На борту скорее всего, находится кто-то очень важный, может, даже Гитлер или Геринг…
За четыре года войны он летал на боевые задания, без малого, 200 раз, почти 100 раз вступал в бой с вражескими лётчиками, сбил 48 самолётов врага – 35 лично, и ещё 13 – в группе. Павел Камозин был не только лётчиком асом, грозой люфтваффе. Это был умный и талантливый командир, много раз водивший за собой молодых пилотов.
Паша Камозин родился за четыре месяца до Октябрьской революции, 16 июля 1917 года в Орловской губернии в захолустном городке Бежица, стоящем у слияния речки Болвы с Десной на Орловско-Витебской железной дороге. До уездного Брянска было рукой подать, а сегодня это вообще Бежицкий район Брянска, который стал после войны областным центром.
Рабочая семья жила не богато, денег едва хватало на пропитание и какую-никакую одежонку. Чтобы приносить в семью какие-то деньги, Паша, после окончания 6 классов школы, в 7-й класс не пошёл ФЗУ при машиностроительном заводе «Красный Профинтерн», одном из крупнейших предприятий Орловской области. Окончив «ремеслуху», Павел стал работать на этом заводе слесарем. Он быстро понял, что работа на заводе не для него – он хотел летать, тем более, что партия настойчиво призывала юношей сесть за штурвал самолёта, а девушек – за рычаги трактора. В комсомол Павел вступил ещё в ФЗУ, а во время работы на заводе готовился к поступлению в аэроклуб ОСОАВИХИМа. Со здоровьем, физподготовкой у него всё было на должном уровне – парень он был крепкий и выносливый, и любая медкомиссия сходу допускала его к прыжкам с парашютом и к полётам. Была, однако, одна проблема – возраст: принимали в аэроклубы только с 18 лет. Но комсомолец Камозин был настойчив, и добился в порядке исключения приёма в аэроклуб. Именно на лётном поле Бежицкого аэроклуба начался путь в небо будущего прославленного лётчика. 17-летний парнишка оказался способным курсантом, быстро освоил управление самолёта У-2 – учебного биплана конструкции Николая Поликарпова. Он научился делать боевой разворот, петлю Нестерова, и другие фигуры высшего пилотажа. Летал он дерзко, ничего не боялся, и уже через год, достигнув совершеннолетия, сам стал пилотом инструктором. Сегодня аэроклуб носит имя прославленного лётчика, Героя войны.
В 1937-м Павла призвали в армию, и, несмотря на то, что у него не было даже обязательного в СССР 7-летнего образования, сразу зачислили в Борисоглебскую военную авиашколу лётчиков, одну из первых в Советской России, из стен которой вышел сам Валерий Чкалов. Павел учился и летал хорошо, потому спустя год, привернув в петлицы лейтенантский «кубик», он был назначен на должность лётчика-инструктора в этой же школе. Был бы плохим пилотом, обучение молодняка бы ему не доверили.
В 1939-м Камозина перевели в КОВО – Киевский Особый военный округ. Служил он под Киевом, участвовал в Освободительном походе в Польшу. В апреле 1940 года его перевели в 38-й авиабригаду, в августе того же года – в 44-й истребительную авиадивизию в Умань.
Война застала Камозина в запасном истребительном авиаполку, где он занимался тем же, чем и в лётной школе – готовил молодых лётчиков к воздушным боям. То, что полк был формально запасным, ровным счётом ничего не значило: лётчики занимались боевой работой почти наравне со своими коллегами из строевых частей. В первые дни войны советская авиация от налётов бомбардировщиков люфтваффе потеряла на земле и воздушных боях более 1 200 самолётов, погибли десятки лётчиков и техников. Вплоть до Курской битвы, до лета 1943 года, немцы получили практически безраздельное господство в воздухе.
