Он родился 28 мая 1960 года. Семья тогда ещё была простой, не звёздной – мама Елена Васильевна Андреева пела в филармонии, отец Микаэл Леонович Таривердиев, сын расстрелянного в 1937-м врага народа, только что окончил «Гнесинку», где учился у своего соплеменника маститого композитора Арама Хачатуряна. «17 мгновений весны», «Ирония судьбы…», эпопея про резидента были ещё далеко впереди: до рождения сына Микаэл Таривердиев написал музыку только к одному фильму – «Юность наших отцов», снятому в 1958 году режиссёрами Михаилом Каликом и Борисом Рыцаревым по мотивам романа Александра Фадеева «Разгром». Таривердиев, написавший музыку к более чем 130 фильмов, пять опер, четыре балета, более ста песен и романсов, был одним из лучших мелодистов не только советского, но и, пожалуй, мирового кино, стоящим в одном ряду с Нино Рота и Эннио Марриконе. На меня огромное впечатление произвела его музыка в фильме Калика «До свидания, мальчики…» и «Пассажир с Экватора» Александра Курочкина. Помните – «Кто тебя выдумал, звёздная страна…» в исполнении Елены Камбуровой. Его удивительно тёплые мелодии были не похожи одна на другую, но буквально с первых звуков можно было безошибочно сказать, что принадлежат они именно Микаэлу Таривердиеву, а его соло на рояле, порой, просто завораживало.
Мальчика, родившегося в День пограничника назвали Кареном. Кто знает, может, дата рождения предопределила его дальнейшую судьбу – пограничники ведь тоже немного разведчики. Родители пытались, правда, не очень настойчиво, направить отпрыска по музыкальной стезе, но быстро от этой затеи отказались, ведь никаких музыкальных способностей у сына не было, а отец решил, что тащить Карена в музыку, используя своё имя и связи, вряд ли стоит. Карен, видимо от того, что дома рояль звучал едва ли не круглые сутки с небольшими перерывами, когда отец уезжал в творческие командировки, музыку терпеть не мог, что, впрочем, не помешало ему много лет спустя научиться играть на гитаре и петь. Однако этот поступок имел чисто утилитарное назначение: на молодого человека с гитарой девушки обращали внимание больше, чем на такого же парня, но без гитары. А ещё он ненавидел математику: уж очень донимала его бабушка, заслуженный учитель, кавалер ордена Ленина. Карен с самого раннего детства понял, кем он точно не станет – музыкантом и математиком.
Карен не был «мажором», никогда не кичился положением и достатком своей семьи – это же не он эти положение и достаток обеспечил. Он, наоборот, всю свою жизнь старался доказать всем, но в первую очередь, самому себе, что папа – это папа, а он, Карен, всего в этой жизни будет добиваться сам. И отец его в этом стремлении поддерживал. После школы Карен легко сдал экзамены и поступил на очень престижный философский факультет МГУ, где учились дети тогдашней советской элиты. На втором курсе ему стало скучно, он понял, что философия не его муза, бросил учёбу, и уехал «за туманом и за запахом тайги» на нефтепромыслы в Тюменскую область. Хлебнув досыта романтики и комаров, в 1979-м он вернулся в Москву, и, едва забросив домой рюкзак, отправился в военкомат по месту прописки, где потребовал, чтобы его направили в десант, тогда ещё не зная, что служба в ВДВ может привести его в Афганистан – советские войска введут в эту южную страну только 25 декабря, но, даже если бы и знал, это вряд ли бы его остановило, скорее, наоборот, ещё больше подстегнуло. Отец к поступку сына отнёсся с пониманием, не отговаривал, восстановиться в институте не призывал. Он видел, что Карен, что называется, «на взводе», и под воздействием эмоций может натворить чего-нибудь страшного, и армия может его от этого уберечь. Да и вряд ли сын внял бы этим уговорам – он для себя всё уже реши.
В военкомате на фамилию внимания не обратили: никому в голову не могло прийти, что сын известного композитора добровольно идёт в армию, и, несмотря на весьма субтильное телосложение, просьбу Карена уважили. В части его направили в учебную роту в Прибалтике, где он вдоволь набегался с рюкзаком, набитым камнями, и уже там решил, что военная служба и есть его призвание, и написал рапорт о поступлении в Рязанское высшее командное училище ВДВ.
