Оперируя несметными материальными и финансовыми средствами, зная, что война всё спишет, мог прилично обогатиться, но ничего себе не взял и палат каменных после себя не оставил…
Интендант? Нет – суперинтедант!
Не было гвоздя – подкова пропала.
Не было подковы – лошадь захромала.
Лошадь захромала – командир убит,
Конница разбита – армия бежит.
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя.
(Самуил Маршак)
Во время Великой Отечественной этот военачальник не командовал фронтом, не возглавлял Генштаб, но его вклад, который он внёс в Победу, очень весом. Андрей Васильевич Хрулёв вошёл в историю как талантливый управленец самого высокого уровня, специалист сразу в нескольких областях – финансах, транспорте и тыловом обеспечении. А без тыла, как известно, нет армии, нет победы.
Детство
4 октября 1892 года у православных крестьян деревни Большая Александровка Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии Василия Васильевича и Марии Ивановны Хрулёвых появился сын Андрей. Василий был хорошим кузнецом, в деревне работы для него не было, и он занимался отхожим промыслом на столичных заводах, а потом и вовсе осел в Санкт-Петербурге. Когда сыну исполнилось 9 лет, отец перетащил его поближе к себе и устроил учеником в ювелирную мастерскую. Золото, платину, драгоценные камни, стоившие немыслимых для мальчишки денег, он даже не думал прикарманить. В 1903-м Андрей окончил начальную школу, следом – вечерние курсы, а в 1911 году без отрыва от работы – школу казённых десятников. Популистские идеи всеобщего равенства в Питере были очень сильны, и 21-летний пролетарий Хрулёв примкнул к большевикам. Он был не в меру активен, быстро попал в поле зрение царской охранки, его арестовали и из Петрограда выслали. В 1915-м срок ссылки закончился и Хрулёв возвратился в Петроград. Шла мировая война, в армию его не призвали, но, видимо, по недогляду, разрешили устроиться на оборонный Охтинский пороховой завод. Он участвовал в революционных событиях 1917-го, был среди тех, кто штурмовал Зимний. В марте 1918-го он вступил в партию, и тут же был назначен председателем райревкома на Охте. Через полгода он пошёл добровольцем в Красную Армию, в январе 1919-го стал комендантом Пороховского района Петрограда, в августе – начальником политотдела 11-й стрелковой дивизии. В марте 1920-го комиссар Хрулёв отличился во встречном конном бою 1-й конной армии против деникинцев в районе станции Егорлыкская, в котором с обеих сторон участвовало до 40 тыс. сабель. В 1-й конной Хрулёв познакомился со многими людьми, которые решали судьбу страны. С командармом Семёном Буденным они дружили много лет. Хрулёв воевал с Врангелем, участвовал в советско-польской войне, получил орден Красного Знамени и золотые часы от ВЦИК. В 1922-м он женился на своей коллеге из политуправления Эсфирь Горелик, у них родилось трое детей. Но кроме своих чад чета Хрулёвых постоянно опекала племянников, детей сослуживцев Хрулёва.
Андрей Васильевич Хрулев с братом Василием Васильевичем, 1900-е годы (источник: сайт general-khrulev.com)
Начальник Центрального финансового управления РККА
В 1925 году Хрулёв окончил высшие военно-политические курсы и был назначен комиссаром кавалерийской дивизии, а спустя три года – замначальника политуправления Московского военного округа. Казалось, что перед ним открыта широкая перспектива партийно-политической карьеры, но внезапно всё круто изменилось: политработника Хрулёва назначили начальником Центрального финансового управления РККА. Поначалу Хрулёв, не имевший специального образования и необходимого опыта, буквально разгребал авгиевы конюшни, потом сумел централизовать финансовые ресурсы, обеспечить исполнение военного бюджета и своевременную выплату денежного довольствия.
