В начале декабря 1941 года Красная Армия под Москвой перестала отступать и двинулась на врага в контратаку. Немцам проходилось признать, что блицкриг не получился. Русские атаковали, а тут еще настала знаменитая русская зима с ее сильными холодами, и гитлеровские войска все сильнее походили на несчастных наполеоновских воинов, которых также погубила морозная русская зима… Вот что вспоминали немецкие офицеры по прошествии этого трудного для них времени.
«Невольные аналогии с армией Наполеона Бонапарта приходили к нам в голову с завидным постоянством. Фельдмаршал фон Клюге постоянно освежал в памяти содержание своей настольной книги – воспоминаний французского генерала Коленкура, служившего Наполеону.
Все более моментов напоминали нам о позоре французов в 1812 году. Но даже наступающие холода не были так страшны для нас, как эта ужасающая осенняя распутица, это море грязи, в котором мы тонули по уши.
Гитлеру и его команде очень важно было вовремя осознать, что блицкриг не удался. Против нас выступала армия, которая была в разы сильнее тех, какие мы покорили перед этим, и с кем мы когда-либо воевали».
Г.Блюментрит
«Сейчас, в декабре, начались такие ужасные морозы. Температура достигает минус 50 градусов по Цельсию. Мы уже не имеем сил сражаться.
Не хватает самых нужных вещей. Автомобили встали, как и весь остальной транспорт. Бензина и снарядов почти не осталось. Передвигаться возможно только на санях. Все чаще нам дают приказы об отступлении.
Самолеты можно пересчитать по пальцам, потому что их двигатели ломаются от морозов. Если перед этим мы, лидируя в схватках, летали поддерживать нашу пехоту, то сейчас мы воюем, чтобы справиться с контратакой Красной Армии».
Ганс-Ульрих Рудель
«Советские войска смогли возобновить наступление и возродить практически целиком уничтоженные нами дивизии буквально за несколько недель, да еще и привлекли новые воинские формирования из Сибири, с Кавказа и из Ирана. После того как мы разгромили наголову их артиллерию, они нашли ей альтернативу – множество орудий для пуска реактивных снарядов.
И вот в настоящее время против нашей армии воюют на 24 дивизии больше, чем их было в ноябре. Мы потеряли столько офицеров, просто страшно подумать. Рядовых солдат мы лишились во много раз меньше».
Франц-Фридрих Федор фон Бок
«В первых числах зимы русские начали наносить мощные авиационные удары по нашим тыловым объектам и прочим районам, где раньше было спокойно и где войны не было.
Советские войска начали на большой территории активное наступление, по итогам которого гитлеровские войска вынуждены были отступить в некоторых местах на 400 километров. Самые сильные гитлеровские дивизии были уничтожены полностью.
По краям асфальтированной дороги валялись мертвые, застреленные и просто окоченевшие на морозе немецкие солдаты. Впереди нас ждал Сталинград и повторный провал. Блицкриг захлебнулся в битве под Москвой».
Штейдле Л.
«Вокруг беспрестанно завывали дикие волки, в войсках усиливались упаднические настроения. Но этот вой не страшил нас так, как стенание «органа Сталина», или орудия под названием «катюша». Оно стреляло чем-то наподобие ракет. Оглушительные взрывы, яркие огненные вспышки очень пугали немецких солдат.
После выстрелов «катюш» мы теряли множество танков, автомобилей, бронетехники, было много убитых. Слава Богу, что у советских солдат было немного таких «катюш», поэтому мы как-то держались. Не столько физический урон пугал нас, сколько нас морально угнетал ненавистный «орган Сталина».
Также в психологическом плане сломать нас старалась русская пропаганда. Репродукторы передавали известные немецкие песни, раздражая нас и заставляя сильно скучать по Родине. Потом начинали на немецком языке звать наших солдат сдаваться в плен. Русские понимали, что нам сейчас не сладко, гитлеровцы были уставшими, голодными и в отчаянии.
Советские пропагандисты уговаривали сдаться красноармейцам, чтобы можно было сразу же уехать домой. Обещали также доступных женщин и обильную кормежку. Мы от этих призывов только озлоблялись. Но были и те, кто не выдерживал неприятностей и голода и в темное время суток уходил на позиции русских.
Я ничего не знаю о том, что случилось потом с перебежчиками, но, анализируя обстановку в Германии после окончания войны, думаю, им пришлось несладко».
Бауэр Гюнтер
«Наши немецкие стратеги были грамотнее и умнее русских. Однако и те были очень сильны – они отважно сражались, обладали находчивостью, искусно умели маскироваться, изобретали эффективное оружие. Они не жалели своей жизни в схватках и сопротивлялись с оголтелым фанатизмом. А офицерский состав Красной Армии был в основной своей массе гораздо моложе по возрасту и имел большую решимость, чем немецкие офицеры.
За два месяца 1941 года, октябрь и ноябрь, несколько наших лучших дивизий лишились сорока процентов бойцов. А в декабре, за 6 дней, когда по нам ударили советские сибирские дивизии, мы потеряли более семидесяти пяти процентов наших войск».
Отто Скорцени
