В начале 60-х годов прошлого столетия во многих армиях мира пришли к вполне закономерному выводу: военно-воздушные силы уже не могут довольствоваться простыми вертолетами, необходимы боевые многоцелевые ударные машины, разработанные специально для военных нужд, у которых уже будут конструктивно предусмотрено бронирование кабины экипажа, бомболюки, приспособления для внешней подвески ракет и реактивных снарядов. Первыми такой геликоптер в 1967 г. поставили на вооружение в армии США, и назвали его «Кобра». Через пять лет вертолет подобного назначения появился и в Советском Союзе. К разработке вертолета Ми-24 приступили уже после того, как советские военные советники увидели в действии «Кобру» в необъявленной войне, которую американцы вели во Вьетнаме. Ми-24 был последним вертолетом, в создании которого принял личное участие выдающийся авиаконструктор Михаил Леонтьевич Миль. Он увидел первые полеты Ми-24, но, к сожалению, не дожил до того дня, когда его детище было принято на вооружение в 1976 г. – он умер от инсульта 31 января 1970 г. При проектировании вертолета советские конструкторы учли слабые места, которых не мало было у американской «Кобры». В конструкции вертолета использовались надежные, проверенные длительной эксплуатацией части и узлы Ми-8, что существенно упростило запуск машины в серийное производство.
Вертолет мог перевозить почти 2,5 тонны груза с крейсерской скоростью 270 км/час, поднимаясь на 5 километров. Радиус действия составлял почти 500 километров. В грузовой кабине, оборудованной для ведения огня из легкого оружия, могло поместиться до восьми десантником с полной экипировкой. Впервые в истории советского вертолетостроения было применено бронирование кабины пилотов и лобового стекла, а также маслобаков обоих двигателей, главного редуктора и гидробака. Экипаж первоначально состоял из командира корабля и летчика оператора, которые размещались в двух грузовых кабинах, на более поздних модификациях появился бортмеханик, рабочее место которого было в грузовой кабине. Вертолет был вооружен противотанковыми управляемыми ракетами, неуправляемыми реактивными снарядами, авиационными пушками и крупнокалиберными пулеметами.
На одном из таких вертолетов – Ми-24Д совершил в Афганистане свой подвиг Вячеслав Гайнутдинов.
Родился Слава накануне тридцатилетия Октябрьской революции, 6 ноября 1947 г. в Имане – в старейшем и самом северном городе Приморского края, в двух шагах от границы с дружественным тогда Китаем в семье офицеров. Город вырос из станицы, которую в 1859 г. основали казаки, и, очевидно, желая заполучить расположение высокого лица, назвали ее Графской в честь губернатора Восточной Сибири генерала от инфантерии, то есть, пехоты, основателя Хабаровска и Владивостока, графа Николая Николаевича Муравьева Амурского. В 1897 г. станицу переименовали в Иман – по названию небольшой речки, на которой она стояла. В середине 60-х годов отношения с Китаем резко испортились, в марте 1969 г. произошел военный конфликт на острове Даманский, и дальневосточным городам вместо старых китайских стали давать русские названия. Так Иман в 1972 г. стал Дальнереченском.
В первый класс Слава пошел в 1954-м – через год после смерти Сталина. Вскоре родителей перевели в Крым, в небольшой городок Саки, расположенного рядом с соленым Сакским озером, в 50-ти километрах от столицы Крымской области Симферополя. Город был на всю страну, да и, пожалуй, на весть мир, известен своими лечебными грязями, на основе которых в 1827 г. был создан первый в России бальнеологический курорт.
