Пришлось искать работу, но где ж её найти глухому человеку без официального образования?

Известно, что для полного успеха нужно быть голодным и злым. Был ли этот человек злым, доподлинно не известно, но голодным он был всегда, однако это не очень его заботило – он был одержим космосом. Он первым дал прогноз освоения космоса, первым заговорил о расселении человечества за пределами Земли. Звали его Константин Эдуардович Циолковский.

Циолковский – человек вселенной

Родился он 17 сентября 1857 года в селе Ижевское, расположенном в сорока верстах от уездного города Спасск-Рязанский и в ста – от Рязани. По отцовской линии он происходил из старинного польского дворянского рода. Отец, Эдуард Игнатьевич, окончил лесной институт, службу начинал в вятских лесах, потом его перевели в Рязанскую губернию. Мать, Мария Ивановна была дочерью ремесленника, владельца бондарной мастерской. Она родила 13 детей, но выжили только семеро: у Константина было две сестры и четыре брата.

 Отец — Эдуард Игнатьевич Циолковский

Мать — Мария Ивановна Юмашева

Детство

Семья не бедствовала, но и в богатеях на ходила. Отец служил лесничим, мать вела домашнее хозяйство и воспитывала детей. К семи годам Костя умел читать – редкость по тем временам. Он был любознательным мальчуганом, но книги пока ещё не стали главным в его жизни – много времени он проводил на улице с такими же сорванцами, запускал самодельных змеев и даже игрушечный аэростат, подаренный матерью на восьмилетие. Эта любовь к улице и оказала на дальнейшую судьбу Константина огромное влияние: когда ему было 10 лет, он долго катался на санках, простудился, подхватил тяжёлую, и в те времена ещё плохо изученную скарлатину. Выжить выжил, хотя очень часто скарлатина проводила к смерти ребёнка, но практически полностью оглох на всю жизнь.

Глухота очень сильно ему мешала. Какое-то время мальчик пытался прорваться сквозь вату тишины, потом отчаялся, замкнулся, ушёл в себя. Его глухота, с детства лишив его возможности общения с людьми, оставила его с младенческим знанием жизни, с которым он прожил до самого конца. Теперь удовлетворение он находил лишь в книгах. Он сделался своего рода Маугли, только джунглями у него были книги из библиотеки отца: там можно было найти и бульварные романы, и научные трактаты. Маленький Костя запоем читал сложные технические книги, порой не понимая, о чём идёт речь. Но постепенно он как будто стал частицей мира учёных книг. Он сам пробовал ставить опыты, описанные в тех книгах. Однажды он взял астролябию, и, не выходя из дома, вычислил расстояние до пожарной каланчи, потом вышел, проверил, и убедился, что всё правильно – 400 аршин.

Отца перевели в Вятку, когда Косте было 11 лет. Там он пошёл в классическую гимназию, но из-за глухоты и несносного поведения – он попросту не слышал замечаний учителей – проучился он всего пять лет, два из которых в одном классе, и перешёл на самообразование, то есть учился всему, но как-нибудь. В перерывах между запойным чтением Костя делал кукольные коньки, санки, часы с гирями. Детали он вырезал из бумаги и картона и соединял их сургучом. У отца в сарае был маленький токарный станок, и Костя самостоятельно выучился на нём работать. Лет 14 он стал мастерить самодвижущиеся коляски и паровозы, которые приводились в движение спиральной пружиной. Как-то Косте приснилось, что он забрался на самую высокую в городе колокольню, расправил руки, и полетел – кому, скажите, из нас не снились такие сны? И так ему было хорошо, что мальчик стал грезить о полётах наяву. Он и в самом деле поднялся на заброшенную колокольню, но испугался, быстро спустился вниз, но тогда он понял главное: высота достижима, нужно лишь понять, как её достичь, и задумался о строительстве не игрушечного, а настоящего аэростата.

