Он перещеголял Леонида Минова и Якова Мошковского: те только на самолётах летали и с парашютами прыгали, а наш Герой ещё и планёр освоил.

Однажды журналисты спросили Сергея Анохина, выдающегося лётчика-испытателя, который «поставил на крыло» десятки самолётов и планеров, Героя Советского Союза, кавалера трёх десятков советских и иностранных орденов и медалей, трудно ли научиться управлять самолётом? Он ответил, что, крутить штурвал или двигать ручку, нажимать на педали и кнопки, можно запросто научиться за пару дней. А вот для того, чтобы летать научиться, стать с машиной одним целым, нужно всю жизнь отдать, а иногда и целой жизни мало.

Детство

Анохин Сергей Николаевич родился в Москве 1 апреля 1910 года.  Отец-бухгалтер был набожным человеком, на людях, кроме работы и церкви, появлялся редко. Сын домоседом не был: занимался спортом, бегал с приятелями в кино, тогда ещё немое. Отучившись в семилетке в Замоскворечье, решил пока с дальнейшим образованием повременить, и за два года сменил несколько мест работы: и на железной дороге шпалы клал, и на электростанции слесарил, и улицы подметал. В 1928-м, получив автомобильные права, Сергей устроился в один из московских автобусных парков, и стал ездить от Аэропорта, где в те годы ещё не было городского аэровокзала, а был настоящий аэродром на Ходынском поле, в Сокольники. Может, видя день-деньской монопланы и бипланы, он впервые задумался о том, чтобы самому сменить баранку автобуса на штурвал самолёта.

Как-то, старшему брату Леониду несказанно повезло: в лотерее ОСОАВИАХИМа он выиграл лыжи, и попросил брата их забрать. Анохин младший выкроил в своём плотном шоферском графике пару часов, пришёл за лыжами, и клерк в сатиновых нарукавниках, выдававший выигрыши, лукаво улыбаясь, предложил обменять лыжи на полёт над Москвой на аэроплане. Сергей долго не думал: Бог с ними, с лыжами – не велика потеря, лыжи и купить можно, а полетать, когда ещё доведётся. Полёт его ошеломил, и он решил, что без самолётов и неба жить не сможет. В общем, выиграли все: Анохин осуществил свою мечту, авиация получила прекрасного лётчика-испытателя. В проигрыше остался только брат Леонид: история умалчивает, купил ли ему Сергей лыжи.

Московская планерная школа

Вскоре, взяв отпуск за свой счёт, Анохин поехал в Ленинград, надеясь поступить в военно-теоретическую школу ВВС, но его даже до экзаменов не допустили – завернули на медкомиссии. Но нет худа без добра: медики сказали, что нагрузки полегче ему не повредят, и порекомендовали, если уж совсем невмоготу, заняться планеризмом. Сергей совету внял, и пошёл в Московскую планерную школу. Через год он впервые поднялся в небо на планёре кустарной постройки. Затем Анохин поехал по направлению в Крым, в Коктебель, где находилась единственная в стране Высшая планерная школа, после окончания которой в 1931 году его, как лучшего выпускника, оставили там инструктором. За последующие четыре года Анохин окончил сразу два учебных заведения – лётную и Высшую парашютную школу, фактически получив за пять лет три высших образования. Он перещеголял Леонида Минова и Якова Мошковского: те только на самолётах летали и с парашютами прыгали, а Анохин ещё и планёр освоил.

22 мая 1934-го Анохин пилотировал один из трёх одноместных планёров Г-9, которые, сцепленные один за другим, буксировал самолёт Р-5. Через несколько дней, совершив по дороге несколько промежуточных посадок, своеобразный авиапоезд благополучно приземлился в Коктебеле.

2 октября 1934 года Анохин выполнил исключительно смелый и сложный эксперимент: он преднамеренно довёл в полёте до разрушения одноместный планёр Рот Фронт-1, который создал главный конструктор планерного завода в Тушине, будущий выдающийся авиаконструктор Олег Антонов. Анохин рассчитал всё до мельчайших деталей, и благополучно приземлился на парашюте. Благодаря этому эксперименту в руках учёных аэродинамиков оказались ценнейшие экспериментальные данные.

