Коллеги удивлялись, что прощаться с детским писателем пришли многозвёздные генералы…
Псевдоним «Ирина»
В Стране Советов она была известным детским писателем, её книги издавались миллионными тиражами, она выступала в школах и дворцах пионеров, в фильмах, которые ставили по её произведениям, снимались звёзды советского кино. Её наградили шестью орденами и медалью. Но мало кто знал, что четверть века из 84 лет жизни Зоя Воскресенская была строго засекречена, что она участвовала в операциях советской разведки, которые существенно повлияли на ход Второй мировой войны. Даже мать и сыновья об этом не догадывались.
Детство и юность
Зоя появилась на свет 28 апреля 1907 года на станции Узловая Сызранско-Вяземской железной дороги в 50-ти верстах от губернской Тулы, и в 250-ти – от Москвы. Отец, Иван Павлович, служил помощником начальника станции, мать, Александра Дмитриевна, была домохозяйкой. Вскоре после рождения Зои семья перебралась в Алексин, поближе к Москве. В 1910-м у Зои появился брат Николай, через три года – Евгений. Никаких данных о том, что Зоя окончила школу, я не нашёл. В 1920-м отец умер, и мать увезла детей к своим родственникам в Смоленск. С 13 лет Зоя в госпитале мыла полы, ухаживала за ранеными, через год её взяли в библиотеку в батальон Смоленского губЧК. В 1923 году 16-летнюю Зою назначили политруком колонии для малолеток, она была ненамного старше своих подопечных, а кое-кто был ей даже ровесником. Достигнув совершеннолетия, Зоя хотела вступить в партию, ей отказали, но взяли на должность заведующего учётным отделом РК ВКП(б) в Смоленске. Там Зоя познакомилась с комсомольским активистом Владимиром Казутиным, в 1927 году вышла за него замуж, в 1928-м родился сын Владимир.
Сотрудница внешней разведки
В том же году семья переехала в Москву, а в 1929-м в жизни Зои случилось три важных события: её приняли в партию, она стала сотрудницей ИНО – внешней разведки ОГПУ и развелась с мужем, который не возражал, чтобы сын остался с ней. Воспитывала Володю Александра Дмитриевна. Почти сразу после прихода в разведку Зою начали готовить к нелегальной работе за рубежом: она изучала языки с преподавателями.
Первый раз за границу Зоя поехала в Китай вскоре после завершения конфликта на КВЖД. Официально она была машинисткой в Харбине в представительстве «Союзнефти». Горячая фаза конфликта закончилась, но до спокойствия было ещё далеко, и работы у разведчиков хватало. В 1932 году Воскресенскую из Харбина отозвали, и назначили руководителем ИНО в Ленинграде, а потом она объявилась в Риге под видом знатной баронессы. После Риги баронесса отправилась в Вену, затем – Берлин. Она отрабатывала свою легенду знатной дамы, уделяя огромное внимание деталям. Потом она говорила, что обращать внимание на мелочи – это одна из главных задач разведчика. Тогда у неё появилась привычка, чтобы скрыть слишком крупные для баронессы «пролетарские» руки, носить перчатки.
После возвращения из нацистской Германии, где гражданке Австрии просто не продлили визу, в Москве Воскресенской поручили отправиться в Цюрих, стать любовницей швейцарского генерала, и через него выведать планы войны Германии против Швейцарии и Франции. (План «операции Танненбаум» по вторжению в Швейцарию был разработан немцами лишь в 1940 году, но реализован не был). Зоя спросила, нельзя ли обойтись без этого? Ей ответили, что нельзя. Она пообещала, что задание выполнит, вернётся и застрелится. Однако такой ответ начальству явно не понравился, они поняли, что она не шутит, её командировку в Швейцарию отменили, и решили направить в легальную разведку под дипломатическим прикрытием.
