Лариса Мондрус разрешали выходить на сцену в платьях, которые были несколько короче дозволенного…
Звезда
Лариса Мондрус была звездой № 1 советской эстрады допугачёвских 60-х. Любая её песня сразу становилось хитом, или, как тогда говорили, шлягером. Ей подражали, ею восхищались, ей завидовали. Её портреты красовались на обложках журналов, её диски моментально раскупали, своим участием она могла украсить любой «Голубой огонёк», любой «сборный» концерт. А потом о ней постарались забыть, её песни не крутили на радио, фильмы с её участием перестали показывать в кино и на телевидении.
Детство
Лариса Мондрус родилась 15 ноября 1943 года в городе Джамбул. Отец, Израиль Иосифович Мондрус, курсант лётного училища, уехал по назначению в Чернигов, и о дочери забыл. Мать, Лидия Григорьевна Заплетина, которой не было и 20-ти лет, встретила уроженца Латвии Гарри Мацлияка, официально оформила с ним брак, и переехала в Ригу. В детский сад Лариса ходила латышский, потому, что только там были места, а вот в школу пошла уже в русскую. Лариса в детстве занималась гимнастикой и танцами, но мечтала стать певицей. Мама и отчим хотели, чтобы дочь стала переводчиком, и кроме русского и латышского Лариса свободно говорила и пела на английском, итальянском, польском, французском, языках, позже – на идише, на иврите и на немецком.
Юность
В 1962 году Лариса окончила Рижское музыкальное училище, в неполные 18 лет выдержала большой конкурс, и стала солисткой Рижского эстрадного оркестра. Там она исполнила песню молодого и малоизвестного за пределами Латвии композитора Раймонда Паулса «Подарила Мариня девочке жизнь». Через 20 лет песню на эту мелодию споёт Алла Пугачёва, но там будет другой текст, и называться она будет «Миллион алых роз».
Руководителем и дирижёром РЭО был Эгил Шварц. В юную солистку он влюбился сразу и на всю жизнь, ушёл из семьи, и через два года они с Ларисой поженились. Эгил очень любил джаз, занимался обработкой и аранжировкой джазовых композиций. В тогдашней Риге это делать было легче и проще – цензура была не такой внимательной, как в Москве. Вильнюс, Рига и Таллинн считались «маленькой заграницей», а Лариса была больше западной, чем советской исполнительницей, но добиться популярности и больших успехов в провинциальной Риге было практически невозможно. Слава о дивном хрустальном голосе молодой певицы быстро докатилась до Москвы, и в 1964 году Ларису и Эгила пригласили в свои знаменитые оркестры Олег Лундстрем и Эдди Рознер. Посоветовавшись, супруги решили ехать, и выбрали Рознера – Лариса стала солисткой этого оркестра, а Эгил – дирижёром и аранжировщиком. После отъезда Шварца в Москву его пост в РЭО занял Раймонд Паулс.
С мужем в молодости
Москва
Столицу Лариса завоевала сразу, взлетев без разбега, вертикально, как ракета. Её тут же стали приглашать на радио и телевидение, с ней начали работать лучшие композиторы страны – ей сделали хороший репертуар, да и пела она очень хорошо. Конферансье ещё не успевали её объявить, а зал уже гремел овациями, бесновался в экстазе. Она позволяла себе, и ей разрешали выходить на сцену в платьях, которые были несколько короче дозволенного, и мужики млели от её красивых ног. Сейчас её с полным основанием назвали бы секс-символом, но в то время таких слов никто не знал.
После первого успеха Ларису стали одолевать поклонники – слали записки, обрывали телефон, караулили у служебного входа концертного зала и у подъезда дома. Но она никому не оставляла даже призрачных надежд. Может, тогда и пошёл слух про любовника из высших эшелонов власти. Но рядом с ней всегда был её Эгил.
Муслим Магомаев
Мондрус в дуэте с популярнейшим Муслимом Магомаевым спела «Песню птиц» Полада Бюль-Бюль оглы на стихи Онегина Гаджикасимова. Телевидение сняло что-то типа видеоклипа, и люди, услышав страстные слова, увидев, какими влюблёнными глазами смотрят друг на друга Лариса и Муслим, сразу решили, что у них роман. По Москве пошла очередная волна слухов. Магомаев был красавец, по которому сохли все женщины страны, у него был совершенно завораживающий голос. Мондрус тоже была красавица, и никто не мог поверить, что это просто работа, и просто хорошая дружба Муслима, Ларисы и её мужа Эгила.
«Голубой огонёк»
По-настоящему знаменитой Лариса стала после новогоднего «Голубого огонька» 1 января 1966 года, в котором она участвовала вместе с Юрием Гагариным, Алексеем Леоновым и Павлом Беляевым – она спела «Песню о звёздах», написанную Эгилом, а космонавты изображали телеоператоров. Снова пошли пересуды – какая-то выскочка из провинции, и рядом с самим Гагариным! Народные артисты об этом мечтают, а Мондрус кто такая? Самой Ларисе этот «Огонёк» запомнился на всю жизнь. Говорят, Гагарин даже хотел познакомиться поближе, но у него ничего не вышло.
