Далеко не всегда «величие» приносит доход, позволяющий достойно жить – многие великие умерли нищими…

В начале ХХ века мировое научное сообщество полагало, что будущее воздухоплавания связано с воздушными шарами или, как их называли по-научному, аэростатами, которые наполнялись горячим воздухом (монгольфьеры, по имени изобретателей братьев Жозеф-Мишеля и Жак-Этьен Монгольфье), или газом легче воздуха (шальеры), и считались единственными относительно безопасными средствами передвижения по небу. О полётах на аэростатах с восторгом писали газеты и журналы, снимали фильмы, им посвящали свои новеллы тогдашние знаменитости Жюль Верн, Эдгар По, Герберт Уэллс.

ОТЕЦ РУССКОЙ АВИАЦИИ

Летом 1900 года в корзину аэростата впервые сел великий русский учёный Николай Егорович Жуковский, однако под очарование монгольфьеров не попал. Более того, из корзины он вылез с тягостным впечатлением, поскольку этот вид транспорта был без руля и без ветрил, и, в буквальном смысле слова, подчинялся Божьей воле, то есть, воздушным потокам. Жуковскому стало ясно, что будущее не за аэростатами, а за летательными аппаратами тяжелее воздуха. Аэростаты же могут использоваться, разве что, в качестве увеселительного аттракциона для любителей острых ощущений.

Вскоре догадка Жуковского подтвердилась: в 1903 году американцы Уилбер и Орвилл Райт подняли в воздух первый аппарат, который был тяжелее воздуха. Братья совершенствовали своё детище, однако безопасной конструкцию сделать так и не смогли – самолёты чаще падали, чем летали. Жуковский сумел изменить эту ситуацию, заложив основы аэродинамики – науки точных математических расчётов летательных аппаратов.

ДЕТСТВО

Родился Николай Жуковский 17 января 1847 года в маленькой уютной усадьбе Орехово, что в 30 верстах от провинциального и патриархального Владимира. Отец, Егор Иванович, отставной штабс-капитан, прекрасно образованный инженер путей сообщения из-за своей честности не ужился с вороватыми подрядчиками строительства железной дороги Москва – Нижний Новгород, был уволен, и работал управляющим в соседнем имении. Дома он бывал только по выходным. Воспитанием детей занималась мать Анна Николаевна – женщина умная и властная, державшая своих шестерых детей в строгости. В доме была огромная библиотека, в которой Анна Николаевна сама учила детей грамоте, арифметике и рисованию. Для музыкальных занятий стоял старинный рояль. По вторникам в доме говорили только по-немецки, по пятницам – по-французски. Это очень пригодилось Николаю в будущем – французский язык стал основным языком авиации. Дом утопал в цветах и зелени, рядом был пруд, где день-деньской пели лягушки. Орехово навсегда стало любимым местом Николая Егоровича.

В 11 лет Коля отправился в Москву сдавать экзамены в гимназию, которая располагалась во дворце Пашкова, где после революции была Ленинская, а сегодня – Российская государственная библиотека. Оказавшись в столь помпезной обстановке, домашний мальчик из провинции очень смутился: ему всё было непривычно, и он, прекрасно знавший предмет, позорно срезался на арифметике. Экзаменатор, понимая, что мальчик очень волнуется, поставил не двойку, закрывавшую путь на дальнейшие экзамены, а тройку с минусом. Успокоившись, и взяв себя в руки, Коля все экзамены сдал, и был зачислен в гимназию.

К шумной и суетливой Москве Коля привыкал тяжело, долго ещё шарахался от извозчиков, наглых уличных торговцев и орущих зазывал. Порядки в гимназии были суровые: за любую провинность учеников лишали еды и секли розгами на виду у всего класса. Когда Колю вызывал к доске «немец», он, свободно говоривший по-немецки, трусил и всё забывал, порой даже заикался. Учитель внимания на это не обращал и ставил единицу.

