После смерти Сталина, когда проходили мимо гроба, ей шёпотом сказали: «Теперь-то тебя никто не боится…»
Блистательна, полувоздушна, смычку волшебному послушна…
По словам этой великой балерины, на то, чтобы стать звездой, у неё ушла вся жизнь. Её талант был революционен по своей сущности, ведь та пластика, которую она несла, сочеталась с удивительным трагизмом, присущим ей изначально. Она танцевала не под музыку, она танцевала саму музыку. Главным для неё всегда была свобода в творчестве и в жизни, и везде ей удалось создать свой неповторимый стиль. Ей было всё равно, какая публика в зале: раз люди пришли, значит, они хотят это увидеть. Её долго под надуманным предлогом не выпускали из страны, а она никогда не думала о том, чтобы уехать навсегда: ей было хорошо в Москве, ей было хорошо в Большом театре. Её титулы и награды можно перечислять долго, но единственный её титул – Майя Плисецкая.
Детство
Майя появилась на свет 20 ноября 1925 года в Москве. Когда она родилась, отцу, Михаилу Эммануиловичу, было 26 лет, маме, Рахили Михайловне Мессерер – 23. Дети в семье рождались с разницей в 6 лет: в 1931-м – Александр, в 1937-м – Азарий. Отец был крупным дипломатом и хозяйственным руководителем, возглавлял советское консульство на Шпицбергене, и почти по совместительству – отделение треста «Арктикуголь». Мама в год рождения дочери окончила техникум кинематографии, до 1930 года под псевдонимом Ра Мессерер снялась в пяти немых фильмах. У неё было такое лицо, что играла она, в основном, узбечек, потому что настоящих «свободных женщин востока» в те времена без паранджи показывать было нельзя.
Балетное училище при Большом театре
Майе было 6 лет, когда отец увёз её, жену и годовалого сына на Шпицберген. За Полярным кругом полгода ночь, полгода день. Майя не понимала, что такое опасность, и каталась на лыжах с отвесных гор. Разницы между днём и ночью она тоже не понимала, потому что в 3 часа ночи было светло. Там Майя впервые вышла на сцену: в посёлке был драмкружок, ставили «Русалку» Александра Даргомыжского, и Майя играла маленькую Русалочку. Уже тогда она хотела, как мама и её брат Азарий стать драматической актрисой, сниматься в кино. Но в 7 лет в драму не отводят, другие мамины брат Асаф и сестра Суламифь были балетными, они убедили маму, что для балета у Майи возраст самый подходящий, и когда Рахиль с детьми вернулась в Москву, Майю привели в балетное училище при Большом театре. На экзаменах нужно было ходить под музыку, делать по команде разные движения, а в конце сделать реверанс. Она сделала, худрук Виктор Семёнов, бывший премьер Мариинского театра ткнул в неё пальцем, и сказал, что её он берёт. Загвоздка была в том, что 8 лет Майе исполнялось только через полгода, а до этого в балет её взять не могли, но тут сыграл свою роль «блат», и как показали дальнейшие события, и слава Богу. В детстве Майя была очень непослушной, в юности научилась отстаивать свою точку зрения. Она считала себя ленивой, и никогда ничего не делала, когда не хотела, а хотела она только того, что действительно могла достичь.
Несмотря на то, что отец был руководителем довольно высокого ранга, у них на четверых была огромная комната, из которой две двери вели в другие комнаты, где жили две семьи, и они ходили через их комнату. Отца Майя почти не видела: он продолжал работать на Шпицбергене, а когда приезжал в Москву, домой приходил только спать. Весной 1937-го отца пригласили на первомайский парад на Красную площадь, он хотел взять с собой 12-летнюю Майю и 5-летнего Сашу, и Майя ждала этого дня, как самого главного праздника в своей жизни: она увидит самого Сталина! Ночью 30 апреля за отцом пришли. Что такое 10 лет без права переписки Майя узнала, когда стала взрослой и знаменитой. Мать в тот момент была беременна третьим ребёнком, отец его никогда не видел, и когда Азарий родился, в Лефортово их отправили вдвоём, потом выслали в Казахстан в АЛЖИР – Акмолинский лагерь жён изменников Родины, а затем – в Чимкент. Комнату сразу отобрали, и от детского дома Майю и брата спасли Мессереры: Суламифь усыновила Майю, а Асаф взял к себе Сашу. Летом 1938-го Майе разрешили поехать к маме с братом, а в апреле 1941-го они вернулись в Москву, жили у Асафа.