Хельсинки
В 1935-м Зоя прибыла в Финляндию в качестве генерального представителя «Интуриста», а на самом деле её назначили заместителем, а после отзыва в СССР легального резидента – исполняющим его обязанности. Вскоре в Хельсинки прибыл генконсул Борис Аркадьевич Ярцев, у которого в Москве остались документы на фамилию Рыбкин, а на самом деле это был уроженец Херсонской губернии Борух Аронович Рывкин. Ярцев, который был старше Воскресенской на 8 лет и опытнее, учился в горном институте и окончил спецшколу ОГПУ, назначили резидентом, а Зою – его заместителем. Первое время отношения у них не заладились: Зоя считала, что он к ней придирается, и даже просила Центр отозвать её в Москву. Ответ её озадачил: Лубянка просила помочь новому резиденту освоиться в Финляндии, а потом напомнить, что хочет вернуться в СССР. Спустя полгода уже Борис и Зоя очень удивили Центр, запросив разрешение на брак. В Москве подумали, что такая семейственность делу не повредит, что муж прикроет жену в случае опасности, а она прикроет его, и разрешение дали. Для Зои это стало любовью на всю жизнь. Шифровки, которые они направляли в Москву, были подписаны «Кин» и «Ирина».
На связи у Зои состоял десяток агентов, в том числе жена крупного японского дипломата. Япония была союзником рейха, и информация о внешней политике Страны восходящего Солнца были чрезвычайно важны. Дипломат не подозревал, что служебная информация, которой он доверительно делился с женой, поступает на Лубянку.
По заданию, которое Рыбкин получил лично от Сталина – 7 апреля 1938 года он находился в кабинете вождя 45 минут – он пытался склонить руководство Финляндии к более тесному контакту с Кремлём и обмену территориями, но из этого ничего не вышло. В марте 1939-го в Хельсинки приехал полпред в Италии Борис Штейн, который в 1932-1934 году возглавлял дипломатическую миссию в Финляндии, и обзавёлся обширными связями в политических и деловых кругах. Ему была поставлена та же задача, для решения которой он мог даже подкупить премьер-министра Аймо Каяндера, министра финансов и бывшего премьер-министра Вяйнё Таннера, встречи с которыми происходили в ресторанах в неформальной обстановке. Ярцев о миссии Штейна знал, а вот полпред Владимир Деревянский, судя по его дневникам, нет. Но и этот вояж результата не дал.
Особая аналитическая группа
В Москву Рыбкины вернулись в конце 1939-го, когда уже шла война с Финляндией. Их обоих приняли в центральный аппарат внешней разведки. Воскресенская вошла в особую аналитическую группу, которая готовила для Сталина материалы о военных планах Германии. В том, что война будет, никто не сомневался, и главной задачей было, как можно точнее определить сроки её начала. Зоя изучала информацию из открытых источников и ту, что поступала от зарубежных резидентур, прежде всего, из Германии и Италии. Активно работали агенты, которые вошли в историю под общим названием «Красная капелла». Данные о начале войны поступали из многих европейских стран, и даже из США, из посольств иностранных держав, даты нападения постоянно сдвигались, вызывая недоверие к источникам. Разобраться в этом мутном потоке дезинформации, который инспирировали спецслужбы Германии, было крайне сложно, а, скорее всего, и невозможно.
Приём в посольстве Германии
В своей книге «Под псевдонимом «Ирина»: Записки разведчицы», вышедшей в 1997 году в московском издательстве «Современник», Зоя Воскресенская описала такой эпизод. В середине мая 1941-го в Москву приехали солисты балета Берлинской оперы. По этому случаю посол граф Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург устроил приём, на который в посольство Германии в Леонтьевском переулке съехались многие звёзды Большого театра. Когда торжество было в самом разгаре, в посольстве появилась товарищ Ярцева, представлявшая Всесоюзное общество по связям с зарубежными странами. Посол лично встретил её на крыльце, и проводил в зал. В посольстве Зое бросились в глаза разные детали. Приём был организован явно наспех, еда была не вкусная, как будто повара уже не было в Москве. Шуленбург пригласил Ярцеву на тур вальса, и в танце провёл по коридорам посольства. Зоя заметила на стенах пятна от снятых картин, а возле одной из комнат – множество чемоданов. Могло создаться впечатление, что посол специально демонстрирует подготовку к скорому отъезду посольства.
