Тот смерил его презрительным взглядом, и процедил сквозь зубы: «Они не люди». То, что он не человек, Лебедев ощущал на своей шкуре до конца войны…
Не дай Бог, пережить такое. Он пережил, и выстоял
В трудовой книжке этого актёра записей совсем мало, ведь большую часть своей творческой жизни он провёл на сцене Академического театра им. Моссовета, где сыграл почти в восьми десятках спектаклей. В кино Николай Лебедев сыграл в без малого сорока фильмах и в шести телеспектаклях. Но перед тем, как попасть в театр и в кино, пережить ему пришлось такое, что и врагу не пожелаешь.
Детство
Родился Николай 15 декабря 1921 года в Москве. Окончил школу, и за два месяца до начала войны его призвали в Красную Армию. Гарнизон располагался у самой границы с Германией, и, видя то, что происходит на той стороне, все, от солдата до командира полка были уверены, в том, что война обязательно будет, что Германия непременно нападёт. Войну ждали, но когда она началась, Николай, как и многие другие, опасался что она быстро закончится, что рабочие всего мира изнутри разорвут нацизм, посягнувший на первую в мире страну победившего пролетариата, и он не сможет отличиться, стать героем. Он считал, что глава немецких коммунистов Эрнст Тельман поднимет немецких трудящихся на восстание. Видимо, Лебедев не знал, что Тельман в это время сидел в одиночной камере в ганноверской тюрьмы. Во время марша на фронт бойцы пели: «Ждём вас в Берлине!», а провожавшие их женщины стояли вдоль дороги и плакали.
На фронте
Но уже на марше к фронту настроение рядового Лебедева и бойцов полка менялось. Он был первым номером пулёмётного расчёта, но пулемёт им выдали только на самой передовой, а положенного пистолета ему не дали вовсе, почти сразу начались проблемы с боеприпасами. Связи не было – радист, привыкший к проводной связи, не умел пользоваться рацией, командиры не знали, куда идти и что делать – наступать или встать в оборону, но окопов не было, а на то, чтобы их отрыть, не было времени. Зато бойцам выдали т.н. «Смертные медальоны», куда необходимо было положить записку со всеми своими личными данными. Многие из суеверия эти медальоны не заполняли. Лебедев не верил, что за несколько дней, которые остались до победы, его могут убить, и тоже ничего писать не стал.
На третий день командование вообще куда-то пропало, и личный состав полка превратился в неорганизованную голодную вооружённую толпу. Навстречу им шли такие же голодные и неорганизованные толпы, но уже, по большей части, без оружия, многие в этих колоннах были в бинтах и в крови. Люди перемешались с гражданскими беженцами – мужчинами, женщинами, детьми, стариками. В городках, которые лежали на пути полка, были разграблены все магазины. Товарищ Лебедева забежал в один, и притащил чудом сохранившийся ящик сгущёнки – его в суматохе просто не заметили. Бойцы ножами вскрывали банки, и кое-кто попробовал это лакомство первый раз в жизни.
До фронта они не дошли: прилетел лёгкий самолёт Fieseler Fi 156 Storch, который немцы использовали для разведки. По нему с земли открыли огонь, не попали, и вскоре прилетели Junkers Ju.87 Stuka, которые в Красной Армии прозвали «певунами» за противный звук, издаваемый ими при пикировании, или «лаптёжниками» за обтекатели неубирающихся шасси.
Ранение
После вражеского авианалёта пошли танки и пехота. Полк кое-как сумел окопаться, и атаку отбил. Сразу по окончании первого боя начался второй, потом без перерыва – третий, и так они шли без счёта. Лебедев с товарищами отходил к Умани. Те события очень ярко описал замечательный поэт Евгений Долматовский в своей пронзительной документальной и очень тяжёлой книге «Зелёная брама». 5 августа 1941-го был последний бой, в котором Лебедев, расстреляв все ленты, вместе со своим расчётом, состоявшем из трёх бойцов, был прижат к реке Синюха. Он был ранен осколком в ногу, получил тяжёлую контузию. Оба эти ранения не позволили ему передвигаться без посторонней помощи. Его наскоро перебинтовали, полуживого положили в кузов полуторки и отправили в тыловой госпиталь, хотя на тот момент не было уже ни госпиталя, ни тыла. Куда ехать, водитель не знал, бензина не было, и полуторку с ранеными возле украинского села Терновка очень быстро окружили солдаты вермахта. Люди были безоружны, и не могли даже покончить с собой, чтобы не стать предателями.