Великая Отечественная
Когда началась война, Майе было 15 лет. Как и все, она была уверена, что через пару месяцев Красная Армия войдёт в Берлин, потом в Париж, но через месяц они оказались в эвакуации в Свердловске, откуда она без документов убежала в Москву. Большой театр эвакуировали в Куйбышев, а балетное училище и филиал театра оставались в Москве. Артистов не хватало, и учащихся занимали в спектаклях, танцевать приходилось много. Когда театр вернулся в Москву, у Майи был уже приличный репертуар: она танцевала в «Щелкунчике» и в «Спящей красавице» на музыку Петра Чайковского, в «Шопениане» Фредерика Шопена, в «Дон Кихоте» Людвига Минкуса. Так незаметно сразу из училища она попала в артистки. В «Бахчисарайском фонтане» на музыку Бориса Асафьева Плисецкая танцевала Зарему, а великая Галина Уланова – Марию.
«Лебединое озеро»
В 1947-м Плисецкая впервые танцевала в «Лебедином озере», и потом выходила в этом спектакле больше 800 раз. Она не подражала Анне Павловой, изображавшей лебедя, сложив руки и ноги в одно целое – тот лебедь готов был умереть. Майя сделала наоборот: у неё руки, как крылья, нога сзади, корпус отклонён назад – её лебедь хотел последний раз взлететь. Однажды в «Лебедином озере» у Плисецкой развязались тесёмки туфли, и волочились за ней по полу. Остановиться она не могла, сняла в танце туфлю, отбросила её в сторону, и все пируэты делала на обутой ноге. За спектакль она изнашивала по три-четыре пары туфель: если их вовремя не заменить, они просто разваливались.
В 1947-м Майя была уже известной, но ещё молодой балериной, и её впервые отправили за границу в Прагу на самый первый Фестиваль молодёжи и студентов. Как-то из окна автобуса она увидела шикарную собаку, не смогла сдержать восторга, и услышала окрик сопровождавшего их «хореографа в штатском»: «Плисецкая, оставьте свои восторги при себе – наши собаки породистее!» Потом она побывала ещё на двух фестивалях: в 1949 году – в Будапеште, и в 1951-м – в Берлине.
Танцевала в Георгиевском зале Кремля
21 декабря 1949-го отмечали 70-летие Сталина, и 24-летняя Плисецкая танцевала для него в Георгиевском зале Кремля. Понятно, что участие в таком концерте было высочайшей честью, и в некотором смысле охранной грамотой. Танцевать там было не просто: паркет натёрли канифолью, и было очень скользко. Майя думала, что сразу упадёт, но концентрация была запредельная, и всё-таки, не упала она лишь чудом. Выходя на поклон, она больше всего боялась встретиться глазами со Сталиным, и разрыдаться от счастья. В 1951 году Майе присвоили звание Заслуженной артистки РСФСР.
