Во время Второй мировой и Великой Отечественной войны, войн моторов, нефть имела первостепенное значение. В 1940-м году в Советском Союзе добывали 31,1 млн. тонн нефти, в 1941-м добыча выросла до 33,0 млн. тонн, а в 1942-м и 1943-м упала, соответственно, до 22.2 и 18,0 млн. тонн, и даже в победном, 1945 году, добыли всего 19,4 млн. тонн. Германия вместе со всей оккупированной Европой добывала смешные 0,5 млн. тонн нефти в год, ещё 0,5 тонн давали нефтяные прииски возле венгерского озера Балатон. Основным поставщиком нефти для вермахта и крингсмарине была Румыния, которая давала от 3 до 5 млн. тонн в год. Таким образом, общий ресурс сырой нефти Германии составлял примерно 4–6 млн. тонн в год, то есть, втрое меньше, чем в СССР в самый тяжёлый 1943 год. Попытка захватить нефтеносные районы в Северной Африке успехом не увенчалась. Отчасти острая нехватка топлива восполнялась за счёт примерно 4 млн. тонн синтетического бензина – немцы делали его из каменного угля, которого в Германии в 1940-м году добывалось на 64% больше, чем в СССР, а после потери в начале войны Донбасса, в 1942-м и в 1943-м, – в 4,2 и в 3,6 раза больше, соответственно.
После того, как немцы захватили Крым, этот непотопляемый советский авианосец и отодвинули наши аэродромы от Румынии, они могли не опасаться за нефтяные поля, нефтеперерабатывающие заводы в Плоешти и нефтеналивной порт в Констанце. Пока Италия не сдалась на милость победителей, бомбардировщикам союзников не хватало радиуса действия, чтобы долететь до Румынии. В 1942–1943 гг. вне зоны действия советской и союзной авиации оставались расположенные в восточной Германии заводы синтетического топлива. Таким образом, вплоть до победы под Курском и капитуляции Италии 8 сентября 1943 года страны Антигитлеровской коалиции не имели военных возможностей для того, чтобы существенно уменьшить производство моторного топлива в Германии. Предпринимались отдельные попытки диверсий, но особого успеха они не имели.
А вот у немцев возможностей разрушить советские источники добычи нефти было две. Первая – это попытаться нанести массированные бомбовые удары по Баку. Однако даже успешная воздушная операция привела бы лишь к разрушению, но не захвату нефтедобывающих предприятий, а довольно мощная система ПВО, а также то обстоятельство, что большую часть маршрута бомбардировщикам пришлось бы лететь без истребительного прикрытия, результата не гарантировали, а, наоборот, сулили большие потери самолётов и экипажей. Единственное, что немцы предприняли, это полёты разведывательных Юнкерсов Ju-88 D, которые с большой высоты, откуда бомбардировка малоэффективна, фотографировали Нефтяные камни и вызывали некоторую нервозность у военного командования и гражданского населения. Тем не менее, как я уже говорил, добыча нефти в 1942-1943 годах существенно упала. Объясняется это, в первую очередь, тем, что после того, как немцы вышли к Волге и временно перерезали эту главную транспортную артерию, по которой из Баку доставлялась нефть, и были заполнены все, в том числе и подземные ёмкости, качать её стало просто бессмысленно.
Поняв всю бесперспективность воздушных налётов, Гитлер 23 июля утвердил план операции под кодовым названием «Эдельвейс», целью которой был захват нефтедобывающих районов Баку, Грозного и Майкопа. Для это были выделены весьма существенные силы: группа армий «А», 2 танковые армии – 1-я и 4-я, румынская общевойсковая армия и 4-й воздушный флот, в составе которого было 1000 самолётов. Всего в составе группировки было порядка 180 тысяч солдат и больше 1100 танков. План «Эдельвейс» предусматривал разделение войск, участвующих в операции на две ударные группировки: первая должна была обойти Главный Кавказский хребет с запада, выйти к Чёрному мору и захватить Туапсе и Новороссийск, вторая – обойдя его с востока, штурмом взять Грозный и Баку. Успех гитлеровского плана могла решить третья ударная группировка, которая состояла из двух дивизий знаменитых альпийских стрелков. Горные егеря должны были стремительным броском пройти главный кавказский хребет в районе Эльбруса и ударить советским войскам в совершенно неприкрытый тыл. Этот просчёт и хотели использовать гитлеровские стратеги.