Когда Константину исполнилось 16 лет, отец, понимая, что у сына есть талант, отвёз его в Москву в Императорское техническое училище – нынешнюю Бауманку. Однако юноша хорошо представлял, какие унижения сулит глухому студенческая жизнь, и решил учиться сам. Он сутками пропадал в Чертковской библиотеке, богатой техническими книгами. Отец присылал ему 10-15 рублей в месяц – денег этих на сытую жизнь и сносное жильё вполне бы хватало. Константин же питался одним чёрным хлебом, зато покупал книги, трубки, химикаты. Одежды для опытов у него не было, он часто проливал кислоты, и ходил в дырявых штанах с жёлтыми пятнами. Голову его украшали длинные засаленные волосы, но не потому, что был модником, а потому, что на цирюльню и мыло просто не было денег. В таком виде для окружающих он был очень смешон.

Ольга

Однажды неподалёку от дома в Лефортово, где он снимал угол у прачки, Константин увидел красавицу, и влюбился в неё без памяти. Он выяснил, что девушку зовут Ольга, что живёт она поблизости в очень богатом доме с прислугой и собственным выездом – не иначе, дочь купца или фабриканта миллионера. Константин написал ей, она, к удивлению, ответила, и у них на целых два года завязался весьма модный в то время почтовый роман. Родители Ольги, прознав, с кем состоит в переписке их дочь, испугались мезальянса, и категорически запретили ей связываться с глухим полусумасшедшим нищим, по их меркам, человеком из провинции, обещали оставить без приданого. Ольга не слишком сопротивлялась, тем более, что своего воздыхателя она так ни разу в жизни и не видела.

Вятка

В 1876-м, 19-лет от роду, Константин вернулся к отцу в Вятку. Эдуард Игнатьевич, человек в городе уважаемым, составил сыну протекцию и устроил его репетитором по математике к нескольким недорослям в богатые дома. А дальше младший Циолковский уже сам заработал себе и деньги, и репутацию: по Вятке быстро разнёсся слух, что Константин Эдуардович, как уважительно называли его ученики и их родители, несмотря на почти полную глухоту, прекрасно объясняет алгебру и геометрию, и даже самые отстающие детишки начинали лучше успевать в гимназии. От желающих учиться отбоя не было, заработки стали стабильными и регулярными, и Константин снял сарайчик, в котором он тут же оборудовал лабораторию и мастерскую, где из подручных материалов делал наглядные пособия для своих учеников. Чтобы слышать собеседников, он сам изготовил «слуховой аппарат» – трубку с огромным раструбом, похожую на большую трубочку, которой доктора в те времена слушали сердце и лёгкие.

 

Рязань

В 1978-м Эдуард Игнатьевич в чине надворного советника уволился со службы и вместе с Константином и дочерью Марией они переехали в Рязань. На новом месте у Константина не было ни заработков, ни репутации, а деньги, скопленные в Вятке, закончились быстро. Пришлось искать работу, но где ж её найти глухому человеку без официального образования? Отец посоветовал сдать экзамены на учителя народных училищ – знания-то у сына были приличные. Сын послушался, экзамены сдал, получил право преподавать, но свободных вакансий в школах не было, и снова пришлось перебиваться случайными заработками. Но однажды ему повезло не только с заработком: в богатом купеческом доме, куда его позвали репетитором, была прекрасная библиотека, и хозяева разрешили ею пользоваться. К этому периоду относятся самые первые сохранившиеся проекты летательных аппаратов, описания, чертежи и расчёты, выполненные рукой Циолковского.