Строительно-квартирное управление Наркомата обороны
В 1934 году Хрулёва назначили начальником Финуправления Наркомата обороны, через год присвоили генеральское звание корпусного комиссара. Полгода он прослужил на канцелярской должности управляющего делами оборонного ведомства, и в 1936-м возглавил строительно-квартирное управление Наркомата обороны. Готовился закон о всеобщей воинской обязанности, ликвидация т.н. территориальных дивизий, многие военнослужащие которых жили в своих квартирах и домах. Кадровая армия должна была вырасти количественно, военнослужащих нужно было где-то расквартировывать, а для этого нужны были жилые и бытовые помещения – казармы для солдат и дома для офицеров с семьями, столовые, медпункты, красные уголки, школы в военных городках. Рос технический парк, и для него нужны были гаражи, ангары, ремонтные мастерские и склады. Всё это и начал строить Хрулёв. Однако материалов остро не хватало, и их нужно было «доставать», но сделать это исключительно в рамках тогдашних законов, системы планирования и ведомственных инструкций было практически невозможно. Любой руководитель строительства практически всегда был виновен: если не построил, виновен в том, что не сумел обеспечить строительства материалами, а если построил, виновен в том, что добывал материалы в обход законов. В общем, куда не кинь – всюду клин. Но если в результате «махинаций» выросла казарма или танковый ангар, а у «мошенника» кармане оставалось так же пусто, как и до начала строительства, какое же это преступление?
Начальник Управления снабжения РККА
В 1937-м Хрулёва сняли со всех постов, и он каждую ночь ждал ареста – время было такое. Почти год он находился в распоряжении Управления кадров РККА, пока в 1938-м его не назначили начальником военно-строительного управления Киевского военного округа – должность почти такая же, как предыдущая, но масштаб куда меньше. В сентябре 1939-го, когда уже шла Вторая мировая война Хрулёва внезапно вызвали в Москву, как обычно не сообщив цель вызова. В Наркомате зачитали приказ о назначении его начальником только что организованного Управления снабжения РККА. Согласия Хрулёва никто не спрашивал, а он, понятное дело, не возражал.
Должность Хрулёву досталась практически расстрельная: в снабжении армии была полнейшая неразбериха: некоторые функции вообще никто не исполнял, некоторые дублировались на различных уровнях, и было крайне сложно понять, кто за что отвечает, с кого спрашивать в конечном итоге. Такой хаос неизбежно приводил к нехватке чего-то в одном месте и переизбытке этого же – в другом. Когда мир, это ещё как-то можно было пережить, а что делать, когда война?
Советско-финляндская война
Подтверждения опасений за армейский тыл долго ждать не пришлось: в ноябре 1939 года началась советско-финляндская война, в ходе которой отчётливо выявились все проблемы материально-технического обеспечения армии. Лёгкой прогулки не получилось, а воевать зимой никто не планировал, и потому не было ни зимней одежды, ни зимней обуви, ни зимнего топлива, ни зимней оружейной смазки, на все ноги хромала логистика доставки на фронт боеприпасов, хотя такого слова в то время никто не знал. Порой горячую пищу не на чем было приготовить, и солдаты грызли замёрзшие сухие пайки. Люди много болели, а работа медицинской службы была налажен из рук вон плохо, не было бань. Хороший интендант был на вес золота, а честный – и того дороже. Помыкавшись, Хрулёв решил привлекать к работе оставшихся в живых интендантов царской армии. Ему повезло: видному армейскому снабженцу генералу Константину Горецкому перешедшему на сторону Советской власти ещё в 1918-м, было «всего» 70 лет, пребывал он в здравом уме и трезвой памяти, и долго уговаривать его поработать консультантом, не пришлось.
А.В.Хрулев — 1939 (источник: сайт general-khrulev.com)
Начальник Главного интендантского управления
4 июня 1940 года Хрулёву присвоили звание генерал-лейтенанта интендантской службы, и вскоре назначили начальником вновь созданного Главного интендантского управления, на которое возлагалось всё снабжение и квартирно-эксплуатационное обеспечение Красной Армии. Для решения остро стоящего кадрового вопроса Хрулёву подчинили Военно-хозяйственную академию им. Молотова в Москве и Ярославское военно-хозяйственное училище (с 6 июля 1964 года до момента расформирования в 2010 году это училище носило имя генерала армии Андрея Хрулёва).