Космонавты вообще любили Ларису, часто приглашали её выступить к себе в Звёздный городок. Мондрус всегда к этим поездкам тщательно готовилась, придумывала такие наряды, чтобы и природные достоинства не спрятать, но при этом упрёков со стороны бдительных политработников не получить. Но ей всё равно регулярно влетало за короткие юбки: негоже перед космонавтами, людьми строгих нравов, своими ножками сверкать.
Лариса имела репутацию профессиональной, но строптивой певицы – она ни в какую не шла на уступки, когда чиновники от культуры, мнившие себя кутюрье, требовали её изменить фасон или длину платья. Как-то на телевидении ей не позволили петь в брючном костюме, она отказалась выступать, и уехала домой. Так называемые «шефские концерты» Лариса терпеть не могла, считала их халтурой.
Комната в Москве
Жилья в Москве у Ларисы и Эгила не было, и поначалу они ночевали по углам у друзей, потом снимали комнатушку в коммуналке. Бытовая неустроенность очень угнетала Ларису. Работу с Рознером Лариса считала счастьем, но без московской прописки жить в Москве было тяжело, и Лариса перешла в Московский мюзик-холл, где ей через всесильного министра культуры Екатерину Фурцеву сделали прописку. В 1967-м году Лариса и Эгил поменяли свою рижскую квартиру на 17-метровую комнату в коммуналке – не бог весть что, но это было первое своё жильё в Москве, куда они смогли купить свой первый телевизор. Когда его включили, по иронии судьбы увидели Ларису, которая пела «Для тех, кто ждёт» – вот и дождались.
В 60-е годы о зарубежных гастролях мечтал любой советский артист. Работая в Московском мюзик-холле, который выезжал чаще других, Лариса побывала в Польше и ГДР, где получила восторженный приём. Такие поездки были полностью во власти концертных организаций и компетентных органов. Ларису много куда звали – в то время она была одной из немногих советских исполнителей, кто пел на иностранных языках. Но до неё эти приглашения не доходили – их с Эгилом не хотели выпускать, возможно, опасались за их благонадёжность, боялись, что они останутся за границей, хотя сделать это можно было только в капиталистической стране, а туда Мондрус не звали. В середине 60-х им вообще перекрыли все возможности гастролировать за границей. Доброхоты советовали Ларисе завести роман с каким-нибудь влиятельным партийным бонзой, но в ответ она только возмущалась. Лариса пыталась бороться, не сдавалась, но постепенно стала понимать, что борется она с ветряной мельницей, что всё бесполезно.
Будучи одной из самых популярных певиц страны, Лариса с Эгилом продолжали жить в той самой комнатке, которую выменяли на свою рижскую квартиру. Государственное жильё они бы ждали до скончания века, и поэтому встали в очередь на кооперативную квартиру, которую можно было получить быстрее, но за деньги. Но в 1967-м году их в очереди отодвинули подальше – видите ли, никаких званий у них нет, детей нет, а, значит, и расширение жилплощади не положено. Для Ларисы это был ещё один удар. Ей пришлось дать столь ненавистный шефский концерт в Совете министров РСФСР, оттуда позвонили, куда надо, и Лариса с Эгилом получили, наконец, вожделенную трёхкомнатную кооперативную квартиру. Но для того, чтобы соблюсти формальности, ей всё равно пришлось принести фальшивую справку о ранней беременности.
В 1967 году страна готовилась к 50-летию Октябрьской революции. В ознаменование этого исторического события коллективы всех заводов, фабрик и колхозов встали на трудовую вахту. У эстрадных исполнителей такой возможности не было – никто не знал, как спеть сверхплановую песню, и от них стали требовать песен высокого гражданского звучания – чем выше, тем лучше. Певцам, у которых был баритон, было проще, а голос Мондрус для таких песен совсем не подходил. Тогда ей стали запрещать петь то, что ей нравилось, что она считала нужным. Еще больше требования к репертуару ужесточились в 1970-му году, накануне 100-летнего юбилея Ленина. В Москонцерте, где Лариса работала после мюзик-холла ей откровенно сказали, что у неё будут проблемы, если она не перейдёт с любовной на гражданскую лирику.
Убрать из эфира
Возглавивший в 1970-м Гостелерадио СССР Сергей Лапин приказал убрать из эфира популярных исполнителей Вадима Мулермана, Михаила Александровича и Ларису Мондрус. Мондрус всё реже появлялась в «статусных» концертах, её не пускали на главные концертные площадки Москвы. Ларисе оставалось петь в провинции, где на неё по-прежнему собирались полные залы. В день она живьём, без фонограммы, которой тогда не было, давала по два–три концерта, делая местным филармониям месячный план. В гостиницу Лариса возвращалась полумёртвой, а назавтра не могла привести голос в порядок. Много сил и времени отнимали перелёты и переезды. Перспектив Эгил и Лариса не видели, и она написала директору Москонцерта заявление об увольнении «в связи с личными обстоятельствами», а вскоре они с Эгилом подали документы на выезд в Израиль – чашу терпения переполнило то, что «зарубили» уже готовый диск-гигант «за пессимистический настрой».