 

Боровск

В конце января 1880-го наконец-то освободилась вакансия, и Циолковский переехал в уездный город Боровск Калужской губернии. В городе не было тогда и десяти тысяч жителей, но была гимназия и городское училище, где Циолковский стал работать учителем геометрии и арифметики. Он снял у местного батюшки отца Евграфа небольшую квартирку, натаскал туда книг, купил токарный станок и устроил в сарайчике мастерскую. Хозяева, не без умысла, предложили постояльцу столоваться у них. И дело было не в тех жалких копейках, которые они брали за свои обеды и ужины – городок маленький, захолустный, все мужики наперечёт, дочь Варя всё в девках сидит, а ей уже 23. А тут какой-никакой, а жених, хоть и глухой и малость не в себе, зато учитель, а не какой-нибудь забулдыга. Варвара была рада уйти из отцовского дома: батюшка сильно попивал, и в подпитии поколачивал и попадью, и поповну. Да и Константин устал от холостяцкой жизни, а тут ровесница, хоть и не красавица. Сговорились быстро, и уже через полгода после переезда в Боровск Константин и Варвара Соколова обвенчались. Жену Циолковский не любил, это был брак по расчёту, но не материальному, а практическому: Константин Эдуардович полагал, что такая жена не будет его докучать, будет работать по дому, рожать и воспитывать детей, но не станет мешать ему заниматься любимым делом. Расчёт оказался верный, с той лишь оговоркой, что Варвара Евграфовна потакала мужу во всём вовсе не по обязанности, а потому, что по-настоящему его любила. За 15 лет в семье родилось четверо сыновей и три дочери, правда судьба пятерых детей была незавидной: сын Леонтий умер, не дожив и до года, Игнатий и Александр свели счёты с жизнью, Иван умер в 31 год, Анна – в 25, и лишь двое прожили долго: самая первая дочь Любовь дожила до 76-ти лет, предпоследняя Мария – до 70-ти.

 

Циолковский считался местным интеллигентом, но вопреки всем ожиданиям после женитьбы не остепенился, а, наоборот, бросился с головой в свои опыты по освоению воздушного пространства. Он не пил, не курил, не тратился на одежду, жил почти впроголодь, семья отошла на второй план. Половина учительского жалования шла на семью, другая половина – на книги и эксперименты, издание брошюр.

Калуга

В 1892 году семья перебралась в Калугу. Циолковский стал работать в уездном училище. Он продолжил исследования, на свои деньги издавал брошюры, в которых, помимо собственно науки, приглашал читателей, в любую среду в 6 вечера прийти и посмотреть на его модели. Дочь Люба по указанию отца рассылала эти брошюры всем желающим совершенно даром. Люди приходили, чему домочадцы не очень радовались: Циолковский прекрасно понимал, что его родным очень трудно с ним.

Работа в школе занимала в день 2-3 часа, всё остальное время Циолковский посвящал экспериментам. В первые годы жизни в Калуге он проводил много опытов по сопротивлению воздуха и воды. Приборы делал сам, сначала маленькие, потом такие большие, что они занимали почти всю залу в квартире. Его дом был похож на огромную мастерскую или собрание невиданных аттракционов: здесь сверкали молнии, пробивающие дыры в бумаге, гремел гром, звонили колокольчики, плясали бумажные куколки, вертелись колёса. По городу ходили слухи – чародей, дьявол, сумасшедший!

Циолковский понимал, что полёты в космос – дело далёкого будущего, а вот цельнометаллические дирижабли можно хоть завтра в производство запускать. Он целыми днями конструировал летающие рыбы, парящие мешки, что-то переделывал, доводя до совершенства. Дирижабли были везде: в мастерской, в столовой, в спальне, просто во дворе. А признания всё не приходило. Его даже сравнивали с входившим в моду французским фантастом Жюлем Верном, неизменно отмечая, что у того куда больше научного обоснования, чем у Циолковского.

