Александра Волошинова – лучший экскурсовод по Южному берегу Крыма, любимая многими учительница, заботливая мать и жена. С началом войны она стала ещё и руководителем одной из самых крупных в Крымском подполье патриотической группы. На счету симферопольских партизан более шестидесяти диверсий: подрыв вражеских эшелонов с боеприпасами и техникой, складов с вооружением, уничтожение сотен тонн горючего.
Мины в авоське
Невысокая изящная шатенка в черном пальто и бархатной шляпке. Её смуглое лицо обрамляли красивые локоны, а кокетливый взгляд карих глаз говорил о мятежном характере. Такой впервые увидел Александру Андреевну Волошинову секретарь Симферопольского подпольного горкома ВКП(б) Иван Козлов. Первая же беседа убедила его ещё и в том, что женщина эта обладает недюжинным умом и храбростью.
Александра Андреевна Волошинова
На момент начала Великой Отечественной войны Александре Андреевне исполнился 41 год. В конце июля 1941 года она проводила единственного сына Леонида на фронт и вместе с мужем, опытным подпольщиком ещё со времен Гражданской войны, организовала в своем доме штаб Северного соединения партизанских отрядов Крыма. Она наизусть знала все тропки в крымских лесах, ведь в мирной жизни ей, известному экскурсоводу, не раз доводилось водить здесь туристические группы. Теперь же стояла другая задача – пройти незамеченной для гитлеровцев, чтобы передать партизанским отрядам разведданные из штаба и мины.
Известен случай, произошедший с Александрой Андреевной в момент, когда она выполняла задание по доставке магнитной мины группе Виктора Ефремова с позывным «Хрен». Партизаны ждали её за рекой Салгир, но на Архивном мосту женщину остановил жандарм. Гитлеровец потребовал документы и начал грубо её обыскивать. В этот момент сердце Александры Андреевны бешено колотилось, ведь в руке у нее была авоська с картошкой и луком, между которыми и была спрятана мина. Всеми силами женщина старалась не выдать свой страх. Лишь внешняя веселость и невозмутимость спасла ей жизнь в тот момент. Введенный в заблуждение жандарм отпустил её, не подумав, что спрятать мину можно в сетчатой авоське. Спустя несколько дней партизаны-железнодорожники из группы «Хрена» этой миной взорвали на станции Ислам-Терек один из пятнадцати вагонов с вражескими боеприпасами.
Учительская семья
В партизанских рядах её звали «Муся» – такой позывной Александра Андреевна взяла потому, что так ласково называл её сын Лёня, сокращая от «мамуся». Сама она рано осталась сиротой, с четырех лет её воспитанием занимались родственники. Юность девушки пришлась на смутное время Гражданской войны в Крыму. В этот период она начала помогать подпольной большевистской организации Симферополя, где познакомилась с Иваном Волошиновым. Он стал для Александры и мужем, и учителем. Педагог по призванию Иван Михайлович до войны был завучем школы, преподавал географию. Александра Андреевна разделяла любовь мужа к детям, вела уроки физкультуры и краеведческий кружок, который пользовался огромным интересом у школьников. В 1941 году, готовясь к пришествию оккупантов, учительская семья организовывала эвакуацию учеников и педагогов. А в конце 1942 года им пришлось помогать бежавшему из лагеря военнопленных бывшему своему ученику – Анатолию Досычеву. Волошиновы оформили его студентом зубоврачебной школы, сделав новые документы. Позже именно через Толю была установлена связь с партизанами. К 1942 году в Симферополе сформировалась крупная подпольная организация, состоящая из восьми групп. Объединяющим звеном был Симферопольский подпольный горком ВКП(б) во главе с Иваном Андреевичем Козловым. Почти слепой пожилой мужчина (инвалид 2 группы по зрению) не вызывал подозрения у гитлеровских приспешников, а между тем руководил подпольной сетью численностью свыше 400 человек.
Дурные вести
«Мастерская художника И. М. Волошинова. Принимаются заказы на изготовление портретов» – такая табличка висела на доме Волошиновых на улице Феодосийской. Лишь избранные знали, что за дверью скрывается явочная квартира штаба Северного соединения партизан. Одной из немногих была разведчица штаба Людмила с позывным «Лесная». Именно её в своей книге «В крымском подполье» Иван Козлов назвал той, чьи показания в гестапо послужили череде задержаний и последующей казни крымских патриотов.
