9 мая 1947 г. последний раз при Сталине в Советском Союзе день Победы был не рабочим днем – со следующего, 1948 г. в стране, которая вынесла на своих плечах основной груз войны с фашизмом и победила этот самый фашизм, выходным сделали 1-е января, а день Победы стал обычным рабочим днем. 8 мая 1948 г. газета «Правда» на первой и второй страницах напечатала большое письмо колхозников и колхозниц Латвийской ССР великому Сталину, на второй странице – Указы Президиума Верховного Совета СССР о награждении работников сельского хозяйства Воронежской и Харьковской областей, бодрые рапорты о подписке на заем. Далее шли сообщения о международной жизни, о выводе иностранных войск из Кореи. О том, что завтра день Победы – ни слова. В номере за 9 мая две первые полосы были посвящены празднику, причем, половину первой полосы занимал огромный портрет генералиссимуса Сталина. 10 мая газета лишь вскользь упомянула о вчерашнем празднике. В следующем, 1949 г., ситуация повторилась: 8 мая ни слова, 9-го – огромный портрет Сталина, 10-го – несколько строк о вчерашнем празднике. И в других советских газетах та же самая картина. И в последующие годы – тоже. Такое впечатление, что Сталин хотел, чтобы советский народ – победитель поскорее забыл о своей победе.
Сталину, конечно, в те годы верили безоговорочно, но понять такое отношение к дню Победы было не просто, особенно тем, кто прошел фронт или ковал победу в тылу. Нет-нет, но червячок сомнения заползал в души людей. Некоторые даже считали, что Сталин, заботясь о душевном спокойствии своих граждан, не хочет, чтобы, они вспоминали все те ужасы, невзгоды и жертвы, которые принесла война.
Что-то подобное испытывал и Василий Степанович Хабаров, прошедший всю войну, и закончивший ее начштаба стрелкового полка. Но именно 8 мая 1947 г. в его семье произошло радостное событие – родился сын Леонид. Говорят, дата рождения может предопределить дальнейшую судьбу человека. С Леонидом Хабаровым именно так и произошло – он стал профессиональным военным, причем, как минимум, в третьем поколении: дед его, Степан Никитич, в начале века участвовал в русско-японской войне, закончившейся для России позорным Портсмутским договором, потерей южной части Сахалина и общим ослаблением влияния на Дальнем Востоке и, наоборот, усилением позиций Японии, которая, ко всему прочему, оккупировала Корею Слово «Цусима» на долгие годы стало именем нарицательным.
Не прошло и десяти лет, как Степан Хабаров оказался на новой войне, в которую ввергло Россию правительство объявленного нынче святым Николая II. И если в русско-японской войне интересы России хоть как-то можно было объяснить, то в мировой войне, которая велась за колонии, за новые территории, за рынки сырья и сбыта, Россия проливала кровь своих солдат за интересы ей чуждые: хотя Россия и была империей, колоний у нее сроду не было, новая территория и дополнительное сырье были без надобности, потому что с тем, что было, дай Бог управиться. С рынками сбыта тоже никаких проблем не было. Так за что же, спрашивается, воевать?
Главной неожиданностью для командования армий всех стран – участниц войны стало массовое применение пулемета, разработка которых получила новый импульс после русско-японской войны. В войсках появились пулеметы Браунинга, Льюиса, Шоша. Но главным символом Первой мировой войны стал 7,62 мм станковый пулемет, разработанный британским американцем Хайремом Стивенсом Максимом еще в 1883 г., и прекрасно зарекомендовавший себя в нескольких колониальных войнах конца XIX – начале XX веков, в том числе, в англо-бурской войне в Южной Африке. Пулемет Максима обеспечивал очень высокую плотность огня, буквально выкашивая ряды атакующих, делая, тем самым любые атаки бессмысленными. Все армии сидели в окопах, отрытых на многие километры в глубину фронта, прикрыли эти окопы проволочными заграждениями и минными полями, и уничтожали друг друга артиллерийским огнем. Инструмента для преодоления такой обороны ни у кого не было, война приобрела явно выраженный позиционный характер, и велась, по большей части, вблизи границ. Впрочем, инструмент вскоре, все-таки нашелся, вернее, сразу несколько инструментов. Во-первых, авиация, которая раньше рассматривалась, скорее, как развлечение для богатеньких, в начале войны использовалась для воздушной разведки, но после того, как на самолеты установили пулеметы и оснастили бомбами, стала применяться в качестве средства борьбы с вражеской пехотой и кавалерией. Вслед за этим 15 сентября 1916 г. в битве на реке Сомме англичане впервые применили невиданное доселе оружие – танк. Ну и в довершение картины 12 июля 1917 г. немцы в Бельгии применили боевое отравляющее вещество, получившее по названию городка Ипр, где его впервые распылили, название иприт, и ставшее на долгие годы проклятием для всех армий мира. Россия в этой войне ничего не приобрела, но, помимо, более чем, 5 миллионов раненых, убитых и пропавших без вести, на долгие годы потеряла себя.
Однако бездарность и продажность руководства империи вовсе не отменяет героизма русских солдат. И Степан Хабаров на этих войнах не на продскладе подъедался, он честно и мужественно отдавал свой долг Родине.
Вот в такой семье с богатыми военными традициями и родился Леонид Хабаров. В 1954-м, через полтора года после смерти Сталина, уже в Нижнем Тагиле, куда переехала из Шадринска семья, Лёня пошел в первый класс, но когда скончался отец, нужно было зарабатывать деньги, дневную школу пришлось бросить, и учебу продолжать в школе рабочей молодежи, которую в народе называли просто – вечерней. Нынешняя молодежь о такой форме обучения знает только по замечательным старым советским фильмам «Весна на Заречной улице» и «Большая перемена».