Ничуть не сомневаясь в успехе, в Германии даже создали две фирмы по дележу шкуры неубитого медведя, и сдали им в разработку почти на век все нефтяные месторождения Кавказа. А чтобы подтвердить серьёзность намерений, в СССР завезли много труб, которые после бегства гитлеровцев очень пригодились советской нефтяной промышленности.
После катастрофы в районе Харькова и Воронежа, 23 июля 1942 года части 17-й общевойсковой и 1-й танковой армий вермахта, нанеся существенный урон 19-й, 37-й и 56-й армиям Северо-Кавказского фронта под командованием маршала Семёна Буденного, захватили Ростов-на-Дону, и вскоре полностью овладели Кубанью. Путь к Кавказу был открыт. Но танки и необученные воевать в горных условиях пехотинцы при переходе через Кавказский хребет были не нужны, и за дело взялись горнопехотные дивизии из состава 49 горного корпуса, которым командовал генерал Рудольф Конрад – 4-я, наступавшая на Грузию, и 1-я «Эдельвейс», которая должна была выйти к Эльбрусу. Эта знаменитая, и к началу битвы за Кавказ накопившая богатый боевой опыт дивизия, была сформирована в 1935 году из жителей горных районов Австрии и Германии, имевших хотя бы начальные навыки альпинизма. Учебный центр дивизии находился в альпийском городке Гармиш-Партенкирхен, где в 1936 году проходили зимние Олимпийские игры. Солдаты дивизии прошли подготовку для ведения боевых действий в условиях горного рельефа, они могли дышать на большой высоте, умели устраивать засады, вести оборону и наступление, маскироваться и передвигаться скрытно и бесшумно, что в горах, где звук разносится далеко, имело важное значение. Стрелковое оружие оснастили специальными прицелами для стрельбы, поскольку баллистика при горизонтальной стрельбе и стрельбе вверх и вниз, разная. Солдаты были прекрасно одеты в лёгкое, но тёплое и водонепроницаемое обмундирование, обуты в специальные ботинки с «кошками». К моменту начала немецкого наступления на Кавказе дивизию пополнили хорваты, словаки и даже испанцы, также имевшие альпийскую подготовку.
Поскольку для передвижения и подвоза в горы автомобильный и гужевой транспорт использовать было затруднительно, способов доставки всего необходимого для жизни и боя было два: на собственном горбу, и при посредстве вьючных животных – лошадей и мулов. Поэтому всё вооружение, спецукупорка для патронов к стрелковому оружию и горным пушкам 7,5 cm Gebirgsgeschütz 36, было приспособлено для вьючной транспортировки. В боевом положении эта пушка весила ¾ тонны, но для перевозки её можно было легко разобрать на восемь частей. Пушка имела уникальные вертикальные углы – от – 2º до +70º. Командиры были обеспечены подробнейшими картами местности, которых не имело советское командование. Объяснялось это просто: до войны многие офицеры побывали на Кавказе, как туристы и гражданские альпинисты, и сами составили эти карты. Об одном из таких «туристов» пел Владимир Высоцкий:
А до войны вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасён,
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.
Огромную трудность для ведения боевых действий в горах представляет связь: проводную наладить очень сложно, а устойчивую радиосвязь не позволяет обеспечить рельеф. Тем не менее, немцы умудрились установить вполне надёжную связь между подразделениями.
