Майкопская мотострелковая бригада истекала кровью на железнодорожном вокзале Грозного. Наступал новый, 1995 год. 1 января. Необученные срочники брошены на съедение головорезам. Чечня…
Русский офицер, Олег Зобов, стал для мальчишек отцом и командиром в одном лице. 163 материнских сердца с благодарностью хранят память о нем. Он вернул им живых сыновей.
Олег прихватил с собой видеокамеру. Они не знали, в какой ад приземлится их самолет. Камера куда-то пропала, а пленка осталась…
Они втянулись в узкий проулок. Шла бронетехника…Боевики подбили первый танк, и начался свинцовый ливень, рвались гранаты, свистели осколки, орали бандиты для устрашения молодых бойцов. Это был ад.
А неподалеку боевики спокойно и методично расстреливали Майкопскую бригаду.
Ранен командир роты. Теперь командовать будет Зобов. И тут же взрывная волна накрывает его. Осколки превратили лицо Олега в кровавую маску. Сильный удар в спину…От дикой боли в позвоночнике Олег теряет сознание.
А колонна уже под прицельным огнем. Промедление невозможно. Весь в крови, офицер отдает приказы, как подцепить тросом и убрать разбитую машину. Но ураганный огонь…Яростно бьет из старинной пристройки кто-то из бандитов.
И Олег с бойцами пытаются уничтожить главную огневую точку. Иначе им не выйти из этого ада. Удалось закидать гранатами подвал, откуда били по ним боевики. Гранаты падали под ноги, отскакивая от стен. Неумелые действия бойцов…
Слава Богу, никто не ранен. На втором этаже мертвые боевики. Оружия нет. Его унесли боевики. Несколько спасительных минут дали возможность убрать подбитый танк. Взрыв. Олег потерял сознание от боли.
Очнулся от крика, что командир жив – тащите его. Сильные руки рванули Олега…От боли он опять потерял сознание. Кто-то вколол промедол. Первые слова, когда он выплыл из темноты
— Все вышли?
— Нет.
Он встал, хотя голова кружилась страшно. Надо забрать пацанов. Стоявший рядом майор машину не дал, сказав, что ему свои бойцы дороже. А погоны он не хочет терять из-за «придурков». Олег рванулся к майору…Сержант схватил, уволок в сторону
— Мы ему припомним, командир. Нам лейтенант дал машину, только чтобы мы угнали ее.
В голове стучит: скорее, скорее, надо успеть… Вот уже…близко…наши бьются…
Все бегут к машине, кого-то несли на руках. Некогда считать, все ли живы. Все потом. Он упал. И даже не понял, почему. Невероятным усилием, он встал и пробежал несколько метров. Олег последний…Его втягивают в машину…
Ушли, ушли…Десантники своих не бросают.
Скажи, читатель, как офицер, контуженый, раненый осколком в лицо, с тяжелейшей травмой позвоночника, он еще бежит, командует, стреляет на ходу? Как можно не чувствовать боль? А билась в голове одна мысль – спасти солдат! В том аду он вырвал у смерти 163 молодых парней. Майкопская бригада полегла почти вся. Чудо духа.
…Ему снилось, что он опять с мамой, в магазине. Кругом народ, за окном весна и вдруг громкий крик: Ребенок на льдине! В окно было видно, как отплывает от берега кусок льда, и уже клонится на бок. Сейчас мальчик скатится в воду.
Олег бросился к берегу. Какая-то дырявая лодка, нет весел. Он сумел заткнуть дыру форменной зимней шапкой. И греб в ледяной воде руками. Вот-вот, еще чуть-чуть…Мальчик по колено в воде, на льдине, которая, спустя минуту, опрокинулась.
Когда сын вернулся с ребенком на берег, мама заплакала. Он утешал ее, говорил, что все хорошо, он даже не замерз. «Ну, мама, ребенок же мог погибнуть» …
Он очнулся в госпитале Владикавказа. Не помнил ничего. Но потом ему рассказали летчики, как растолкав высокое начальство бойцы внесли его в вертушку. Глаза у них были такие…Никто не рискнул отказать.
Командир части представил Олега Зобова к званию Герой России, но…Москва наградила всех одинаково орденом «Мужества». Бойцы называют его «Кавказский крест».
Да не за Золотую Звезду бежал под ураганным огнем русский офицер. Он спасал солдат. И он сделал это. Но его друзья, родители спасенных солдат, бойцы, которых он не бросил на растерзание бандитам…Они не согласились с наградой.
А Олег ничего не просил. Его все-таки наградили Золотой Звездой Героя России. Устало, почти равнодушно, он принял награду. Но время, отпущенное на спасение его жизни, истекло.
Бой с чиновниками
Знаешь, читатель, а бой с чиновниками …Он похлеще, чем тот, где были десантники Олега Зобова. Матери в лицо говорили, что они его туда, в горы, не направляли. И отстаньте от нас, мы вам ничего не должны.
Эх, прав бы Некрасов, есть женщины в русских селеньях! И отец Олега прошел войну, оказавшись на фронте в шестнадцать лет. От Сталинграда до Дрездена прошел солдат пешком, начав службу солдатом, вырос в кадрового офицера. Вся семья боевая оказалась.
Но Олег все болел и болел. Раны не хотели лечиться. Сцепив зубы, упорно мать ходила и ходила по высоким кабинетам, доказывая право сына на лечение. Это что? Это как? Его еще и лечить не желали!
Мать добилась лечения, да время было упущено. В Москве, в Петербурге, в Пскове…диагноз был безнадежным. Доктора отпустили ему месяц, а он жил еще 4 года. Даже встал снова в строй. И сумел начать прыгать с парашютом, обучая молодых бойцов.
Стягивая на себе жесточайший корсет, он каждое утро шел на службу. Жаловаться Олег не умел, только глаза выдавали боль, да лицо чернело. Смертельно больной, он продолжал жить. И опять выходил победителем из боя.
В страшный день, когда все уже было ясно, Олег попытался выставить мать из палаты. Он не хотел, чтобы мать видела агонию. Мать плакала, сердито шептала, что зачем он пошел… Олег строго сказал: «Мама, ты бы хотела, чтобы плакали 163 матери»?
Русский офицер, он умирать не желал. Даже в последние месяцы, уже прикованный к постели, он хотел жить. В последние минуты просил маму и крестную: «Не отпускайте меня, держите за руки».
И сделал последний вздох.
Он хотел стать военным. И стал им. Даже так случилось, что в Рязанское училище он поступил по протекции самого Дяди Васи. Экзамены не мог сдать, а в армии встретился с Маргеловым. Который разглядел в солдате будущего героя. И дал личное направление в училище.
Его отцу, на память, подарил генеральские погоны генерал-лейтенант Тружеников. Сказал, что с таким рвением он будет генералом. Погоны и Золотая Звезда хранятся у матери. Она каждый день бывает на кладбище. И плачет. Сын уже не запрещает ей этого…