Однако то, что немцы летали в нашем небе, как у себя дома, вовсе не означало, что советские лётчики сидели, сложа руки, или попрятались по щелям – и на штурмовку летали, и переправы бомбили, и в воздушные бои ввязывались, и вражеские самолёты сбивали. Самолётов поля боя и фронтовых бомбардировщиков остро не хватало, и для штурмовки наземных целей приходилось использовать старые истребители бипланы И-153 «Чайка» и монопланы И-16 конструкции Поликарпова. Первый же боевой вылет 23 июня закончился для Камозина плохо: цельнодеревянный с обшитыми перкалем крыльями и практически без брони «ишачок» с близкого расстояния расстрелял Messerschmitt Bf 109, и Павел получил ранение в ногу. Самолёт он посадил, но сам целый месяц провалялся в госпитале.
После выписки из госпиталя Камозина признали ограниченно годным к службе, и снова направили в 44-ю истребительную авиадивизию 6-й армии Юго-Западного фронта, которая в это время вела тяжелейшие бои в Уманском котле. 5 августа 1941-го врачебно-лётная комиссия разрешила Камозину летать без ограничений, и его, хоть он и был до мозга костей истребителем, откомандировали в 275-й бомбардировочный авиаполк – лётчиков катастрофически не хватало. Полк был вооружён пикирующими бомбардировщиками Пе-2, которые были переделаны из истребителя, и в пилотировании больше напоминали истребитель, чем пикировщик.
В бомбардировщиках Камозин пробыл недолго: вскоре его направили в находящийся глубоко в тылу азербайджанский город Кюрдамир в 25-й учебный полк переучиваться на достаточно новые истребители ЛаГГ-3 конструкции Семёна Лавочкина, Владимира Горбунова и Михаила Гудкова. Самолёт был сделан из дельта-древесины – фанеры, проклеенной особым способом. Машина лётными качествами не поражала, была весьма непростой в управлении, но хорошо вооружённой и чрезвычайно живучей: дельта-древисина горела плохо, и порой лётчики на свои аэродромы возвращались «на честном слове и на одном крыле», зато живые. Камозин не только сам очень быстро освоил все премудрости ЛаГГа, который уже после войны несправедливо стали называть «летающий гарантированный гроб» но и, снова став инструктором, обучил 40 молодых пилотов.
Камозин рвался на фронт, забрасывал рапортами командование, писал командующему ВВС генерал-лейтенанту Жигареву, и, в конце концов, своего добился, получив назначение на Южный фронт. Здесь и началась дерзкая и такая яркая судьба фронтового лётчика Камозина. Едва бросив вещи в офицерском общежитии, он попросил комполка отправить его в бой, и в первом же вылете показал, на что он способен, завалив «мессера». Всего же за первый месяц нахождения на фронте Камозин сбил 4 вражеских самолёта.
Летом 1942 г. враг рвался к Волге и на Кавказ, в сентябре началась Туапсинская оборонительная операция. После полудня 7 октября командир звена Камозин повёл шестёрку ЛаГГ-3 на прикрытие частей 18-й армии, которая вела тяжёлые бои. В 14.25 неподалёку от села Шаумян в 40 км от Туапсе на берегу реки Елизаветка, лётчики заметили пикировщики Junkers Ju 87 Stuka, прозванные «лаптёжниками» за обтекатели неубирающихся в полёте шасси. Сопровождали их 6 «мессеров». Камозин по радио приказал ведомым сомкнуть строй, и советские лётчики устремились навстречу врагу. Камозин приблизился к ведущему первой пары «мессеров» на расстояние гарантированного поражения, поймал его в прицел, и дал залп из пулемётов и пушки. «Мессер» вспыхнул, сорвался в штопор и рухнул на землю.
Второй вражеский истребитель сбил его ведомый, а сам Камозин атаковал другую пару истребителей и сбил другой «мессер». Два «мессера» сбили ЯК-1 из 518-го ИАП, подоспевшие на выручку. Однако из-за того, что у лётчиков ЯКов не было слётанности с пилотами Камозина, боевой порядок сломался, и каждый лётчик стал действовать самостоятельно. ЯКи получили повреждения, и, потеряв высоту, ушли в сторону своего аэродрома. Немцы подняли ещё с десяток «мессеров», и нашим лётчикам, у самолётов которых были почти с сухие баки и боекомплект наисходе, пришлось совсем не сладко. Вывел из боя свой подбитый ЛаГГ лейтенант Дагаев, сержант Поздняков едва успел выпрыгнуть из ЛаГГа, у которого заглох мотор.
