Легендарный командир партизанского движения появился на свет 22 августа 1898 года в семье квалифицированного сталелитейщика Николая Федоровича Медведева и крепостной крестьянки Ольги Карповны Губановой. Жили они в заводской слободе Бежица, расположенной в Орловской губернии неподалеку от города Брянска. Николай Федорович всю жизнь проработал на местном заводе, со временем выбившись в обер-мастера. Был он человеком справедливым и строгих правил. В доме Медведевых не терпели праздности, а авторитет родителей был незыблем. Всего у Николая Федоровича и Ольги Карповны было тринадцать (!) детей, из которых выжило девять — четыре мальчика и пять девочек.
К знаниям малограмотные супруги Медведевы относились с почтением и не жалели ни средств, ни сил для того, чтобы дать детям приличное образование. Повзрослевший Дмитрий был отправлен в гимназию. В свободное время он успевал давать частные уроки, а на летних каникулах подрабатывал на заводе отца. В 1914 году Дмитрий начал помогать старшему брату Александру, ставшему членом Брянского окружного комитета РСДРП, расклеивать листовки и прятать оружие. В конце 1917 Александра Медведева выбрали председателем Брянской губернской чрезвычайной комиссии. Дмитрий же получил место секретаря Брянского уездного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а летом 1918 вступил в ряды Красной армии. Молодой парень попал в состав формировавшейся в городе Брянске третьей бригады четвертой Орловской стрелковой дивизии. Во время Гражданской войны ему довелось принять участие в сражениях на Восточном и Петроградском фронтах. В это же время он заболел тифом и несколько месяцев провалялся в тифозном бараке. Выздороветь Медведеву помогло железное здоровье, которым он отличался с детства. Домой он, худой и с глубоко запавшими глазами, вернулся в мае 1920, а уже спустя несколько дней был принят кандидатом в члены РКП (б) и устроился на работу в органы ВЧК. Медведев работал уполномоченным по военным делам Брянской ГубЧК, однако вскоре занял место замначальника Особого отдела все той же ЧК. На этой должности Дмитрий впервые принял участие в уничтожении местной бандитской группировки.
В ту пору восстановление угольной промышленности являлось для молодого государства одной из первоочередных народно-хозяйственных задач. Сам Феликс Дзержинский обратился с призывом к чекистам очистить Донбасс от бандитов и создать шахтерам наилучшие условия для работы. Таким образом, в декабре 1920 Медведев вместе с другими чекистами-добровольцами отправился в Донбасс. Как писалось в одном из донесений: «Советская власть там существовала только вдоль железной линии на расстоянии выстрела из бронепоезда». Именно в эти далеко неспокойные годы и закладывалась база оперативного мастерства будущего гения тайной войны. Юный Медведев самостоятельно сформировал боевую истребительную дружину, огромное внимание уделял разведке, дезинформации и внедрению информаторов в бандгруппы. За несколько месяцев стараниями чекистов почти две дюжины повстанческих отрядов прекратили свое существование. В 1921 году за успешную работу Коллегия Всеукраинской ЧК вручила Дмитрию Николаевичу первую боевую награду — именные золотые часы.
В августе 1922 Медведева перевели в Одессу уполномоченным (на правах замначальника) местной ЧК, а в 1925 году он был повышен до начальника Секретного отдела Одесского ГПУ. Значение этого города для советской республики в тот момент времени определялось двумя факторами — центр пограничных областей и крупный морской порт. Несмотря на то, что областью задач секретных отделов являлась борьба с небольшевистскими политическими организациями и партиями, а также оппозицией внутри самой РКП, Дмитрию Николаевичу приходилось бороться и с традиционными для Одессы контрабандистами, а также обычной преступностью, принимающей с введением НЭПа все более и более организованный характер. Вместе со своими товарищами двадцатипятилетний Медведев проводил сложнейшие операции по ликвидации подпольных штабов Украинской повстанческой армии, уничтожил известную в те годы в Одессе шайку атамана Заболотного. Помимо оперативной работы Дмитрий Николаевич преподавал в местном пограничном училище, читая специальный курс по способам внедрения в небольшевистские партии.
В конце двадцатых годов Медведев был переведен в Харьков, а затем в Днепропетровск, в Херсон, в Киев. Особо стоит отметить его деятельность по оказанию помощи беспризорным детям, например, благодаря его усилиям в Новоград-Волынском, где он возглавлял местный отдел ОГПУ, была создана детская коммуна. За успешную работу в 1927 и 1929 годах Медведев был удостоен именного боевого оружия — пистолетов системы «маузер». К слову, второй наградной пистолет он получил в Херсоне (где в 1928-1930 годах руководил Секретным отделом окружного ГПУ) за организацию каналов по отправки в Болгарию агентов разведки.