Семейство Гайнутдиновых в Саки, однако, не на курорт приехало: в городе был расположен военный аэродром, построенный еще для старейшего в России Качинского летного училища, на котором служил отец. Слава частенько бывал на летном поле, видел взлетающие с садящиеся самолеты, и решил, что обязательно станет военным летчиком. Однако на какое-то время мечты и желания разошлись с реальностью: в школе Слава учился средне, учебе достаточного внимания не уделял, больше времени проводил на улице, на море ходил, благо, всего час до него неспешным шагом – а куда торопиться? – в футбол играл, позднее боксом увлекся. Любил музыку, поэзию, особенно стихи Александра Блока. В то время страна узнала имя замечательного татарского поэта Мусы Джалиля, замученного фашистами в берлинской тюрьме Маобит. Благодаря Константину Симонову, который чуть позднее «пробьет» публикацию в журнале «Москва» романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», стихи Мусы Джалиля были напечатаны большими тиражами. В 1956 г. поэту было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, через год он стал лауреатом Ленинской премии. Стихи Джалиля Слава очень любил, мог часами декламировать их наизусть.
В то время в некоторых школах страны в порядке эксперимента дети учились не 10, а 11 лет. Трудно сказать, везением это было или наоборот, но Слава попал именно в такую школу – выбора-то не было, Саки – город маленький. В 1965-м Слава отгулял выпускной вечер, и, понимая, что в высшее учебное заведение с его школьными знаниями соваться бессмысленно, время зря терять не стал, и до призыва в армию просто перекантовался где придется, лишь бы в тунеядстве не обвинили, и чтобы стаж трудовой был.
В армию Вячеслава Гайнутдинова призвали весной 1966 г. Отслужив год, он по направлению своей воинской части отправился в Сызрань и поступил в высшее военное авиационное училище лётчиков, одно из немногих в стране, где готовили летный состав для вертолетных частей Военно-Воздушных Сил страны. Начальником училища был участник Великой Отечественной войны, первый в стране вертолетчик в генеральском звании Федор Герасимович Кисель, много сделавший для расширения и укрепления технической и аэродромной базы училища. При нем училище получило статус высшего учебного заведения. Училище окончили 12 Героев Советского Союза, отличившиеся в Афганистане. Достойное место в этом строю по праву занимает майор Вячеслав Гайнутдинов.
Ошибки школьной молодости Вячеслав учел, и стал учиться только на отлично, но и свои юношеские увлечения музыкой, поэзией и боксом не забыл. В общем, жизнь курсантская была яркой, насыщенной, полной новых открытий.
Окончив училище в 1970 г., лейтенант Гайнутдинов отправился в Северную группу войск, в 4-ю воздушную армию Верховного Главнокомандования. 55-й отдельный вертолетный полк, в котором служил Вячеслав, имел почетное наименование Севастопольский, что было весьма символично и особенно приятно для молодого человека, выросшего в Крыму. Полк базировался в небольшом польском городке Бжег, расположенном на берегу реки Одра. Вячеслав женился, и в семье росло двое детей – сын Саша и дочь Наташа.
После уютной Польши Вячеслава Гайнутдинова перевели в 181-й отдельный вертолетный полк Среднеазиатского военного округа. Вячеслав с семьей из тихой и уютной Польши переехал в Джамбул, где комфорта было поменьше, а летной работы значительно больше. Но именно это и нужно было Вячеславу Гайнутдинову – летать он очень любил, всеми силами старался получить лишние полчаса-час в небе. Он прекрасно знал свое дело, великолепно чувствовал машину, и с каждым вылетом совершенствовал свою технику пилотирования, умение решать самые непростые задачи. Он был по-настоящему, не на показ храбр, однако храбр не безрассудно, понимал, когда можно рисковать, а когда своими действиями можешь не только себя погубить, но и экипаж, и десантников, которые сидят за спиной в грузовой кабине. Вячеслав не только сам не стеснялся учиться у более опытных товарищей, но и их, повидавших виды, мог многому научить. В Средней Азии майор Гайнутдинов получил категорию летчика 1-го класса.