Вскоре Анохин на одноместном планёре без воды, без пищи, ведь каждый грамм лишнего вёл к сокращению времени в воздухе, – и простите за столь интимную подробность, без туалета, провёл в воздухе больше 32-х часов. И оно того стоило: это был всесоюзный рекорд продолжительности полёта для планёров такого типа.

Турция

В 1935 году Мустафа Кемаль Ататюрк, президент Турции, вставшей на путь реформ, попросил Кремль направить инструкторов для обучения граждан республики полётам на планёрах и прыжкам с парашютом. Москва командировала Сергея Анохина, который умел и с парашютом прыгать, и на планёре летать. У Ататюрка было восемь приёмных дочерей, и обучение одной из них, Сабихи Гёкчен он доверил Анохину. Вскоре на Босфор приехала супруга Анохина – известная планеристка Маргарита Раценская, установившая несколько рекордов по продолжительности полётов на планёрах. Турки прекрасно относились к советским инструкторам, предлагали им остаться, суля золотые горы, собственную землю, дом, но через пять лет они вернулись на Родину.

Более двухсот вылетов на боевые задания

В ноябре 1941-го Анохина, который до этого, хотя все время имел дело с авиацией, в армии не служил, призвали в РККА, повесили три «кубаря» в петлицы, и назначили командиром звена испытательной авиаэскадрильи ВДВ, а в апреле 1942 года – командиром отряда Опытного испытательного полигона. Работая испытателем, Анохин воевал и как лётчик, и как планерист: он более двухсот раз летал на боевые задания. В ночь на 17 марта 1943 года Анохин на десантно-транспортном планёре Г-11 приземлился у партизан, выгрузил продукты, боеприпасы и медикаменты, погрузил раненых, и взлетел, буксируемый бомбардировщиком СБ. За тот полёт Анохина наградили орденом Красного Знамени.

Лётно-испытательный институт

Летом 1943-го Анохина откомандировали в Лётно-испытательный институт. В сентябре он испытал планёр А-40, созданный Антоновым для доставки по воздуху лёгкого танка Т-60, который пустой весил 5,5 тонн. Это, скорее, был не планёр, к которому подвесили танк, а танк, на который навесили крылья и хвостовое оперение. Испытания закончились неудачей: после взлёта у буксирующего видавшего виды бомбардировщика ТБ-3 перегрелись все четыре двигателя, пилот отцепил планер, но Анохин его посадил, завёл танк, и, не сбросив крыльев, двинулся к аэродрому Быково. Не предупреждённые об испытаниях «органы», увидев это чудо с крыльями, сочли, что это вражеский десант, скрутили лётчика, но вскоре из ЛИИ примчался «особист», и Анохина отпустили. Это был первый и последний полёт А-40: к испытаниям больше не возвращались, здраво рассудив, что один танк в тылу врага погоды не сделает. Да и этому танку нужен экипаж из двух человек, ведь в танке людей по воздуху возить опасно, нужно топливо, нужны снаряды, да много ещё чего нужно для жизни и боя, а чтобы всё это за линию фронта доставить, нужно две эскадрильи самолётов и планёров.

За два года Анохин испытал многие самолёты, как пошедшие в серию, так и изготовленные в единичных экземплярах. За год до Победы он поднял в воздух одноместный истребитель Як-7Б конструктора Александра Яковлева. В те годы двигатели и конструкции самолётов уже позволяли забраться на большие высоты и пикировать оттуда с огромной скоростью, но никто не знал, как гигантские перегрузки повлияют на организм и работоспособность лётчика. Анохин, вероятно, был первым кто поставил эксперимент на себе, пикируя на ЯК-3ПД с высоты 13 километров.