Школьные предметы давались Жуковскому туго. Хороших оценок он добивался постепенно, не талантом, а упорством и неустанным трудом, гимназию окончил в числе лучших, и поступил в Московский университет на льготных условиях – семья жила не богато, и лишних денег на оплату учёбы не было.

ALMA MATER

Во время учёбы Николай подрабатывал репетиторством – дело для студентов обычное – получая по 25 копеек за час. Деньги шли на оплату жилья, книг, и покрывали значительную часть расходов на обучение младшего брата Валериана. Как-то Николай зашёл в 4-й гимназию на Покровке, где учился брат, встретил директора, и тот сказал, что завтра всех учеников, которые не оплатил обучение, исключат, да ещё и потребуют внести долги за все пропущенные месяцы, однако до двух часов пополудни ещё можно успеть внести 15 рублей. У Николая было только 4, и за ночь нужно было найти недостающие 11. Он обошёл всех своих учеников, и собрал плату за репетиторство за неделю вперёд – 5 рублей, а потом отнёс в ломбард свою единственную ценную вещь – шубу. Зиму он дохаживал в «графском» пальто «на рыбьем меху». После этой истории Николай понял, что его работа должна хорошо оплачиваться, он не захотел оставаться в университете, поскольку, занимаясь «чистой» наукой, можно стать великим человеком, но далеко не всегда «величие» приносит доход, позволяющий достойно жить – многие великие умерли нищими.

Окончив университет, Николай решил пойти по стопам отца, получить хорошо оплачиваемую профессию инженера-путейца, на которых, в эпоху бурно растущих железных дорого, был большой спрос, и поступил в столичный институт путей сообщения. Однако в Санкт-Петербурге дела у него не пошли: основные дисциплины нового ремесла давались ему с трудом, ведь черчение и геодезию приходилось осваивать с нуля. Николай вернулся к родным пенатам, и несколько лет занимался изобретательством и учёбой – книг в отцовской библиотеке хватало.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

XIX век недаром занимает особое место в истории. Газеты твердили о дивных новшествах, которые открывали перед человечеством двери в новое бытие. Рассказы эти сопровождались историями об изобретателях, которые, как англичанин Джордж Стефенсон, создавший паровоза, американский художник Сэмюэл Морзе, подаривший миру телеграф, изобретатель динамита, шведский химик Альфред Нобель, в миг ставших миллионерами. Жуковский тоже хотел попасть в эту славную когорту, и придумал устройство для плетения чулок и кружев. Однако творение было только в мыслях Жуковского и в примитивных эскизах на бумаге, пытаясь воплотить машину «в натуре», он только даром извёл кучу ниток.

После неудачных попыток что-нибудь изобрести, 25-летний Николай вернулся к тому, что получалось у него лучше всего – к преподаванию. Он много репетиторствовал, читал лекции по физике в женской гимназии, выдержав экзамен на звание магистра, получил должность преподавателя в Императорском техническом училище и в Коммерческой академии. Со временем эта работа стала приносить приличный доход в 1500 рублей в год, и Жуковский не только сам зажил хорошо, но и стал помогать родным и близким, что было для него очень важно.

Обеспечив себя и родных материально, Жуковский занялся любимым делом – изучением механики. Он написал, и блестяще защитил диссертацию, в которой разработал общую теорию движения жидкостей. Оппонентами на защите выступали лучшие учёные того времени – физик, один из основателей современной электротехники Александр Григорьевич Столетов, выдающийся математик, ботаник и философ Василий Цингер. Особенно «усердствовал» Цингер, но Жуковский, под овации зала, переполненного инженерами, успешно отбился.

