Послевоенное поколение подарило нам плеяду великолепных спортсменов – футболистов, хоккеистов, гимнастов, лыжников и многих других. Вероятно, этому способствовало то, что Советский Союз наконец-то вышел из многолетнего добровольного затворничества, в 1951-м вступил в Международный олимпийский комитет и другие спортивные организации. В 1952-м советская команда впервые поехала на летнюю Олимпиаду в Хельсинки, где заняла второе место в общем медальном зачёте, через четыре года на зимней Олимпиаде в Кортина-д’Ампеццо была первой. Советское руководство, хотя и заявляло о том, что спорт вне политики, но всегда при помощи спорта пыталось доказать преимущества социализма. После побед на Олимпиадах, в Кремле и на Старой площади окончательно уверились в правоте своих идей, и в спорт начали вкладывать солидные средства, строить стадионы, ледовые дорожки, хоккейные корты и гимнастические залы. Всё это очень быстро дало свои результаты: количество медалей, завоёванных советскими спортсменами на различных международных соревнованиях, росло, словно снежный ком.
Одним из ярчайших представителей того поколения стал футболист, полузащитник московского «Торпедо» и сборной СССР Валерий Воронин.
Родился Валера в Москве за два года до войны. В 13 лет играл в футбол за детскую команду завода «Каучук». Примерно в то же время отец Валеры стал директором продмага в посёлке писательской и поэтической элиты Переделкино, и к нему стали частенько захаживать маститые литераторы и молодые, набиравшие силу и популярность Вознесенский, Евтушенко, Ахмадулина, Аксёнов. Отец Валеры, не стесняясь, пользовался своим служебным положением, отпускал знаменитостям «с заднего кирильца» различный «дифсит, который во рту тает», а сам, мечтая о том, что сын станет знаменитым писателем, пытался, как бы сейчас сказали, выступить промоутером его детских сочинений. Определенный литературный дар у парня, несомненно, был, но не такой, чтобы на него обратили внимание завсегдатаи подсобки продмага. Отец понял, что счастья для сына нужно искать на другом поприще, и договорился со своим давним знакомым прекрасным футболистом и замечательным тренером Константином Бесковым, что тот посмотрит Валеру. Константин Иванович в то время только-только начал самостоятельную тренерскую карьеру в «Торпедо», Валера ему понравился, он взял его в дубль своего клуба, а в 1958-м году, в возрасте 19 лет Валерий Воронин впервые вышел на поле в составе первой команды московского «Торпедо» под № 5 на позиции центрального полузащитника. Такого понятия, как «опорный полузащитник», в то время не было, но, если попробовать найти аналог тогдашнему Воронину среди сегодняшних футболистов, то, скорее всего, в чтении игры, умении начать атаку, сделать обостряющий пас или длинную передачу метров на 40, выиграть подбор у чужой штрафной площадки, перехватить пас соперника в центре поля, на него больше всего походит Серхио Бускетс из Барселоны, играющий под тем же номером 5.
В тогдашнем «Торпедо» собрались не только очень техничные, но и думающие футболисты, которые не столько, простите мне это словечко, перебегивали, сколько передумывали своих соперников, ставя перед ними, порой, неразрешимые интеллектуальные задачи, разыгрывали тонкие многоходовые комбинации, «открывались» на тех участках поля, где этого никто не ожидал, растягивали оборонительные порядки соперника. Воронину очень повезло: когда он пришёл в «Торпедо», там блистали недавно ставшие в Мельбурне олимпийскими чемпионами Эдуард Стрельцов, которому был 21 год, Валентин Иванов, который был на три года старше и Слава Метревели, которому было 24.
Футболисты много времени проводили вместе не только на базе, в команде сложился очень теплый товарищеский микроклимат, в котором новички росли, как на дрожжах. Всё это благотворно отражалось на игре команды, но, как известно, у каждой медали есть и другая сторона: вседозволенность и частое совместное времяпровождение привели к тому, что молодые парни стали частенько нарушать спортивный режим, выпивать, гулять по девочкам. По сей день считается, что «Торпедо» того времени было самой безалаберной, самой шалопайской и самой пьющей командой. Стрельцова и Воронина это пристрастие привело к очень раннему завершению карьеры. «Оттепель» сыграла со многими людьми того времени злую шутку.
