Это был последний вылет экипажа во время войны, и он мог стать последним вообще – впервые с момента прибытия на фронт, Гареев забыл, что на войне не место безрассудной храбрости…

Небо – его стихия

Пожалуй, это самый знаменитый башкир ХХ века, единственный дважды Герой Советского Союза. Он родился в деревне, и, казалось, путей у него, как у крестьянина, не много – в хлеборобы, животноводы, трактористы или агрономы. Но время было такое – в стране бурно развивалась авиация, мальчик увидел в небе деревянный аэроплан, и решил, что это и есть его дело на всю оставшуюся жизнь, и стал лётчиком.

Детство

Мусса Гареев появился на свет 9 июня 1922 года в деревне Илякшиде в 130 километрах от Уфы. Отец, Гайса родился в этой же деревне, и носил фамилию Ахмедгареев, свою жену Гульнафису он нашёл в соседней деревне Имянликулево. До Октябрьской революции семья жила довольно зажиточно: в хозяйстве были земельные и лесные наделы, лошади, коровы, телята, дюжина овец. В Мировую войну Гайса, как и многие башкиры, был конником, в 1915-м в Галиции в сабельном бою потерял руку. Можно сказать, что ему повезло: страшное увечье избавило его от участия в братоубийственной Гражданской войне.

В 1929-м Ахмедгареевы, ставшие к тому времени просто Гареевыми, и ещё 20 семейств в десятке верст от Илякшиде образовали новое поселение Ташчишма, что означало Каменный ключ, и создали там первый в районе колхоз. Однако, школы там не было, и 7-летний Муса в первый класс пошёл в родном Илякшиде. Семилетку он окончил в селе Бишкураево. Сегодня в школьном музее установлен бюст Гареева.

Юность

Когда Мусе было 10 лет, на железнодорожной станции он первый раз увидел паровоз, и был просто очарован этим зрелищем – паровоз показался ему живым, дышащим и говорящим. Впечатление было столь сильным, что Мусса вместе со своим школьным другом Ваталапом, не сказав ничего родителям, уехали в Уфу, и поступили в железнодорожный техникум. Мать, узнав, не хотела отпускать, ведь кроме Мусы детей мужчин в семье не было. Однако всё в патриархальной семье решал отец, а он сына поддержал.

Шёл 1937 год. На весь мир прогремели имена лётчиков Валерия Чкалова, Георгия Байдукова и Александра Белякова, которые без посадки через Северный полюс долетели до США, и благополучно приземлились в Ванкувере. Героев чествовала вся страна, в Москве их встречали, как в Лондоне короля. Немудрено, что паровозы в глазах Муссы утратили свой романтический флёр. В столице автономной республики за рекой был аэроклуб ОСОАВИАХИМа, и Муса туда записался. Аэроклуб находился за рекой Белой, через которую в то время моста не было, и переправляться приходилось на пароме. Чтобы попасть туда, вставать приходилось очень рано. (Уфимский аэроклуб был открыт в 1934-м году, и поначалу там был всего один фанерно-тканевый учебный биплан У-2 конструкции Николая Поликарпова. В годы войны 13 его воспитанников получили Звёзды Героев, а Муса Гареев – дважды). Тем не менее, техникум Муса окончил, и кто знает, может он был единственным в мире летающим железнодорожником.

Почти сразу после окончания техникума, в декабре 1940-го Муссу призвали в армию. Родители думали, что служить он будет, как и отец, в кавалерии, но Муса, ничего им не сказав, попросился в лётную школу. Командование уважило стремление рядового Гареева стать лётчиком, и направило его на учёбу в Энгельскую авиашколу. Муса написал об этом только отцу, и тот сына поддержал, а вот мама, случайно узнав о выборе своего мальчика, очень испугалась, долго плакала и причитала.

Начало войны

Война застала Гареева в Энгельсе. Как и все курсанты, он писал рапорты об отправке на фронт, но командование говорило, что нужно сперва закончить курс, который и так уже основательно сократили – превосходство люфтваффе в воздухе было подавляющим, потери лётного состава были большие, и лётчиков остро не хватало. В конце сентября 1942 года Гареев, окончив авиашколу, и получив звание сержанта – офицерских званий выпускникам лётные училищ в первые два года войны не присваивали, отправился в Действующую армию. По прибытии на Сталинградский фронт в 944-й штурмовой полк 8-й авиационной армии, свежеиспечённые лётчики были удивлены тем, что комиссар полка Рыбаков встречал их один. Когда он привёл их в штабной блиндаж, хмурый, с набрякшими от многодневного недосыпа веками командир полка майор Знатнов сказал, что в полку осталось всего 5 боеспособных лётчиков – остальные погибли или находятся на излечении в госпитале.

