Пережитое было столь страшно, что он, как большинство настоящих фронтовиков, опасаясь за чужую психику, не хотел делить его со своими родными, и никогда ничего про войну не рассказывал. В том аду он нашёл единственное спасение – юмор…

Я — клоун

Этому человеку не нужны никакие восторженные эпитеты и многословные дифирамбы. Во всяком случае, для меня одно имя Юрий Никулин – уже дифирамб. То, что он нёс людям, трудно описать словами.

Детство

Родился он 18 декабря 1921 года в городке Демидов на Смоленщине. Отец, Владимир Андреевич, уроженец Москвы, после демобилизации из Красной Армии устроился в местный драмтеатр, а потом организовал свой передвижной революционный юмористический театр, где был и режиссёром, и актёром. Мать, Лидия Ивановна тоже была актрисой. Когда Юре было четыре года, семья переехала в Москву. Отец писал пьесы, вёл драмкружок, в который ходил и Юра – в спектакле по автобиографической повести Горького «Детство» он выходил на сцену в главной роли. В Москве Юра окончил семилетку № 349, куда частенько наведывался Аркадий Гайдар, и, как знать, возможно, встречи с детским писателем романтиком отразились на судьбе Никулина. Окончив 7 классов, Никулин пошёл в среднюю школу.

1 сентября 1939 года в СССР был принят новый Закон «О всеобщей воинской обязанности», в соответствии с которым рядовые в сухопутных войсках должны были служить два года. Призывались молодые люди, кому в год призыва исполнилось 19, а выпускникам средних школ, техникумов и вузов 18 лет. Никулина призвали в ноябре 1939-го, за месяц до того, как он стал совершеннолетним, и направили в зенитную артиллерию. Он был очень худой и сутулый, и сослуживцы называли его глистой в стакане. Форма на нём болталась, как на вешалке, спина не хотела принимать форму бравого солдата. Все покатывались со смеху, когда рядовой Никулин на полном серьёзе на плацу отрабатывал строевой шаг. Первая его реакция была обидеться, потом рассердиться, но молодой Никулин понял, что лучший выход – смеяться над собой вместе со всеми. Это обезоруживает, и даже объединяет, а капризный успех благосклонен к тому, кто может первым посмеяться над собой, как пелось в песне, ставшей известной много позже.

Война

Для Никулина война началась в 1940-м под Ленинградом – это была война с Финляндией, но, поскольку у финнов практически не на чем было летать, работы у зенитчиков было мало. После демобилизации Юрий хотел осуществить свою давнюю мечту – стать лицедеем, а для этого нужно было сперва поступить в институт. Но с лицедейством пришлось повременить – домой он вернулся только в 1946-м. Он был контужен, много раз видел чужую смерть – на его глазах сослуживцу оторвало голову. Увиденное потом долго Никулину снилось. Пережитое было столь страшно, что он, как большинство настоящих фронтовиков, опасаясь за чужую психику, не хотел делить его со своими родными, и никогда ничего про войну не рассказывал. В том аду он нашёл единственное спасение – юмор. Он постоянно шутил, травил анекдоты, разыгрывал импровизированные сценки. Так ему, и тем, кто вокруг, становилось легче переживать эти четыре года. Никулин верил, что с помощью юмора у него получится всё.

 

Путь на манеж

После окончания войны Никулин год ждал демобилизации. В 1947-м, абсолютно уверенный, что, как бывшего фронтовика, его примут, он пришёл на вступительные экзамены во ВГИК, но услышал, что у него нет никаких талантов, и что некрасивому и нефотогеничному абитуриенту следует выбрать другую профессию. Обескураженный Никулин пошёл в ГИТИС, но там ему сказали то же самое. Никулин в это поверить не мог, ему казалось, что смысл жизни навсегда потерян.

