Он осмелился возражать Сталину в том, что не сомневается в компетентности органов, но уверен и в честности своих друзей, в преданности их делу партии и революции… Сталин отрезал: «По закону диалектики люди меняются, мало ли что было 15 лет назад»…
Советский классик
За свою творческую жизнь этот почти забытый сегодня литератор написал не так уж много – два полных романа, два незаконченных и одну повесть, его собрание сочинений состоит всего из четырёх томов, но до конца 80-х Александр Фадеев, лауреат Сталинской премии I степени, кавалер трёх орденов считался классиком советской литературы. Через 14 лет после своего ухода из жизни он посмертно получил премию им. Ленинского комсомола, его имя до сих пор носят сёла, улицы и библиотеки.
Детство
Александр появился на свет в Кимрах на Волге в ста верстах от Твери 24 декабря 1901 года в семье фельдшеров и профессиональных революционеров Александра Ивановича Фадеева и Антонины Владимировны Кунц. Когда Саше было 7 лет, семья переехала во Владивосток. Отчим Фадеева Глеб Свитыч был на 12 лет моложе жены. Они поселились в глухой даже по тем понятиям деревушке Чугуевке, и лечили местное население, довольствуясь нехитрой крестьянской снедью, что им приносили за приём. Саша учился во Владивостоке в коммерческом училище, жил в доме маминой сестры, где была отличная библиотека. Летом на каникулы он ездил в Чугуевку. Проучившись шесть лет, Саша из училища ушёл, вступил в партию, и с головой окунулся «в революцию» – он был романтиком, и Гражданская война легко вписалась в это мироощущение 17-летнего юноши.
С сестрой
Он воевал в дальневосточных лесах, был ранен, как в песне, с партизанскими отрядами занимал города, и на Тихом океане закончил свой поход.
Год в горной академии
В отрядах Саша был комиссаром, мог и дальше идти по политической стезе, но он жалел, что не получил законченного образования, хотел учиться, написал рапорт и его отпустили в Москву в горную академию. Там он проучился всего год, но за это время успел побывать делегатом на судьбоносном Х съезде РКП(б) где Ленин положил конец военному коммунизму и провозгласил переход к новой экономической политике. После съезда многие делегаты разъехались, кто на Тамбовщину, бороться с восставшими крестьянами, кто на Балтику, подавлять мятеж матросов. Фадеев поехал в Кронштадт и был ранен, когда шёл по тонкому мартовскому льду Маркизовой лужи.
После ранения Фадеев вернулся в Москву, снял комнатушку в Сокольниках, которые тогда ещё и Москвой-то не были, и сразу же выписал с Дальнего Востока маму и младшую сестру Таню с дочкой. Вот так они и жили вчетвером в доме, где как у Высоцкого, была система коридорная и на 38 комнаток всего одна уборная. В 24 года Фадеев написал Розалии Землячке, известной своими кровавыми делами в Крыму, что, благодаря ей, он стал большевиком, освободился от оков прежнего воспитания, от остатков интеллигентства, то есть, от инакомыслия и сомнения.
Первые литературные произведения
Учёбу Фадеев продолжать не стал, а начал потихоньку писать. В 1923 году вышла его первая повесть «Разлив». К ленинскому шалашу повесть отношения не имела, а рассказывала о том, как по-разному ведут себя люди в тяжёлых непредвиденных обстоятельствах. Фадеева заметили и литературные критики, и литературные начальники. Фадеев решил, что нужно писать дальше, и взялся за большой роман «Разгром» о небольшом партизанском отряде, воевавшем на Дальнем Востоке. Когда роман вышел, 25-летний Фадеев стал знаменитым и довольно обеспеченным человеком, и у него уже не было никаких сомнений в том, чему он посвятит свою жизнь, ведь даже сам Горький рекомендовал молодым людям читать «Разгром».
Роман «Последний из удэге», так же посвящённый гражданской войне в Приморье, Фадеев начал писать ещё до «Разгрома», в 30-е – 50-е годы вышло две книги, но закончить роман Фадеев не смог.
