто: накануне своей смерти люди отмечали самый радостный еврейский праздник Пурим. Работе над концертом Шварц отдал несколько лет жизни.
Вечером 27 декабря 2009 года у себя в Сиверской Шварц собирался работать допоздна, прилёг немного отдохнуть, и умер. Было ему 86 лет.
автор: Николай Кузнецов