В училище Карен оказался в 9-й роте, где готовили офицеров спецразведки. (Совпадение с названием фильма Фёдора Бондарчука совершенно случайное. А о самом фильме майор Таривердиев, видевший Афган не по телевизору с тёплого дивана, отзывался весьма пренебрежительно, чтобы не сказать большего). В роте была очень серьёзная не только боевая, но и языковая подготовка: изучали английский, французский, немецкий, китайский языки. Когда Карен попал в училище, афганская война была в самом разгаре, и конца-края ей было не видно, и молодой курсант стал изучать фарси, что не оставляло никаких сомнений в том, где ему придётся проходить дальнейшую службу. Окончив в 1984-м году училище, и получив на погоны две звезды, Карен отправился в Афганистан. Микаэл Левонович, на глупый вопрос, что ж он сына от мясорубки «не отмазал», недоумённо пожал плечами, и ответил, как всегда с мягкой улыбкой, но стальным голосом, что его сын ничем не отличается от сына школьной уборщицы. Больше его такими вопросами никто не донимал. Я попытался вспомнить, кто ещё из детей тогдашних знаменитостей и высших руководителей страны служил в Афганистане, и не смог: похоже, Карен Таривердиев был единственным в своём роде.
Прилетев из Кабула в Газни, свежеиспечённый летёха представился комбату 177-й отряда спецназа ГРУ. Вскоре его вызвал к себе представитель разведотдела 40-й армии майор Корунов, и сказал, чтобы Карен не питал особых иллюзий – здесь, в Афганистане, их никто не ждал, и никто не любит. Могут улыбаться во все 32 зуба, но не стоит поворачиваться к афганцу спиной – недолго и пулю схлопотать из автомата, спрятанного под грязным халатом. Карен запомнил слова опытного разведчика, и потом не раз убеждался, насколько тот был прав.
Через много лет, израненный, шитый-перешитый, Карен говорил, что время, проведённое в Афгане, было самым счастливым в его жизни: там он был по-настоящему нужен, там он не имел права на ошибку, потому, что ошибка – это чья-то смерть или кто-то остался на всю жизнь калекой. Для многих, кто прошёл прошлую войну, жизнь разделилась на до войны и после. Карен же уверен, что, как в стихотворении Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом», он, Карен, погиб в Афганистане во время последнего подрыва, хотя и прожил после того случая 27 лет.
Первый бой едва не стал для лейтенанта Таривердиева последним. Он, не то, чтобы растерялся, но первый настоящий бой – это совсем не то, что полоса препятствий в учебке или в училище. Карен больше следил за своими бойцами, и не заметил, что в десяти метрах за камнем притаился «дух» и целится в него из карабина. Бежавший рядом боец крикнул об опасности, но было поздно: с такого расстояния промазать можно только случайно. Душман бы и не промазал, и с удовольствием всадил пулю в лоб молодому «шурави», но выстрела не последовало. Пока «дух» судорожно передёргивал затвор, Карен упал за другой камень, и разрядил в душмана полрожка. Когда бой закончился, нашёл тот камень и того «духа», зачем-то поднял его карабин, и машинально передёрнул затвор. Оказалось, что просто перекосило патрон из-за того, что афганец больше на Аллаха надеялся, и не очень заботился о состоянии своего оружия: в затворе было полно песка. С тех пор Карен Таривердиев, где бы он не служил – на войне и в мирное время, какую бы должность ни занимал, тщательно чистил своё оружие, и требовал, чтобы у подчинённых автоматы и пулемёты были вычищены. Многие солдаты обязаны жизнью такой щепетильности командира.
Своё первое «Красное Знамя» Таривердиев получил после того, как его группа без единой царапины накрыла караван, в который перевозил китайскую реактивную установку – сработала информация, полученная от агентуры Карена. Но не всё и не всегда заканчивалось так благополучно – на войне, как на войне. Однажды лунной ночью группа с очередного выхода возвращалась домой. Все очень устали, и Карен устал, может быть, больше всех, вероятно потому и метра на три промахнулся мимо коридора в своём же минном поле. Эта ошибка командира стоила жизни рядовому Алексееву, трое, в том числе, и сам Карен, получили серьёзные ранения. Это ранение и спасло Таривердиева от трибунала, но что суд человеческий по сравнению с судом Божьим и муками совести: того единственного погибшего бойца Карен помнил до конца своих дней.
После первого своего ранения Карен попал в госпиталь им. Бурденко, и отец навещал его каждый день. Пожалуй, за всю жизнь они никогда так много не говорили. Карен очень любил отца, а Микаэл Леонович и любил сына, и понимал его поступки. Поэтому, когда Карен немного поправился, и сказал, что хочет вернуться, что не может бросить своих бойцов, отец не очень удивился и думал недолго – если ты так считаешь, возвращайся, ты мужчина, тебе решать. А у этого мужчины всего месяц назад родилась дочь.
