Всё шло гладко, присутствующие уже предвкушали традиционный банкет, когда из зала спросили, что конкретно сделал соискатель для науки? Учёный секретарь ответил, что пилот достиг высоты 6 километров. (Уже в то время рекорд высоты был больше 14 километров). Ветчинкин с места заметил: может, подождать, пока лётчик заберётся на 8 километров, и, чтобы дважды не собираться, сразу дать доктора?

72 года назад ушёл из жизни Владимир Петрович Ветчинкин, русский и советский учёный, создавший несколько теорий в области аэродинамики, ветроэнергетики, ракетной техники и теоретической космонавтики, доктор технических наук, профессор, академик Академии артиллерийских наук, Заслуженный деятель науки РСФСР.

Детство

Владимир Ветчинкин родился 29 июня 1888 года в Кутно в 150 верстах от Варшавы. Отец, Пётр Ветчинкин потомственный дворянин, в чине штабс-капитана служил в пехотном полку, расквартированном в Польше, входившей в то время в состав Российской империи. Вскоре после рождения сына Ветчинкин старший вышел в отставку, и перевёз семью в Курск. В 1896 году Володю отвели в знаменитую Курскую мужскую гимназию, куда принимали, в основном, детей дворян и местной чиновничьей знати, но учились там и купеческие дети, дети мещан, рабочих, и дети крестьян из окрестных деревень. Обучение стоило 100 рублей в год. В гимназии в разное время учились конструкторы самолётов Михаил Гуревич, создавший в содружестве с Артёмом Микояном семейство истребителей МиГ, и золотой медалист Семён Лавочкин, знаменитый самолётами ЛаГГ и Ла – одним из лучших истребителей Второй мировой.

Императорское техническое училище

В 1907-м Владимир отправился в Москву, и поступил в Императорское техническое училище, которая прославилось своими выпускниками, но особенно – преподавателями. Одним из таких корифеев был профессор Николай Егорович Жуковский, основоположник науки аэродинамики, которая дала возможность не только «научить» летать деревянные этажерки начала века, но и заложила основы реактивной авиации и космонавтики. В ИМТУ Жуковский организовал кружок воздухоплавания, в который в разное время пришли, и остались там даже после выпуска из училища Александр Архангельский, Андрей Туполев, Борис Юрьев – люди, которые оставили ярчайший след в отечественном и мировом воздухоплавании. Именно в те годы Жуковским были заложены основы школы советского авиастроения.

Кружок Жуковского

Несмотря на то, что кружок посещал племянник Жуковского Александр Микулин, а старостой был двоюродный племянник Борис Стечкин, которые позже станут выдающимися авиамоторостроителями, одним из любимейших учеников мэтра стал добросовестный, вдумчивый, но при этом обаятельный и весёлый Владимир Ветчинкин. В 1910 году он вместе с другим «кружковцем», выпускником Московского университета и стажёром ИМТУ Николаем Ченцовым подготовил к изданию курс лекций Жуковского по теории воздухоплавания.

В те достопамятные времена воздушные винты у аэропланов были ещё деревянные двухлопастные и с постоянным шагом. Аэроплан и без того был весьма неустойчив в полёте, а винты в определённые моменты создавали совсем ненужные завихрения воздуха. Чтобы при той конструкции винта избавить лётчика от неприятных ситуаций, Жуковский и Ветчинкин предложили и опубликовали в научно-техническом журнале теорию завихрения воздушных винтов, а пилотам объяснили, что в определённых случаях даже в горизонтальном полёте, для того, чтобы стабилизировать воздушный поток, нужно сбрасывать газ, а в других – наоборот, добавлять его.

В начале века в мире подавляющее большинство самолётов были с одним мотором, редко – с двумя. В 1913 году киевский инженер Игорь Сикорский построил невиданный доселе четырёхмоторный биплан, назвав его «Ильёй Муромцем». Самолёт летал хорошо, участвовал в Мировой войне в качестве разведчика, корректировщика огня и даже бомбардировщика, однако, несмотря на очевидные успехи, многим казалось, что у таких гигантских машин просто нет будущего. Да и авиация пока рассматривалась исключительно как вспомогательный род войск, из всего возможного оружия на аэропланах были только личные пистолеты пилотов, а про то, что самолёты можно использовать для нанесения по противнику, зарывшемуся в землю, построившего укреплённые и защищённые от огня с земли огневые точки, мало кто думал. В 1915 году Ветчинкин подготовил работу на тему проектирования и применения больших четырёхмоторных аэропланов. Спустя год в аэродинамической лаборатории ИМТУ Жуковский и Ветчинкин учредили бюро авиационных вычислений и испытаний. Оба эти учреждения вскоре сыграют заметную роль в развитии отечественной авиации. В том же году Ветчинкин начал преподавать: в ИМТУ организовали курсы подготовки лётного состава, и Владимир Петрович стал там одним из первых лекторов.