Однако Никулин не сдался. Случайно он увидел объявление о наборе в студию клоунады при цирке на Цветном бульваре, и решил испытать счастье. Отец сына поддержал – в цирке нет такого жёсткого диктата режиссёра, как в театре и кино, в цирке можно экспериментировать, в цирке цензура не такая жёсткая, и цирковой клоун может себе кое-что позволить. Поступил Никулин без проблем. Ему повезло: его педагогом стал великий клоун Михаил Румянцев, известный всему миру, как Карандаш. Через год, в октябре 1948 года Никулин впервые вышел на цирковую арену в миниатюре, подготовленной отцом. Партнёром его был Михаил Романов. Вскоре Никулин и Романов поехали на гастроли с самим Карандашом.

Цирк

В 1949-м Никулин едва не погиб прямо на цирковой арене. Карандаш задумал поставить номер с пони. В Академии им. Тимирязева нашли студентку Татьяну Покровскую, а она привела с собой лошадку по имени Лапоть. В роли подсадного зрителя выступал Никулин, который, изображая неумёху, садился на пони задом наперёд, и утыкался носом в автомобильный номер, который Карандаш приспособил над хвостом «транспортного средства». Потом Никулин должен был пролезть под низенькой лошадкой. На репетиции пони, с виду безобидное и добродушное животное, испугалось, и стало колотить артиста копытами. «Униформа» его с трудом отбила – пони – не тигр, к такой агрессии никто готов не был. Доктора, осмотрев окровавленного артиста, вынесли неутешительный вердикт: Никулин на всю жизнь может остаться инвалидом. На следующий день в больницу неожиданно пришла Татьяна, принесла невесть как добытые страшно дефицитные даже в Москве апельсины. На следующий день она снова пришла, и Никулин понял, что по уши влюбился, что жить без этой женщины не может. К удивлению врачей, он полностью восстановился. Через полгода они с Татьяной поженились, и прожили вместе почти полвека, у них родился сын Максим. Никулин всё время был, то на съёмках, то на гастролях, и воспитанием сына, в основном, занималась мама.

«На Никулина и Шуйдина»

Никулин вернулся в цирк, и вскоре у него появился новый напарник – Михаил Шуйдин, тоже бывший фронтовик. В то время об этом можно было и не говорить – война совсем недавно закончилась, воевали многие. Это был, пожалуй, лучший дуэт в истории советского цирка, и люди специально шли «на Никулина и Шуйдина». Вместе они проработали больше 30 лет, объездили с гастролями весь мир, собирая полные залы людей, ни слова не понимающих по-русски. Никулину и Шуйдину и в самом деле ничего не нужно было говорить – устную речь прекрасно заменяли уморительно смешные мимика и жесты. (Клоун – товар штучный, уникальный. Спасибо тем, кто снял на плёнку миниатюры Никулина и Шуйдина с бревном, «Алкоголиков», где они моют водкой руки, «Гирю», «Лошадки» и другие. Я никогда, даже в детстве, не любил цирк, и никогда не видел Никулина живьём, но благодаря этим «роликам» я знаю, что он – великий артист).

Жизнь моя – кинематограф

В 1957-м режиссёр Александр Файнциммер предложил Никулину небольшую роль в картине «Девушка с гитарой», сценарий для которой Борис Ласкин специально написал под невероятно популярную после «Карнавальной ночи» Людмилу Гурченко. Никулин, которому тогда было 36 лет, в успех не верил, и, памятуя о единодушном «приговоре» приёмных комиссий об отсутствии таланта, о некрасивости и нефотогеничности, отказался. И лишь Татьяна сумела уговорить его прийти на кинопробы. Роль горе-пиротехника получилась смешной и запоминающейся. Но главное, она заставила режиссёров обратить на Никулина внимание. Его стали звать на роли отрицательных и недалёких персонажей – так появились пьяница прохвост Вася Клячкин в «Неподдающихся», милиционер в «Человеке ниоткуда». Всесоюзно известным Никулин стал после ролей в короткометражных комедиях Леонида Гайдая «Пёс Барбос и необычный кросс» и «Самогонщики». В знаменитой троице Труса играл Георгий Вицин, который, говорят, спиртного в рот не брал, Бывалого – любитель розыгрышей Евгений Моргунов. Вицин и сосватал Гайдаю худого, как червяк, Никулина. Увидев его, Гайдай обрадовался – перед ним стоял настоящий Балбес. Успех короткометражек был оглушительным, а троицу потом даже пародировали в двух мультиках про бременских музыкантов. Казалось, комическое амплуа приклеилось к Никулину навсегда.

