31 марта 1934 г. в Новосибирской области, в городе Сталинске (сегодня – Новокузнецк), который, по словам Маяковского, вскоре должен был превратиться в город–сад, родился Анатолий Иванович Бурков. Маленький захолустный городок, скорее, большой рабочий поселок, стоящий на реке Томь, быстро рос и становился главной металлургической базой Советского Союза в Западной Сибири.
Сталинск был удачно расположен с точки зрения географии: во-первых, он имел выход на Транссиб, во-вторых, существенную часть местных перевозок с Кемерово, до которого 350 километров, можно было осуществлять по реке. Помимо металлургического комбината в городе за годы индустриализации был создан мощный промышленный потенциал, имелись хорошо подготовленные рабочие и инженерные кадры.
Все это способствовало тому, что после начала Великой Отечественной войны на эту базу из временно оккупированных и угрожаемых прифронтовых районов уже в конце августа стали прибывать эвакуируемые предприятия. На Кузнецкий металлургического комбинат прибыло более четырех тысяч вагонов с оборудованием восьми заводов, эвакуированных из-под Ленинграда из Киева и из Донбасса. На другие действующие и только строящиеся предприятия, где не было ни цехов, ни дорог, ни электроэнергии, ни тепла, поступило оборудование завода металлоконструкций, ферросплавного и алюминиевого заводов, цементных заводов, механического завода. Вместе с оборудованием прибывал и персонал предприятий, что делало жилищную ситуацию в небольшом, в общем-то, городе, совершенно невыносимой: на одного жителя города приходилось не более двух метров жилья, еще хуже обстояло дело со школами, больницами и другими социальными учреждениями. Чтобы хоть как-то «разгрузить» городское хозяйство, эвакуированных людей отправляли жить в окрестные деревни, где школ и больниц не было вовсе. Очень плохо было с продовольствием: дистрофия была вполне обыденным явлением.
Помимо промышленных предприятий, в 1941 – 1942 гг. в Сталинск были эвакуированы 9 ремесленных училищ и школ ФЗО, несколько проектных и научно-исследовательских институтов. В городе было развернуто несколько тыловых госпиталей. Большинство этих учреждений, как правило, размещались в зданиях школ, поэтому в тех школах, в которых учились дети, классы были переполнены сверх всякой меры, ведь помимо местных детей в школу ходили те, кто приехал с родителями в эвакуацию. Когда Толя в 1941-м пошел в первый класс, ему, как, впрочем, и всем детям того времени, пришлось не сладко. Жизнь вообще была крайне тяжелой.
Когда Анатолию было 19, в 1953-м, он поступил в Шадринское военное училище летчиков, которое тогда еще Шадринским не было, а располагалось в маленьком городке Петровск-Забайкальский Читинской области, не так уж далеко от родного Сталинска. В Шадринск училище перевели через год. Училище имело вполне приличную учебную и материальную базу, военный городок, собственный учебный аэродром с бетонной взлетно-посадочной полосой длиной 2,5 километра. Курсанты осваивали реактивный фронтовой бомбардировщик Ил-28 и поршневые – первый советский стратегический бомбардировщик Ту-4 – точную копию американского Б-29 и транспортный Ли-2. Летали много и с удовольствием – несмотря на большой дефицит, топлива в те послевоенные времена на подготовку летного состава не жалели: обстановка в мире была напряженной.
После окончания в 1956-м училища Анатолия Буркова оставили служить в Шадринске. В 1957 г. у них с женой Зинаидой родился сын Валерий, которому будет суждено стать Героем Советского Союза, повторить подвиг Алексея Маресьева.
Сын Анатолия Буркова — Валерий Бурков
В 1969 г. Анатолий Бурков окончил Военно-воздушную академию, которой за год до этого было присвоено имя Юрия Гагарина. После окончания академии Бурков остался в адъюнктуре, и, окончив ее, был направлен старшим преподавателем на кафедру тактики военно-воздушных сил в ЧВВАКУШ – Челябинское высшее авиационное командное училище штурманов.
Военный педагог – профессия особая. От офицера, преподающего в училище основную дисциплину – штурманское дело – зависит, сколь бы банально это не прозвучало, куда полетят и долетят ли до цели самолеты. Для того, чтобы будущие офицеры вышли из стен училища настоящими профессионалами, сам преподаватель должен и предмет знать великолепно, и человеком быть с большой буквы. Два моих одноклассника, ставшие курсантами Челябинского училища, нахватались во время экзаменов от «бывалых летчиков», и, еще даже не надев погон, бравировали: «Когда Бог на земле наводил порядок, авиация была в воздухе» и «Там, где начинается авиация, там кончается дисциплина». Анатолий Иванович всю свою преподавательскую жизнь искоренял у курсантов такое легкомысленное отношение к профессии, объяснял, что они не только своей жизнью рискуют, но и жизнями тех, кто на земле, что такие случаи, как в знаменитой песне, когда город подумал, что учения идут, должны быть исключены или, по крайней мере, сведены к минимуму.