ЦАГИ

После революции Жуковский понимал, что Советская Россия может серьёзно отстать в области авиации от ведущих мировых держав. Чтобы этого избежать, Николай Егорович, по совету своих молодых учеников, наиболее активным из которых был Ветчинкин, предложил Советскому правительству объединить в единый научный центр аэрогидродинамическую лабораторию, бюро авиационных вычислений и испытаний МВТУ, и первый в Европе институт аэродинамики, открытый ещё в 1904 году на деньги миллионера Рябушинского в подмосковном Кучино. Это может показаться странным, но от момента идеи создать институт до её практического воплощения прошёл всего год: 1 декабря 1918 года было принято решение об организации ЦАГИ – Центрального аэрогидродинамического института. Правительство выделило деньги. Первоначально ЦАГИ работал в помещениях всё той же аэрогидродинамической лаборатории, в 1925-м переехал в новые здания на ул. Радио, а в середине 30-х – город, названный в честь Жуковского. Николая Егоровича сразу же назначили директором института, а Ветчинкин, который едва ли не больше всех бегал по инстанциям, и объяснял комиссарам в пыльных шлемах, что нужно спешить, иначе время уйдёт, должности в руководстве ЦАГИ не получил.

И в царской, и в молодой Советской России, с её необъятными просторами, всегда остро стояла проблема электрификации, каковая вместе с советской властью только и могла привести страну к коммунизму. В декабре 1921 года Совнарком принял разработанный по инициативе Ленина план электрификации России – знаменитый ГОЭЛРО. Начались работы по возведению тепловых электростанций, не за горами был ДнепроГЭС, но грамотным людям было совершенно очевидно, что электроэнергия в первую очередь пойдёт в города, на крупные предприятия – действующие, проектируемые и строящиеся. Когда «лампочка Ильича» зажжётся в глухой деревне – Бог весть. Одним из решений этой проблемы могли стать небольшие автономные генераторы, недорогие, и независимые от общей энергосистемы страны, и, что самое главное, расположенные в непосредственной близости от потребителя, чтобы свести к минимуму потери электроэнергии при передаче.

Курянин Анатолий Уфимцев

В 1920 году к Ветчинкину обратился его земляк, курянин Анатолий Уфимцев – сын землемера, изобретатель-самоучка без образования. У него родилась идея построить ветряк, который бы вырабатывал электроэнергию, но, нарисовав несколько эскизов, он не смог произвести ни расчётов генератора, ни расчётов самого воздушного винта – собранные им уменьшенные макеты либо не давали электричества, либо рассыпались, не выдерживая порывов ветра. Ветчинкин идеей Уфимцева заинтересовался, попробовал помочь, но работа в ЦАГИ, преподавание в МГУ и в недавно организованной Военно-инженерной академии, отнимали много сил и времени. Ветчинкин показал проект Жуковскому, и тот, незадолго до своей смерти, распорядился создать в ЦАГИ отдел ветряных двигателей, и назначил Ветчинкина его руководителем. Ветчинкин вместе с автором проект доработали, Ветчинкин внёс ряд предложений, которые существенно улучшили конструкцию. Все механизмы были тщательно рассчитаны и пересчитаны, так, чтобы вентилятор мог поворачиваться навстречу ветру, и при этом не упасть. Строительство первого в СССР ветрового электрогенератора началось в 1923 году на родине Уфимцева в Курске. Это была 42-метровая башня из ажурных стальных конструкций, удерживаемая в вертикальном положении несколькими тросами-растяжками. В верхней точке башни был установлено колесо диаметром 10 метров с тремя лопастями. Для сохранения энергии в безветренные дни конструктор использовал 25-пудовый маховик, помещённый в вакуум. Конструкция была сложной, необходимых материалов, как сегодня, в свободной продаже не было, всё распределялось по планам, фондам и разнарядкам, некоторые механизмы местные заводы изготовить просто не могли, и заказы размещали в Москве, Ленинграде, Харькове, и долго ждали, пока их изготовят в свободное от выполнения государственного плана время из сэкономленных материалов. Ветрогенератор Уфимцева выдал первый ток только через 9 лет после начала строительства – в 1932 году. Электростанция вырабатывала смешные 8 кВт электроэнергии, и такая мощность в сравнении со стоимостью и сроками строительства привели заинтересованные организации к неутешительному выводу о бессмысленности финансирования дальнейших работ по ветровым генераторам. Тот ветряк, который был построен, разбирать не стали, и каждый желающий может, приехав в Курск, полюбоваться на него на улице Семёновской. Правда, ветряк уже долгие годы не работает, а жаль.

Первооткрыватель

В начале 20-х годов прошлого столетия Ветчинкин первым в России уж читал лекции по теории полётов в космос. Он развил и математически обосновал идею немецкого физика Вальтера Гомана, утверждавшего, что орбита космических кораблей будет не идеально круглая, а эллиптическая, и через 60 лет верность этих расчётов на практике подтвердил Сергей Королёв – один из учеников Ветчинкина.