Редактор в журнале «Красная новь»
В 1931 году Фадеев получил свою первую административную должность – его назначили ответственным редактором одного из трёх крупнейших в СССР литературных журналов «Красная новь». Едва заняв редакторский кабинет, он настоял, чтобы в журнале была напечатана повесть «Впрок» («Бедняцкая хроника») полузапрещённого Андрея Платонова, да ещё и написанная автором в состоянии глубочайшей депрессии и упадка духа. Повесть рассказывала о том, как не просто проходит коллективизация, что при этом испытывают крестьяне. После того, как третий номер журнала, открывавшейся платоновским произведением, увидел свет, в Кремле разразился небывалый скандал – Сталин жёстко и грубо раскритиковал и суть, и язык повести, начертал на странице журнала не нуждавшееся в комментариях слово «Сволочь», и поручил Фадееву подготовить статью, разоблачающую антисоветский смысл произведения и истинное подлое лицо автора. Фадеев подчинился, и написал в «Известиях» разгромную статью «Об одной кулацкой хронике». Потом Фадеев ещё дважды печатал Платонова и даже «выбил» для него приличную квартиру, а его военные рассказы считал едва ли не лучшими в период войны. После войны, когда тяжёло больной Платонов угасал в нищете, Фадеев помогал ему деньгами, но на похороны писателя пойти не отважился, и, как уже не раз с ним случалось, провалился в глубокий запой. А было ему всего 30 лет.
29 января 1937 года Фадеева вызвали к следователю в Комиссию партконтроля по делу писателя Ивана Катаева (к Валентину Катаеву и его брату Евгению Петрову отношения не имел). Придя домой после посещения кабинета следователя, Фадеев написал письмо председателю Комиссии, в котором указывал, что всегда считал Катаева порядочным человеком и, несмотря на исключение того из рядов ВКП(б), честным коммунистом, а потому не верит в его связь с врагами народа. Если вспомнить, что и Комиссию, и НКВД в то время возглавлял Николай Ежов, ничего, кроме уважения поступок Фадеева у меня не вызывает.
Всего за пару дней до этого в «Литературке», у истоков которой стоял Катаев, вышла статья, где Фадеев и другие литературные деятели требовали расстрела всех обвиняемых во втором московском процессе. Чуть раньше Фадеев, узнав об аресте своих дальневосточных товарищей, попросил Сталина принять его. Вождь в аудиенции писателю не отказал, но грубо отчитал за недоверие к органам, вооружённому отряду партии. Фадеев осмелился возражать – он, мол, не сомневается в компетентности органов, но уверен и в честности своих друзей, в преданности их делу партии и революции. Сталин отрезал: «По закону диалектики люди меняются, мало ли что было 15 лет назад».
15 июня 1937 года «Литературка» поместила письмо, одобряющее арест высших советских военачальников. Его подписали многие писатели, и снова среди них был Фадеев. Но когда спустя всего 10 дней на собрании партгруппы Союза писателей главу ревизионной комиссии СП Юрия Либединского исключали из партии, Фадеев выступил категорически против.
Секретарь Союза писателей СССР
В феврале 1939 года Сталин сделал Фадеева секретарём Союза писателей СССР, а через месяц на XVIII съезде ВКП(б) – ещё и членом ЦК партии. Фадеев был уже известным писателем, хорошо чувствовал слово, ему нравилось то, что он делает, и останавливаться он не собирался. Вполне возможно, что при назначении на Союз писателей, не последнюю роль сыграл внешний облик Фадеева – он был высок, строен, поджар, красив. У него были синие глаза и какая-то особенная шевелюра. Такого не стыдно было показать и своим людям, и иностранцам как символ торжества советского строя. Да и анкета у Фадеева не подкачала: тверичь из семьи интеллигентов-революционеров, воевал за Советскую власть.