В Израиль
Весть о том, что Мондрус хочет навсегда уехать из Союза, в миг облетела всю страну. Недоумевали не только коллеги-музыканты, но и все советские люди: уж ей-то чего не хватает? Что ей ещё нужно? Мондрус, даже не заслуженная артистка какой-нибудь автономной республики, бездетная, а живёт в трёхкомнатной квартире, прекрасно зарабатывает на концертах и пластинках, часто ездит на гастроли за границу. Многие её откровенно осуждали – зазналась и зажралась, с жиру бесится.
Те, кто в начале 70-х уезжали из СССР, знали, что это билет в один конец, что они, может быть, никогда не встретятся со своими родными и друзьями, что вряд ли когда-то смогут вернуться на родину, даже в качестве туристов. Имена уехавших удаляли из титров, фильмы с их участием «клали на полку». Это случилось и с картинами, в которых была Лариса. В 1968 году вышел фильм «Улыбнись соседу», где Лариса в кадре пела две песни – «Древние слова» и «Между небом и землёй». После её отъезда оба фрагмента с её участием из картины вырезали. На долгие годы исчез из проката фильм Эльдара Рязанова «Дайте жалобную книгу», в котором Лариса пела про добрый вечер. Правда, в титрах она значилась, как Мандрус, но это, скорее всего, техническая ошибка. Этой картине не повезло вдвойне: почти одновременно с Мондрус страну покинул и автор сценария Александр Галич. В советско-румынском музыкальном фильме «Песни моря» Мондрус пела за Наталью Фатееву. Фильм имел оглушительный успех, но после 1973-го года его почти не показывали. Примерно такая же судьба была и у фильма «Опекун» с песней «Белый пароход» Куда лучшая участь выпала на долю «Джентльменов удачи», где Мондрус поёт песню «Проснись, и пой!», правда, в кадре опять не она, а Галина Мекеладзе – его показывали довольно часто, даже по телевидению. И это при том, что двое из этого фильма – Савелий Крамаров и Лариса Мондрус покинули страну легально, а Олег Видов вообще стал невозвращенцем.
Германия
В 1973-м Лариса и Эгил выехали из СССР в Израиль, имея в кармане по 100 долларов на брата. Потом друзья помогли им поселиться в Германии. Лариса и Эгил понимали, что там она, наверное, петь не будет. Они ко многому не были готовы – немецкого не знали, что такое система контрактов – тоже, не было знакомых и нужных связей, но их это не остановило, они сделали этот тяжёлый шаг. Немецкий Лариса освоила быстро, что позволило ей запеть. И не просто запеть, а выступать в концертах и на телевидении, получить признание. Конечно, той популярности, что была у неё в СССР, Лариса не добилась, но, во-первых, на это трудно было рассчитывать, и, во-вторых, они с Эгилом к этому и не стремились. Её аудитория – не эмигранты из СССР, а немцы. Первый зарубежный диск с песнями Мондрус вышел уже в 1974 году, появились хвалебные рецензии. Она заключила пятилетний контракт с всемирно известной фирмой Polydor Records. В 1977-м Ларису Мондрус включили в сборник «100 звёзд сцены» наряду с Эллой Фицджеральд, Фрэнком Синатррой, Барбарой Стрейзанд другими.
Сын
Много лет у Ларисы и Эгила не было детей. Лариса очень страдала, что не может забеременеть. В Москве они ходили к разным врачам, их со всех сторон обследовали, но никаких патологий ни у Ларисы, ни у Эгила не было. И вдруг случилось чудо – она забеременела, но предстояли гастроли в Махачкале. Доктора категорически запретили ехать, но билеты на её концерты были полностью раскуплены за несколько месяцев до гастролей. В самолёте Ларисе стало плохо. Её саму спасли, а будущего сына – нет. Мечта стать матерью сбылась в Германии – в 1982 году у Ларисы и Эгила родился сын Лорен. Он мог стать музыкантом, но стал учёным. Он говорит на трёх «семейных» языках – немецком, русском и латышском.
С сыном Лореном
В Москву Лариса Мондрус приехала в 2003-м, как турист. Она привезла с собой сына, и сказала ему, что из такой Москвы она бы не уехала. До сих пор при звуке Кремлёвских курантов у неё ёкает сердце. Она побывала в Риге, встретилась с Раймондом Паулсом, спела в концерте.
После рождения сына Лариса оставила сцену, занялась бизнесом, и стала хозяйкой двух обувных магазинов в Баварии. Эмиграция для Ларисы и Эгила крахом не стала. Они прошли этот не лёгкий путь потому, что были вместе.
автор: Николай Кузнецов