Смерть Сталина
На 4 марта 1953 года в афише Большого театра стояла «Раймонда». Утренняя «Правда» на первой странице опубликовала правительственное сообщение о тяжёлом состоянии здоровья Сталина, но по городу пошли слухи, что вождь уже умер, просто это пока скрывают, и люди боялись думать, что будет дальше. Майя не знала, может ли она во время танца улыбаться, и придёт ли публика, с минуты на минуту ожидающая страшного известия. Отменить спектакль не решились: а вдруг скажут, что руководство театра преждевременно похоронило Иосифа Виссарионовича? Плисецкая старалась танцевать сдержано, не так эмоционально, как обычно. А на утро объявили о смерти Сталина. Артистам Большого театра предоставили право пойти в Колонный зал, где установили гроб с телом Сталина. Когда проходили мимо гроба, человек, шедший позади Майи, шёпотом сказал: «Теперь-то тебя никто не боится…» Она испугалась, решила, что это провокация, сделала вид, что не слышала, и, не оглядываясь, вышла из зала, и пока шла домой, каждую минуту ждала, что её схватят.
Невыездная
Став Первым секретарём ЦК, Никита Хрущёв регулярно вызывал Плисецкую на приёмы, которые устраивались в Кремле, но общаться можно было только с теми, кто знал русский язык. Однажды секретарь английского посольства, хорошо говоривший по-русски, попросил у Майи билет в зал Чайковского, а потом прислал ей огромный букет цветов. Там где надо сразу решили, что она собралась во время гастролей остаться в Англии и когда Большой театр поехал на свои первые зарубежные гастроли, её не выпустили. То, что балетная труппа поехала в Англию без своей примы, стало известно моментально, и все её выходы в Москве сопровождались бурными овациями. Потом она долго была невыездная, но звание Народной РСФСР ей в 1956-м, всё-таки, присвоили.
Хрущёв знает «Лебединое озеро» наизусть
На «Лебединое озеро» в Большой водили все иностранные делегации, которые приезжали в Москву, почти всегда их сопровождал Хрущёв, и практически всегда Одетту и Одиллию танцевала Плисецкая. Её стали считать чуть ли не придворной балериной. На одном из приёмов Хрущёв признался Плисецкой, что знает «Лебединое озеро» наизусть, и что ему даже снятся отдельные сцены. Вот только эта кажущаяся близость к власти в жизни Плисецкой ничего не меняла. Кто знает, может, оно и к лучшему.
Впервые поехала в США
Майя дружила с Лилей Брик, дома у неё и Василия Катаняна, отца того самого Катаняна, к которому со своей невестой Галей собирался на Новый год Женя Лукашин, Майя познакомилась с молодым композитором Родионом Щедриным. Он появился в её жизни тогда, когда многие с ней даже не здоровались, зная, что за ней следят. Сестрой Лили была Эльза Триоле, супруга известного французского писателя коммуниста Луи Арагона, и именно он, приехав однажды в Москву, попросил Хрущёва и нового председателя КГБ Александра Шелепина выпустить Плесецкую за границу. В 1959-м она получила Народную СССР, и впервые поехала в США. Там была другая публика, и ей было очень интересно, как они отреагируют, не сказка ли это пропаганды, что от советского балета весь мир без ума. Потом были Париж, Рим, Вена, Венеция. В Каире президент Гамаль Абдель Насер подарил ей круглую серебряную шкатулку со своей визитной карточкой. И она поняла, что подстроить этот восторг невозможно, что люди искренне боготворят наш балет, что в области балета мы и в самом деле впереди планеты всей.
Брак
Щедрина от брака с Плисецкой отговаривали, мол, он испортит себе анкету, а потом злословили, что выгодно иметь мужа композитора – он всё пишет и пишет для Майи. Доля истины в этом, конечно была: Щедрин написал для жены музыку к пяти балетам, и по её собственным словам, на четверть века продлил ей творческую жизнь – если бы не он, она бы просто бросила балет. Он оказал на неё громадное влияние и в жизни, и на сцене, защищал её от интриг и нападок, исправлял её промахи и ошибки. Щедрина она боготворила, и радовалась, что, несмотря на все невзгоды и передряги, родилась именно в это время, потому, что в другое она бы его не встретила.
Началось всё с «Конька-горбунка», музыку к которому Щедрин написал по заказу Большого театра ещё до встречи с Плисецкой, но потом, когда всё было готово, тоном, не терпящим возражений, попросил, чтобы царь-девицу танцевала Майя.
