5 марта 1919 года в деревне Малое Петрино Вязниковского уезда Владимирской губернии, в льняном краю, родился будущий замечательный поэт, написавший не одну сотню песен, Алексей Фатьянов. Иван Николаевич, глава семьи, купец, был владельцем самого большого в городе магазина «Торговый дом Фатьянова». Мать Евдокия Васильевна вела домашнее хозяйство и занималась воспитанием четверых детей. Хотя дети к тому времени, когда родился Алексей, были взрослыми: Николаю 21 год, Наталье – 19, Зинаиде – 16 лет. Крестили Алексея в Вязниках в Казанском соборе. Читать он научился рано, но, до поры до времени больше любил рыбалку и гонять по крышам голубей, хотя родители и прививали ему любовь к театру, музыке, пению, но родительское воспитание скажется позже.
Вкусить прелести беззаботной богатой жизни Алексею не довелось: вскоре после революции у Фатьянова старшего отняли всё, и вместе с семьёй выгнали из дома. После провозглашения в стране НЭПа отец, человек деловой и оборотистый, быстро восстановил потерянное, вернулся с семьёй в свой дом, но спустя шесть лет страна взяла курс на коллективизацию и индустриализацию, с нэпманами пролетариату стало не по пути. «Мироедов» обложили непомерными налогами и податями, сделав бизнес не рентабельным, а потом и вовсе отобрали всё подчистую.
На малой родине делать было нечего, да и оставаться опасно, и Фатьяновы переехали в посёлок Лосиноостровский, почти в Москву – и до столицы рукой подать, и ОГПУ не так лютует. Алексей учился в семилетке, а вместо досуга ходил в музыкальную школу, где был драматический кружок. Тогда же он начал писать первые детские стихи. Окончив школу, в 1935 году, Алексей поступил в театральную студию своего тёзки Алексея Денисовича Дикого, в то время уже известного артиста, режиссёра и театрального педагога, будущего Народного артиста СССР и пятикратного лауреата Сталинской премии. В 1936-м студию закрыли, Дикий уехал в Ленинград и возглавил Большой драматический театр имени Горького. Фатьянова Дикий не забыл, и рекомендовал его снова тёзке Алексею Попову, руководившему актёрской школой Центрального театра Красной Армии. Алексея вводили в спектакли, во время гастролей главного армейского театра по стране он часто выходил на сцену, а когда были концерты, пахал за двоих, как самый молодой, хотя дедовщины тогда ещё не было. Попову нравился высокий обаятельный красавец, старательный и благородный, да к тому же ещё и стихи пишущий, уже далеко не детские.
До принятия 1 сентября 1939 года нового Закона о всеобщей воинской обязанности на действительную службу Алексея не призывали: социальное происхождение не позволяло доверить ему оружие. Но весной 1940-го всё изменилось, и Фатьянов, которому шёл тогда 21-й год, оказался в Орловском военном округе, служил в железнодорожных войсках, но не долго: статного рядового заметил руководитель окружного военного ансамбля. Вскоре Фатьянов стал играть там ведущие роли: он и стихи писал, и на гармошке играл, и концерты составлял, и вёл их. В общем, и чтец, и на дуде игрец.
Когда началась война, Фатьянов забросал всех, кого только можно, рапортами об отправке в действующую армию, но его не отпускали с вполне стандартными формулировками: искусство – тоже оружие, перо ещё и посильнее штыка будет. Ансамбль с передовой не вылезал, давая по 3-4 концерта в день, доходя до полного изнеможения – чем не фронт? На сцене, устроенной в кузове грузовика, артист и поэт Фатьянов читал свои и чужие стихи, пел песни.