Плен
Оказавшись в колонне таких же пленных, из головы которой не было видно хвоста, Лебедев хотел бежать, но как это сделать с его ранениями? Расстреливая тех, кто упал по дороге, немцы пригнали их к огромному оврагу, обнесённому рядами колючей проволоки, и устроили для пленных концлагерь, получивший вскоре мрачное название «Уманская яма». Немцы выявляли евреев и комиссаров – их ждала незавидная участь: евреев убивали тут же, на месте, комиссаров чуть погодя. Рядом с Лебедевым находился легко раненный боец, с которым они вместе ехал санитарной полуторке. Его очень быстро расстреляли, когда установили, что он – еврей. Лебедев понимал и мог чуть-чуть говорить по-немецки, и спросил конвоира, почему они так обращаются с людьми? Тот смерил его презрительным взглядом, и процедил сквозь зубы: «Они не люди». То, что он не человек, Лебедев ощущал на своей шкуре до конца войны.
Побег
Немного оправившись от контузии, Лебедев предпринял первую попытку бежать. Его поймали, сильно избыли, но не повесили. В декабре он попробовал бежать из лагеря в Белой Церкви – там кормили всего один раз в день, да и то мороженной сахарной свёклой или баландой непонятного содержания. Из посуды в лучшем случае была консервная банка, но у многих не было и её, и люди ели руками из пилоток или вообще подставляли ладони, чтобы им плеснули туда коричневой бурды. То, что собаки из охраны питались и содержались лучше пленных, вовсе не преувеличение. Люди начали воевать и попали в плен летом или осенью, они были в летнем обмундировании, и, чтобы хоть как-то укрыться от холода, снега и ветра, военнопленные теми же консервными банками, из которых ели, рыли неглубокие землянки – немцы этому не препятствовали, и так и умирали в этих могилах, едва присыпанные снегом. Немцы заставляли каждое утро собирать тела и хоронить их за лагерной оградой в огромных рвах.
В 1942-м Лебедев бежал из Нежина, его опять поймали, и отправили на Орловщину в лагерь для военнопленных неподалеку от станции Колпны, где он чуть не умер от сыпного тифа, но Бог его хранил. Оправившись от болезни, Лебедев начал готовить новый побег, но его кто-то выдал, и немцы отправили его в орловскую тюрьму.
В 1943-м Красная Армия уже повсеместно наступала, немцы медленно, но верно откатывались на запад, а пленных по железной дороге отправляли в тыл. Лебедев, как человек склонный к побегу, оказался в Lamsdorf Stalag 318/VIII F в Польше недалеко от Катовице. Ему присвоили номер 71012, поставили работать на разгрузку вагонов. Вскоре распространился слух, что узников отправят в лагерь в Австрии или Германии. Лебедев снова задумал побег, но во время погрузки в эшелон у него обнаружили нож, который он умудрился вынести из цеха, чтобы разобрать доски пола вагона.
Освобождение из плена Красной Армией
Шталаг в Австрии их, как и всегда, перевезли в скотских вагонах, и этот лагерь стал последним в череде фашистской неволи Лебедева. Оттуда он бежать уже не пытался. В апреле 1945-го, когда была отчётливо слышна канонада приближающегося фронта, лагерная охрана и капо – прислужники немцев из числа заключённых, разбежалась. Пленные построились в колонны по национальному признаку, пошли навстречу наступавшим войскам, и вышли на территорию, занятую Красной Армией. Таким образом, на территории СССР, Польши и Австрии Лебедев провёл всю войну, с августа 1941-го по апрель 1945 года, четырежды безуспешно пытался бежать.