Иван Андреевич писал, что 4 марта к нему пришла «Муся» и рассказала, что её очень встревожила недавняя встреча с «Лесной». В свой последний визит она рассказала, что оказалась в очень тяжёлой ситуации. Во время очередной облавы «Лесная» попала в гестапо. Ей удалось откупиться золотыми часами, но затем её снова задержали и, угрожая расстрелом членов её семьи, потребовали в течение недели выдать все адреса подпольщиков. «Лесная» говорила о списке, который дали ей в гестапо и, что в нём якобы не было фамилии Волошиновых. Именно поэтому она пришла к «Мусе» просить помощи в том, чтобы её отправили в лес к партизанам. Сама она якобы боялась туда идти, потому что во многих местах теперь были мины. Участникам диалога слова её во многом показались сомнительными. Иван Андреевич предположил, что Людмила сама составила список подпольщиков, передав его гестаповцам. О том, что «Лесная» пыталась предупредить о грядущей облаве, Иван Андреевич потом узнал и от других участников подполья. Ему удалось вовремя уничтожить документы и скрыться от грядущей беды, а вот «Мусе» и её тяжело болевшему мужу затянувшиеся сборы стоили жизни. 7 марта дом оцепили гестаповцы, вывернув даже камни возле дома. Они искали мины, оружие и требовали предоставить разведданные, которые Волошиновы передавали партизанам в лес. О дальнейшей судьбе «Муси» и её мужа Иван Андреевич узнал уже после освобождения города. До этого момента им не удалось дожить всего пару недель…
В плену
12 марта в камеру втолкнули избитую до полусмерти женщину. Лишь на следующий день Александра Андреевна смогла рассказать заключенным вместе с ней патриотам, что гестаповцы топтали её ногами, сдавливали тисками грудь, подкладывая металлические шарики, чтобы они врезались в ребра. Больше всего ей доставляла страдание мысли о том, что она больше никогда не увидит сына. О последних часах жизни матери лейтенанту Леониду Волошинову рассказала потом колхозница Послушная. Однажды, услышав гул советских бомбардировщиков и череду взрывов, Александра Андреевна поднялась, и во весь голос запела «Землянку». В то же мгновенье в камеру ворвался конвой и увел её. Старушки, видевшие, какие увечья получает женщина на каждом допросе, молились, чтобы её больше не пытали. Но на этот раз обратно она уже не вернулась.
После освобождения Симферополя Иван Козлов описал то, что увидел в разрушенных застенках гестапо. Десятки пленников выцарапали на стенах своей тюрьмы последние в своей жизни пронзительные строчки. Здесь же он прочитал и слова соратника «Муси» Виктора Ефремова, того самого «Хрена». Пленник писал, что он приговорен к смерти, но она его не страшит, потому что умирает он за дело любимой Родины. Виктор прощался с друзьями и товарищами, призывая их мстить. Тела партизан нашли в колодце. Они были изуродованы настолько, что многих опознать смогли только по одежде. Героев-патриотов с почестями перезахоронили. Александра Андреевна Волошинова была посмертно награждена орденом Ленина, её муж – орденом Отечественной войны I степени. В их честь в Симферополе была переименована улица, на которой они жили.
Нераскрытые предатели
Война давно закончилась, но в Крыму до сих пор не утихают споры о том, кто же всё-таки виноват в трагедии крымских подпольщиков. После выхода книги Ивана Козлова считалось, что выдала их та самая разведчица «Лесная». Есть мнение, что она была двойным агентом. Однако, спустя 20 лет после войны, её дочь добилась реабилитации матери, выпустив уже свою книгу – «Долгий путь к правде». Вероятно, что под страшными пытками и угрозами многие ослабшие духом пленники давали наводки на своих соратников. «…Есть люди, которые губят сотни хороших людей», – на это указывал в своих последних строчках и казненный Виктор Ефремов. Его жена рассказала Ивану Козлову, что в оставленных на стенах гестапо надписях некоторые пленники указывали имена тех, кого считали предателями.
Однако всего через несколько дней, когда она пришла туда вместе с ним, увидела, что всё это было старательно затёрто. Сами обвиненные в предательстве или их родственники пытались таким образом скрыться от суда или расправы. «Вот когда я всем существом своим почувствовал: город освобожден, но борьба не кончилась», – заключил Иван Козлов.
автор: Юлия Вершинина