Полковник Бурков, военный штурман-инструктор I класса, мастер спорта по парашютизму, налетавший почти тысячу часов, хотя строевым летчиком не был, никогда не показывал своего превосходства, вел себя с молодыми желторотыми птенцами-курсантами на равных, мог спокойно привести домой курсанта, накормить его обедом, расспросить об учебе, о жизни дома, что-то подсказать, помочь советом. Все это не могло не вызвать к нему искреннего уважения. Даже спустя многие годы те, кто постигал под его руководством азы летного искусства, с большой теплотой вспоминали своего преподавателя и наставника – настоящего офицера.
В 1974-м в ЧВВАКУШ поступил сын Анатолия Ивановича Валерий. Отец и сын этого обстоятельства не афишировали, хотя, конечно, те, кому надо, об этом знали, а коллеги–преподаватели и курсанты очень удивлялись, когда случайно узнавали, что полковник Бурков и курсант Бурков – отец и сын, тем более, что никаких поблажек полковник Бурков своему сыну никогда не делал, скорее, наоборот, требовал от него больше, чем от других.
Командование Уральского военного округа давно обратило внимание на грамотного и перспективного полковника, и перевело его в Свердловск, в штаб округа. Там он подтвердил свои обширные знания и высокую квалификацию, много раз его привлекали к участию в оперативно-тактических сборах командного состава авиации и противовоздушной обороны округа, на которых он получал самые высокие оценки генералов.
Карьера Анатолия Буркова развивалась успешно, быт был устроен – в советское время обстоятельство весьма существенное: семья в Свердловске жила на улице Блюхера в большом доме, где был новый «Военторг» и жили, по большей части, люди служивые, до штаба ВВС округа – полчаса прогулочным шагом. Свердловск, от которого до любой границы не меньше двух тысяч километров, для летчиков вообще курорт. В общем, живи, радуйся жизни и жди либо пенсии, либо генеральских погон.
Тем неожиданнее для сослуживцев стало известие о том, что весной 1981-го полковник Бурков написал рапорт о переводе его в Афганистан, где уже полтора года шла необъявленная война, и где советская авиация несла серьезные потери, которые скрыть не удавалось даже от гражданского населения, что уж говорить о военных специалистах. Одним словом, Анатолий Бурков совершенно точно знал, на что он идет.
В июле 1981 г. полковник Бурков прибыл в Афганистан и занял, как будто бы, кабинетную должность, которая большого риска не предполагала: он стал заместителем начальника управления ВВС 40-й армии. Однако он не только непосредственно руководил разработкой, планированием и подготовкой боевых операций, до мелочей высчитывал все детали. Полковник Бурков сам принимал в них участие, на месте руководил действиями летных экипажей, наземных служб и передовых авиационных наводчиков, по сути дела, корректировщиков авиационного огня: находясь на земле, в самой гуще событий, они по радио наводили самолеты и вертолеты на цели. За подготовку и успешное проведение нескольких операций полковник Бурков был награжден орденом Красной Звезды.
На войне абсолютно безопасных мест службы не бывает, тем более, если ты не сидишь в штабе, а лезешь в самое пекло. Да и как могло быть иначе, ведь полковник Бурков хотел быть примером для своего сына Валерия, который тоже рвался в Афганистан, но не в штаб, под крылышко к высокопоставленному папе, а на настоящую боевую работу. Командование до поры, до времени, рапорты капитана Буркова складывало под сукно.
В октябре 1982 г. командование авиацией 40-й армии планировало несколько крупных операций против моджахедов, в подготовке которых, как всегда, самое активное участие принимал полковник Бурков. 12 октября 1982 г. он вылетел на вертолете МИ-8 для того, чтобы на месте уточнить обстановку и расположение сил противника. Внезапно с земли подбили две «вертушки», которые летели впереди. Обе машины сели на авторотации, и полковник Бурков, видя, что экипажи живы и их можно спасти, приказал экипажу своего вертолета идти на посадку. Вертолетчики стали кружить над местом падения вертолетов, подыскивая место для посадки. В этот момент с земли очередью из крупнокалиберного ДШК как ножом срезало балку, и вертолет, полностью потеряв управление, камнем рухнул на землю. В грузовой кабине, где сидел полковник Бурков, находился дополнительный топливный бак. Он взорвался, и Анатолий Бурков умер от обширных ожогов. Похоронили его в Свердловске.
В 1983-м командование ВВС удовлетворило очередной рапорт Валерия Анатольевича Буркова и направило его передовым авиационным наводчиком в 50-й смешанный авиаполк. В ходе одной из операций он получил тяжелейшие травмы – потерял правую ногу, сильно были повреждены левая нога и правая рука. Однако, несмотря на эти тяжелейшие увечья, Валерий Бурков добился восстановления в кадрах ВВС и окончил ту же академию им. Гагарина, в которой учился и работал его отец. За свой подвиг Валерий Бурков был удостоен звания Героя Советского Союза. Он стал достойным сыном своего геройского отца и отец, несомненно, гордился бы своим геройским сыном, для которого он никогда не искал теплого места, а хотел, чтобы тот стал настоящим летчиком, настоящим офицером и настоящим человеком.
автор: Николай Кузнецов