Окончив школу, Леонид Хабаров пошел учиться в профессионально-техническое училище – об этой форме подготовки специалистов рабочих профессий современная молодежь вообще не осведомлена. Получив специальность экскаваторщика, Леонид Хабаров некоторое время работает на стройках – в Нижнем Тагиле десятки промышленных предприятий, вокруг города несколько рудников, работы строителям всегда хватало: в те годы расширялся Нижнетагильский металлургический комбинат, Уралвагонзавод, вводились в строй новые заводы и фабрики.
Нижний Тагил – город не простой, в отдельных районах без крепких кулаков и умения постоять за себя даже днем на улицы выходить было опасно. Поэтому секции бокса и самбо пользовались большой популярностью и повышенным спросом. Увлекся боксом и Леонид, способности у него были не только для уличных драк: он не без успеха выступал на различных соревнованиях, и кто знает, каких высот в спорте он бы достиг, если бы не профессиональная для боксера травма носа, которая дальше тренироваться и выступать на ринге не позволила. Потому пришлось расстаться с еще одной мечтой: стать военным летчиком.
Однако травма не помешала Леониду Хабарову быть поближе к небесам: спортивная подготовка у парня была на уровне, и доктор на призывной комиссии порекомендовал ему пойти в воздушно-десантное училище, благо, в стране оно было одно единственное – в Рязани. Но сразу поступать училище Леонид не рискнул, понимал, что вряд ли после вечерней школы и ПТУ сможет пройти жесточайший конкурс 10 – 15 человек на место, и решил сначала отслужить срочную. А чтобы у «покупателей» на областном призывном пункте в Егоршино совсем уж никаких сомнений не было, Леонид записался в парашютную секцию аэроклуба, и перед призывом успел несколько раз увидеть над собой белый раскрывшийся купол.
В общем, в 1966-м Леонид Хабаров попал именно туда, куда хотел – в ВДВ. Служил в Прибалтике, затем полк перевели в Московский военный округ. Отучившись в артиллерийском учебном центре, гвардии сержант Хабаров стал командиром минометного расчета, срочную службу заканчивал уже замкомвзвода.
Послужной список у Леонида Хабарова был хороший, характеристики ему дали достойные, и в 1968 г. он поступил в то самое Рязанское, единственное на всю страну училище. Окончив в 1972-м училище, лейтенант Хабаров попросился в ТуркВО, в 105-ю гвардейскую Венскую дивизию ВДВ, которая брала свое начало от 12-й гвардейской дивизии ВДВ, потом стала 105-й гвардейской стрелковой Венской Краснознамённой дивизией, прославившейся при освобождении Европы. Командовал дивизией в те годы Герой Советского Союза генерал-майор Михаил Иванович Денисенко. Когда Хабаров прибыл в Фергану, к месту постоянной дислокации дивизии и занял должность командира разведвзвода, дивизией командовал участник операции «Дунай» по вводу советских войск в Чехословакию гвардии полковник Владлен Серафимович Колесов. В 1975 г. старшего лейтенанта Хабарова назначили командиром разведроты. После того, как Хабаров успешно окончил высшие офицерские курсы «Выстрел» – старейшие в стране по переподготовке командиров от батальонного до полкового уровня, командующий ВДВ «дядя Вася» Маргелов назначил старлея Хабарова на майорскую должность – командовать парашютно-десантным батальоном.
В 1979-м году, с целью повышения мобильности и ударной мощи воздушно-десантных войск советское командование, вопреки мнению самого Маргелова, приняло решение перейти на бригадную форму организации ВДВ. 105-я дивизию расформировали и на ее основе было сформировано 9 различных подразделений – четыре отдельных штурмовых бригады и пять отдельных штурмовых батальонов ВДВ, и гвардии капитан Хабаров был назначен в 56 ОДСШБ командиром 4-го пдб.
Утром 25 декабря 1979 г. батальон Леонида Хабарова одним из первых вошел в Афганистан. Проходя в час примерно 20,5 километров, батальон преодолел за 22 часа 450 километров и без единой потери занял перевал Саланг, открывающий беспрепятственный путь к столице Афганистана Кабулу, а гвардии капитан Хабаров стал первым в истории советским (и русским) комендантом Саланга. Перевал имел важнейшее оперативное значение, и моджахеды в течение нескольких месяцев пытались его отбить, но «хабаровцы» отдали Саланг лишь другому советскому батальону, пришедшему их сменить.
Позднее Хабаров вместе со своим батальоном участвовал в боях в Кундузе, Панджшерском ущелье. 13 апреля 1980 г. батальонные разведчики нарвались на засаду, Хабаров со своими десантниками поспешил на помощь, моджахедов отбили, и, хотя это была не пятница, а воскресение, день для Леонида Хабарова оказался не удачным: в бою он получил множественные осколочные и пулевые ранения. В госпитале в Кабуле, куда доставили Хабарова, речь даже шла об ампутации руки, но приехавшая бригада опытных военных хирургов руку спасла.
Командование отправило в Москву документы о награждении Леонида Хабарова медалью Золотая Звезда, но, поскольку в те дни о боевых действиях в Афгане говорить было запрещено, представление завернули.
Вылечив свои раны и окончив заочно академию им. Фрунзе, Леонид в сентябре 1984 г. Хабаров вернулся в родную 56-ю бригаду на должность начальника штаба – почти как отец.
После окончания афганских командировок полковник Хабаров служил в должности начальника военной кафедры Уральского Политехнического Института, вел большую общественную работу, лично приезжал к родителям погибших бойцов из его батальона, старался, как мог, поддержать их.
автор: Николай Кузнецов