В 1960-м «Торпедо» сделало «дубль» – выиграло и первенство страны, и Кубок СССР, к которому раньше относились как к полноценному трофею, и никому не приходило в голову даже на матчи самой ранней стадии, в которых участвовали команды низших лиг, выставить второй состав. Валерий Воронин сыграл в этом успехе огромную роль, став своеобразным игровым стержнем команды. Казалось, нет позиции на футбольном поле, на которой он не мог бы сыграть. При случае, он бы и вратаря мог заменить.
Своего стадиона у «Торпедо» тогда ещё не было – первые официальные матчи на арене, носящей сегодня имя Эдуарда Стрельцова, состоялись только в 1977-м году, и в Москве «Торпедо» играло где придётся – на «Динамо» и в «Лужниках», неизменно собирая полные трибуны, не говоря уже о матчах в других городах, где люди шли на «Торпедо», как на праздник, поскольку команда показывала очень непривычный, как сказал много позже и про совсем другую команду тренер минского «Динамо» Эдуард Малофеев, «искренний футбол». Билеты на футбол и в Москве, и «на периферии» достать было очень непросто. А на «Торпедо» Хрущёв даже приводил Фиделя Кастро, впрочем, никто не знает, понимал ли что-то кубинский лидер в футболе.
В апреле 1961-го Гагарин полетел в космос, после чего на долгие годы стал лицом всего Советского Союза. А лицом советского футбола стал Валерий Воронин. Он, был чертовски по-мужски красив: высок, прекрасно сложён, имел хорошо развитую мускулатуру, подбородок выдавал в нём человека волевого и целеустремлённого. В то время как большинство советских спортсменов одевались как, придётся, Воронин одевался стильно, элегантно, умел носить костюмы, не стеснялся надевать галстук. Ему бы в кино сниматься – даже популярнейший в то время француз Ален Делон рядом с Ворониным выглядел пареньком из глухой провинции. Понятно, что девушки не обделяли Воронина своим вниманием. Ко всему прочему, он был интеллигентен, культурен, начитан, мог поддержать разговор не только о футболе, неплохо говорил по-английски, во время поездок за рубеж избавляя своих товарищей от присутствия «переводчика в штатском».
Профессиональный спорт в то время в СССР считался пороком капиталистического общества. Все советские спортсмены якобы работали на производстве, служили в армии или милиции, или учились в институтах и техникумах, то есть официально были «любителями». На самом деле они лишь числились на своих рабочих местах, появляясь там лишь по большим праздникам, когда нужно было провести какое-нибудь торжество с их участием. На одном таком торжестве Воронин и произнёс свой знаменитый и вполне искренний тост – он вообще был искренним и открытым человеком – за рабочие руки, которые футболисты прославляют своими ногами. А рабочие ЗиЛа, к которому относилось «Торпедо», прекрасно знавшие, что ни Воронин, ни Иванов, ни Стрельцов, никогда за станками не стояли, знавшие, что получают они высокие зарплаты, да плюс к тому, спортивные стипендии премии за каждую победу, за каждый забитый гол, не роптали, они, наоборот, гордились достижениями своей заводской команды.
Деньги в Советском Союзе решающего значения не имели, поскольку в свободной продаже не было ни квартир, ни машин, ни многих других, как тогда говорили, «товаров повышенного спроса и длительного потребления». Футболистам было проще: они им и квартиры без очереди давали, и автомашины, поговаривали, что даже по себестоимости, и отовариваться на закрытых – помните, как у Жванецкого, складах, у которых вывески не было, но на которых всё было. Воронин и квартиру трёхкомнатную от завода получил, и машины покупал, не говоря уже о других «мелочах».