Но и строю вражеских самолётов были серьёзные потери. В итоге немцы не выдержали натиска, и отступили, безвозвратно потеряв 8 машин, 3 из которых сбил Камозин. Лётчики люфтваффе такие бои вообще не любили, предпочитая внезапно атаковать сзади с превышением из облаков или со стороны солнца, слепящего пилота противника, а потом, сделав одну-две атаки, не принимая боя, снова уходить в облака. Потому и личные счета многих немецких асов составляли 100, 200 и даже 300 самолётов. После этой победы Камозин обрёл уверенность в своем мастерстве и своих силах, а его подчинённые поняли, что ведёт их настоящий ас, за которым они в трудный час, как за каменной стеной.
В середине декабря 1942 года Камозина назначили заместителем комэска в 269 ИАП 5-й воздушной армии Северо-Кавказского фронта. В первых числах января 1943-го, ведя со своим ведомым разведку, Камозин в нескольких километрах от оккупированного Краснодара обнаружил неизвестный командованию, хорошо замаскированный немецкий аэродром, на котором базировалось порядка 50 вражеских самолётов. Не желая давать немцам повод думать, что аэродром обнаружен, Камозин не стал сообщать об увиденном по радио, а когда доложил по прибытии в штаб, в небо подняли штурмовики Ил-2. Налёт был неожиданный для немцев, они не успели поднять истребители и встретить наши самолёты зенитным огнём, и в результате потеряли на земле 20 своих машин.
22 февраля 1943-го Камозин возглавлял шестёрку ЛаГГов, сопровождавшую Ил-2. Он сбил пару «мессеров», которые атаковали наши штурмовики, мешая им выполнить свою работу. 13 марта группа Камозина возвращалась из разведки. На свою беду им встретились 13 пикировщиков Ju 87, которые летели бомбить наши позиции. Видать, немцев припекло, ведь летели они без сопровождения истребителей, что в 1943-м случалось уже не часто. Камозин сразу приказал атаковать вражеские самолёты. Лётчики Камозина разрушили плотный строй пикировщиков и вынудили их сбрасывать бомбы на свои окопы. «Юнкерсы», не солоно хлебавши, по одиночке стали уходить на свой аэродром обратно, но Камозин один из них поджог, а два серьёзно повредил. Ещё два «лаптёжника» подбили лётчики его группы, а остальным удалось уйти.
За несколько месяцев боёв в Крыму и на Кавказе Камозин не потерял ни одного ведомого. Лётчики комэска уважали, восхищались его мастерством – он, помимо всего прочего, умел стрелять из любого положения, что вверх, что вниз головой, и это всегда было неожиданно для немецких асов. Пилоты с большой охотой шли за Камозиным в бой, будучи уверенными, что сумеют успешно выполнить поставленную задачу.
В боях Камозин зачастую применял тактику боевых пар, превращавшей ведущего и ведомого в единое целое. Такая тактика позволяла сбивать вражеские самолёты, неся при этом минимальные потери. Изобрёл тактику не Камозин, но видя высокую её эффективность именно в исполнении Камозина, особенно в условиях вражеского господства в воздухе, начальник штаба 5-й воздушной армии генерал-майор Павел Синяков распорядился распространить эту тактику по всей 5-й армии. К началу мая 1943-го Камозин в 23 боях лично сбил дюжину самолётов люфтваффе, и возрасте 25 лет он стал Героем Советского Союза.