До поры, до времени всё шло благополучно, однако 7 мая 1945 года, в понедельник, который не мешало бы отменить, во время контрольных испытаний на прочность Як-3 – самого лёгкого истребителя Второй мировой войны, всё пошло не так. Анохин взлетел с аэродрома ЛИИ в Раменском, чтобы выполнить 12 режимов с максимальной перегрузкой, во время которой вес лётчика увеличивается в 8 раз. Кто-то догадался поставить в кабину кинокамеру, и на плёнке видно, как меняется лицо человека при таких аномалиях: оно постепенно превращается в бесформенный кусок глины, из которой бездарный скульптор пытается что-то вылепить, а потом кажется, что лётчик не владеет собой, сошёл с ума, и корчит рожи.

При выполнении третьего режима Анохин – перегрузка всё-таки, дала о себе знать – забыл включить самописец, а «чёрных ящиков», которые включаются и работают помимо воли пилота, тогда еще не было. Лётчик был вынужден этот режим повторить, а, значит, общее число выросло до 13. В тот раз чёртова дюжина свою репутацию оправдала: при выполнении 5-го режима у самолёта отломилось крыло. Для ЯК-3, это не было редкостью: в авиации за всё надо платить, и чтобы максимально уменьшить вес, конструкцию предельно упростили, а это неизбежно отразилось на прочности. Лётчик пытался спастись из потерявшего управления полусамолёта, но трудность была не только в том, что фонарь кабины был то вверху, то внизу, и лётчик то сидел вверх головой, то висел на ремнях. У Анохина была сломана рука, кровь залила всё лицо, и он ничего не видел. Здоровой рукой нужно было сделать практически невозможное – сбросить фонарь, освободиться от привязных ремней, выбраться из кабины, и ещё дернуть за кольцо парашюта. В тесной кабине он, всё же, одной рукой на ощупь нашёл тросик сброса фонаря, и выпал из самолёта. Очень повезло, что обломки его не догнали. Сознание он потерял уже на земле.

Госпиталь

В госпитале Анохин провёл два месяца. Раны зажили быстро, кости срослись правильно, но левого глаза он лишился, а это приговор лётчику: о том, что Алексей Маресьев воюет без ступней обеих ног, в СССР узнали ещё до того, как Борис Полевой написал свою знаменитую «Повесть о настоящем человек», задолго до того, как Александр Столпер снял одноимённый фильм. Но без глаза никто не то, что летать, автобус водить не позволит, хоть запляшись перед ней, хоть вприсядку, хоть гопак, хоть стэп.

Перед 35-летним лётчиком встал вопрос: как жить дальше? Впрочем, ответ у Анохина был один: только летать! Но доктора не хотели даже слышать об этом. Несколько месяцев Анохин разрабатывал глубинное зрение, учился правым глазом воспринимать трёхмерное пространство, то есть, одним глазом видеть, как обоими. Результат потряс докторов ещё больше, чем в случае с Маресьевым. Вскоре Анохину разрешили летать, и он вернулся в ЛИИ. Он испытывал самолёты разных типов: и новейшие военные, в то время уже с реактивными моторами, и поршневые учебно-тренировочные машины – это очень сложно пересесть с реактивного самолёта на поршневой, и обратно. Через его руки прошли многие машины Александра Яковлева, Павла Сухого, Артёма Микояна с Михаилом Гуревичем. В 1947-м Анохин стал лётчиком-испытателем 1-го класса, в 1949-м – полковником. В 1951-м его представили к Герою, но где-то в кабинетах на Старой площади или ГлавПУРа бумаги задержали.

Бурлаки

В 1951 году Анохин испытал систему «Бурлаки», с помощью которой рассчитывали увеличить дальность полёта истребителей при сопровождении стратегических бомбардировщиков. Лётчик истребителя МиГ-15 в полёте осуществил сцепку со специальным тросом, который выпускал Ту-4, и дальше летел, сбросив газ до нуля, как на буксире. Тут ему очень пригодился опыт длительного полёта на планере за самолётом, когда он летел в мае 1934-го в Крым. После испытаний от «Бурлаков» отказались: не всякий строевой лётчик мог сделать то, что делал испытатель Анохин.