На католическое рождество 1979 г., 25 декабря советские войска вошли в Афганистан, и еще до наступления нового, 1980-го олимпийского года там оказался и Вячеслав Гайнутдинов. Условия для работы боевого вертолета Ми-24Д были не очень подходящие, и это мягко сказано: горы, ущелья, внезапные воздушные потоки. Практически полное отсутствие сколько-нибудь пригодных площадок превращало любую посадку в смертельную опасность, и садились летчики на пятачок 2х2 метра, рискуя зацепить винтом подступающие со всех сторон склоны. Но сесть это полдела – нужно было еще и взлететь: несущий винт в разреженном воздухе терял существенную часть своей подъемной силы. Авиации у «духов» не было, главная и единственная опасность исходила с земли, и, если от автоматных пуль броня корпуса и кресла пилота еще защищали, то вот попадание ракеты «стингера» заканчивалось трагически, тепловые ракеты, отстреливаемые вертолетами, могли и не уберечь, от ракеты нужно было увернуться, а это уже совсем иной, качественно более высокий уровень пилотирования.
Боевая работа началась уже 30 декабря 1979 г. Гайнутдинов со своим экипажем вылетел на разведку и попал под огонь с земли. Вертолет получил очень серьезные повреждения несущего винта и гидравлической системы, и, по сути, потерял управление. Летчик, однако, сумел «на честном слове и на одном крыле» удержать машину в воздухе до того момента, пока не нашли площадку для посадки. Сели почти штатно.
Однажды, чтобы доставить десантникам боеприпасы и вывезти раненых бойцов, майор Гайнутдинов проделал смертельный трюк: места для посадки совсем не было, и он передним и боковым колесом приткнулся на краю пропасти, а другой колесо висело над бездной. Так он и балансировал до тех пор, пока из вертолета не выгрузили боеприпасы и не погрузили туда раненых.
30 марта 1980 г. душманы подбили вертолет из подразделения Гайнутдинова, но летчикам удалось машину посадить, хотя и жестко. «Духи» посчитали вертолет и экипаж легкой добычей, и уже бросились к ним, но Гайнутдинов огнем из всех видов вооружений не позволил им подойти близко, вызвал по радио подкрепление, и, когда прилетели другие вертолеты, под их прикрытием посадил свой вертолет, и вывез сбитый экипаж.
В другой раз моджахеды зажали в кишлаке разведгруппу ВДВ, и для того, чтобы вывезти ее, отправили экипаж Гайнутдинова. Как на грех разыгралась пыльная буря – явление в тех местах обыденное, видимость была даже ниже нуля, но Гайнутдинов умудрился каким-то седьмым чувством отыскать группу, сесть чуть ли не на дувал, и десантников спасти. За это он получил первый свой боевой орден – За службу Родине в вооруженных силах СССР.
Экипаж Вячеслава Гайнутдинова пользовался славой – такой вот каламбур – везунчиков, летая без потерь летчиков. Но месяца через три во время боевого вылета пуля с земли попала между пластин «бронника» борттехника Николая Кошелева. В госпиталь раненого доставили быстро, но он умер на операционном столе. Гайнутдинов, черный от потери друг, прыгнул в другой вертолет, подготовленный к вылету, вернулся туда, где его бортмеханик получил пулю, и устроил «духам» настоящую баню.
Свою Звезду Героя 28 апреля 1980 г., всего через четыре месяца после того, как он прилетел в Афган, майор Гайнутдинов получил не за какой-то отдельный подвиг, а, что называется, по совокупности подвигов и героических поступков.
Вскоре майор Гайнутдинов был назначен заместителем командира полка, мог сидеть в кабинете, но летать продолжал не меньше, чем в те времена, когда был командиром линейного экипажа. 17 августа 1980 г. случилось непоправимое. В полк поступили новые вертолеты, и все экипажи поднимались на них в воздух, совершая облет машин. Лопасть винта ударила по хвостовой балке, вертолет рухнул на землю, и весь экипаж погиб. В это время в штабе армии уже лежал подписанный в Москве приказ о переводе Вячеслава Гайнутдинова в Союз на должность командира вертолетного полка.
Похоронили Героя Советского Союза майора Вячеслава Карибуловича Гайнутдинова в городе Саки, там, где он впервые задумался о том, чтобы стать военным летчиком.
автор: Николай Кузнецов
