Его просто уволили, как не соответствующего занимаемой должности даже без пенсии: к тому времени он служил органах всего 15 лет, и необходимого для пенсии стажа «не заработал», хотя и был генералом…
Тот самый Алекс
О том, чтобы стать разведчиком, он никогда не помышлял, он даже не хотел стать лётчиком, как многие его сверстники. Живя в голодное время он думал о том, как прокормится самому, сделать мало-мальски сытой жизнь родных, и накормить побольше людей, а сделать это можно только работая на земле. Но время распорядилось так, что Павел Фитин всю войну противостоял асам разведки Вильгельму Канарису и Вальтеру Шеленбергу. В знаменитом телесериале «Семнадцать мгновений весны» вымышленный разведчик Всеволод Владимиров, он же, Максим Исаев, действовавший под личиной штандартенфюрера СС Макса Отто Штирлица, отправляет в Москву шифровки, подписанные «Юстас». Получателем донесений был некто Алекс, но, в отличие от Штирлица, это был реальный человек: под этим псевдонимом Юлиан Семёнов вывел начальника советской внешней разведки генерал-лейтенанта Павла Михайловича Фитина.
Детство
Родился Павел 28 декабря 1907 года в селе Ожогино Тобольской губернии в 190 верстах от нынешнего областного центра Кургана. Семья была крестьянская, и после революции отец организовал в селе сельскохозкоммуну. Паша помогал родителям с раннего детства, и ещё успевал учиться в школе. В родном селе Павел вступил в комсомол и возглавил школьную ячейку. Уже тогда он проявил себя как человек решительный, способный постоять не только за себя. Как-то Ялуторовский райком ВЛКСМ, где он работал, выдал выпускникам школ путёвки для поступления в институты, но у них документы не приняли. Фитин поехал в Курган, обошёл все институты и добился, чтобы ребят приняли.
Институт
В 1927-м Павел вступил в партию, и через год поехал в Москву учиться в Институте электрификации и механизации сельского хозяйства, чтобы вернуться в Ожогино грамотным специалистом. На втором курсе, в 1929-м Фитин женился на Александре Мартыновой, через три года у них родился сын Александр, но когда ему было два года, брак распался. После окончания института Фитина распределили в издательство «Сельхозгиз». Проработав два года редактором, Фитин на год ушёл в РККА, и в редакцию вернулся уже на пост заместителя главного редактора. В марте 1938-го Фитина вызвали на Старую площадь и попросили зайти на Лубянку – там его ждут.
Госбезопасность
Там его не просто ждали. После подробных, но формальных расспросов – несомненно, собеседники знали о нём всё, иначе бы не пригласили – Фитину предложили служить в госбезопасности. Понимая, что всё уже решено, Фитин просить время на размышление не стал, и согласился сразу. При зачислении Фитину, как дипломированному специалисту сразу присвоили спецзвание старшего лейтенанта госбезопасности и тут же направили в особую школу, готовившую разведчиков.
Павел Михайлович Фитин
Ещё во время учёбы в спецшколе Фитин продемонстрировал незаурядные аналитические способности и умение работать с большим массивом документов и информационных источников. С кадрами в разведке были серьёзные проблемы, и Фитин довольно быстро делал карьеру: уже в ноябре 1938-го он стал замначальника внешней разведки, спустя три месяца получил четыре «шпалы», что соответствовало специальному званию майора госбезопасности, а в мае 1939-го возглавил всю советскую разведку. В феврале 1940 года в петлицах Фитина красовались два ромба, старшего майора госбезопасности, что условно было уже генеральским званием, примерно соответствующим комдиву. В том же году Фитин официально женился на Лидии Булатовой, с которой у них уже была общая дочь Наталья, родившаяся в 1937 году. Сын Владимир родился уже после войны, в 1946-м.
Павел Михайлович Фитин
Работать Фитину пришлось, фактически, на руинах: только за 1938 год и первую половину 1939-го сменилось пять начальников разведки. Многие резидентуры остались без людей, связи с агентами были утрачены, и агентурную сеть нужно было создавать заново, причём, делать это предстояло тем, кто пришёл в разведку совсем недавно, не имел практического опыта вербовки и вообще жизни «на холоде». Да и с иностранным языком многие познакомились лишь в спецшколе.
Зарубежная резидентура
Начал Фитин с восстановления зарубежных резидентур, как легальных, работавших под «крышей» полпредств, консульств за границей, так и нелегальных, которые нужно было создавать с нуля, ведь многие агенты просто не хотели встречаться с незнакомыми людьми, опасаясь нарваться на полицейских или контрразведчиков. Фитин сумел в очень короткие сроки направить в легальную резидентуру более 200 выпускников спецшколы, а также забросить в важнейшие страны много нелегальных разведчиков, которые довольно быстро там легализовались, и в Центр, впервые за год, пошла важная информации.
Военный историк Александр Бондаренко в книге «Фитин» утверждает, что в мае 1940-го, когда Германия уже воевала в Францией и Англией, Фитин побывал в Германии. С какой целью он туда ездил, встречался ли с кем-нибудь из руководителей разведки рейха, автор книги не уточняет.