Жуковский успешно сочетал теорию с практикой, что было в порядке вещей – иначе в то время было просто нельзя: все новые теории нужно было тут же проверить практикой. Большинство научных изысканий Жуковского нашли применение в жизни, и дошли до наших дней. Мировую известность ему принёс труд «О гидравлическом ударе в водопроводных трубах». У московского водопровода часто, независимо от времени года лопались трубы, городское начальство, не понимая причины, обратилось за помощью к Жуковскому, и выделило деньги. В Мытищах построили научно-экспериментальную базу, Жуковский сделал расчёты, провёл опыты, и пришёл к выводу, что многокилометровый ток воды в трубах перекрывается не верно: задвижка закрывалась резко, и потоку воды, набравшему энергию и инерцию, некуда деваться. Повышенное давление приводило к огромной силы гидравлическому удару, и бандажи, скреплявшие трубы – сварки тогда ещё не было – разрывало в щепки. Жуковский предложил воду перекрывать плавно, и проблема была решена. По сути, всем известный кран-букса, стоящий на каждой кухне, основан на принципе, предложенном Жуковским.

НУ, ПЕРЕСТАНЬ, НЕ НАДО ПРО ПАРИЖ

Летом 1877 года учёный совет ИМТУ отправил 30-летнего Жуковского в научную командировку в политехнические школы Германии и Франции для сбора материалов к продолжению изданного им сочинения по гидродинамике. Жуковский впервые поехал за границу в старейшие учебные и научные заведения Европы – Сорбонну в Париже и в Гейдельбергский университет в Германии. Однако учёного ждало разочарование: как оказалось, летом жизнь там замирает, и Жуковский посетил меньше лекций, чем рассчитывал, поэтому, вместо живого общения, ему пришлось больше времени провести в тиши библиотек. В Париже Жуковский оседлал самое модное изобретение тех лет: настоящий двухколёсный велосипед с педальным приводом на огромное переднее колесо. Прежде, чем Николай научился ездить, он имел возможность много раз в мельчайших деталях рассмотреть все прелести парижского асфальта, оставившего на лице «туриста» синяки и шишки. (Думаю, парижский асфальт после московских мостовых потряс его не меньше, чем велосипед). Жуковский купил велосипед, и его багажом доставили в Орехово. С собой же из командировки он привёз книгу, в которой были помещены чертежи летательного аппарата. Жуковский эту конструкцию смастерил, белые крылья закреплял прямо у себя за спиной, становясь похожим на ангела. Он садился на новенький велик, и разгонялся с горы. Дети вопили от восторга, бежали за бородатым барином, мчащимся по кочкам и камням, и добрым словом вспоминающим асфальт за Люксембургским садом. Жуковский был не первый, кто пытался взлететь, прицепив на спину крылья, и, как и у всех, у него ничего не вышло. Однако он задумался над вопросами воздухоплавания, и приступил к исследованиям. 3 ноября 1891 года вышла первая публикация на эту тему – «Парение птиц». В ней Жуковский всесторонне исследовал динамику полёта.

В первый день 1893 года император Александр III пожаловал Жуковскому генеральский чин действительного статского советника, который давал потомственное дворянство. В 1894 году Жуковский был избран членом-корреспондентом Академии наук.

ЛЕТАЮЩИЙ ЧЕЛОВЕК

В начале 1890-х в газетах появилось множество сообщений о летающем человеке Отто Лилиентале – то ли немце, то ли шведе, то ли еврее, родившимся в Пруссии. Это был первый в истории инженер, сумевший наладить серийное производство планёров – летательных аппаратов тяжелее воздуха. На изобретение Лилиенталя вдохновили парящие над землёй птицы и летучие мыши. Тщательно изучив их поведение, Лилиенталь пришёл к выводу, что крылья у всех летунов не плоские, а выгнутые, и максимальную взлётную силу получают при полёте против ветра. Поняв это, Лилиенталь стал строить аппараты принципиально новой конструкции, больше напоминавшие современный дельтаплан, чем планёр. Стоили планёры Лилиенталя сущие пфенинги – 200 марок, как и велосипед.