В начале войны специальных самолётов поля боя – штурмовиков – не было ни в одной армии мира, хотя уже всем было очевидно, что в войне моторов такие самолёты необходимы. В Красной Армии вовсе не от хорошей жизни в качестве штурмовиков использовали бипланы И-153 «Чайка», и на них же штурмовке обучали курсантов лётных школ и училищ. Но уже в начале войны в советских линейных авиачастях стал появляться настоящий штурмовик Ил-2 конструкции Сергея Владимировича Ильюшина. Первоначально самолёт был двухместный – во второй кабине спиной к пилоту сидел бортстрелок, но на самом верху посчитали, что основные потери штурмовики будут нести от огня с земли, и верхнюю заднюю полусферу прикрывать без надобности, тем более, что Ил-2 должны были работать под прикрытием истребителей. Война, однако, распорядилась по-своему: в первый год истребительное сопровождение получить удавалось редко, и штурмовики, не имеющие активной защиты, гибли от атак Messerschmitt Bf 109.

Авиазавод № 18, эвакуированный из Воронежа в Куйбышев, только-только начал поставлять Ил-2 на фронт в существенных количествах. В 944-м ШАП не было лётчиков, а исправных самолётов было достаточно, но Гарееву пришлось быстро переучиться на новый самолёт. На штурмовике Ил-2 Гареев под Сталинградом Гареев начал свой боевой путь.

Ил-2

В первом боевом вылете на одноместном Ил-2 Гареев лишь повторял действия и манёвры ведущего самолёта. Он не то, чтобы растерялся, но с трудом успевал оценивать ежесекундно меняющуюся обстановку в небе и на земле. Он не видел, куда стрелял, всё его внимание было сконцентрировано на ведущем, и кроме него он ничего не замечал, словно был зашорен или загипнотизирован. Сбрасывал бомбы ведущий, и это же делал Гареев, выпускал реактивные снаряды ведущий, и Гареев тут же повторял его действие. Какие уж там результаты… Ситуация усугублялась ещё и тем, что на советских самолётах не было качественной аппаратуры, не говоря уже о локаторах. Советские лётчики, которых спешно готовили лётные училища, кровью оплачивали «ускоренный курс», пробелы в обучении. Теорию приходилось «доучивать» на фронте. Многие из них погибали, не узнав новые тактические приёмы, такие, как «карусель», «ножницы», «качели» и другие. Против них был настоящий, и очень опытный враг, которого без налёта двухсот учебных часов на фронт просто не отправляли. Гарееву повезло – он вернулся на свой аэродром целёхоньким, на самолёте – ни одной новой царапины. Когда на разборе полёта комэск спросил, что он видел, Гареев смутился, но честно признался, что не видел ничего.

Но так продолжалась не долго: война быстро учит, и Гареев довольно быстро стал ориентироваться в воздухе, и мгновенно реагировать на любое изменение ситуации. Летая на штурмовку вражеских позиций, он быстро понял, что в бою главное – хладнокровие и рассудочность, а безрассудная лихость не только не помогает, но, напротив, мешает выполнению боевой задачи, может погубить не только самого лётчика и стрелка за его спиной, но ставит под удар всю эскадрилью, весь полк.

В битве за Сталинград Гареев в девяти боевых вылетах уничтожил три военно-транспортных Junkers Ju 52/3m, 2 танка, 6 автомашин, и до 40 солдат и офицеров противника. В феврале 1943-го он получил первую офицерскую звезду на только что появившиеся погоны, и орден Красной Звезды.

