За три года не было ни одной картины, от него сразу отвернулись те, кто ещё вчера чуть ли не целоваться лез, вокруг как-то сам собой образовался вакуум, остались только самые близкие друзья…

«Нечистая»

В 70-е годы гулял в СССР такой анекдот: Старшина на плацу обучает молодняк обращаться с противогазами – снимать и надевать. После команды «Снять противогаз!» он подходит к одному солдату, и говорит:

– Была команда – снять противогаз!

Солдат отвечает:

– Я уже снял, товарищ старшина, – отвечает солдат.

– Да? Ну и рожа у вас, рядовой Крамаров!

Он не сыграл Гамлета, короля Лира и Чацкого. Но народ очень любил его смешных недалёких героев. У него была маска бесшабашного, весёлого, глуповатого, но своего парня. В жизни он ничего общего не имел со своим экранным образом, что горит о том, что это был очень хороший актёр – самого себя сыграть куда проще.

Детство

Савелий Крамаров родился 13 октября 1934 года в Москве. Отец, Виктор Савельевич окончил юрфак Киевского института народного хозяйства, потом аспирантуру, перед арестом в 1938-м служил юрисконсультом на фаянсовом заводе им. Калинина в Конаково Калининской области. 8 лет за антисоветскую агитацию он отбывал на Колыме, в марте 1951 года после повторного ареста и высылки в Туруханск, свёл там счёты с жизнью. Мать, Бенедикта Соломоновна ждала мужа, тянула на себе дом и детей – Саву и Таню, которая была старше брата на 4 года. Жили очень бедно – жену врага народа брали на работу только уборщицей, и она мыла полы в нескольких конторах. Сава часто голодал, сидел дома, потому, что нечего было надеть, чтобы выйти на улицу. Да идти во двор не хотелось: над Савой издевались, потому что он – сын врага народа, а, значит, и сам будущий враг. Это же было и в школе. Всё это сделало Савелия человеком замкнутым, малообщительным. С ним было тяжело дружить.

В раннем детстве у Савелия развилось косоглазие, и в школе и во дворе ему придумали прозвище – Косой. Он ещё и выглядел как пугало: длинный, нескладный, очень худой от постоянного недоедания, ходил почти в лохмотьях. Мать жалела своего некрасивого сына, все заработанные гроши тратила всё на него. Она верила, что сын очень талантлив, что станет он известным актёром, и в будущем его ждёт счастливая жизнь.

С раннего детства Сава привык, что с его внешностью и с клеймом «врага народа» за место под солнцем надо драться в буквальном смысле слова. Он не был размазнёй, у него был сильный характер, и вскоре пацаны в школе и во дворе это ощутили: Савелий сам стал затевать драки не только со сверстниками, но и с ребятами постарше, остро реагируя на обидные слова. После многих драк его строго предупредили, что если он будет продолжать в том же духе, его в комсомол не примут, и ему одна дорога – в школу ФЗУ. Эта новость Савелия даже обрадовала: ведь тогда в анкете ему не придётся отвечать на вопросы об отце.

В детстве Сава поклялся, что когда вырастет, сделает всё, чтобы он и его мама больше никогда не нуждались. Но он ещё учился в школе, а Бенедикта Соломоновна за считанные месяцы сгорела от рака. 16-летний Савелий остался один – старшая сестра Татьяна уже давно жила во Львове у дяди Абы Савельевича. Вскоре родной брат матери Леопольд Соломонович Волчек (никаких сведений о родстве с известным режиссёром Борисом Волчеком мне найти не удалось), совсем не богатый человек, приютил племянника и составил график его обедов – сегодня он ест у одних дальних родственников, завтра – у других, и так далее. Так Савелий кочевал по Москве из одного еврейского дома в другой. Учился он плохо, и мечтал стать актёром, вызывая смех у всех, с кем он этой мечтой опрометчиво делился.