В феврале 1942-го ансамбль эвакуировали в Чкаловскую область, и преобразовали в Краснознамённый ансамбль Южно-Уральского военного округа. В Чкалове, как тогда назывался Оренбург, Фатьянов встретил человека, который сыграл в его судьбе большую роль. Как-то на концерт ансамбля пришёл эвакуированный из блокадного Ленинграда композитор Василий Соловьёв-Седой. Пришёл не просто так, а из корыстных побуждений: он создал и руководил фронтовой бригады «Ястребок», которая недавно вернулась из-подо Ржева, и на концерте хотел найти новые таланты. Увидев Фатьянова, Соловьёв-Седой уже представил его в своей бригаде, и после концерта решил поговорить с молодым артистом. Слово за слово, Алексей рассказал, что пишет стихи, и показал тоненькую тетрадку лирики, которую уже носил в окружную газету, но там над ним лишь посмеялись: какая любовь, когда враг уже отбил Харьков и рвётся к Сталинграду! Композитор тетрадку полистал, не ожидая увидеть там ничего стоящего, но вдруг наткнулся на стишок про парнишку, который на солнечной поляночке играл про любовь на гармошке. Простоватая деревенская мелодия родилась как бы сама собой, без усилий со стороны композитора, а вскоре вся страна – в окопах, на кораблях, в тылу, со сцены, распевала «Тальяночку». Поэт и композитор стали не менее популярны, чем крупные военачальники. Образ простого паренька с гармошкой был дорог Фатьянову всегда, и уже после войны он написал стихи для песен к фильму «Солдат Иван Бровкин», в котором снялся молодой кудрявый Леонид Харитонов – эдакий деревенский шалопай и недотёпа, вечно попадающий в разные переделки, но искренний и добрый. А песня «Ромашка» на стихи Фатьянова, которую в фильме под гармошку пел Бровкин – Харитонов, стала настоящим хитом 60-х.
Но это будет позже. А пока Фатьянов продолжал засыпать все инстанции рапортами: «Хочу на фронт!», пока у одного полковника не лопнуло терпенье: в духе передовиц «Правды» он заявил: «Ваши уже песни воюют!», и «наградил» Фатьянова тремя нарядами вне очереди.
Соловьёв-Седой замолвил словечко, и уже знаменитого рядового Фатьянова зачислили в главный армейский ансамбль песни и пляски, которым руководил генерал Александр Васильевич Александров. Сперва Фатьянов действительно пришёлся ко двору, но через какое-то время случилась тёмная история, суть которой доподлинно не известна до сих пор, и 30 августа 1944 года Александров сплавил своего недавнего любимца на фронт. Фатьянов воспринял эту ссылку не как наказание – ведь он давно рвался на фронт. Сражался он храбро, за чужие спины не прятался, свою известность не выпячивал, был ранен, награждён орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу». Такие награды просто так не давали.
К наградам полагался 10-дневный отпуск, и Фатьянов на перекладных добрался до Москвы, где почти случайно – он поселился в той же гостинице, встретил своего соавтора, и показал ему стихотворение «Пришла и к нам на фронт весна», написанное ещё в 1942 году. В номере Соловьёва-Седова был рояль в кустах, и он тут же наиграл мелодию. На радостях Соловьёв-Седой и Фатьянов даже собрали свободных от работы сотрудников гостиницы, и спели им дуэтом новую песню. На импровизированный концерт пришли и постояльцы гостиницы, приехавшие с фронта. Песня соединяла воедино все чувства солдата – тоску по дому, любовь к жене и детям, желание поскорей закончить войну и остаться живым. Когда соавторы закончили петь, все молчали, как заворожённые, никто не шелохнулся, люди забыли, что нужно аплодировать, и просто плакали. Вскоре песню «Соловьи» исполнил по радио ансамбль Александрова, и она стала необычайно популярной.