Возвращения Ярцевой с приёма с нетерпением ждали на Лубянке, но не в её ведомстве, а в контрразведке – именно их задание она выполняла в посольстве. Разведка доносила, что немцы стягивают войска к советской границе. Сталин отвечал тем же: начиная с 23 апреля, в СССР были сформированы или формировались 10 новых армий: 13-я, 18-я, 19-я, 20-я, 21-я, 22-я, 23-я, 26-я, 27-я и 28-я армии, а 16-я армия, сформированная в 1940-м году в Забайкалье, уже ехала к границе. И вдруг в СССР приехали звёзды берлинского балета, а Шуленбург устроил приём. В МГБ подозревали, что и гастроли, и приём были лишь типичной операцией прикрытия с целью успокоить Кремль, и направили майора госбезопасности Ярцеву. Информация, которую Рыбкина принесла на Лубянку, подтверждала и без того известные данные о подготовке Германии к нападению на СССР, но она показывала, что будет это довольно скоро.
Германия может напасть в любой момент
17 июня 1941-го глава НКГБ Всеволод Меркулов и начальник разведки Павел Фитин принесли Сталину донесение от сотрудника штаба люфтваффе Харро Шульце-Бойзена («Старшина»), и работавшего в минэкономики Арвида Харнака («Корсиканец»). Агенты сообщали, что Германия закончила подготовку к войне, и может напасть в любой момент. Сталин решил, что это «деза», и наложил на документ матерную резолюцию.
Сегодня рассекретили много документов, и точной даты нападения, насколько я знаю, нет ни в одном. В документах так же не указано, что 22 мая 1941 года, ровно за месяц до начала войны, Гитлер перевёл транспорт рейха на военный режим. Зная эту дату, можно было достаточно точно спрогнозировать роковой день, но советская разведка этого не знала.
Стокгольм
После начала войны Бориса назначили резидентом под прикрытием должности советника посольства в Стокгольме, а Зою – пресс-атташе посольства. В войне Швеция соблюдала нейтралитет, но оттуда в Германию по Балтике доставляли железную руду, подшипники и другие стратегические материалы. Перед послом Александрой Коллонтай и разведчиками стояла задача удержать Швецию от прямого союза с Гитлером, и собирать информацию о противнике: через третью страну это было делать даже удобнее. Контрразведка Швеции внимательно следила за всеми сотрудниками посольства. Но у разведчиков было много помощников – шведов, датчан, норвежцев и немцев.
В 1942-м Рыбкиным поручили срочно найти человека, который бы поехал в Германию, чтобы передать руководителю «Красной капеллы», новые шифры и детали для радиостанции. Они нашли шведского бизнесмена, который иногда ездил в Берлин, и согласился помочь, и присвоили ему псевдоним Адам. Он съездил в Германию, и по возвращении доложил, что задание выполнил, а Рыбкины сообщили об этом в Москву. Им ответили, что Адам – провокатор, который выдал «Красную капеллу» гестапо. В провале обвинили Рыбкиных, Бориса тут же отозвали в Москву. Сразу из Стокгольма уехать было нельзя, в Москву Рыбкин попал лишь летом 1943-го, и вся тяжесть основной операции по выведению Финляндии из войны против СССР легла на плечи Зои.