«Когда деревья были большими»

И вдруг Лев Кулиджанов предложил Никулину главную роль в своей картине «Когда деревья были большими». Никулин снова отказался – он, комик, не верил в свой драматический талант. Его опять уговорили, и роль Кузьмы Иорданова показала всем, что Никулин – артист необычайно широкого диапазона, в мире таких – по пальцам перечесть, а фильм попал в конкурсную программу кинофестиваля в Каннах.

«Ко мне, Мухтар»

В 1964 году на экраны вышел фильм Семёна Туманова «Ко мне, Мухтар» о дружбе милиционера Николая Глазычева со своей служебно-розыскной собакой, о верности и о подлости. В этой роли не было ничего комедийного, разве что, внешность Никулина.

«Андрей Рублёв»

После работы с Кулиджановым звонок от Андрея Тарковского уже не казался чем-то из ряда вон выходящим. Тарковский уже понял, что Никулин одинаково хорошо может играть кого угодно, и пригласил его на роль монаха Патрикея в свою картину «Андрей Рублёв». Эта работа потребовала от Никулина невероятных моральных и физических усилий. После снятых весьма натурально съёмок жестоких пыток, которым подвергался Патрикей, Никулин долго не мог прийти в себя, не мог выйти из образа. Иногда он прямо в гриме садился за руль своей «Волги», и ехал в цирк. После завершения съёмок «Андрея Рублёва» на 21 год упрятали на полку, и для Никулина это стало настоящей трагедией.

Он был вынужден снова вернуться на войну

Выйти из тяжёлых душевных переживаний Никулину снова помог юмор. Он снялся у Гайдая в «Операции Ы», «Кавказской пленнице», «Бриллиантовой руке» и «12-ти стульях», у Эльдара Рязанова – в «Стариках разбойниках». В 1974-м он был вынужден снова вернуться на войну. Он не хотел вновь погружаться в пережитое, но Сергей Бондарчук уговорил его прийти на съёмки «Они сражались за Родину». Когда Никулин надел гимнастёрку, галифе и сапоги, ему стало страшно. Этот фильм стал первым шагом на пути к уходу из кино – Никулин не играл, он проживал каждую свою роль, а вновь переживать войну было невыносимо. На мой чисто зрительский взгляд, фильм довольно слабый, и если бы не гениальная игра Никулина, Вячеслава Тихонова, Ивана Лапикова, Василия Шукшина, Николая Губенко, Георгия Буркова, самого Бондарчука, прошедшего всю войну рядовым, и других актёров, картину можно было бы считать провалом.
Каждая новая работа приносила Никулину успех, зрители ждали картин с его участием. Но успех в кино привёл к тому, что Шуйдин стал ревновать Никулина к славе, они стали ссориться, Шуйдин запил и тяжело заболел. Никулин стал отказываться от ролей в кино, чтобы Шуйдина поддержать, и оставался с ним до самой смерти Михаила.

«Двадцать дней без войны»

Через год после «Они сражались за Родину» Алексей Герман начал работу над картиной «Двадцать дней без войны» по повести, а фактически, по дневникам фронтового корреспондента и писателя Константина Симонова «Из записок Лопатина». Лопатин – это же сам Симонов, и Константин Михайлович хотел, чтобы его играл только Никулин, но артист сам был иного мнения – он считал, что не подходит ни по возрасту, ни по темпераменту, ни по внешнему виду, и, как это бывало уже не раз, работать отказался. Симонов вместе с Татьяной долго уговаривали его, Симонов пригласил Никулина к себе домой, и применил, на мой взгляд, запрещённый приём: он сказал, что Никулин должен играть в память о тех, с кем он провёл четыре года в окопах, о тех, кто остался там навсегда. Возразить на это было нечего, просто сказать «нет» своему брату-фронтовику Никулин не смог, и сдался. Началась очень трудная работа. Никулин надевал военную форму, и возвращался в самые тяжёлые минуты своей жизни, под взрывы снарядов и бомб. Каждое утро он переживал смерть товарищей, голод, холод и боль – физическую и душевную. А вечером он надевал клоунские ботинки, полосатые брюки, накладывал грим, и на пару с Шуйдиным, выходил на манеж, чтобы смешить взрослых и детей.