В конце 1945-го на экраны вышел фильм «Небесный тихоход» – первый, в котором прозвучала песня на стихи Фатьянова, хотя до дебюта в кино он написал множество песен. Эта чёрно-белая героическая музыкальная комедия рассказывала про лётчиков и лётчиц, летавших на У-2, на Ленфильме режиссёром Семёном Тимошенко. В фильме снимались любимые артисты Николай Крючков, Василий Меркурьев, королева эпизода Фаина Раневская. Музыку написал Соловьёв-Седой, и задорная песенка с элементами здорового мужского бахвальства и однозначной расстановкой приоритетов – сначала работа, то есть, самолёты, а всё остальное, в том числе и девушки – потом, очень понравилась артистам, что уж говорить о зрителях. А вот критики встретили фильм и песни прохладно: с ними у Фатьянова отношения не сложились до конца жизни.
После войны Фатьянов ещё год служил в армии, и в то время родилась ещё одна великая песня, написанная в содружестве с Соловьёвым-Селым – «Где же вы теперь, друзья однополчане?», которую, как всегда, с блеском исполнила Клавдия Шульженко. Песня вызвала настоящий шок.
В 1946 году Фатьянов, почти как в его песне, встретил на перекрёстке свою главную, но не безответную, любовь. Галина была генеральской падчерицей. Встречались они всего три дня, а на четвёртый Алексей, известный всей Москве бабник и ловелас, сделал ей предложение, которое Галина приняла сразу – она ещё на первой встрече влюбилась в Фатьянова. Её не смутила шестилетняя разница в возрасте, не испугала «слава» будущего мужа, и его предупреждение, что он, по сути, нищий: всё его имущество – пишущая машинка, да и та совершенно бесполезная, поскольку шрифт немецкий. У жениха даже костюма на свадьбу не было, и он позаимствовал его у друзей. Он и вправду никогда не гнался за личным благосостоянием. Композиторам, писавшим песни на стихи Фатьянова, давали Сталинские премии, а Фатьянов не получил ни одной.
Молодые довольно долго скитаться по съемным квартирам – отчим не помог, но, семейная лодка о быт не разбилась, а даже выросла на два человека: сына Никиту и дочь Алёну. Имена придумал Алексей – Галина считала, что имени Алёна в русском языке нет, есть Елена и Ольга.
Фатьянов не был любимцем главного читателя, слушателя и зрителя Советского Союза – Иосифа Сталина. Более того, 9 августа 1946 года на Оргбюро ЦК ВКП(б) Генералиссимус в пух и прах разнёс вторую серию фильма «Большая жизнь», где прозвучала песня «Три года ты мне снилась», написанная Фатьяновым и Никитой Богословским. Сталин, знавший толк не только языкознании, обозвал её «кабацкой», а Фатьянова – «поэтом кабацкой меланхолии». Фатьянов мог гордиться такой характеристикой, ведь почти такое же прозвище носил и Сергей Есенин. Картину тут же запретили. Когда поэт узнал об этом, он вышел на тёмную улицу, в глазах стояли слёзы. А невдалеке раздавалась его песня в исполнении нестройного хора, не очень трезвых мужчин. Подойдя к подгулявшей компании, неожиданно для самого себя Фатьянов сообщил, что это его песня. Столько искренних восторгов он слышал не так уж часто, а один из стоявших рядом мужчин, заметив слёзы на глазах поэта, сказал, что лучше петь, чем плакать.
Удивительно тёплые стихи Фатьянова, услышанные в послевоенном детстве, проникали в самые глубины души, и оставались там надолго, иногда до конца жизни: люди устали от бравурных маршей. В стихах Фатьянова была какая-то пронзительность, подлинная чистота, в них совсем не было фальши и ложного пафоса, так характерного для того времени.
Алексей любил ездить на свою малую родину в Вязники, благо, от Москвы не далеко. Там ему хорошо работалось, там рождались наиболее проникновенные стихи. Как-то раз, гуляя с женой по городу, он неожиданно сказал, что через год у Вязников будет своя песня – «В городском саду». Когда песня появилась, стало очевидно, что посвящена она не только родному городу Алексея, но и их с Галиной любви, хотя, конечно, никаким моряком он сроду не был. Это была, пожалуй, одна из самых ярких песен начала 50-х.