Жуковский, пристально следивший за успехами Лилиенталя, уговорил попечительский совет Московского университета, где он преподавал параллельно с ИМТУ, выделить средства на покупку такого планёра. Условием поставки был самовывоз, и в Германию Жуковский поехал сам. В доме у гостеприимного Лилиенталя он встретил большую компанию учёных и репортёров, частенько собиравшихся для того, чтобы понаблюдать за полётами изобретателя, который сам испытывал все свои новинки, совершив на них больше 2 тыс. полётов. Через пару недель после возвращения Жуковского в Россию, Лилиенталь разбился. Жуковский за адреналином не гнался, сам свои изобретения не испытывал, и вообще, в небеса не рвался. 

НОВАЯ НАУКА

Трагическая смерть Лилиенталя и гибель других смельчаков заставили Жуковского всерьёз задуматься над вопросом создания надёжных и прочных летательных аппаратов тяжелее воздуха, способных противостоять любым капризам погоды, любому ветру. Жуковский был убеждён, что эксперименты нужно не в небе ставить с риском для жизни и аппарата, а проводить расчёты заранее на земле. Для этого нужно имитировать полёт и воздушный поток, то есть, должен двигаться не самолёт, а воздух вокруг него – для эксперимента, что вокруг чего движется, значения не имеет. Жуковский понял, что нужна некая галерея, в которую поместят уменьшенную копию аэроплана, и мощные вентиляторы будут нагнетать в неё воздух. В 1902-м конструкцию по чертежам Жуковского собрали в Московском университете, и назвали аэродинамической трубой. В 1904 в подмосковном Кучино – имении сына миллионера Рябушинского Дмитрия и на его деньги был открыт первый в Европе институт аэродинамики, и Жуковский по праву занял место директора. В ноябре 1905 года на заседании Московского математического общества Жуковский впервые продемонстрировал результаты испытаний в аэродинамической трубе, и показал на макете, как она работает, что стало настоящей сенсацией не только в России, но и в мире: Жуковский не только вычислил подъёмную силу крыла, но и вывел формулу, по которой можно было строить безопасные аэропланы. Так появилась новая наука – аэродинамика, и дорога к авиации была открыта.

УЧЕНИКИ

Важнейшим делом своей жизни Жуковский считал воспитание инженеров, и в этом он преуспел возможно, даже больше, чем в науке. В 1908-м в ИМТУ он организовал воздухоплавательный кружок, который дал путёвку в авиацию Александру Архангельскому, Владимиру Ветчинкину, Григорию Сабинину, Василию Слесареву, Андрею Туполеву, Борису Юрьеву. Жуковский был не чужд кумовства: среди учеников были его племянник Александр Микулин, и внук брата его матери Борис Стечкин, ставшие позднее конструкторами авиадвигателей. Николай Егорович оставил даже не школу, а академию выдающихся авиаконструкторов. Часто, когда студенты сталкивались, с казалось бы, безнадёжной задачей, Жуковский говорил: у меня не получилось, а вы попробуйте, может, получится. И у них получалось.

Жуковский основал расчётно-испытательное бюро, кафедру механики в МВТУ. За свою жизнь он прочитал сотни лекций во многих городах России и СССР, причём, совершенно бесплатно. Он, как никто другой, осознавал важность образования. Уже после революции Жуковский весь первый этаж своей усадьбы в Орехово отдал под сельскую школу – может, потому её и не отобрали. Неофициальный титул отца русской авиации Жуковский носил давно, а вот официально так его назвал глава советского правительства Владимир Ленин, и учредил премию им. Жуковского.

В декабре 1918 года по предложению Жуковского на базе аэродинамической лаборатории МВТУ и института в Кучино открыли знаменитый ЦАГИ – Центральный аэродинамический институт. Меньше, чем за полгода до смерти Жуковского по его предложению была организована военно-воздушная инженерная академия, которая сегодня носит его имя.

Умер Николай Егорович Жуковский 17 марта 1921 года в возрасте 74 лет. Похоронили его в Донском монастыре.

автор: Николай Кузнецов