У Ивана Павлова реквизировали всё «незаконно нажитое имущество» – ворвались в квартиру, учинили обыск, и унесли всё то немногое, что нашли – ордена, медали, драгоценности жены, столовое серебро, серебряные оклады…
Русский академик
Начиная с 1901 года, когда впервые были вручены Нобелевские премии за достижения в самых различных областях человеческой деятельности, премию получали многие граждане Российской империи, Советского Союза и России. Лауреатами становились физики, химики, экономисты, писатели и поэты. Но в науке, имеющей непосредственное отношение к здоровью человека – в физиологии и медицине – у нас только два нобелевских лауреата – Иван Павлов и Илья Мечников, но только Иван Петрович Павлов, первый российский лауреат получил эту престижную премию, будучи не только гражданином России, но и сделав все свои открытия именно на Родине.
Детство
Иван Павлов родился 26 сентября 1849 года в Рязани. Отец. Пётр Дмитриевич был потомственным священником, мать, Варвара Ивановна, также происходила из клерикальной семьи. Когда Ване было 8 лет, произошло событие, едва не оборвавшее его жизнь: он сорвался с помоста, на котором раскладывали яблоки, и сильно расшибся о земляной пол. Угасал он медленно и мучительно. Сквозь липкую пелену болезни время от времени прояснявшееся сознание улавливало шёпот отца, читавшего молитвы, и причитания матери, уже приготовившейся к самому худшему. Он не понимал – то ли зрение воспринимает всё в размытом виде, то ли, в самом деле, за окном муть и осенняя хмарь. Он снова впал в забытьё, и очнулся от того, что кто-то взял его на руки, и куда-то понёс. Даже в таком пограничном состоянии Ване было холодно и неуютно. Где-то на задворках сознания мелькнула тусклая мысль, что несут его хоронить. Но как, если он ещё живой! Были бы силы – он бы вырвался. Но где там… В церкви, куда его принесли, он, воспитанный в вере, искал Господа, но кругом были только люди – чёрные и в чёрном. Ивана забрал к себе крёстный – игумен Троицкого монастыря. Лечил он Ваню гимнастикой, обливанием ледяной водой, кормил здоровыми монастырскими харчами. Ваня пошёл на поправку, но выздоровление затянулось больше, чем на год.
И. П. Павлов, отец Пётр Дмитриевич, мать Варвара Ивановна, братья Сергей, Дмитрий, Пётр, сестра Лидия. 1870-е гг.
Казалось, что после такого чудесного исцеления у Вани один путь – по стопам родителей и крестного – в священники, или, как сказали бы после революции – в служители культа, торговать опиумом для народа. Но судьба распорядилась иначе. Сначала сверстники в духовном училище кулаками убедили мальчика в том, что одними псалмами и молитвами правды не добьёшься, и защитить себя не получится – молись, не молись, всё равно будешь бит. Убедили на свою голову: Ваня занялся физическими упражнениями, вспомнил гимнастику, которой изводил его крёстный, и уже скоро не только стал давать отпор, но и верховодить, подчинив себе тех, кто ещё недавно его безнаказанно поколачивал.
Метрическое свидетельство на дворянство П. Д. Павлова с детьми. 1895 год
В дом Павловых стал частенько наезжать родной дядюшка, поп-расстрига. Для него вообще не было ничего святого, и он зародил у мальчика серьёзные сомнения в существовании Бога. Он подолгу жил в доме брата, и времени чтобы сбить Ивана с пути истинного, у него было достаточно. Дядя был тот ещё шутник. Как-то в деревне тёмной ночью он привязал телёнка к длинной верёвке от колокола. Шуму было на всю округу, а дядюшка веселился от всей своей тёмной души. Он вообще мог смеяться над чем угодно – над несчастиями собственной семьи, над чужой смертью, даже над Богом. А если Бога нет, думал Ваня, то как же устроен мир? Кто предопределяет рождение, жизнь, смерть? Кто руководит людьми, кто направляет их действия и поступки?