Для проведения операции командир 1-й горнопехотной дивизии генерал-лейтенант Хуберт Ланц сформировал отряд из 150 горных егерей под командованием гауптмана Грота – это была элита элиты. Отряд Грота быстро и без особого труда занял перевал Хотю-тауи, расположенный юго-западнее Эльбруса. Баксанское ущелье было заперто сверху и снизу. 9 августа 1942 года немцы взяли Майкоп. 15 августа 13-я рота овладела Клухорским перевалом. 17 августа отряд Грота без единого выстрела занял «Приют одиннадцати» – на тот момент самую высокогорную гостиницу в Европе, которая находилась на отметке 4050 метров над уровнем моря. Первых альпинистов гостиница, больше похожая на крепостной форт, чем на отель, приняла в 1939 году. Когда немцы вошли в гостиницу, там сидели пять человек: начальник метеостанции Ковалев и его жена – метеоролог, радист Кучеренко и двое солдат. Никаких тревожных сообщений из Пятигорска не поступало, и специалисты продолжали работать в Приюте-11, как ни в чём не бывало. Да и вряд ли такой «гарнизон» мог оказать сопротивление врагу, ведь ничего, кроме пары винтовок и пулемёта с небольшим боезапасом, у них не было: зачем, если по бытовавшим в те времена представлениям, на такую высоту могли забраться только альпинисты, да и то без оружия. Захватив Приют-11, немцы овладели, по сути, ключевой стратегической высотой Кавказа, и, подтянув солдат и вооружение, получили хорошую возможность для дальнейшего развития наступления.
Советских обитателей гостиницы немцы не тронули, а отпустили восвояси, наказав передать советскому командованию, что отныне Кавказ принадлежит Великому рейху. Сегодня это может прозвучать странно, но летом 1942 года в штабе Северо-Кавказского фронта сообщение обитателей Приюта-11 никакого беспокойства не вызвало – им просто не поверили, а всех пятерых, едва живых от холода и голода, отправили под арест за распространение панических слухов.
Бездействие советского командования дало немцам приличную фору, и 15 августа дивизия «Эдельвейс» овладела Марухским перевалом. Продвигаясь в других местах, немцы получили возможность практически беспрепятственного выхода к Туапсе на Чёрном море и Грозному. Но немцы предоставленной форой не воспользовались, чем очень сильно облегчили жизнь нашему командованию, позволив проверить сообщения о прорыве врага к Эльбрусу, и, наконец, организовать оборону. Немцы потратили время на имевшее исключительно пропагандистское значение восхождение на Эльбрус, высочайшую вершину Европы, которую идеологи рейха считали священной горой Ариев, чтобы 21 августа водрузить там свои знамёна и оставить памятные вымпела. Узнав об этом, Гитлер пришёл в ярость, расценив тщеславие Ланца даже не как серьёзную ошибку, от которых не застрахован ни один человек, тем более, командир на войне, а как настоящее предательство. Гитлер был мистиком, но не переставал быть и прагматиком: он понимал, что выходка Ланца не дала ни выигрыша времени, ни выигрыша территории, а, наоборот, привела к стратегической потере и того, и другого, и способствовала провалу наступления на Кавказ.
Командование Северо-Кавказского фронта наконец-то опомнилось, осознало, какую, опасность представляют немцы, оседлавшие горные перевалы, и стало разрабатывать операцию по обороне территории внизу и по изгнанию немцев сверху. Однако специальных горно-стрелковых подразделений, как и специального вооружения у командования фронта не было – только обычные пехотинцы, кавалеристы, охранные войска НКВД и военнослужащие тыловых служб, которые не имели никаких навыков для войны в горах, а противостоял им, по сути, горный спецназ.
