Герой Советского Союза Алим Байсултанов родился 15 мая 1919 г. в Балкарии в селе Яникой. Село расположилось у подножья Эльбруса между реками Чегем и Шалушка, неподалёку от городка Чегем и столицы Балкарии Нальчика. В 1922 году Балкарию объединили с Кабардой, и образовали Кабардино-Балкарскую автономную область. Несмотря на фамилию, которая, как будто говорила о знатности семьи, отец Алима Юсуф не был ни баем, ни султаном, а был он простым крестьянином, который для того, чтобы прокормить семью, от зари до зари работал на земле, а в горах это куда сложнее, чем на равнине. Он, только-только, благодаря ликбезу, научившийся читать и чуть-чуть писать, мечтал, чтобы сын получил образование и вырвался из нищеты, а потому дал ему имя, которое в переводе с арабского означает «учёный» или «сведущий». Но пока до учёности было далеко, и маленький Алим помогал родителям, собирал хворост для печки, играл со сверстниками, ловил рыбу в горных реках.
В 1926 году Алим пошёл в первый класс единственной в Яникое школы, которая стояла на улице, носящей сегодня его имя. Сначала он стал октябрёнком, и носил на курточке звёздочку и портретом кудрявого Володи Ульянова, потом надел пионерский галстук, в седьмом классе вступил в комсомол. Самолёты он видел только в кадрах кинохроники, и в том виде они у него не вызвали непреодолимого желания летать, хотя вся страна жила под лозунгом «Комсомольцы – на самолёт!», и, казалось, не было в Советском Союзе молодого человека, который бы не грезил о небе и о море. Чтобы утолить эту жажду, в 1927-м году, когда Алим учился только во втором классе, партия и правительство создали ОСОАВИАХИМ – Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству. Практически во всех, даже небольших городках и городах появились парашютные вышки, в городах покрупнее – аэроклубы.
Для Алима всё изменилось, когда он увидел самолёт, что называется, «в живую» – сначала в небе, а потом и на земле, когда приехал с отцом по делам в Нальчик. В голове и в душе у него что-то перевернулось, а, может, наоборот, встало на место, и он понял, что без этих стрекочущих «этажерок» он жить не сможет. На Кавказе мальчики рано становятся мужчинами, рано самостоятельно принимают решения и несут за них ответственность. Алим решил, что он будет лётчиком, и только лётчиком, и стал готовиться к поступлению в лётное училище.
Однако с осуществлением этих планов пришлось подождать: как-то Алима пригласили в райком комсомола, провели с ним беседу о том, что в горных аулах республики дети практически поголовно не грамотные, в школу не ходят, потому что школ нет. Но построить школу или отвести под неё какую-нибудь заброшенную хибару – полдела. Детей кто-то должен учить, а с этим большие проблемы: своих национальных кадров нет, а учителя, приезжающие из других городов, не знают балкарского языка, и не могут работать с детьми, не говорящими по-русски, не знают местной специфики, обычаев и уклада жизни, пытаются что-то изменить, а когда натыкаются на стену непонимания и саботажа, быстро скисают, и всеми правдами и неправдами стараются из Кабардино-Балкарии уехать. Переломить ситуацию могут только свои, доморощенные учителя.
Алим не сразу понял, куда клонит райкомовский инструктор, а когда тот сказал, что нужно пойти учиться в педагогическое училище, чтобы потом учить местных детишек, даже немного расстроился. Но инструктор напомнил про кавказский патриотизм, и сказал, что небо от Алима никуда не денется – вон его сколько! Да и по возрасту рано ещё в лётное училище, а в Нальчике есть аэроклуб, где можно изучать теорию.
Алим был человеком ответственным, да и отец не очень одобрял его желание летать, поэтому комсомолец Байсултанов стал учиться на учителя. Мечту свою, он, конечно не оставил, в свободное от занятий в педучилище и от педагогической практики в маленьких, человек на 10-15 школах, занимался в аэроклубе. Училище он окончил в 1937-м. В армию в те годы призывали с 21 года, но Алим, которому тогда было 18, три года ждать не стал, а поступил в одно из первых и одно из лучших в стране Ейское лётное училище, которое готовило пилотов для морской авиации. По словам Константина Симонова, Россия касалась трёх великих океанов, военно-морской флот рос и требовал постоянной поддержки и защиты с воздуха, а для этого нужно было готовить лётный состав с учётом морской специфики. Плохих лётчиков на флоте не было: море ошибок не прощает. Морская авиация объединяла в себе две стихии – небо и море.