Дознаватель из СМЕРШа проверил Лебедева быстро, весьма своеобразным, и, видимо, уже отработанным способом. Он намётанным взглядом выделил едва стоявшего на ногах 25-летнего парня в полосатой робе, вызвал его из строя, и сразу спросил: откуда ты? Николай ответил, что из Москвы. Дознаватель сказал, что он тоже из Москвы. Разговорились, потом СМЕРШевец привел Лебедева в кабинет, и налил полный стакан коньяку, которого Лебедев никогда не пил. Лебедев выпил, естественно, без всякой закуски. Тогда контрразведчик дал ему сигару, которой Лебедев никогда в жизни не видел – он вообще не курил. Голодного человека от стакана коньяка моментально развезло, и он начал бормотать что-то бессвязное и беспорядочно махать руками. Офицер просто сидел, смотрел, слушал и иногда кивал. И, поскольку трезвому Николаю нечего было стыдиться, и нечего было скрывать, то и пьяный в стельку Лебедев не сказал ничего такого, за что можно было ухватиться. Дознаватель копаться не стал – и так всё ясно. Лебедеву повезло, что освободила его Красная Армия. Если бы они пришли к союзникам, проверка СМЕРШем продлилась куда дольше. Получив необходимые документы, Лебедев был зачислен в Действующую армию, и еще год после освобождения служил в Австрии. В 1946-м ему посчастливилось вернуться в Москву к родителям.
Москва
В столице Лебедеву повезло ещё раз: несмотря на то, что театрального образования у него не было, его зачислили в труппу Московского ТЮЗа, через два года он поступил в театр им. Моссовета, куда его пригласил худрук Юрий Завадский, да ещё и рекомендовал Лебедева в школу-студию МХАТа. Учился Лебедев на курсе Виктора Станицына и Сергея Блинникова, диплом ему вручала сама Ольга Книппер-Чехова, но после окончания учёбы во МХАТ его не приняли, поскольку в анкете указывалось, что он был в плену, а в театре была правительственная ложа – мало ли что. Лебедев остался в театре им. Моссовета и прослужил там больше 60 лет. Там Лебедев встретил свою будущую жену, актрису Анну Касенкину, с которой прожил долгую счастливую жизнь, и воспитал её сына Николая от первого брака. Вместе они выходили на сцену во многих спектаклях, снялись в трёх телеспектаклях. Разлучила их только смерть Анны в 2008-м.
Жена Анна Касенкина
Кино
В кино Лебедев начал сниматься в 1959-м, и, наверное, не случайно дебютировал он в фильме о войне: в советско-французском фильме Жана Древиля «Нормандия – Неман» он сыграл лётчика полковника Синицына.
Через два года вышла картина Татьяны Лиозновой «Евдокия», где Лебедев играл главную роль Евдокима – мужа главной героини. Это была одна из лучших киноролей Лебедева. Фильм частенько показывают по телевидению как лучший образец советского кино.
В театре мало кто знал о военном прошлом Лебедева – он его не скрывал, он просто не рассказывал. Уже в 80-х годах во время гастролей в Польше, сидя в купе и глядя в окно, Лебедев узнал станцию, с которой фашисты когда-то отправили его в Австрию. От нахлынувших страшных воспоминаний, которые он долгие годы держал в себе, нервы не выдержали, и с ним случилась истерика. Представляю, как трудно было Лебедеву играть роль фашистского прихвостня по кличке «Кентавр» в 4-серином детективе Марка Орлова, вышедшем на советском телевидении в 1972 году.
В 1971-м Лебедев сыграл генерал-лейтенанта авиации, командующего 2-й воздушной армии Степана Красовского. В 1973-м по телевидению начали показывать эпический 19-серийный фильм Валерия Ускова и Владимира Краснопольского «Вечный зов». Лебедев играл там Митрофана Савельева, брата Силантия. Фильм пользовался большим успехом, его и сейчас часто показывают по разным телеканалам.
В июле 1982 года Лебедев получил звание Заслуженного артиста РСФСР, в 1985 его наградили орденом Отечественной войны II степени. Звание Народного артиста он получил уже в новой России – в 2018-м.
В 1987 году режиссёр Геннадий Тростянецкий поставил в театре спектакль «Печальный детектив» по Виктору Астафьеву, в котором Лебедев играл заключённого по фамилии Ильенец. Он выходил на сцену в телогрейке, сапогах, кепке. Многие актёры театра, особенно те, что пришли недавно, и видели Лебедева только в театральных коридорах, были потрясены мощью его таланта.
Оставшись после смерти жены один, Лебедев много болел, но себя не берёг, на сцену выходил регулярно. Последний раз в кино он снялся в 1993-м году в совместном советско-германском фильме «Антифауст».
Умер Николай Лебедев 22 августа 2022 года в Москве на 101 году жизни. Прощались с ним в родном театре, похоронили на Ваганьковском кладбище.
автор: Николай Кузнецов