Сказывалось отсутствие базового образования. Случалось, что он месяцами выводил какую-нибудь формулу, а потом выяснялось, что эта формула давным-давно известна. Так получилось с воздушным шаром: Циолковский долго ломал голову, высчитывал, на какую высоту он может подняться, если его наполнить тёплым воздухом, и в какую сторону он полетит. Но главное, как нагреть этот воздух? Он попробовал прикрепить к шару керосиновую лампу, но она оказалась тяжёлой. Тогда он поджёг лёгкие лучинки, закрепив их проволокой, и шар полетел. Не знал Циолковский, что ещё за сто лет до него братья Монгольфье подняли в воздух шар, наполненный газо-воздушной смесью, и с тех пор в этой области были проведены практически исчерпывающие исследования.

В 1897 году Циолковский построил воздуходувку – аэродинамическую трубу, отправил отчёт об этом в Академию наук, а оттуда исследователю-самоучке прислали 470 рублей для создания более мощной модели. Это была первая реальная помощь, оказанная государством Циолковскому.

Теория газов

Циолковский создал теорию газов – научную дисциплину, до него не существовавшую. В университетском курсе физики были только намёки на кинетическую теорию газов, и характеризовалась она как сомнительная гипотеза. Циолковский послал работу в столичное физико-химическое общество, а в ответ его единогласно избрали членом. Пусть и не Императорская Академия, но всё же неплохая стартовая площадка. Казалось бы, нужно ловить момент, переезжать в столицу, обзаводиться полезными знакомствами и связями, и делать блестящую карьеру. Но Циолковский вновь поступил вопреки – он остался в Калуге и продолжил свои опыты. Таким уж бедняком, как его представляют историки, он не был: в 1904-м он в Калуге купил собственный дом, и уж там-то развернулся.

Циолковский пытался постичь законы притяжения Земли с одной лишь целью – преодолеть их. Он установил, что реактивная ракета может развить первую космическую скорость, необходимую, чтобы выйти на орбиту Земли. Чтобы уменьшить ощущение невесомости, ракете нужно придать осевое вращение. Направление движения ракеты можно менять с помощью газовых струй. Он был по-настоящему счастлив, ему даже казалось, что он уже был в космосе, настолько явственно ему всё представлялось.

Одной из формул, описывающей законы движения в космосе, предложенной Циолковским, известной как основное уравнение движения ракет, до сих пор открываются учебники по аэродинамике. А его чертежи космических кораблей спустя полвека получили своё подтверждение. Кто знает, может, и разработанный им язык для общения с инопланетянами тоже будет востребован потомками.

После революции

После революции к Циолковскому пришло настоящее признание. В 1919 году Социалистическая академия избрала его своим членом-соревнователем, положив зарплату в 300 рублей в месяц. Впрочем, там он задержался всего на год, поскольку марксизм не понял и не принял. На исследования Циолковского государство начало выделять средства, он и семья стали получать денежное содержание и продовольственный паёк, что в условиях практически полной разрухи дорогого стоило. По проектам Циолковского начали строить дирижабли, его космические работы имели огромный успех у публики. Циолковский сформулировал знаменитый принцип манизма – закон единства космоса и Земли: Земля такая же часть космоса, как и другие планеты, но она меньше других приспособлена для счастья. Солнце – источник энергии и для земной, и для космической цивилизации. Транспорт – ракета для космоса, дирижабль – для полёта над землёй. В 1932 году Циолковского наградили орденом Красного Знамени. В 1935-м Реактивный НИИ избрал его почётным членом технического Совета. Было принято решение обозначать соотношение веса топлива ракеты к её остальному весу русской буквой «Ц» в честь Циолковского, который первым это соотношение и вывел.

В Советском Союзе Циолковский стал иконой: его статьи публиковали центральные газеты, он выступал по радио, его звали на комсомольские и партийные собрания. Когда он тяжело заболел, его судьбу решал лично всесильный Лазарь Каганович, член Политбюро и Нарком путей сообщения. Циолковский умер 19 сентября 1935 года. Хоронить его пришла, чуть ли не вся Калуга, а некролог напечатали в центральных газетах.

автор: Николай Кузнецов