Незадолго до школьных выпускных экзаменов у Савелия выявили туберкулёз, как уверяли доктора, из-за хронического недоедания. В то время эта страшная болезнь революционеров уже не была приговором, но требовалось длительное лечение, поступление в институт становилось невозможным, а там, кто знает, и мечта Савелия стать знаменитым артистом, могла стать несбыточной. Но многочисленные родичи навалились всем скопом, откормили и выходили юношу, однако у него зародился панический страх смерти. Он никогда не пил, не ел мяса, питался одними овощами.

Подал документы в ГИТИС

После получения школьного аттестата родня стала убеждать Саву, чтобы он выбрал простую профессию, которая будет приносить стабильный доход. Но Савва, помня о мечте мамы, подал документы в ГИТИС, однако «срезался» уже в первом туре – внешность у абитуриента была совсем не киношная, всех зрителей распугает. Возвращаясь домой, он повторял: «Прости, мама, я не смог…» Всё чаще он думал, что синица в руках надёжнее журавля в небе.

На время Крамаров сдался. В юридический сыну врага народа путь был заказан, и он поступил в Московский лесотехнический институт. Это было совсем не его дело, и учился он плохо – много времени отнимали занятии в эстрадной мастерской при Центральном доме искусств. Он рассылал свои фотографии на все киностудии страны, но ответа так и не дождался.

Эпизод в кино

Однажды, гуляя по Москве, Крамаров увидел, как снимают кино. Улица была оцеплена милицией, но Крамаров сумел сквозь огромную толпу зевак пробраться поближе к площадке. И вдруг, во время перестановки камеры режиссёр внезапно заметил Крамарова, и предложил ему сняться в эпизоде, изобразить удивление. Режиссёру хватило одного дубля, и с этого момента Савелий понял, что он на верном пути, что мечта мамы вот-вот осуществится. Ещё больше эта уверенность укрепилась, когда он увидел себя на экране. Впрочем, в титрах он своей фамилии не нашёл.

После Московского лесотехнического института

Верить, что ты прирождённый актёр, это одно, а реальность была не такой радужной. В 1958-м, окончив с горем пополам лестех, Крамаров стал работать по специальности – украшал зелёными растениями хорошеющую столицу. Он женился – его Людмила, в отличие от многих других девушек считала мужа талантливым и привлекательным. Но, главное, она была очень похожа на маму. Крамаров, наконец-то, перестал чувствовать себя одиноким. Жили они очень скромно, но в семье царили счастье и любовь.

Первая роль

Судьба Крамарова окончательно поменялась в 1960 году. Несколькими годами ранее на военных сборах он познакомился со студентом режиссёрского факультета ГИТИСа Алексеем Салтыковым, и тот предложил сыграть отъявленного хулигана – а кого же ещё – по имени Пимен в фильме «Друг мой, Колька!..», который он снимал вместе с Александром Миттой. Крамаров до конца жизни считал эту роль лучшей в своей карьере, и всю жизнь хранил ту «счастливую» кепку, в которой снимался.  Эта картина стала первым большим успехом Крамарова, и в то же время жёстко определила амплуа актёра – нелепый, глуповатый, зачастую, несчастный отрицательный, герой, но невероятно смешной и обаятельный. Многие, глядя на персонажей Крамарова, думали: слава Богу, я не такой, я лучше.

После выхода картины на Крамарова посыпались предложения, правда, на главные роли его не звали, но для актёра, у которого не было специального образования, это пока было не важно. Он добился главного – осуществил мечту своей мамы, и постепенно становился известным. На него начали обращать внимание девушки, считавшие его раньше не привлекательным. Но чужое обожание привело к тому, что собственная жена уже не казалось ему достойной себя, и они расстались.

«Неуловимые мстители»

У Крамарова было достаточно пусть не главных, пусть небольших ролей в кино, но популярность он обрёл всесоюзную. Крохотная, но шедевральная роль в вестерне о гражданской войне «Неуловимые мстители» стала, пожалуй, самой яркой в картине. «Глянул в сторону – гроб с покойничком летает над крестами, а вдоль дороги мёртвые с косами стоять. И тишина…» Эту его тираду знала наизусть вся советская детвора. Да, что там детвора – все её знали. К нему на долгие годы приклеилось прозвище «Нечистая».