За пять лет Медведев сменил семь городов. Однако никаких неудобств от столь частых перемещений он не испытывал, легко обживался на новых местах, быстро устанавливал с сослуживцами рабочие отношения и включался в ритм местной жизни. По воспоминаниям коллег Дмитрий Николаевич являлся человеком необыкновенной воли, сильным и решительным. Он никогда не боялся называть вещи своими именами, смело высказывался и защищал свою точку зрения. Сам он писал по этому поводу: «Я был «неспокойным». Открыто в глаза говорил о недочетах в работе и настаивал на их устранении». Из-за этого Медведев зачастую «не ладил» с вышестоящим начальством, считавшим его «неудобным» человеком. Но, несмотря на это, в 1932 Дмитрий Николаевич был награжден нагрудным значком «Почетный работник ВЧК ОГПУ», а в июне 1935 опытного чекиста отправили в Москву на курсы высшего руководящего состава НКВД.
На этих курсах Медведев проучился до сентября 1936. Вот, что он сам писал позднее: «Во время обучения в 1936 году мою кандидатуру выставили на выборах парторга курса. Отвечая на вопрос о родных, я упомянул своего старшего брата Александра, которого не видел с 1920, однако который, по слухам, принадлежал к одной антипартийной группировке, за что был исключен из партии. Мое неведение о брате было расценено как неискренность. Вместо выборов на место парторга меня исключили из партии и отобрали билет». Тут необходимо отметить, что Александр Медведев ушел из органов в 1920 году. Впоследствии, работая в Берлине представителем Главэлектро, он помогал «Рабочей группе» — группировки внутри РКП (б), стоящей за легализацию левых партий. За это в сентябре 1924 Александр Николаевич был исключен из партии, но восстановлен спустя два года. Однако в конце 1935 его, работающего управляющим Всесоюзного автогенного треста, снова исключили из нее за «антипартийное высказывание в годовщину убийства Кирова».
В связи с исключением из партии Дмитрий Николаевич написал заместителю Народного комиссара внутренних дел рапорт с просьбой провести расследование о его связях с братом. Никакого криминала в отношениях Дмитрия и Александра ГУГБ (Главное управление государственной безопасности) не нашло. Медведева восстановили в партии, вот только работы подходящей его уровню больше не давали, а также лишили диплома, свидетельствующего об окончании курсов высшего руководящего состава НКВД. Пришлось ему согласиться на понижение — он был командирован в НКВД УССР на место инспектора Харьковского областного управления.
В феврале 1937 Дмитрий Николаевич в гостях у своего сослуживца Александра Санина познакомился с его родственницей Татьяной Мачерет. Девушка некоторое время работала электриком, затем увлеклась журналистикой и устроилась в газету «Харьковский рабочий». У них завязались отношения, и 9 ноября Дмитрий Николаевич и Татьяна Ильинична расписались. Казалось, жизнь чекиста снова стала налаживаться, однако в апреле 1937 сотрудники НКВД арестовали его брата Александра как «врага народа». Данное обстоятельство стало основанием к освобождению Дмитрия Николаевича от оперативной работы и увольнению его в запас (в июле 1937). Возможно, кто-нибудь другой на месте Дмитрия Николаевича, посчитал бы увольнение за благо — спасибо, что не посадили. Однако он был не таков. Несмотря на неблагоприятные обстоятельства, Медведев начал активно добиваться своего восстановления на службе. Он забрасывал рапортами наркомат, писал главному редактору газеты «Правда», в ЦК ВКП (б), руководству НКВД и даже лично Иосифу Виссарионовичу. Однако ответов не было, и спустя несколько месяцев Медведев сам отправился за поисками правды в столицу. Квартиры в Москве у него не имелось, и ночевал бывший чекист, где придется — у знакомых, на вокзалах, в парках. Вот письмо Дмитрия Николаевича одному из высших чинов НКВД: «Я нахожусь в Москве уже три месяца. Ночую, где застанет ночь. Денег практически не осталось. Однако жить так готов еще столько же, лишь бы ускорить разрешение моего вопроса!». С наступлением холодов Медведев вернулся к родным на родину, но едва пришла весна, как он снова появился в столице. Многие из старых знакомых уже не пускали Медведева к себе — было слишком опасно. Одним из тех, кто приютил Дмитрия Николаевича, стал старый приятель Григорий Штаркман — бывший чекист, также как и Медведев, изгнанный из органов и из партии. Много лет спустя он рассказывал журналистам: «При мне Медведев написал Сталину письмо и указал мой домашний адрес. Я в шутку заметил, что это лишь повредит ему, поскольку двое чекистов, уволенных из органов, — это уже заговор. Медведев тогда приписал вместо обратного адреса: «Если потребуюсь, я на Курском вокзале». Он часто находился там».