Арнольд Генрихович Дейч
Едва ли не самая ценная информация поступала из Лондона, где работал опытнейший резидент Анатолий Горский, на связи у которого находились пятеро англичан, завербованных Арнольдом Дейчем, вошедшие в историю под названием «Кембриджская пятёрка». В 1939-м Горского отозвали в Москву и арестовали. Фитин не только спас Горского, но и убедил руководство НКВД вернуть его в Лондон. Именно чиновник форин офиса Дональд Маклейн, работавший под оперативным псевдонимом «Homer», передал Горскому первые сведения о намерении англичан и американцев создать атомную бомбу. Вскоре другой источник полностью подтвердил информацию, полученную от Маклейна.
Доналд Дуарт Маклейн
Разведдонесение
16 июня 1941 года Фитин подготовил Сталину разведдонесение, № 2279м, где говорилось, что источник в штабе люфтваффе (Харо Шульце-Бойзен, псевдоним «Старшина») сообщает, что война может начаться в любое время, и что немецкая авиация будет бомбить электростанцию «Свирь-3», заводы в Москве, выпускающие комплектующие для самолётов и автомастерские. На донесение, которое принёс нарком госбезопасности Всеволод Меркулов, Сталин наложил на него матерную резолюцию, назвав «источник» дезинформатором.
Всеволод Николаевич Меркулов
Когда в конце 80-х стало известно про сталинскую резолюцию, вой поднялся вселенский: как же близорук был Сталин, пославший по матушке и наркома, и Фитина, чья подпись стояла под разведдонесением, и, конечно «Старшину», приславшего такую важную информацию, да ещё и за неделю до начала войны! При этом текст донесения мало кто читал: все сразу переходили к нецензурной резолюции. На самом деле, сообщений о том, что война вот-вот начнётся, было много: то 1-е апреля, то 15-е, то 15-е мая, то 15 июня. Информация приходила и от болгарских дипломатов, и от югославских, и от шведов, и от датчан, и по линии военной разведки, и из Коминтерна: немцы проводили операцию по дезинформации Москвы, и запускали разные утки. Найти истину в этом мутном потоке было невероятно сложно, и среди разной шелухи советская разведка проглядела, что 22 мая 1941 года, ровно за месяц до начала войны, Гитлер перевёл железные дороги на режим максимальных военных перевозок – зная эту дату, можно было достаточно точно вычислить день начала войны. Не зная об этом, Сталин полагал, что у него есть время.
В этом же донесении «Старшина» сообщал о бомбардировке немцами слабенькой электростанции «Свирь-3» в Карелии и автомастерских в Москве: как будто в Советском Союзе не было более важных объектов поближе к границе. Это была явная «деза», да ещё поданная совершенно издевательски, так что гнев вождя вполне оправдан.
После войны во множестве книг появились утверждения, что Сталин секреты Гитлера ложились на стол Сталина, когда на документах ещё не высохли чернила. Однако практически во всех разведсводках, опубликованных в 90-е годы говорилось, что данных о планах и замыслах противника разведка не располагает. О существовании знаменитой директивы № 21 «Барбаросса», которую Гитлер подписал 18 декабря 1940 года, в Ставке узнали только после того, как в феврале 1943 года в плен попал Фридрих фон Паулюс, разработавший этот план.
Тем не менее, смею предположить, что в оттягивании войны разведка свою роль сыграла: 6 апреля 1941 года вермахт начал операцию против Югославии, которая закончилась капитуляцией Белграда 17 апреля, и немцам потребовалось время, чтобы перебросить войска к границам СССР. Причиной вторжения в Югославию стал переворот 27 марта, совершённый после того, как Белград присоединился к Тройственному пакту. Не исключено, что этот переворот был инспирирован советской разведкой.
«Enormous»
В августе 1941-го враг рвался к Москве, и Ставка требовала от Фитина всеобъемлющую информацию о планах не вступивших в войну Турции, Ирана, Японии, о том, какую помощь готовы оказать союзники – Великобритания и США. Фитин валился с ног от усталости, когда начальник отдела научно-технической разведки старший лейтенант госбезопасности Леонид Квасников доложил Фитину, что в научных журналах Англии, Германии и США перестали печатать материалы об исследованиях о делении атомного ядра. Квасников, без пяти минут кандидат наук пояснил, что ещё до войны некоторые учёные в Европе пришли к выводу, что реакцию деления ядер урана можно использовать в оружии колоссальной разрушительной силы, и что есть вероятность, что такое оружие может появиться уже в 1944 году. Фитин, словно забыв про текущую обстановку, приказал Квасникову подготовить распоряжение для всех легальных и нелегальных резидентов за границей: обращать самое пристальное внимание на проекты по созданию оружия массового поражения, основанные на использовании атомной энергии. Это распоряжение, сделанное Фитиным через голову своего непосредственного начальника Меркулова, положило начало самой масштабной операции советской разведки, получившей кодовое наименование «Enormous», что в переводе с английского означало громадный, чудовищный, ужасный.
