Достичь невиданных высот, заслужить мировое имя, вписать себя в историю медицины, заработать кучу денег, оставаясь в душе таким же простым бедняком, каким был в детстве. Он и жизнь свою посвятил помощи таким же беднякам, и умер в расцвете сил, спасая этих самых бедняков от эпидемии. Завидная и благородная судьба!
Матвей Яковлевич Мудров (1776-1831), русский врач. Портрет работы неизвестного автора.
«Помни бедность и бедных»
Матвей Яковлевич Мудров родился в 1776 году в Вологде. Был сыном бедного священника, служившего при вологодском девичьем монастыре. Бедным настолько, что в доме Мудровых пользовались лучинами.
Матвей, однако же, намеревался пойти по стопам отца. Учился на богословском факультете вологодской семинарии – одной из самых либеральных в государстве.
Михаил Погодин вспоминал о посещении этого заведения: «Был в семинарии… Взглянул мимоходом на лавки, на коих ученики вырезали церкви, херувимов, стихи и проч. Провожатый профессор заметил: «Это ребятишки воплощают свои идеи»».
А на досуге вологодские семинаристы устраивали так называемые «концерты на воде».
Рассаживались по трем лодкам – в двух певцы, а в третьей духовой оркестр – и пускались в плавание по речке Вологде. В роли слушателей выступал весь город.
На старшем курсе Мудров ради заработка преподавал латынь двум дочерям штабс-лекаря Кирдана, тот дал рекомендацию своему старому товарищу, профессору анатомии и хирургии Московского университета. И уже по его ходатайству юношу перевели в старший класс университетской гимназии, откуда он и перешел на медицинский факультет.
В Москву Мудров прибыл с подарком, сделанным ему отцом, – медный нательный крест, фаянсовая чашка с отбитой ручкой и 25 копеек денег. Вручая этот незамысловатый дар, отец сказал ему: «Помни бедность и бедных, так и не позабудешь нас, отца с матерью, и утешишь».
Все это Матвей Яковлевич сохранил до самой смерти. А отцовское напутствие сделалось его девизом.
Вологда в 19 веке.
«Мы учились танцевать, не видя, как танцуют»
Университет был окончен сразу с двумя золотыми медалями. Не удивительно – Мудров был полностью сосредоточен на учебе. Однажды его однокурсник позвал Мудрова к себе в гости на обед. На что тот ответствовал: «Извините, я приехал сюда учиться, а не веселиться, побывав у вас, я должен побывать и у других приятелей, их же – много».
Исключение делалось только для заработка. Как-то раз студента-медика пригласили к юной Сонечке Чеботаревой, дочери университетского профессора. Лечил ее от оспы – и влюбился. А потом сыграли свадьбу.
Затем был Петербург, Медико-хирургическая академия, в которой молодой человек лечил матросов, получивших вдали от берега цингу. Свободное от службы время проводил на лекциях. Усвоенное в аудиториях сразу же реализовывал в больничных палатах. Собственно, в это время он и начал формироваться как врач.
«Мы учились танцевать, не видя, как танцуют», – повторял Мудров впоследствии, имея в виду свои университетские годы, а точнее, полное отсутствие лечебной практики.
Затем – посещение лекций в Берлине, затем в Гамбурге, в Вене, в Париже. Каждый раз – по какой-нибудь новой отрасли медицины. Вюрцбург, Бамберг, Ландсхут, Лейпциг, Дрезден. Акушерство, глазные болезни, гигиена, военно-полевая хирургия, военно-полевая терапия, кишечные эпидемии, диетика, физиология, анатомия.
Похоже, специализироваться он не собирался ни на чем вообще. Да при его воззрении на медицину это было и не очень нужно.
Лечат же не болезнь, а человека – так он считал. А значит, качественный врач должен знать все про все недуги.
Одновременно Мудров разрабатывает собственные технологии. Впервые в России он начал расспрашивать своих пациентов – до этого доктора ограничивались одним лишь осмотром. Он говорит: «Чтобы узнать болезнь подробно, нужно врачу допросить больного: когда болезнь его посетила в первый раз; в каких частях тела показала первые ему утеснения».
Мудров первым начинает составлять истории болезней – к концу жизни их насчитывается сорок объемистых томов. Лекарства, по возможности, старался не выписывать. А если что-нибудь и назначал, то лишь один-два препарата. Современники-врачи его за это презирали – в то время было модно готовить смеси из нескольких десятков медицинских средств.
«Горчичники, хреновники, шпанские мухи»
Московский Университет в 19 веке.
Оседлая жизнь наступила в 1808 году, когда Мудров явился в свою alma mater – Московский университет – уже не как студент, а в качестве ординарного профессора кафедры патологии и терапии. Впрочем, уже спустя четыре года тридцатишестилетний Матвей Яковлевич становится деканом медицинского факультета. В его полном распоряжении – университетская клиника.
Впоследствии на этой базе возникнет нынешний «Первый мед.» имени Сеченова. Среди его учеников – будущее светило Николай Иванович Пирогов.
Дальнейший административный рост в принципе невозможен, да и ни к чему – его привлекает медицина, а не хлопоты высокопоставленного управленца.
Можно сказать, что Матвей Яковлевич делает медицину, чуть ли не с нуля.
Матвей Яковлевич пишет: «Одно лечение прилично мужчинам, а другое женщинам, которые чувствительнее и слабее первых. Одно лечение потребно младенцу, другое мужу, третье старцу; одно девице, другое матери, третье женщине преклонных лет. Убавление питательных соков нужно людям, имеющим крепкие мышцы, прибавление же людям сухощавым и слабым. Бедным покой, добрая пища и средства крепительные, богатым труд, воздержание, средства очищающие».