О лётном мастерстве Гареева говорит такой факт. В полк поступили двухместные Ил-2 с крупнокалиберным 12,7 мм пулемётом УБТ конструкции Михаила Березина в задней кабине. Но бортстрелок, в отличие от лётчика, не был ничем защищён, разве что, бронеспинку на сидение установили, хотя толку от неё не было – к вражескому истребителю бортстрелок сидел лицом. Да и от огня с земли его «защищала» лишь обшивка самолёта. По сути, бортстрелок был штатным смертником в экипаже – потери среди них в семь раз превышали потери лётчиков. У Гареева был только один бортстрелок челябинец Александр Кирьянов, с которым он прошёл всю войну от Сталинграда до конца. Возможно, это был уникальный случай, а Кирьянов стал полным кавалером ордена Славы – у солдат это ценилось на уровне Звезды Героя.

Амет-Ханом Султаном

Часто лётчикам штурмовиков приходилось действовать, как истребителям против вражеских бомбардировщиков – вооружение позволяло, вот только в манёвренности Ил-2 уступал любому немецкому бомбовозу, не говоря уже об истребителях. Поэтому Илу самому требовалось истребительное сопровождение. Довольно часто истребители, у которых было меньше топлива, и они не могли долго находиться в воздухе, бросали штурмовиков и уходили на свой аэродром с «сухими баками», и это приводило к потерям Ил-2. После одного такого неудачного вылета Гареев с товарищами пошёл выяснять отношения с истребителями. Дело едва не дошло до драки, а Гареев познакомился с легендарным дважды Героем капитаном Амет-Ханом Султаном, и дружба эта длилась десятилетия, до самой гибели Султана в 1971 году.

Две Золотых Звезды

После Сталинграда Гареев воевал на Донбассе, поддержкой с воздуха обеспечивал прорыв так называемого Миус-фронта, штурмовал немецкие укрепления в Крыму. В 1944 году гвардии капитан Гареев стал комэском 76-го гвардейского ШАП на 3-м белорусском фронте, освобождал Белоруссию и Литву, бомбил Восточную Померанию и Кёнигсберг.

Один из наградных листов

За три года войны Гареев около 250 раз летал на боевые задания. В феврале 1945-го он получил свою первую Золотую Звезду, и меньше, чем через два месяца – вторую, и, кроме того, семь орденов и медаль.

Запретили летать

В самом конце войны, когда победа была уже близка, Гарееву запретили летать. Но он очень тосковал по лётной работе, и однажды запрет нарушил. В Восточной Пруссии на узкой Балтийской косе, которая тянется от Пилау до Данцига, скопилось много отступающих немецких войск. Гареев, загрузив полный боезапас, вылетел на разведку. Увидев немцев, он пошёл в атаку, отстрелялся и отбомбился, но немцы, опомнившись, открыли плотный огонь. Ил-2 получил очень сильные повреждения, но Гареев сумел самолёт посадить, он и Кирьянов не пострадали. Это был последний вылет экипажа Гареева во время войны, и он мог стать последним вообще – впервые с момента прибытия на фронт, Гареев забыл, что на войне не место безрассудной храбрости.

24 июня 1945 года майор Гареев прошёл на параде победы по Красной площади в составе сводного полка 3-го Белорусского фронта.

После войны

Когда война закончилась, Гареева назначили командиром авиаполка, но в тот момент уже было очевидно, что Ил-2 не соответствует современным требованиям, а замены ему не было, штурмовые авиаполки стали расформировывать, а лётчиков увольнять в запас или в отставку. Гареев остался в армии – как-то неудобно было увольнять дважды Героя, которому не было и тридцати лет. Его, лётчика, направили в сухопутную Академию им Фрунзе, которую он окончил в 1951 году, а ещё через 8 лет, будучи полковником – Академию Генштаба. Гареева назначили заместителем командира дивизии в военно-транспортной авиации, но в кабинете он не сидел, продолжал летать. Однажды в полёте у него случился сердечный приступ, он потерял сознание, и сажал самолёт второй пилот.

В 1964-м, когда Гарееву запретили летать и уволили из армии, ему было всего 43 года. Он с женой и двумя детьми уехал в Уфу, но на месте усидеть не мог – если не летать, то, хотя бы, с людьми общаться. Через год после увольнения со службы Гареев возглавил республиканский комитет ДОСААФ Башкирии, и оставался в этой должности 12 лет. В 1972 году вышла книга Муссы Гареева «Штурмовики идут на цель», в которой он подробно описал свой боевой путь.

Умер Мусса Гареев 17 сентября 1987 года. Было ему всего 65 лет.

автор: Николай Кузнецов