Вскоре на одном из раутов Ярцеву представили влиятельному шведскому коммерсанту Маркусу Валинбергу, чья семья имела в Финляндии серьёзные финансовые интересы и была заинтересована в выходе её из войны. Ярцева посоветовала Маркусу срочно встретиться с Коллонтай. Валенберг советом воспользовался, и подключил все свои связи. Однако в решающей степени тому, что 20 сентября 1944 года было подписано перемирие между Финляндией и СССР с гарантией сохранений Финляндией своего суверенитета и объявление страной Суоми войны Германии способствовали успехи Красной Армии на фронте.
О муже она ничего не знала
Воскресенская в то время уже вернулась в Москву. О муже она ничего не знала, не было писем от матери и сына. Зоя была уверена Александра Дмитриевна живут прилично, не голодают, но когда увидела мать, пришла в ужас. Ошеломило её и известие, что дороге в эвакуацию 15-летний сын, прибавив себе три года, сбежал на фронт. Только в Москве Зоя узнала, что и мужа уже несколько месяцев находился на фронте. Подозрения в провале «Красной капеллы» с них сняли только после войны, когда стало известно, что немцы расшифровали радиограмму из Москвы, в которой по недосмотру был указан адрес «Старшины». Понёс ли кто-нибудь наказание за этот «ляп», до сих пор не известно.
Гибель мужа
Рыбкины снова служили в центральном аппарате внешней разведки. Зое присвоили полковника, последняя её должность в МГБ – начальник немецкого отдела. В 1944-м Рыбкины усыновили 3-летнего Алёшу – сироту из детского дома. 27 ноября 1947-го в Праге в автокатастрофе при невыясненных обстоятельствах погиб Борис. Гибель мужа стала для 40-летней Зои страшным потрясением.
«Зойка и её дядюшка Санька»
После смерти Сталина и ареста Берии из МГБ стали убирать тех, кто работал с Лаврентием Павловичем. В августе арестовали Судоплатова, под началом которого Воскресенская работала в начале войны, а вскоре из МГБ по сокращению штатов за год до пенсии уволили и её. Чтобы кормить мать и сыновей, она согласилась стать начальником спецчасти в Воркуте. Там она провела 2 года, в 1956-м вышла на пенсию и вернулась в Москву. Ей было всего 49 лет, и жизнь нужно было начинать заново. Перед смертью мать предложила ей попробовать писать: она же так много видела. Первые её рассказы называли сырыми, и печатать отказывались. Она снова и снова их переписывала, и спустя полгода рассказ «Зойка и её дядюшка Санька» увидел свет. Но она была человеком без прошлого, а писателей таких не бывает, и она придумала себе автобиографию, которая стала её легендой в мирной не секретной жизни.
Все гонорары отдавала в детские дома
Воскресенская писала о Ленине, показывала его искренним и добрым человеком. Тиражи её книг превысили 21 млн. экземпляров. Практически все огромные гонорары она отдавала в детские дома. По сценарию, написанному вместе с Ириной Донской, сняли картину «Сердце матери», получившую Государственную премию СССР. Потом была «Верность матери» и «Надежда» о Надежде Крупской, За книгу о которой Воскресенская получила премию им. Ленинского комсомола. Все три фильма поставил муж соавтора первого сценария Марк Донской.
В 1969 году у Воскресенской обнаружили болезнь. От неё это утаили, но она всё поняла. Ей сказали, что если она хочет прожить подольше, нужно бросить курить – а курила она, чуть ли не с детства, и она в тут же выбросила последнюю пачку сигарет и больше не курила до конца жизни – 25 лет.
В 1991-м Воскресенскую официально рассекретили, и она написала две книги о себе и муже, о разведке. За сутки до смерти она попросила похоронить её на Новодевичьем кладбище рядом с мужем и мамой. 8 января 1992 года Зоя Воскресенская умерла. Хоронили её с воинскими почестями – с почётным караулом и ружейным салютом, а коллеги-писатели удивлялись, что прощаться с детским писателем пришли многозвёздные генералы из бывшего 1-го Главка КГБ СССР, то есть, из разведки.
автор: Николай Кузнецов