Семинария
Пётр Дмитриевич мечтал, что сын станет священником, примет его приход. Окончив в 1864 году духовное училище, Иван перечить отцу не стал, и поступил в семинарию в Рязани – лучшее учебное заведение в городе. Но попал Иван вовсе не в религиозную среду – здесь было больше случайных людей, и, хуже того, нигилистов и насмешников, как его дядя. Семинаристы почти открыто издевались над канонами, обрядами и традициями, до хрипоты, зачастую пуская в ход кулаки, спорили с теми, кто ещё продолжал верить в загробную жизнь и бессмертие души. Шуточки дяди и окружение в семинаристской келье сделали свое дело: Иван тоже стал думать, что всё это ложь. Каждый день он видел обездоленных несчастных людей, приходящих в храм с мольбами к Господу о помощи. Ни один из них не выздоровел, не прозрел, не встал на ноги, не получил материального достатка, умершие, которых отпевали, не воскресли.
Однажды кто-то принёс Ивану книгу великого русского физиолога Ивана Сеченова «Рефлексы головного мозга». Прочитав её, после пяти лет в семинарии, Иван решил сменить род деятельности, и захотел уйти в естествознание. Решение сына стало для отца громом средь ясного неба, он был категорически против поступления сына в университет. Но больше всего Петра Дмитриевича пугало безбожие сына. Отец ломал голову, искал, и не находил собственные ошибки в воспитании Ивана, тщетно пытался объяснить ему естественную зависимость каждого живого существа от Бога, но Иван был непоколебим. Каждый их разговор становился всё более тягостным для обоих, к концу неизменно переходя в ссору.
Университет
Оставив семинарию, Иван поступил в университет. Он готов был, если нужно, претерпеть за свои убеждения, но отец примирился с желанием сына, и отпустил его на учёбу. Прощались они сухо, как чужие, мать, не в силах ничего сказать, вытирала слёзы, а у Ивана, словно что-то оборвалось внутри.
Как почти выпускник семинарии Павлов не имел права поступать на факультет естествознания, и он схитрил: в 1871 году поступил на юридический факультет столичного университета, и через полмесяца, соблюдя все приличия и формальности, перевёлся на естественное отделение физмата. На первую лекцию приват-доцента Ильи Фаддеевича Циона по физиологии животных пришло меньше десятка студентов, несмотря на ходившие легенды о строгости Циона. Естественное отделение издавна было рассадником свободолюбия. Наукой в университете почти никто не занимался. От Циона и профессора Филиппа Овсянникова Павлов перенял фанатичное отношение к науке и яростный атеизм.
И. П. Павлов (3 справа во втором ряду), врачи и преподаватели Медико-хирургической академии. 1878—1879 гг.
Как-то вечером к Ивану зашёл его старый друг Николай Богоявленский, с которым они учились в семинарии, а теперь в университете. Николай недавно потерял жену, и выглядел неважно. Помолчав немного, он вдруг спросил: «Как думаешь, Иван, есть ли Бог, есть ли загробная жизнь?» Павлов разозлился – конечно, ничего этого нет! Только прах и тлен! На следующий день Павлов узнал, что Богоявленский не вынес горя, и свёл счёты с жизнью. Иван до конца жизни казнился тем, что своим грубым ответом он, может быть, убил друга.
В 1875 году Павлов поступил сразу на 3-й курс хирургической академии, одновременно служил там на кафедре физиологии ветеринарного отделения – и опыт приобретал, и деньги для семьи зарабатывал. Летом 1877 года во время стажировки в Бреслау руководителем Павлова был признанный специалист по пищеварению Рудольф Гейнденгайн. Окончив в 1878 году академию, Павлов работал под руководством Сергея Боткина, которого считал одним из своих главных учителей.