Крамаров, не знавший отбоя от женщин, решил, что ему уже не стоит думать о создании новой семьи, пришла уверенность, что теперь ему нужны только успех, обожание и материальное благополучие, чтобы никогда больше не голодать – это детское ощущение засело в нём не всю жизнь.

«Джентльмены удачи»

В 1971-м на экраны вышел фильм Александра Серого «Джентльмены удачи», сценарий к которому написали сам Серый, Виктория Токарева и Георгий Данелия. Крамаров играл мелкого уголовника Федю Ермакова по кличке «Косой» – обидное детское прозвище догнало его, но на этот раз принесло лавину популярности. Картину моментально растащили на цитаты, и больше всего «досталось» Крамарову. «Косой» был единственной главной ролью Крамарова, и это роль была по-настоящему звёздной. В 1974 году ему скрепя сердце дали заслуженного артиста РСФСР. Казалось бы – вот оно счастье, но, узнав об этом, он не спал всю ночь, вспоминая маму.

В какой-то момент Крамарову надоело играть придурков, и он стал мечтать о большой роли из классики, но ни один режиссёр не захотел рисковать: поставишь трагедию, а зритель будет по полу от смеха кататься.

Материально Крамаров был не просто благополучен – по советским меркам он жил, как король, значительно лучше, чем куда более «народные» артисты. Он жил один в большой квартире, носил исключительно «фирму́», ездил на автомобиле иностранного производства. Бытовых проблем, от которых изнывала вся страна, у него не было – он мог, как говорил Михаил Жванецкий, устами Аркадия Райкина, «достать любой дефицит». Любой.

У Крамарова появилась женщина, которая любила его не за то, что он популярный артист, не за деньги, иномарку и шмотки, а просто за то, что он такой, какой он был. Звали её Мария Шатинская. Она 13 лет терпела все его капризы и причуды, хотя Крамаров не торопился жениться. Когда внезапно умерла их маленькая дочь, Мария, так и не дождавшись официального оформления отношений, ушла от Крамарова.

Больше не снимать!

Крамарову хотелось большей свободы, да к тому же его дядя Аба эмигрировал в Израиль, что сразу же сделало Крамарова неблагонадёжным и невыездным. К тому же, как ортодоксальный иудей он ходил в синагогу и отказывался работать в пятницу и субботу, из-за чего на эти дни не назначали съёмки и не ставили концерты. Ему стали настоятельно советовать заканчивать с религией, тем более, с иудаизмом. На него обижались, говорили, что он зазнался, зарвался и зажрался. А он стал подумывать о том, чтобы попробовать начать жизнь с чистого листа в другой стране. И, как на грех, Аба Савельевич, едва обосновавшись на земле обетованной, из лучших, конечно, побуждений, прислал племяннику вызов на ПМЖ в Израиль. Крамаров не порвал его, не отнёс в партком или в КГБ. Такого в СССР не могли простить даже всенародно любимому актёру, и со Старой площади поступил приказ: Крамарова больше не снимать! За три года не было ни одной картины, от него сразу отвернулись те, кто ещё вчера чуть ли не целоваться лез, вокруг как-то сам собой образовался вакуум, остались только самые близкие друзья, и Крамаров понял, что будущего в Союзе у него нет. Он мог, конечно, отречься и от веры, и от дядюшки, и его, наверное, простили бы и позволили и дальше играть недотёп, но вот простил бы он себя сам, смог ли с этим жить?