Сталин читал много, а потом не прочь был поговорить о прочитанном. Премии своего имени по литературе Сталин присуждал сам, ибо считал это дело политическим, а, значит, ошибок не терпящим. Фадеев был одним из немногих, кто спорил с вождём при обсуждении кандидатов в лауреаты.
В 1939-м Фадеев своей властью запретил публиковать в «Московском альманахе» стихи Анны Ахматовой. К тому времени её не печатали уже почти 15 лет, и у неё совсем нет денег. Но в том же году Фадеев на закрытом заседании президиума Союза писателей рассказал о тяжёлом положении Ахматовой и добился выделения ей вполне приличной суммы. Спустя два месяца Фадеев обратился к зампреду СНК Андрею Вышинскому с просьбой улучшить жилищные условия Ахматовой, хлопотал об освобождении её сына Льва Гумилёва, а когда неожиданно разрешили выпустить 6-томник Ахматовой, вместе с Шолоховым, Алексеем Толстым и Борисом Пастернаком предложил выдвинуть Ахматову на Сталинскую премию. Но секретарь ЦК по идеологии Андрей Жданов запретил печатать ахматовский сборник. Спустя 6 лет Фадеев публично поддержал печально знаменитое постановление ЦК против Ахматовой и Михаила Зощенко. В 1950-м Фадеев предпринял неудачную попытку опубликовать сборник стихов Ахматовой, но всё же ему удалось добиться публикации её стихов в журнале «Огонёк». Ровно за месяц до гибели Фадеева Анна Андреевна прислала ему, наконец-то, вышедший сборник своих стихов со словами глубокой благодарности, а после самоубийства сказала, что судить его она не может.
«Молодая гвардия»
Перед войной, как и многие его коллеги, Фадеев учился на специальных курсах, получил звание бригадного комиссара, был военкором «Правды» и Совинформбюро, часто выезжал на передовую. В 1942-м его назначили главредом «Литературной газеты», и ездить он стал меньше.
Ещё в 1943-м, когда Красная Армия освободила Краснодон, небольшой шахтёрский городок на Луганщине, Фадеев начал писать свой второй и последний законченный роман «Молодая гвардия». Книгу, напечатанную в 1945-м, Фадеев любил. Через год ему дали Сталинскую премию. В 1948-м Сергей Герасимов снял по роману фильм, отмеченный такой же премией. Но прежде, чем попасть на экраны, «Молодую гвардию» показали Сталину. Не так уж много картин удостоились сомнительной чести быть обсуждёнными на Политбюро, и одной из них была «Молодая гвардия». На заседание пригласили Герасимова, а вот Фадеева по неизвестным до сих пор причинам там не было – то ли не позвали, то ли опять запил. Сталин приказал Герасимову усилить в фильме роль партии, а то там все большевики погибли в первой серии, и вести вперёд комсомольцев было некому – они всё делали сами без руководящей и направляющей партийной руки. По Фадееву и Герасимову выходило, что в войне победили дети. Вскоре газеты в щепки разнесли фадеевский роман, и чуть ли не травля началась. Фадеев пообещал всё исправить, однако целый год к работе не притрагивался. Но партийная дисциплина, которую Фадеев понимал, как неуклонное подчинение указаниям сверху, для него была свята, и в 1951-м он закончил переписывать роман. Окончательный вариант автору нравился куда меньше, чем первый.
Писатели Михаил Шолохов (на месте водителя бронеавтомобиля ФАИ) и Александр Фадеев (на месте башенного стрелка). Западный фронт
Весной 1951 года Фадеев написал Сталину, что совершает над собой насилие, когда делает то, что не является его призванием, что фактически он служит руководителем обычного ведомства, а у него талант писателя, что он может писать не хуже коллег, и попросил годичный отпуск для завершения начатых романов. Вождь оставил этот крик души Фадеева без ответа.