Кармен
Плисецкая с тех самых пор, когда пришла в балет, хотела танцевать Кармен, и очень жалела, что Жорж Бизе сочинил оперу, а не балет. Она сама написала либретто, и, когда в 1967 году в Москву приехал кубинский балетмейстер Альберто Алонсо, они вдвоём уговорил Щедрина, который в то время был предельно загружен, написать музыку. Времени у композитора и в самом деле не было, поэтому «Кармен-сюиту» он написал за 19 дней, а, если точнее, за 19 суток. После этого была одна генеральная репетиция, и сразу премьера, после которой спектакль ждала нелёгкая судьба: образ свободной непредсказуемой Кармен плохо сочетался с официальной идеологией страны. Повезло, что телевизионщики подсуетились, и сняли премьеру на плёнку.
Балетная прима недаром имела право выйти на пенсию, отработав на сцене 15 лет. После «Лебединого озера», «Раймонды», «Дон Кихота» и других физически трудных спектаклей Плисецкая перешла на менее энергозатратный драматический балет. Щедрин написал для неё «Чайку», «Анну Каренину» и «Даму с собачкой» – произведения глубокие и столь сложные эмоционально, что она после этих спектаклей теряла голос. Накануне премьер «Чайки» и «Анны Карениной» опасались, что постановки запретят, и лишь благодаря тогдашнему министру культуры Петру Демичеву, о котором ходила недобрая слава, обе премьеры состоялись.
«Мария Стюарт»
Когда началась Перестройка, появилась возможность работать за границей. Плисецкая познакомилась с кутюрье Пьером Карденом, он шил для неё костюмы сценические и не только, и это была не просто дружба, это был настоящий творческий союз. Специально для Плисецкой ставили спектакли Ролан Пети и Морис Бежар. В 1988 году в Мадриде поставили «Марию Стюарт», и на этот спектакль собралось всё правительство Испании, из Барселоны приехала Монсерат Кабалье. Плисецкая была руководителем проекта, и получала 8 тыс. долларов в месяц, из этих денег она могла взять себе суточные 35 долларов в день, то есть, всего порядка 1100 долларов, а остальное уходило государству. Но в тот момент деньги интересовали её постольку поскольку, у неё был творческий интерес, ведь в Испании классический балет знали плохо, там в большом почёте всегда было фламенко, но Плисецкая своим трудом ломала стереотипы. В то время она сама машину не водила, и мэрия Мадрида выделила ей авто с водителем.
С главным балетмейстером Большого театра Юрием Григоровичем отношения у Плисецкой не сложились: с начала сезона 1989-го театр не заключил с ней договора, и она танцевала бесплатно, не получая ни копейки. Тех, кто стал невозвращенцем – Рудольфа Нуриева, Михаила Барышникова, Александра Годунова, Мстислава Растроповича, Галину Вишневскую Плисецкая никогда не осуждала, но ни она, ни Щедрин об эмиграции даже не помышляли.
Считала, что они с мужем живут прекрасно
Плисецкая никогда не стремилась жить красиво напоказ, не бежала за излишествами, но считала, что они с мужем живут прекрасно: на озере в Литве у них был небольшой дом и просто роскошная тишина – в округе нет заводов, машины – редкость. Говорят, то озеро прозвали Плисецким. В Мюнхене у них была небольшая квартира, была квартира в Москве, и так они жили на три страны, считая себя людьми мира. 11 сентября 2001 года Плисецкая и Щедрин были в самолёте, который готовился приземлиться в Вашингтоне. Капитан корабля объявил по громкой связи, что они летят в Канаду в Галифакс, потому, что Америка атакована террористами.
В 2005-м весь мир праздновал 80-летие Плисецкой, концерты были в Лондоне и в Париже, и она танцевала на сцене – что тут комментировать!
2 мая 2015 года Майя Плисецкая умерла в Мюнхене.
автор: Николай Кузнецов