Серафима Карчевская
В 1880-м 30-летний Павлов, по тогдашним меркам человек уже пожилой, влюбился в курсистку Серафиму Карчевскую. Девушка ответила ему взаимностью. Осенью Серафима уехала в глухую деревню – она хотела стать сельской учительницей, и поработать для народа. Павлов одобрил это решение своей возлюбленной. Накануне отъезда он отважился сделать ей предложение, и получил согласие. Поток писем хлынул через всю Россию, а из писем стало понятно, что не всё так гладко между ними – Серафима была девушкой набожной, глубоко верующий, а Иван, ортодоксальный, почти воинствующий атеист, настойчиво убеждал невесту в своей правоте, невзирая на то, что мог потерять эту женщину навсегда. Но Серафима его очень любила, и, когда они через год встретились, от недопонимания не осталось и следа. Перед свадьбой он заявил невесте, что в их доме не будет ни икон, ни молитв, и Серафима безропотно согласилось с будущим мужем.
И. П. Павлов и его будущая супруга Серафима. 1880 год
Пищеварение
Павлов много лет работал над исследованием процесса пищеварения, ввёл понятия условных и безусловных рефлексов. В хирургической академии он заведовал лабораторией, поставил тысячи экспериментов, и был уверен, что пищеварение напрямую связано с нервной деятельностью, что выделение желудочного сока, и самая сложная эмоция имеет одну и ту же физиологическую основу.
И. П. Павлов. Фото около 1890 года
И вдруг, всё рухнуло. Английские физиологи Уильям Бейлис и Эрнест Старлинг доказали, что в секреции поджелудочной железы участвуют не только нервные связи, но и гормон секретин. Это было крахом всей научной деятельности Павлова, он не хотел верить, что жизнь прошла даром, и сам провёл опыты с секретином, которые полностью подтвердили опыты англичан. Павлов молча вышел из лаборатории, и вернулся лишь через полчаса, и признал правоту англичан.
Высшая нервная деятельность
Когда в 1904-м Павлову вручали Нобелевскую премию за работу по пищеварению, вопрос этот был для него уже закрыт. Он даже запретил своим сотрудникам упоминать о старой тематике. Отныне его интересовала только высшая нервная деятельность. Новая работа Павлова произвела эффект разорвавшейся бомбы. Он впервые представил опыты по изучению больших полушарий коры головного мозга у собак. Исследования Павлова стали обсуждать даже в кругах, далёких от науки – как он может вторгаться в голову, которая, как мы помним, предмет тёмный и исследованию не подлежит. То, что делал Павлов, называли дерзостью, граничащей с кощунством. Больше всех эксперименты мужа испугали Серафиму Васильевну – Бог знает, какими несчастьями они грозят их семье, их детям. Деятельность Павлова была немыслима для христианина. Не зная, как его в этом убедить, жена рыдала, умоляла, но Иван Петрович тактично обходил опасные темы, сохраняя статус-кво. Он ничего не видел вокруг, кроме своей цели – открыть психический механизм, который раньше всецело был во власти Божьей. От него уходили ученики, настроенные религиозно – они боялись того, чего он страстно желал – перенести эксперименты на человека. Страсть эта почти ежедневно гнала его на Удельную в психиатрическую клинику. Павлов был уже авторитетным ученым, в 1907 году его избрали академиком, но разрешения на работу с пациентами ему не давали. Да и не до того в ту пору было правительству – шла Мировая война, денег не было даже на войну, в столице царил хаос и безбожие – двор и знать молились Григорию Распутину. Павлов был потрясён – как русский царь мог унизиться до такого общества! В кругу близких людей Павлов называл Николая II человеком который не понимает, что вся эта чертовщина разрушает веру простого человека, на которой всё и держится.
Первая Мировая
Оба сына Павлова были на фронте. Лаборатории и кафедры постепенно пустели – сотрудники уходили на фронт. Он и сам записался бы в добровольцы, если бы не возраст. Когда русская армия стала терпеть неудачи, Павлов в ярости, ничего не страшась, обвинил правительство в предательстве и продажности. Ему было 67, и он очень переживал о будущем России, о науке, о судьбе его собственных экспериментов. Его жгла вина перед отцом, который умер в 1899 году. Иван успел подарить ему перед смертью золотой наперсный крест, желая, чтобы этот подарок стал символом примирения.