Однако советские футболисты прекрасно знали, что их высокий «местечковый» уровень жизни ни в какое сравнение не идёт с тем, как жили знаменитые спортсмены на западе. Многих это раздражало, кое-кто открыто говорил, что играют-то они ничуть не хуже западных «звёзд», а имеют в десятки раз меньше. Некоторые, в том числе, и Воронин, мечтали о мировой славе, и, вероятно, не прочь были бы поиграть в лучших европейских клубах. Скорее всего, сами спортсмены становились авторами легенд о том, что тренеры и владельцы этих самых клубов предлагали им место в своих командах, и готовы были платить столько, сколько советский спортсмен попросит. Такие легенды ходили про Яшина, Харламова, а Воронина, якобы звали в «Реал», забывая, что эта команда пользовалась особым покровительством диктатора Франко – да он скорее бы удавился, чем допустил, чтобы в «его» команде играл выходец из Советского Союза.
Путь к мировой славе, таким образом, лежал через чемпионат мира, однако в 1962-м сборная СССР, несмотря на очень сильный состав, вернулась из Чили ни с чем. Во всём обвинили великого Льва Яшина, который в четвертьфинале с чилийцами, проигранном 1:2 пропустил два нелепых гола, отправивших хозяев чемпионата в полуфинал, а сборную СССР – домой. И тут Валерий Воронин, единственный советский футболист, за всю историю отечественного футбола включенный в символическую сборную Чемпионата мира, проявил свои лучшие человеческие качества: он сказал, что первый гол «привёз» он, проиграв позицию и нарушив правила. После этого Санчес и забил Яшину дурацкий гол. Шесть лет спустя Яшин вернул ему долг: Воронин тогда вернулся в футбол после страшной автокатастрофы, и Яшин единственный раз в карьере намеренно пропустил мяч, который мог отразить: в ворота «Динамо» был назначен штрафной, и пробил его Воронин – ему этот гол был очень нужен.
Но это будет позже. А пока Воронин в 1965-м выиграл с «Торпедо» второе «золото», со сборной страны он стал серебряным призёром Чемпионата Европы 1964-го и бронзовым – Чемпионата мира 1966-го года, на котором он проявил себя с наилучшей стороны. Перед его чарами не устояла даже королева Елизавета: она лично выручила Валерию, по мнению её Королевского Величества, самому обаятельному футболисту чемпиона, дорогущий сервиз. В 1964-м и 1965-м Валерий Воронин признавался лучшим футболистом Советского Союза.
Однако уже в то время у Воронина стали проявляться и обостряться симптомы «звёздной болезни»: он много пил, из-за постоянных загулов пропускал не только тренировки, но и официальные матчи. В конце концов, у тренера сборной Михаила Якушина лопнуло терпение, и он вывел Воронина из сборной. Сейчас трудно сказать, стало ли именно это причиной трагедии, но факт остаётся фактом: именно после решения Якушина Воронин на своей, добытой «по блату», новенькой экспортной 21-й «Волге» ранним утром на огромной скорости влетел под автокран, кативший по пустынной дороге. (К слову сказать, в 1981-м, после того, как его не взяли на «Кубок Канады», в примерно такой же автокатастрофе погиб великий Харламов, тёзка Воронина. Спортсмены – люди ранимые, и тренеры, и спортивные функционеры, принимающие жёсткие решения, должны всегда об этом помнить). Воронину врачи жизнь спасли, а вот своё лицо он потерял и в прямом, и в переносном смысле. С этого момента жизнь Валерия пошла под откос. Он пытался писать, но без особого успеха, старый друг Валентин Иванов, тренировавший «Торпедо», вернул его в футбол, но прежнего блеска в игре Воронина уже не было, и вскоре он команду покинул. Завод исправно платил ему зарплату, Валерий пропивал её до копеечки, а потом, как Гурин – герой фильма «Москва слезам не верит», слонялся по пивным, и рассказывал тем, кто из жалости наливал ему грамулечку, как играл против Пеле и Эйсебио, как получал сервиз от королевы, как дружил с Высоцким и Евтушенко…
автор: Николай Кузнецов