Когда в СССР из США по ленд-лизу стали поступать цельнометаллические истребители Bell P-39 Airacobra, Камозина направили в запасной авиаполк в Аджибакул на переподготовку. Самолёт заметно отличался от ЛаГГ-3: при том же взлётном весе имел более мощный двигатель, обладал большей скоростью, скоростью, скороподъёмностью, манёвренностью. Лётчик находился в удобной кабине с прекрасным обзором. При этом он мало уступал деревянному ЛаГГу живучести. Одной из особенностей самолёта была передняя стойка шасси, что требовало совершенно других навыков при взлёте и посадке, чем при пилотировании самолётов с задним колесом. Освоив новый самолёт, в первом же бою на Р-39 комэск Камозин над чужой территорией сбил разведчика Focke-Wulf Fw 189 Uhu, который за двухбалочный фюзеляж получил прозвище «рама».
31 декабря 1943 года Камозин со своим ведомым Алексеем Владыкиным взлетели с аэродрома в Тамани, и полетели на разведку вражеских позиций на Керчинском полуострове. Когда легли на обратный курс, возле населённого пункта Марковка они увидели немецкий трёхмоторный военно-транспортный самолёт Junkers Ju 52 в окружении шестёрки истребителей. Камозин подумал, что простому транспортнику такой эскорт не положен, что на борту скорее всего, находится кто-то очень важный, может, даже Гитлер или Геринг. Камозин быстро оценил ситуацию, и воспользовался тем, что самолёты сопровождения не окружили «Юнкерс», шли значительно выше транспортника, практически на бреющем залез под брюхо транспортника, сделал горку, и из всех стволов ударил по Ju 52. Транспортник загорелся, стал падать, врезался в землю и взорвался. Позже выяснилось, на борту были 18 немецких генералов, которые везли в Крым награды к Новому году. Фронтовые разведчики докладывали, что оккупанты стали носить на рукавах чёрные повязки.
После этого появилась легенда, гласящая, что Гитлер назвал Камозина своим личным врагом, а Геринг отправил расквитаться с Камозиным своего аса Германа Графа, имевшего на своём счету больше 200 побед. Граф якобы прилетел в Крым, встретился в бою с Камозиным, был сбит, попал в плен, и 10 лет отбыл в советских лагерях. Легенда красивая, но документами она не подтверждается, а Граф сдался американцам в последний день войны, и уже ими был передан советскому командованию.
1 июля 1944 года за 131 боевой вылет, 56 воздушных боёв, 29 сбитых лично самолётов, и 13 в группе, Камозин получил вторую Звезду Героя.
На войне крайне редко бывает, что ты сбиваешь, а тебя – нет. У Камозина были победы, но были и неудачи, просто их было меньше, чем побед. Несколько едва дотягивал до своего аэродрома на горящей машине или с остановившимся двигателем: заправляли-то «кобры» не привычным для них американским высокооктановым бензином с присадкой «кумол», разработанной русским химиком Ипатьевым, а обычным советским Б-70. Однажды он до аэродрома не дотянул, и сел в море, Его спасли. Камозину, по большей части везло, он оставался в живых, и, до последнего случая, возвращался в строй.
20 января 1945 года мотор «аэрокобры» гвардии капитана Камозина заглох в воздухе. Высота была маленькая, покинуть самолёт Камозин не успел, и вместе с машиной упал на землю. Камозин выжил, но травмы были столь серьёзные, никто не верил, что он сможет летать. Тем не менее, выйдя из госпиталя, он, пусть и ненадолго, вернулся в строй, уже после Победы командовал эскадрильей в Северной группе войск, расквартированной в Австрии и Польше и Австрии, летал на Bell P-63 Kingcobra.
Однако травмы и ранения давали о себе знать, и осенью 1946 года Павел Камозин уволился в запас, но с небом не расстался, вернулся в родной Брянск и стал летать на гражданских самолётах «Аэрофлота», где нагрузки были существенно меньше, а опыт Камозин накопил огромный. Когда его списали с лётной работы, он стал авиадиспетчером службы движения в Брянске, обучал молодых лётчиков и диспетчеров.
Прославленный лётчик Павел Михайлович Камозин скончался 24 ноября 1983 года в возрасте 66 лет. В самом центре родного города ему установили бронзовый бюст, его именем названы улицы в Брянске, Сочи и других населённых пунктах.
автор: Николай Кузнецов