После окончания в 1939 году лётного училища лейтенант Байсултанов с тёплого Азовского моря попал на Балтику, которая была заметно прохладнее, и привыкшему к теплу Алиму потребовалось время, чтобы приспособиться и к климату, и к морю. Впрочем, обстановка к длительной акклиматизации не располагала – в декабре 1939-го началась советско-финская война, славы ни Красной Армии, ни Краснознамённому Балтийскому флоту, ни морской авиации не снискавшая. Имея гигантское численное и качественное превосходство на суше в живой силе и технике, на море – в военных кораблях, и в небе – в самолётах, поставленных задач войска не выполнили, Финляндию в новое советское государство не превратили, сумев лишь «отодвинуть границу от Ленинграда» и захватить часть финской территории, население с которой ушло на историческую родину. Кроме того, в соответствии с Московским мирным договором между СССР и Финляндией, подписанным 12 марта 1940 года, Советский Союз, для устройства там военно-морской базы, получил в аренду часть полуострова Гангут (Ханко) вместе с городом Ханко и морским портом. База имела двойное подчинение – командованию Ленинградского военного округа и командованию Балтийского флота.
Помимо военно-морских сил, на Ханко на нескольких аэродромах базировался 13-й истребительный авиаполк морской авиации, оснащённый старыми бипланами И-15, его более поздней модификацией И-153 «Чайка» и монопланами И-16. В этом-то полку и на этих старых самолётах Байсултанов и начал свой боевой путь в Великой Отечественной войне. 22 июня 1941 года на базу Ханко совершили налёт немецкие самолёты, а после вступления 25 июня в войну Финляндии, началось сухопутное наступление финских войск. Байсултанов на своём «ишаке» вылетал на прикрытие наземных войск, штурмовку войск противника, вёл воздушные бои с самолётами 1-го воздушного флота люфтваффе. Финские войска подошли так близко к аэродрому базирования, что могли легко обстреливать из своих пушек взлётную полосу, стоянки самолётов, общежития лётного и технического состава и дома, в которых проживали семьи.
5 июля 1941 г. Байсултанов со своим ведомым Кузнецовым вылетели на разведку в район финского города и порта Турку. Лётчики обнаружили аэродром, но их тоже засекли, и на перехват послали 4 истребителя Fokker D.XXI. Этот моноплан с неубирающимися шасси выпускали в Нидерландах. По своим тактико-техническим и лётным характеристикам И-16 и Fokker немногим друг от друга отличались. Однако в той ситуации преимущество было на стороне советских лётчиков, ведь финны едва взлетели, не успели набрать высоту и встать в боевой порядок. Байсултанов и Кузнецов сбили по одному самолёту, а два других от боя уклонились.
15 июля 1941 года во время патрулирования капитан Байсултанов увидел в море 11 вражеских судов – 8 катеров и 3 транспорта. Байсултанов приказал атаковать надводные цели, и сразу же поджёг катер. С уцелевших кораблей открыли плотный зенитный огонь, разрывом снаряда у И-16 Байсултанова оторвало половину руля высоты, и самолёт начал резко пошёл вниз. Можно было выпрыгнуть с парашютом, но это означало или верную гибель, или верный плен. Байсултанов неимоверными усилиями сумел выровнять самолёт и не позволил ему свалиться в неуправляемый штопор. До своего аэродрома он бы точно дотянул, в крайнем случае, посадил бы машину в своих водах, но Байсултанов был не только лётчик, он был командир эскадрильи, и не мог бросить своих товарищей, некоторые из которых имели минимальный боевой опыт. Он оставался в небе до тех пор, пока группа не израсходовала весь боезапас, а потом посадил самолёт на «брюхо» в стороне от полосы, чтобы её не загромождать и не мешать посадке других самолётов, у которых топливо было уже на исходе.
Лётная работа 13-го ИАП способствовала тому, что ни немцы, ни финны ни разу не бомбили корабли, якорные стоянки, пункты погрузки и выгрузки на полуострове Ханко.
Оборона базы Ханко продолжалась пять месяцев, а во время эвакуации людей на собственной мине подорвался турбоэлектроход «Иосиф Сталин», на котором вместо расчётных 500 находилось 5,6 тыс. человек.
В середине августа 1941-го эскадрилью, в которой воевал Байсултанов, перебросили на оборону столицы Эстонской ССР Таллина, где в то время находилась главная база Балтийского флота. После прорыва сухопутными силами вермахта фронта в непосредственной близости от Таллина и установки подлодками и авиацией мин в Финском заливе, создалась реальная угроза того, что военно-морская база будет отрезана от суши. Снабжать флот по морю в таких условиях просто невозможно, и встал вопрос об эвакуации кораблей, личного состава и семей моряков. Враг наседал, времени было мало, и подготовка проводилась в большой спешке. 27 августа из Таллина вышли 225 военных кораблей, транспортов и гражданских судов. Спустя 5 дней в Кронштадт пришли только 163 единицы – 62 корабля, или 27% от тех, что вышли из Таллина, были потоплены, причём, большая их часть – самолётами люфтваффе из группы «Остзее». Справедливости ради нужно сказать, что советская морская авиация в том районе вряд ли могла что-то противопоставить люфтваффе: при штатной численности 60 самолётов, в полках было едва ли больше десятка исправных машин, а если они и были в наличии, то не было лётчиков, чтобы летать.