Первая атака на «Приют-11», предпринятая в сентябре 1942 года, шла по открытому плато ледника, результата не принесла, но привела к большим потерям красноармейцев, которые были совершенно незнакомы со спецификой гор. Плато ледника – это не гладко залитый каток, под снегом могут быть трещины глубиной до нескольких сот метров, провалившись в которые, человек неминуемо погибал. Но даже в этих немыслимых условиях, на высоте 4 километра под шквальным огнём противника, рота бойцов Красной Армии, совершенно неожиданно для немцев, оказалась достойным противником. Скорее всего, командиром роты был лейтенант Гурент Григорьянц, который даже не имел специального военного образования, а перед войной работал где-то в Азербайджане то ли дамским цирюльником, то ли заведующим прачечной. Рота, командовать которой поставили Григорьянца, была сформирована впопыхах, ей не успели присвоить номер, да и точный численный состав роты точно не известен – от 80 до 120 бойцов. Рота полегла почти полностью: сказалось превосходство врага в выучке личного состава и вооружении, квалификации командиров, выбравших верную тактику. Огромное значение имело и то, что в руках гитлеровцев на этом заоблачном фронте были господствующие высоты. Немцы за короткий срок как-то сумели на огромной высоте построить укрепления и блиндажи, и обосновались, казалось, надолго.
Поняв, что просто так немцев с перевалов не выкурить, что они могут развить своё наступление, советское командование решило действовать теми же методами, что и противник, то есть, сформировать специализированные подразделения для ведения войны в высокогорье. Для формирования таких спецподразделений по всей стране и по всем фронтам начали собирать альпинистов и тренировать их в условиях Кавказа. Основная сложность состояла не столько в самой подготовке – отобранные люди, как-никак, опыт имели, сколько в вооружении и экипировке: одежды не было, обуви не было, и «кошки» привязывали прямо к ботинкам, альпинистского снаряжения тоже не было, и его приходилось делать, что называется, «на коленке». Не было специальных прицелов, и стрелять приходилось из обычных винтовок, карабинов и ППШ. По арсеналам начали спешно собирать 76-мм горные пушки образца 1938 года, имевшие сопоставимые или даже лучшие характеристики, чем немецкие 7,5 cm Gebirgsgeschütz 36. Беда была лишь в том, что в походном положении эта пушка весила почти 1,5 тонны, в полевых условиях не разбиралась, к вьючной транспортировке была не приспособлена, и могла только буксироваться. Ощущалась также острая нехватка артиллеристов, умеющих вести огонь с большими углами возвышения, к тому же трудно было найти инструкторов, которые могли бы обучить личный состав такому огню.
Советское наступление: 13 декабря 1942 — 13 февраля 1943
Пока шло формирование специализированных альпийских частей, в штабах Южного, Северо-Кавказского и Закавказского фронтов усиленно изучали и анализировали тактику альпийской войны и вырабатывали планы уничтожения дивизии «Эдельвейс» на конкретном театре военных действий.
Непосредственно столкнувшись с новыми советскими альпийскими частями и новой тактикой горной войны, которую им противопоставили советские стратеги, немцы, которых так и не пропустили к Чёрному морю, были вынуждены признать, что русские времени даром не теряли. Однако, помимо подготовки было ещё и беспримерное мужество, проявленное нашими людьми. До сих пор на перевалах и ледниках находят останки светских альпинистов, погибших в битве за Кавказ.
После сокрушительного поражения вермахта под Сталинградом дальнейшие попытки прорваться через Кавказский хребет к Чёрному морю и в Закавказье потеряли всякий смысл: немцам попросту некуда было идти. Над 1-й и 4-й горнопехотными дивизиями нависла реальная угроза окружения, и немцы снялись с, казалось бы, надолго насиженного места, взяли с собой то, что можно было унести – к концу кавказской эпопеи они съели уже всех вьючных животных, и тихо, без помпы, ушли с Кавказа.
Николай Афанасьевич Гусак
В феврале 1943 года двум отрядам под руководством опытных альпинистов Александра Гусева и Николая Гусака было поручено сбросить немецкие штандарты с Эльбруса, и водрузить там советские флаги, чтобы даже следов пребывания врага там не осталось. Февраль в горах, пожалуй, самое тяжёлое для людей время – шквалистые ветра и очень холодно, но альпинисты с поручением справились. Операция «Эдельвейс» провалилась.
автор: Николай Кузнецов