Фатьянов писал стихи уже более 10-ти лет, но печатать его отказывались. Для поэта такого масштаба это было оскорбительным. Зависть есть везде, и поэтическая среда – не исключение. А как иначе, если чуть ли не каждую фатьяновскую песню народ тут же подхватывал, и, не зная автора, называл её народной. Чтобы хоть как-то уколоть, его даже исключили из Союза писателей, куда он был принят по разряду «поэт песенник» в 1947-м. Приставку «песенник» Фатьянов не любил, считая, что это делает из него поэта второго сорта. Он мучался, стал, как тогда говорили, «закладывать за воротник», ударялся в многодневные загулы.
В 1958-м на экраны выпустили запрещённую Сталиным вторую часть картины «Большая жизнь», снятую ещё 12 лет назад. Песня «Три года ты мне снилась», спетая Марком Бернесом, моментально стала популярной. Она пережила несколько поколений, и сегодня её поют и простые люди, и многие современные исполнители в джазовой и блюзовой обработке.
К Фатьянову вновь вернулось вдохновение, он снова стал писать чудесные песни, чему в немалой степени способствовало знакомство с прекрасным композитором Борисом Мокроусовым, который стал не только постоянным соавтором, но и другом. С лёгкой руки этого дуэта вышедший на экраны в 1953-м фильм-спектакль Московского театра Сатиры «Свадьба с приданным» подарил стране несколько озорных песен, моментально ставших хитами – «На крылечке твоём» и «Хвастать, милая, не стану».
Фатьянов умел дружить. Его друзьями были Соловьёв-Седой, Борис Мокроусов, прекрасный оператор, режиссёр и гитарист Пётр Тодоровский. В 1956-м Марлен Хуциев снял фильм «Весна на Заречной улице», в котором Николай Рыбников сыграл сталевара и спел песню Фатьянова и Мокроусова про улицу Заречную и про любовь, а соло на гитаре исполнил оператор Тодоровский. Уже после смерти Алексея Фатьянова Пётр Ефимович, в то время совсем не богатый человек, всячески поддерживал семью своего друга. Незадолго до своей смерти Тодоровский в новогодней программе спел в память о своём друге эту песню вместе с Игорем Сукачёвым.
Через год, в 1957-м Лев Кулиджанов и Яков Сегель сняли фильм «Дом, в котором я живу» с Евгением Матвеевым, Михаилом Ульяновым, и очень симпатичной дебютанткой Жанной Болотовой. Рыбников в этом фильме не снимался, но за кадром звучит песня «Тишина за Рогожской заставою», написанная на стихи Фатьянова композитором Юрием Бирюковым.
13 ноября 1959 года из-за грубейшей медицинской ошибки – доктора не сумели диагностировать у него инфаркт, Алексей Фатьянов скончался в возрасте 40 лет. Умер не от старости, а от старых ран, как физических, так и душевных. На траурную процессию пришли тысячи человек, гроб на Ваганьковское кладбище под песни поэта, давно ставшие народными, несли на руках люди, для которых он и писал свои стихи. Говорят, такого скопления людей не было со дня прощания с Максимом Горьким, но великого писателя хоронило государство, официально, а здесь был искренний и неуправляемый порыв простых людей, ведь центральные газеты смерть Фатьянова обошли молчанием. Спустя 21 год на то же кладбище принесли другого поэта – Владимира Высоцкого. Они были очень похожи, и непохожи одновременно. Оба были невероятно популярны, их песни звучали из каждого окна, но Фатьянова по радио и телевизору пели легально, а Высоцкий расходился на магнитофонных плёнках, записанных на полуподпольных концертах. При жизни обоих не вышло ни одного печатного сборника их стихов. У обоих не было наград за творчество, а в Советском Союзе это имело огромное значение. Фатьянова то принимали в Союз писателей, то выгоняли оттуда, а Высоцкого никогда туда не принимали, да он не очень-то и стремился. Но оба они были истинно народными поэтами. И обоих хоронил народ.
автор: Николай Кузнецов