В 1952-м Анохин испытывал пилотируемый аналог крылатой ракеты КС «Комета-3». КС подвешивали под Ту-4, который, набрав высоту 3 км, отцеплял КС, после чего автоматически включался двигатель, и КС летел на цель. При подходе к цели автоматика отключалась, и летчик сажал КС в ручном режиме. За проведение этих сложнейших испытаний 3 февраля 1953 г., за месяц до своей смерти, Сталин всё же присвоил Анохину звание Героя.

Знак № 1

14 августа 1958 года было учреждено звание «Заслуженный лётчик-испытатель СССР», а 17 февраля 1959 года вышел Указ о присвоении таких званий первым десяти лётчикам. Анохину вручили знак № 1, и не только потому, что его фамилия была по алфавиту первой: на тот момент он и вправду был лучшим среди первых. Авторитет Анохина среди лётного состава всей авиапромышленности страны был непререкаем. Такого человека нужно было ещё поискать, даже среди всё видавших испытателей.

В начале 60-х Анохин неоднократно управлял летающей лабораторией, специально созданной на базе Ту-104 для исследования режима невесомости. В это время он познакомился с будущими космонавтами Юрием Гагариным, Германом Титовым, Павлом Поповичем другими.

Ту-16

В конце декабря 1960-го в ходе испытательного полёта на летающей лаборатории, размещённой в бомбоотсеке Ту-16, военном аналоге гражданского Ту-104, создалась аварийная ситуация. Машину нужно было бросать, и командир экипажа Анохин приказал лётчикам самолёт покинуть. Но фонарь самого Анохина не сбрасывался, и заблокированная автоматикой катапульта не срабатывала, иначе лётчик, вышибая головой закрытый фонарь, погиб бы на месте. Многих лётчиков в такой экстремальной ситуации губила паника, но не Анохина: он хладнокровно отсоединил фал парашюта от кресла-катапульты, и вылез через сброшенный фонарь второго пилота. Но и тут лётчика подстерегала опасность: его могло затянуть в воздухозаборник реактивного двигателя, расположенного вплотную к фюзеляжу. Чтобы этого избежать, Анохин не сразу выбросился из кабины, а прополз, держась за трос антенны, который был расположен на верхней части фюзеляжа, и когда понял, что попадание в воздухозаборник ему не грозит, отсоединился от антенны, полетел вниз, раскрыл парашют и приземлился без травм. В критической ситуации не всякому дано действовать столь разумно, расчётливо и уверенно.

В августе 1962 года Анохина перевели в сектор транспортной авиации ЛИИ, но ему было скучно, и долго там он не задержался: Сергей Королёв, знавший его ещё с Коктебеля, пригласил его на работу в своё ОКБ, обещая в скором времени полёт в космос. Анохин согласился без раздумий, и с мая 1964-го стал возглавлять методический отдел ОКБ-1. Спустя два года он стал командиром группы кандидатов в космонавты по лунной программе, прошёл, наравне со всеми, полный курс подготовки, и куда более молодые коллеги удивлялись его физическим форме и целеустремлённости.

Космос

Космос становился ближе, но всё изменилось после внезапной смерти в январе 1966 года Сергея Королёва: повеяли новые ветры, и Анохина, которому должно было исполниться 56 лет, из группы отчислили. От космоса он, однако, далеко не ушёл, возглавив отряд гражданских космонавтов, потом занимал различные должности в ракетно-космической отрасли, и окончательно вышел в отставку в 1982-м, в 72 года.

Большая загруженность на основной работе оставляла мало свободного времени, но, тем не менее, Анохин выкраивал день-другой, а иногда, и неделю, для своего любимого планерного спорта. Он испытывал новые планёры, был председателем планерной секции Центрального Совета ДОСААФ, судьёй по планеризму, сам участвовал в соревнованиях, показывая высокие результаты.

Попрощался с небом

Летом 1983-го Анохина пригласили в Коктебель – колыбель русского планерного спорта, на торжества в честь 60-летия советского планеризма. Ему было уже 73 года, но, несмотря на протесты докторов, он, всё-таки полетел на мотодельтаплане – своеобразном гибриде самолёта, планера и парашюта. Так он навсегда попрощался с небом: 15 апреля 1986 года Сергей Николаевич ушел из жизни, прожив без неба всего три года.

автор: Николай Кузнецов