В 1925-м Ветчинкин разрабатывал теорию летательных аппаратов с реактивными двигателями. Эта работа привела его на Онежскую улицу в Реактивный научно-исследовательский институт, в котором через 15 лет родится один из главных символов Победы – реактивный миномёт БМ-13, известный всему миру под названием «Катюша».

Юрий Кондратюк

Владимиру Петровичу везло на талантливых самородков без роду, племени и образования. Он ещё продолжал работать с Уфимцевым, когда Научно-технический отдел Высшего совета народного хозяйства прислал ему для ознакомления и рецензии рукопись книги безвестного недоучки киевлянина о межпланетных полётах, подписанную просто – Юрий Кондратюк. Ветчинкин с трудом прочитал написанные неразборчивым почерком 12 глав рукописи, в которых автор развивал идеи калужского чудака Константина Циолковского. Научный труд Кондратюка, математически обосновавшего возможность полёта на Луну, и даже рассчитавшего орбиту космического корабля, Ветчинкину понравился, он дал ему высокую оценку, предложил издать книгу и вызвать автора в Москву для работы в ЦАГИ. (Если бы чекисты узнали, что под именем Юрия Кондратюка скрывается бывший белый офицер и дезертир из Красной Армии Александр Игнатьевич Шаргей, всю свою жизнь прятавшийся от «органов», его могли и к стенке поставить). К сожалению, на рекомендации Ветчинкина в правительстве внимания не обратили, о Кондратюке, может, и к счастью, навсегда забыли, несколько экземпляров книги он издавал на свои деньги. Эта книга какими-то неведомыми путями попала за океан, и расчёты орбиты по принципу «Улитка», предложенные Кондратюком легли в основу американской «Лунной программы».

А на доктора сколько надо? Восемь тысяч хватит?!

После того, как советские люди высадились на Северном полюсе, стало обычным делом присваивать учёные степени не только без защиты, но и тем, у кого даже не было высшего образования: радист станции «Северный полюс-1» Эрнст Кренкель стал доктором наук, не имея среднего образования, а начальник этой станции Иван Папанин – высшего. Как-то на учёном совете ЦАГИ обсуждался вопрос о присвоении учёной степени кандидата технических наук очень хорошему лётчику-испытателю, знаменитому на всю страну. Всё шло гладко, присутствующие уже предвкушали традиционный банкет, когда из зала спросили, что конкретно сделал соискатель для науки? Учёный секретарь ответил, что пилот достиг высоты 6 километров. (Уже в то время рекорд высоты был больше 14 километров). Ветчинкин с места заметил: может, подождать, пока лётчик заберётся на 8 километров, и, чтобы дважды не собираться, сразу дать доктора?

Стреловидное крыло

В 30-е годы никто даже предположить не мог, что самолёт когда-нибудь сумеет разогнаться до скорости в 800 км/час – большинство самолётов и до пятисот не дотягивали, а Ветчинкин уже работал над исследованием сил, которые будут воздействовать на крыло при скоростях, превышающих скорость звука, то есть 1192 км/час. Расчёты показали, что самолёт с поршневым двигателем и воздушным винтом летать быстрее 700 км/час не сможет: увеличение мощности двигателей, сколько бы их не было установлено на самолёте, не приведёт к пропорциональному увеличению скорости, а лишь увеличит взлётную массу самолёта. Более того, с определенного момента зависимость становилась обратной: чем больше моторов, тем выше лобовое сопротивление воздуха, и тем меньше скорость. Для преодоления звукового барьера нужны были реактивные двигатели и принципиальное изменение конструкции крыла – оно должно быть не прямым, а стреловидным. Верность расчётов Ветчинкина подтвердилась уже после войны: первые советские реактивные самолёты МиГ-9 и Як-15 имели прямое крыло, и даже при увеличении мощности двигателя не могли приблизиться к звуковому барьеру. МиГ-15 со стреловидным крылом чуть-чуть до этого барьера не дотянул – мощности двигателя в 2270 кг/силы не хватило, а вот МиГ-17 с двигателем в 2700 кг/силы и стреловидным крылом звуковой барьер преодолел, став первым в мире серийным сверхзвуковым истребителем. В 1943 году Ветчинкин получил Сталинскую премию за свои работы в области авиации и реактивной техники. Он был награждён двумя орденами Красного знамени и орденом Красной Звезды.

В 1944-м, после смерти выдающегося математика Александра Котельникова, Ветчинкин возглавил кафедру теоретической механики в своей альма-матер – МВТУ им. Баумана. Студенты очень любили лекции Ветчинкина: он не просто сухо излагал свои и чужие теории – он делал это весело и артистично. И не только будущие инженеры мужчины его любили – он пользовался большим успехом у слабого пола. У Владимира Петровича был прекрасный глубокий голос, и он, будучи по роду своей деятельности убеждённым атеистом, пел в церковном хоре.

Умер Владимир Петрович Ветчинкин в Москве 6 марта 1950 года в возрасте 61 года. Спустя 20 лет после его смерти Международный астрономический союз присвоил имя Ветчинкина большому древнему кратеру на обратной стороне Луны.

автор: Николай Кузнецов