Став высокопоставленным чиновником и свадебным генералом, оказавшись вплотную к власти, Фадеев, и власти не приобрёл, и по сути, сам лишил себя возможности писать. На торжествах по случаю 50-летнего юбилея он долго слушал славословия в свой адрес, потом долго за них благодарил, а в завершении своей речи сказал, что написал-то он всего полторы книги, и для него загадка, за что же его чествуют, однако уверил собравшихся, что лебединая песня его ещё не спета.
«Чёрная металлургия»
Фадееву было 50, когда он предпринял последнюю попытку написать фундаментальный роман «Чёрная металлургия», идею которого ему подсказал секретарь ЦК Георгий Маленков. Фадеев хотел описать грандиозное открытие советских учёных и инженеров в области металлургии. Фадеев за материалом поехал в Магнитогорск, Челябинск и Нижний Тагил и начал писать, но вскоре выяснилось, что нет никакого изобретения, что всё это мыльный пузырь за миллионы народных рублей, а тех, кого называли вредителями за то, что они указывали, что это фикция и осудили, оправдали и реабилитировали. Последняя ставка Фадеева на эту книгу оказалась ошибкой, и это окончательно подкосило Фадеева – он понял, что писать больше не может.
На первом после смерти Сталина партсобрании московского отделения Союза писателей его, Союза писателей глава Александр Фадеев предложил организацию распустить, поскольку это совершенно бесполезная и крайне забюрократизированная структура, которая не помогает писателям, а только мешает, а вместо неё учредить творческий клуб. Реакция собравшихся была бурной и сугубо отрицательной. Фадеев уже тогда всё понимал и каялся, но делал это не во всеуслышание в угоду изменившейся конъюнктуре, а в узком кругу людей, перед которыми был виноват, но которые точно не донесут.
ХХ съезд КПСС
14 февраля 1956-го открылся ХХ съезд КПСС. После пустой говорильни, после всей рутины, после выборов в руководящие органы партии, с закрытым докладом, развенчавшим культ личности Сталина, но оправдавшим партию, руководители которой – а многие из них сидели в зале, якобы не подозревали о ни о чём, выступил Хрущёв. После съезда и после доклада Хрущёва Фадеев стал задавать себе очевидный вопрос: выходит, в своей жизни он шёл не туда? И прямо ответил сам себе: да, он действительно шёл по ложному пути. Когда из лагерей стали выходить писатели, одни публично и демонстративно не подавали Фадееву руки, заявляя, что он их посадил, плевали ему в дачную калитку. Фадеев от них не бегал, не прятался, принимая всё как должное и заслуженное. Другие приходили к нему и чуть ли не благодарили за то, что он за них боролся, а, может, и спас от смерти. С 1953-го, задолго до ХХ съезда Фадеев написал в различные инстанции более полутысячи писем с просьбой побыстрее выпустить, оправдать и ускорить реабилитацию.
Уже в хрущёвские времена в последние три года жизни за Фадеевым установили жёсткий контроль, его регулярно помещали в лечебницы, через 4-5 месяцев ненадолго выпускали, он слонялся по улицам Переделкино, останавливал всех, кто шёл навстречу, и декламировал Пастернака, которого всего за шесть лет до этого клеймил с трибуны. Потом у него случался запой, и он снова отправлялся в больницу. Иногда он даже сбегал и прятался, а иногда был благодарен такому заточению – это освобождало его от опостылевшей общественной работы, которую взвалило на него партийное руководство страны.
Уход
Перед смертью Фадеев написал в ЦК письмо, в котором говорил, что литература задушена партийными бюрократами. Это письмо было опубликовано только в 1990-м. 13 мая 1956 года он застрелился в своём дачном кабинете. Судя по тому, что говорили люди, близко знавшие Фадеева, поступок не был спонтанным – готовиться и прощаться Фадеев начал недели за две до самоубийства. Хрущёв ему отомстил: никогда в газетах не писали, что причиной смерти стал алкоголизм. А тут рядом с некрологом была помещена справка, в которой указывалось, где и в какое время лечился Фадеев.
автор: Николай Кузнецов
