Лето в Белоруссии 1944 года было оглушающе жарким. Двигаясь через уничтоженные села цветущей когда-то Белоруссии, шли за войсками на запад и зенитчики. Их уважали летчики и танкисты, пехота и связисты. Многие важные объекты надежно прикрывали они от вражеской авиации.
Очередное сожжённое село, где был объявлен короткий привал, было пустым. Времени нет, только умыться и воды набрать из колодца, чудом уцелевшего в уничтоженном селе. Население исчезло, но кое-какая жизнь теплилась на сгоревших останках деревенского сруба.
Батарея зенитчиков (МЗА) 37-ми мм пушек, умывшись всем личным составом, перемотала портянки с протертыми дырами. Закурили. Рыжий котенок боялся людей с огнем. Уставший, седой старшина долго смотрел на котенка, а потом подхватив его под теплый животик, посадил рядом с собой, на облучок.
Немой вопрос подразделения высокомерно проигнорировал, а просто объявил котенка бойцом расчета, ответственным за проживание в землянках или вдруг уцелевших избах по дороге на Берлин. Очень досаждали голодные мыши зенитчикам на привалах. Теперь в расчете был истребитель мышей.
Рыжика подкармливали все. Юный лейтенант, командир батареи, играл с котенком, тискал его, вспоминая, что дома, у мамы, осталась старая Мурка. Жива ли? Котенок прижился, привык к дорогам, грохоту, дыму. К зиме вырос в огромного рыжего котяру, чем-то похожего на старшину. Усами, что ли?
У котяры выработался собственный характер, в соответствии с военной обстановкой. Он исчезал, как только начиналась воздушная атака, и появлялся, когда пушки зачехлялись. Подметили бойцы и ценные особенности у котейки.
За тридцать секунд до появления самолетов врага, Рыжик сердито фыркал и рычал, как тигр, только маленький, в сторону, откуда появится враг. Совсем как у Пушкина, в сказке «О Золотом Петушке». Зенитчики поняли, что его родной дом уничтожен гитлеровской авиацией, а кот запомнил звук смерти.
Чутье Рыжика по достоинству оценили сослуживцы кота по расчету. Его репутация сильно поднялась на фоне результативности отбоя вражеских авиаатак. Во всяком случае, связист, посетивший батарею, стремительно получил в морду, попытавшись пнуть котейку. Причем «кинул» в морду связисту сдержанный, серьезный старшина.
В войну никто не делал проверок чистых подворотничков или подкрашенных и аккуратно подрезанных деревьев. Котяра счастливо дожил до Победы, чего не скажешь о зенитчиках. Каждого погибшего бойца «отпевал» Рыжик. Он плакал всерьез. А бойцы ругались матом так, как может ругаться усталый русский, попав себе молотком по пальцу.
Весной, в 45-ом, наступил звездный час кота-зенитчика. Советские летчики вели последнюю охоту за фрицами в воздухе. Батарея отдыхала. Летняя жара, чистое небо, обед. И матерый котяра дрыхнул на солнцепеке, как котенок.
Вдруг кот подпрыгнул, как ошпаренный. Шерсть дыбом, орет благим матом и рычит в сторону наших войск на востоке. А там Москва и наш тыл. Обстрелянные бойцы, не раз спасенные инстинктом Рыжика, доверились ему еще раз. За 6 секунд привели в готовность орудие.
В полной тишине батарея ждет… Чего? Но вера в кота… С чистого неба падал наш ЯК, а на хвосте у него висел фриц. Батарея врезала между ними двойной очередью, и фриц предсказуемо ушел в пике, взорвавшись на расстоянии полукилометра от батареи.
ЯК благодарно качнул крылом, и ушел куда-то на посадку. Утром машина доставила на батарею летчика – видно, что герой, грудь, как иконостас, и подарки в чемодане зенитчикам. Вовремя как смогли угадать, что помощь требуется? Как, ребята? Спирт, колбасу, сало, сигареты на стол выкладывает.
Отыскали Рыжика. Летчик решил, что бойцы веселятся. Но пожилой седоусый старшина рассказал ему биографию котейки, начиная с Белорусского сожженного села. Следующий день был «Днем Рыжика». Спасенный летчик вернулся с двумя килограммами печенки. Где смог достать ее в разрушенной Германии?
Все считали, что кота нужно назвать Радар. Но у него уже было имя. После войны Рыжика забрал старшина, родом из Белоруссии. В селе, где жил Рыжик после войны, живут его потомки. Все огненно рыжие.