Карен тогда вернулся в Афганистан. За два с половиной года «за речкой» он участвовал в 63-х разведывательных операциях, после одного ранения доктора вынули из него 19 осколков и едва не ампутировали ему ногу, был награждён орденом Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, пятью медалями.
После Афганистана Карен Таривердиев служил в 10-й отдельной Старокрымской бригаде спецназа, потом в бригаде спецназа в ГДР. В 1989 году, как тогда казалось, внезапно рухнула Берлинская стена, и советское руководство приняло решение вывести с территории Восточной Германии, стремившейся объединиться с Западной Германией шесть армий, в составе которых было 22 дивизии. Бригада ГРУ, где служил Таривердиев, отбыла в Союз одной из первых. Таривердиев получил назначение в 16-ю отдельную гвардейскую бригаду спецназа ГРУ в Рязанской области. К приезду новых семей ничего не подготовили, и семью Карена, в которой к тому времени было уже две дочери, поселили на первом этаже в какую-то покосившуюся хибару. В подвале зимой и летом стояла вода, в комнатах было сыро, летом донимали злющие комары.
В августе 1991-го майор Таривердиев был близок к тому, чтобы совершить самый страшный в армии проступок – не выполнить приказ. Батальон, в котором он служил – элиту армейской разведки, хотели использовать для поддержки пресловутого ГКЧП, а это могло означать, что, либо, придётся стрелять в свой народ, либо в них будут стрелять другие солдаты. 18 августа все 350 человек в батальоне получили боевые патроны и гранаты. Бойцы ничего не понимали, а офицеры догадывались, что просто так в 150 километрах от Москвы никто просто так оружие не раздаёт, и боевую готовность не объявляет. После пресс-конференции, на которой едва протрезвевший «глава ГКЧП» Геннадий Янаев, не зная, куда девать трясущиеся руки, дрожащими губами заявил о введении в стране чрезвычайного положения, всё стало ясно – эти ребята даже государственный переворот осуществить не способны, не то, что страной управлять. В ночь на 20 августа командиры рот собрались конспиративно, и Карен сказал, что он приказы этой никчемной компании выполнять не будет. Остальные офицеры – пятеро мужиков, обладавших огромным боевым опытом, присоединились к нему. Позднее выяснилось, что и знаменитая группа «Альфа» КГБ СССР не стала штурмовать Белый дом, где в то время находилось правительство Ельцина. Задержись ГКЧП не на три дня, а чуть подольше, отказ выполнить даже преступный приказ мог привести Таривердиева и других офицеров бригады в трибунал. Расстрелять бы, наверное, не расстреляли – не те, всё-таки времена, но лет на 15 в лагерь пристроить могли. Слава Богу, обошлось.
В академию майор Таривердиев поступать не стал, да и вряд ли бы он прошёл медкомиссию – ранения, полученные в Афганистане, были очень серьёзными. Из армии он уволился в 1994-м, в возрасте 34-х лет. Время тяжёлое, и Карену много где работать довелось – семью-то кормить, дочерей поднимать надо. Его даже на телевидение занесло, на канал «ТВ-6», где он снимал репортажи для программы «Дорожный патруль». Получалось не плохо, иначе кто б стал выдвигать его на ТЭФИ. Однако ранения даром не прошли, Карен часто болел. У него даже подозревали онкологию, операцию сделали, много чего повырезали, а когда эскулапы до опухоли, наконец, добрались, с радостью поняли, что паника была лишней: опухоль оказалась доброкачественной. Вот только то, что вырезали, назад не вернулось.
25 июля 1996 в Сочи от сердечного приступа внезапно скончался Микаэл Леонович. Было ему всего-то 64 года, и он был полон сил и творческих планов. Смерть отца потрясла Карена, он долго не мог прийти в себя. К жизни его вернул священник из маленькой церкви в селе Верзилово. Карен был уверен, что отец Александр изгнал из него дьявола.
Своего отца Карен пережил на 18 лет. Работал в МЧС, в крупной фирме по продаже автомобилей, пробовал себя в журналистике и литературе, и не без успеха: его рассказы публиковали в «Литературной газете» и журнале «Красное знамя». Умер через полтора месяца после того, как отпраздновал свой 55-летний юбилей – 12 июля 2014 года.
автор: Николай Кузнецов