В то время в СССР была такая категория людей – «отказники». Так называли евреев, которым официально или неофициально было отказано в выезде на ПМЖ к родственникам за рубеж. В число таких «отказников» попал и Крамаров – он подал документы на выезд в Израиль, и его не выпустили. Тогда он вместе со своим другом Александром Ливенбуком, одним из ведущих популярнейшей и у детей, и у взрослых «Радионяни», написали письмо самому президенту США Рональду Рейгану, который в прошлом был актёром. Письмо напечатали, чуть ли не все американские газеты. Скандал был грандиозный, говорят, что Рейган даже звонил генсеку Леониду Брежневу, и Крамарову дали выездную визу.

США

31 октября 1981 года Крамаров совершенно один с билетом в один конец приехал в Шереметьево. Его не провожали ни родственники, ни друзья. У него был небольшой чемодан с самым необходимым – больше ему взять не разрешили. В Союзе у него было всё – всенародная любовь, невероятная популярность, множество ролей и предложений. Многие до сих пор не понимают причин его отъезда. Его, вроде, и не зажимали, как Андрея Тарковского или Василия Аксёнова, но внутреннее чувство несвободы было у него давно, казалось, что за рубежом будет лучше. Крамаров улетал навсегда – в те годы любой эмигрант, покинувший страну, больше не имел шансов на возвращение, и Крамаров прекрасно понимал, что вряд ли когда-нибудь увидит своих родных и друзей. Тем не менее, он был почти спокоен.

В США Крамарова уже ждал импресарио Виктор Шульман, который тут же организовал для него гастроли по всему миру. Выступал Крамаров перед русскоговорящей публикой, такими же эмигрантами, как он сам. Работал один, без партнёров, что было для него очень непривычно. Гастроли дались Крамарову нелегко, да ещё и денег ему заплатили меньше, чем обещали. А в СССР имя Крамарова исчезло из титров картин, где он играл, многие фильмы сняли с показа в кинотеатрах и по телевидению.

Крамарову стало казаться, что он никогда уже не снимется в достойной картине. Но тут его пригласил известный американский режиссёр Пол Мазурски, готовившийся снимать фильм про русских «Москва на Гудзоне». Крамарову предложили эпизодическую роль глупого КГБешника Бориса – по сути, тот же типаж, что был у него в Союзе. Актёр был не в том положении, чтобы отказаться, а потом лекторы общества «Знания», тыча пальцем в последние кадры фильма, где Борис продаёт хот-доги, на полном серьёзе утверждали, что популярнейший некогда актёр Савелий Крамаров в Америке зарабатывает на жизнь тем, что торгует сосисками.

Крамарову было за 50, когда он женился на эмигрантке из СССР Марине Зборовской, которая уже давно жила в Штатах. Через год у пары родилась дочь, и Савелий назвал её Батией в честь мамы. Крамаров был счастлив, он стал очень нежным и преданным отцом, каким никто не ожидал его увидеть. Но тут начались проблемы с работой. Английский ему давался тяжело, как Косому из «Джентльменов». Отсутствие ролей вскоре привело к семейным неурядицам – жена требовала, чтобы он не сидел дома сиднем, а подрабатывал в такси. Крамаров был категорически против. В итоге после бесконечных скандалов жена ушла, забрав дочь, и отец по решению суда мог видеться с ней очень редко. Это стало для него серьёзным ударом.

В Америке Крамарову сделали операцию по устранению косоглазия, но актёр потерял значительную часть своего обаяния и индивидуальности.

Когда развалился СССР, Крамаров приехал на Родину, о чём в 1980-м он не мог даже помыслить. Он участвовал в фестивале «Кинотавр», и снова вспомнил, что такое признание зрителей Его узнавали, просили автографы, что-то дарили на память, фотографировались с ним. Его помнили, его продолжали любить.

В Америке Крамаров снова влюбился и женился на Наталии Сирадзе, которая была моложе него на 21 год. Он был счастлив и полон сил. Вскоре после того, как в кругу друзей Крамаров отметил 60-летие, из-за лёгкого недомогания он обратился к врачу. Диагноз был тот самый, которого он боялся всю жизнь – рак. Через два месяца 6 июня 1995 года его не стало.

автор: Николай Кузнецов