И тут из Лондона от Гурского и его заместителя Владимира Барковского поступило то самое сообщение Маклейна, подтверждающее опасения Квасникова: 16 сентября состоялось заседание Уранового комитета, на котором обсуждалось создание мощного боеприпаса, и на ближайшее время запланированы эксперименты с целью определения плотности потока нейтронов между массами урана-235. Член ГКО, нарком внутренних дел Лаврентий Берия, прочитав справку Фитина, решил с докладом Сталину повременить: он опасался, что это дезинформация английской разведки MI6.
Берия Лаврентий Павлович
В феврале 1942-го Фитин подготовил новую подробную докладную записку об исследованиях англичан по созданию атомной бомбы на основе урана-235. Фитин писал, что для того, чтобы союзники не застали нас врасплох, необходимо самим начать подобные научные разработки и для координирования деятельности всех учёных ядерщиков нужно немедленно организовать при ГКО специальный совещательный орган. Фитину впервые удалось добиться создания в разведке специального информационно-аналитического отдела, но дальше дело пока не пошло: Берия справку Фитина Сталину снова не доложил, считая, что обстановка на фронтах, где Красная Армия потерпела поражение под Харьковом и отступала к Сталинграду, требует усилий совсем в другом направлении. Аналитическая записка Фитина попала к Сталину лишь в конце лета 1942-го, и уже 28 сентября ГКО секретным постановлением № 2352сс создал «урановую» лабораторию № 2 во главе с Игорем Курчатовым.
Манхеттенский проект
Начавшиеся исследования потребовали от разведки новых данных о ядерных секретах союзников. Ситуацию осложнило то, что исследования с Туманного Альбиона, где у резидентуры были прочные связи, переместились в США, где больше денег, научных и технических возможностей, чтобы «поднять» этот грандиозный проект. Кроме того, Штаты не бомбили. Англичане передали за океан огромный массив документации, и Горский с Барковским потеряли доступ к информации. Данные о начале работы над секретнейшим ядерным Манхеттенским проектом в Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико, прислал резидент Василий Зарубин. Для усиления работы в США под дипломатическим прикрытием поехал Квасников и возглавил там спецгруппу, занимавшуюся исключительно добыванием ядерных секретов. В Москву пошёл поток научной информации и технических документов: американские учёные, так же как чуть раньше англичане, бескорыстно помогали советской разведке. В Москве от обилия материалов буквально зашивались: не хватало специалистов не то, что для анализа и обработки документов, но даже для перевода. Курчатов очень высоко оценил материалы, добытые разведчиками Морисом и Леонтиной Коэн, а также Юлиусом и Этель Розенбергами, которые разведчиками не были, а просто помогали Советскому Союзу и закончили жизнь на электрическом стуле.
Угодил в опалу
В 1946-м, за три года до испытаний в Семипалатинске первой советской атомной бомбы, Берия снял Фитина с его должности и назначил замуполномоченного МГБ в Группу советских оккупационных войск в Германии, а потом понизил до заместителя начальника Свердловского областного управления МГБ. (В те годы управления МГБ в областных городах кроме Москвы и Ленинграда возглавляли полковники, а тут целый генерал-лейтенант). Потом Фитина, вроде бы, повысили: он стал министром госбезопасности Казахской ССР. Казалось, Фитин угодил в опалу, но на самом деле это были прикрытие и легенда для отвода глаз и снижения интереса к Фитину иностранных разведок. В Германии он занимался поиском учёных и технической документации по атомным разработкам немцев и организацией вывоза урана, которого в СССР ещё не было. В Свердловской и соседней Челябинской области он вместе с Ефимом Славским с нуля поднимал закрытые города и обеспечивал их секретность и безопасность, в Казахстане контролировал ядерный полигон и строительство уранового комбината в Шевченко.
Павел Михайлович Фитин
Увольнение
Настоящая опала началась после смерти Сталина и расстрела Берии. Многих его близких друзей расстреляли, а Фитину повезло: он никогда в друзьях у Лаврентия Павловича не ходил, а потому его просто уволили, как не соответствующего занимаемой должности даже без пенсии: к тому времени он служил органах всего 15 лет, и необходимого для пенсии стажа «не заработал», хотя и был генералом. Но самым ужасным было то, что Павла Фитина забыли, его имя надолго пропало из истории советской разведки. После унизительного увольнения Фитин расстался с женой и в третий раз женился только через 9 лет. Сослуживцы устраивали Фитина на какие-то незначительные должности, не имеющие отношения к разведке: его опыт, знания, аналитические способности оказались никому не нужны. 21 декабря 1971 года Павел Фитин скончался. Хоронили его на не престижном Введенском кладбище без положенных генерал-лейтенанту воинских почестей. Не вспомнили о нём и в 90-е, когда Звёзды Героев России, пусть и посмертно, получили многие советские и иностранные разведчики. Лишь через 46 лет после смерти, в декабре 2017-го возле офиса пресс-бюро СВР России на Остоженке Павлу Фитину открыли памятник.
Павел Михайлович Фитин
автор: Николай Кузнецов