С каждым съёмочным днём ему становилось всё сложнее выдирать себя из пережитой войны, из тяжёлых воспоминаний, из забытой, казалось навсегда, боли, из всех тех ощущений, звуков, запахов, которые ещё долго преследовали его. Ему всё сложнее было вечером выходить на манеж, и работать так, чтобы никто не заподозрил, что творится у него на душе. А тут ещё киношное начальство потребовало заменить Никулина другим артистом, и переснять все уже отснятые материалы. Герман никакого административного веса не имел, и в дело пошла тяжёлая артиллерия. Симонов, перед которым открывались двери любого кабинета, и который за четыре года до смерти не боялся уже никого и ничего, объяснил на повышенных тонах, что пусть в ЦК выбирают, кто будет играть секретарей ЦК, а он, Симонов, будет сам назначать того, кто будет играть его, Симонова. Картину и Никулина в ней отстояли, и получилась одна из лучших ролей в кино вообще, и моя любимая роль у Никулина.

Несмотря на успех картины, Никулин понял, что драматические роли отнимают у него слишком много сил. Тогда, после долгих мучительных размышлений, он принял не простое решение – на пике карьеры, всеобщего обожания и гонораров ушёл из кино. Конечно, всенародного любимца из него сделало кино – ни театр, ни цирк, такой возможности не имеют. Но цирк был ему ближе, роднее. Там был его дом. После этого Никулин снялся лишь в двух картинах – в «Чучеле» у Ролана Быкова он сыграл дедушку Лены Бессольцевой, и в картине «Капитан Крокус и тайна маленьких заговорщиков» он был камео, то есть, играл Юрия Никулина.

Ушёл из цирка

Через год после выхода на экраны «Чучела» Никулин ушёл и с манежа. Когда-то он дал себе слово, что в 60 уйдёт из цирка, потому, что над стариками нельзя смеяться, тем более, нельзя учить этому детей. Пожилой клоун выглядит жалко, а клоун должен быть смешным. Никулин всегда считал, что, лучше уйти на год раньше, чем на день позже. Но окончательно покинуть цирк у Никулина не получилось – он стал сначала главным режиссёром, а через два года – директором своего родного цирка на Цветном бульваре, правда, без цирка: здание было в аварийном состоянии, оно буквально рассыпалось на глазах, его нужно было сносить, и строить новое. Снести-то снесли, а на новое денег не было. Никулин ходил по кабинетам, добился включения стройки в план, деньги добыл, и новое здание построили. Эпопея продолжалась почти десять лет, высосав из Никулина все соки. Новый цирк стал, по сути, рукотворным прижизненным памятником Никулину. В цирке до сих пор звучит его голос. А перед самым цирком установлен памятник – Юрий Никулин выходит из своего собственного автомобиля «Адлер», того самого, что был в «Кавказской пленнице».
В середине 90-х Никулин стал телеведущим: на главном российском канале он вёл программу «Белый попугай» рассказав за несколько лет массу анекдотов – казалось, что он знает их миллион.

В конце июля 1997 года у Никулина обнаружили серьёзные проблемы с сердцем, нужна была срочная операция. 5 августа на операционном столе сердце остановилось. Врачи сумели сердце запустить, но 16 дней он пролежал в коме, и умер 21 августа, не приходя в сознание. Масштаб личности Никулина был столь велик, что о его кончине по телевидению сообщил сам Борис Ельцин.
В середине 30-х годов острословы к знаменитой ленинской фразе о том, что главнейшим искусством для нас является кино, добавили слова «и цирк». Для Юрия Никулина это было бы справедливо, вот только слова нужно переставить местами: для него важнейшими были цирк и кино.

автор: Николай Кузнецов