В итоге произошло настоящее чудо — Медведев был восстановлен в органах. Правда, по его кандидатуре наверху было принято следующее решение: «Использование в органах НКВД возможно, но только не в центральном аппарате». Так в апреле 1938 Медведев оказался в Карелии в Медвежьегорске на месте замначальника третьего отдела НКВД Беломорско-Балтийского комбината, а через год — в Красноярском крае начальником третьего отдела НКВД Норильского строительного комбината. Сравнивать новые места службы с прежней деятельностью чекиста было трудно. Вместо живой оперативной деятельности, которую так любил Дмитрий Николаевич, он должен был обслуживать заключенных. Медведева не устраивал надзор за врагами народа и даже после всего, что ему пришлось пережить, он умудрился «влезть» в новую историю. В 1938 году с должности сняли Ежова, и была ликвидирована система внесудебных органов уголовного преследования, известная в стране как «тройки НКВД» Медведев воспринял это как некий переломный момент в жизни страны и начал «выправлять перегибы». В частности, он был возмущен надуманными предлогами, под которыми без соблюдения процессуальных норм и без санкции прокурора арестовывали подлежащих освобождению заключенных, вынося им новые приговоры, зачастую еще более суровые. В Медвежьегорске и в Норильске он прекратил несколько следственных дел и отпустил счастливцев, отбывших свой срок, на волю. Его руководство пришло в ярость, Медведева по-хорошему предупредили: «Так здесь не принято!». На что он спокойно заметил: «Закон есть закон». Впоследствии в многочисленных объяснительных он писал: «…Мы были обязаны освобождать, поскольку в приказах НКВД и постановлении ЦК ВКП (б) и СНК подчеркивалось, что у нас нет права держать арестованных под стражей без санкции прокурора». В начале 1939 на имя Берии пришли два анонимных письма. В них сообщалось, что капитан Медведев, к слову, брат врага народа, с явно враждебными целями отпускает на волю диверсантов и шпионов. Последовала проверка, подтвердившая приведенные в посланиях сведения. В начале ноября 1939 приказом НКВД СССР капитана госбезопасности Медведева снова уволили из органов. Ему в вину вменялись «многочисленные необоснованные прекращения следственных дел». В этот раз Дмитрий Николаевич расстался с работой без какого-либо сопротивления и осел в Подмосковье. К тому же этого крепкого человека впервые в жизни стало подводить здоровье — сказывался полученный давным-давно ушиб спины, перешедший в тяжёлое заболевание позвоночника.
Вынужденный «отпуск» Дмитрия Николаевича закончился летом 1941. С первых дней войны, он четко осознал необходимость создания партизанских отрядов, действующих по типу давыдовских в тылу врага. Прибыв в Москву 22 июня 1941, Медведев отправил в НКГБ СССР письмо с пожеланием вернуться в строй, а также сформулировал свои мысли по развертыванию в тылу противника активной разведывательно-диверсионной работы. Ответа на послание не было. Однако в скором времени в наркомате внутренних дел в спешном порядке началось формирование Особой группы, ориентированной на проведение спецопераций в глубоком немецком тылу. Ее руководитель — замначальника внешней разведки НКВД Павел Судоплатов — обратился к Лаврентию Берии с просьбой вернуть в строй ранее уволенных из органов или репрессированных чекистов. Дмитрия Николаевича же Судоплатов хорошо знал, так как его супруга Эмма Каганова в середине двадцатых годов работала в Секретном отделе Одесского ГПУ, возглавляемом Медведевым, и говорила о нем только самое хорошее. Таким образом, уже в июне 1941 Дмитрий Николаевич был вновь зачислен на службу и, не мешкая, приступил к формированию спецотряда для действий в тылу врага.
С августа 1941 и по конец января 1942 капитан госбезопасности Медведев возглавлял специальный оперативный отряд под кодовым названием «Митя», состоящий из тридцати четырех человек. Отряд «Митя» — он же разведывательно-диверсионная резидентура под номером 4/70 Особой группы при наркоме НКВД — вел активную боевую, диверсионную и разведывательную деятельность на территории Смоленской, Брянской и Орловской областей. Рейд спецотряда был необычайно успешным. Его бойцы атаковали автоколонны и гарнизоны противника, взрывали и сжигали мосты, узлы связи и склады, истребляли живую силу врага, организовали пять партизанских отрядов, на базе которых весной 1942 был развернут Брянский партизанский край. Помимо выполнения основных задач, отряд Медведева принимал участие в раскрытии вражеской агентуры, внедряемой в местные партизанские отряды, а также в уничтожении лжепартизанских групп, которые создавались немецкими спецслужбами для борьбы с настоящими партизанами. Участники отряда, возвратившиеся на Большую землю, рассказывали удивительные истории о блестящих разведывательных операциях, пущенных под откос поездах, ночных нападениях на немцев, а о командире говорили с непременным восторгом и обожанием: «Бесстрашен и невероятно находчив!». К слову, данные качества Медведева проявились уже в момент перехода через линию фронта. Ряд попыток проникнуть в тыл противника провалились — несмотря на то, что выбирали самые глухие места и ночное время суток. И тогда Дмитрий Николаевич принял решение провести отряд в двенадцать часов дня. Расчет его был прост и основывался на том, что педантичные немцы точно в полдень приступают к обеду, снимая на это время часть постов. Отряд Медведева прошел без единого выстрела.