И. П. Павлов на кафедре физиологии Военно-медицинской академии, 1912 год
Революция
После революции злоключения Павлова, хотя он и критиковал царский режим, не прекратились – он с семьёй по-настоящему бедствовал. В 1920 году он направил в Совет Народных комиссаров письмо с просьбой разрешить ему уехать из РСФСР, поскольку у него нет возможности продолжать здесь работу. Письмо попало к Ленину, и он понял, что учёного такого уровня нельзя выпускать из страны. Ленин поручил члену Политбюро, председателю Петросовета Григорию Зиновьеву выяснить, как живёт Павлов, что с его лабораторией, сотрудниками. Ленин малость запоздал с этим распоряжением: пару дней назад у Павлова реквизировали всё «незаконно нажитое имущество» – ворвались в квартиру, учинили обыск, и унесли всё то немногое, что нашли – ордена, медали, драгоценности жены, столовое серебро, серебряные оклады. Когда Зиновьев доложил Ленину о реквизиции, вождь разгневался, и приказал всё вернуть, улучшить бытовые условия учёного, назначить усиленный паёк, обеспечить необходимое финансирование лаборатории, дать сотрудникам хорошую зарплату и пайки, изыскать необходимые для экспериментов материалы и оборудование. 24 января 1921 года Ленин подписал постановление СНК РСФСР об обеспечении научной работы академика И.П. Павлова и сотрудников его лаборатории. Постановление гарантировало Павлову различные привилегии, отдельную статью расходов в бюджете государства, свободу исследований, неприкосновенность личности и имущества, свободу передвижения. Его с семьёй поселили в большой квартире на Васильевском острове.
И. П. Павлов, Г. Уэллс и внучка Павлова — Милочка. 1924 г.
Павлов, однако, не спешил отвечать большевикам взаимностью. Казалось бы, именно при новой власти у него появилась возможность заявить о своих атеистических убеждениях, критиковать религию, отрицать существование Бога. Тем более, что это были самые настоящие убеждения, а не приспособление к конъюнктуре. Но действия новой власти вызвали у Павлова резкое неприятие. Большевики изгнали из военно-медицинских академий детей священников. Но сам Павлов, выпускник военно-медицинской академии, тоже был поповским сыном. Он видел, как большевики рушат храмы, и в пику власти демонстративно крестился в каждой сохранившейся церкви. Верующим он не стал, но жизненные потрясения, смерть сыновей, трагедия близких, сделали его мудрым и терпимым. Он, продолжая оставаться атеистом, стал защитником верующих, активным противником воинствующего атеизма. Но власти его не трогали. Наоборот, чем больше Павлов ругал Советскую власть, тем больше она ему давала – в 1925 году его назначили директором академического Института физиологии. Советское правительство дало разрешение на опыты над людьми, позволив двигаться к заветной цели – понять законы, управляющие и поступками, и верой человека. Павлов понял, что только в России он сможет по-настоящему изучать высшую нервную деятельность человека.
Одним из первых опытов стали попытки Павлова лечить больных шизофренией длительным сном. Коммунисты отреагировали моментально: они попытались внедрить в жизнь теорию условных рефлексов для повышения производительности труда. Павлов был потрясён масштабами государственных экспериментов, и даже пожаловался видному большевику Николаю Бухарину. Постепенно Павлов начал сотрудничать с новой властью вполне осознанно – если уж 150 миллионов людей втянуты в эту игру, то разум требует помогать им. На XV международном конгрессе физиологов Павлов сказал, что вся его жизнь состояла из экспериментов, большевистское правительство – тоже экспериментаторы, и он хочет жить, чтобы увидеть победное завершение этих исторических экспериментов. Желанию не суждено было исполниться: Зимой 1936 года Павлов простудился, и 27 февраля умер. Перед смертью он сам поставил себе диагноз – отёк головного мозга, и вскрытие подтвердило, что он был прав.
автор: Николай Кузнецов