После того, как Ленинград оказался в блокаде, Ладога оставалась единственным путём, по которому снабжался город, и по которому шла эвакуация населения. Во время навигации перевозки осуществлялись по воде, зимой – по льду. В защите с воздуха Военно-автомобильной дороги № 101, больше известной, как «Дорога жизни», с декабря 1941 года участвовали 3, а с января 1942 года – 4 истребительных авиаполка, в том числе, 13-й ИАП ВВС Балтийского флота, который прикрывал участок дороги от Зеленцов до восточного берега Ладоги. За четыре месяца 1941–1942 годов эти авиасоединения произвели почти 6,5 тыс. боевых вылетов, 143 раза встретились с самолётами врага. Эти цифры говорят о том, что немцы не так уж часто угрожали «Дороге жизни» с воздуха, предпочитая обстреливать её с берегов Ладоги – так было и эффективнее, и дешевле, и не тратился дефицитный авиабензин, и без риска для своих самолётов.
В феврале 1942 года за боевые заслуги 13-й ИАП был преобразован в 4-й гвардейский ИАП ВВС Балтийского флота.
В полдень 14 марта 1942 года восемь истребителей под командованием гвардии капитана Байсултанова вылетели к линии фронта. Основная шёстёрка шла на высоте 3 км, километром выше вёл свою пару сопровождения Владимир Дмитриев. Минут через пять после набора заданной высоты, с командного пункта поступило сообщение, что 15 пикировщиков Junkers Ju 87 Stuka в сопровождении истребителей Messerschmitt Bf 109 F, то есть «Фридрих», движутся навстречу с юга на высоте 2 км. Сразу после этого сообщения последовал приказ, используя превышение, атаковать вражеские бомбардировщики. Большое численное превосходство противника Байсултанова никогда не пугало. Используя излюбленный приём врага, он на своём «ишаке» спикировал на Ju 87, и сразу сбил одного. Идущий следом Дмитриев дал залп четырьмя реактивными снарядами РС-82, попал в самый центр строя пикировщиков, два из которых тут же загорелись. Такого натиска не ожидали ни Юнкерсы, которые начали беспорядочно сбрасывать бомбы на головы своих же солдат, ни «мессеры», которые не смогли дать должного отпора старым советским самолётам. Воспользовавшись неразберихой, Байсултанов с расстояния чуть ли не вытянутой руки, сбил ещё одного бомбардировщика. Сбив четыре самолёта врага, и не потеряв при этом ни одного своего лётчика, группа Байсултанова благополучно вернулась на свой аэродром.
К началу лета 1942 года заместитель командира эскадрильи гвардии капитан Алим Байсултанов совершил без малого 300 боевых вылетов, лично уничтожил 9 вражеских самолётов, из них 7 в 45 воздушных боях, и 2 – на земле. За эти подвиги Байсултанов получил орден Ленина, два ордена Красного Знамени, несколько медалей, а 23 октября 1942 года ему, первому из балкарцев и вообще из жителей республики, а, может, и всего Северного Кавказа, было присвоено звание Героя Советского Союза.
Летом 1943 года Байсултанова откомандировали в тыл на курсы командиров эскадрильи, после окончания которых ему предложили тёпленькое местечко на этих курсах – и от фронта подальше, и перспективы карьерного роста и получения новых званий отличные. Байсултанов сказал, что негоже Герою Советского Союза, лётчику с большим боевым опытом отсиживаться в тылу, вернулся в свой полк, стал командиром 4-й эскадрильи, и довёл свой личный счёт до 13 вражеских самолётов.
23 октября 1943 года Байсултанов вылетел на патрулирование в районе острова Сейскар в Финском заливе. Крохотный остров площадью всего 6 км², имел важное стратегическое значение и был одним из двух передовых пунктов базирования кораблей Балтийского флота. На острове находился 30-метровый маяк, обеспечивавший судоходство в этом районе. Поэтому Сейскар был постоянным объектом интереса немецкой и финской воздушной разведки, остров частенько пытались бомбить. Поэтому советское командование делало всё, чтобы избавить остров от угрозы с воздуха. В тот день погода была ясная, безоблачная, и не исключалось появление вражеских самолётов. Самолёты люфтваффе и в самом деле прилетели, но в куда большем количестве, чем обычно. Алим Байсултанов, рассчитывая связать боем несколько самолётов противника, не дожидаясь, пока подоспеет подмога, вступил в неравную схватку, и погиб.
Сколь бы цинично это не прозвучало, но Алиму Байсултанову, в каком-то смысле, повезло: он погиб, и не узнал, что 8 марта 1944 года весь балкарский народ был депортирован в Среднюю Азию и Казахстан. Родителей Алима не спасло даже то, что сын их – Герой Советского Союза, кавалер многих орденов и медалей, прославленный фронтовой лётчик, погибший в боях за Родину.
автор: Николай Кузнецов