Хрулёв настаивал, чтобы командиры в военных округах в случае начала войны в целях повышения оперативности получили право самостоятельно, без согласования с вышестоящим начальством, распоряжаться складскими запасами, но этому воспротивились многие военачальники, и инициатива Хрулёва не прошла. Когда началась война, командиры дивизий и корпусов не смогли открыть склады, потому что они числились по другому военному ведомству, и зачастую в бой с врагом приходилось вступать без боекомплектов, топлива и продовольствия. Легендой стало самоуправство командира 9-го мехкорпуса генерал-майора Константина Рокоссовского, вскрывшего армейские склады. Связи с Москвой не было, и пока окольными путями пришли приказы, отступавшие части Красной Армии оставили врагу или сами уничтожили огромное количество военного снаряжения, топлива и продовольствия, тем более, что многие склады, вопреки возражениям Хрулёва, Генштаб придвинул вплотную к границе, а кое-что вообще стояло в неразгруженных вагонах.
Непродуманные кадровые назначения
Неразбериха со снабжением армии усугубилась непродуманными кадровыми назначениями. 3 июля 1941 года только что образованный Государственный Комитет Оборонными (ГКО) – высший на время войны орган власти в стране, назначил своими уполномоченными:
- Постановлением № 11 – по воинским перевозкам – члена Политбюро ЦК ВКП(б), наркома путей сообщения и зампреда Совета по эвакуации Лазаря Кагановича;
- Постановлением № 13 – по вопросам снабжения Красной Армии обозно-вещевым имуществом, продовольствием и горючим – члена Политбюро ЦК ВКП(б), наркома внешней торговли Анастаса Микояна;
- Постановлением № 14 – по вопросам снабжения вооружениями и боеприпасами – зампреда СНК Николая Вознесенского.
- В связи с этими назначениями постановлением № 15 были ликвидированы Комитет по снабжению армии и Комитет по вооружению и боеприпасам. Уже на следующий день постановлением № 24 уполномоченным ГКО по воинским перевозкам был назначен секретарь ЦК ВКП(б) по сельскому хозяйству Андрей Андреев.
Уполномоченные ГКО из лучших, разумеется, побуждений, стали вмешиваться в работу Главного интендантского управления. Каждый из них старался «пропихнуть» свой вопрос впереди другого, что приводило к рассогласованности действий всех служб. Усугубляло положение то, что, во-первых, армия отступала, а тыловые учреждения куда менее мобильны, чем войска в целом, ведь на погрузку в вагоны и грузовики того, что хранится на складах, требуется много времени. Железнодорожные станции, узлы были плотно забиты воинскими эшелонами, идущими к фронту с личным составом, вооружением и боеприпасами, и следующими в противоположном направлении эвакоэшелонами, в которых на восток ехали раненые, оборудование и персонал предприятий. Сегодня мало кто знает, что в те времена ¾ всех железнодорожных линий страны были однопутными, и поезда пропускали друг друга, простаивая на станциях и разъездах. Остро не хватало паровозов и угля, а на шоссейных дорогах были пробки из-за встречного движения войск и беженцев. Во-вторых, были серьёзные проблемы со связью, и при управлении работой тыла приходилось курьеров использовать.
Начальник тыла Красной Армии
Для обеспечения войск потери необходимо было как-то восполнить, но, главное, наладить работу тыла. Сталин опомнился довольно быстро, и уже 1 августа 1941 года своей директивой учредил должность Начальника тыла Красной Армии, назначил Хрулёва начальником тыла и своим заместителем в НКО – в этой должности Хрулёв находился до июня 1943 года. Повышение статуса позволило Хрулёву создать Штаб тыла РККА и систему материально-технического обеспечения, которая в годы войны полностью оправдала своё предназначение. Первые результаты дали о себе знать уже во время контрнаступления под Москвой, ведь Хрулёву удалось за короткое время создать гибкую систему тыла и собрать значительные запасы вооружения и боеприпасов. (Едва став замом Сталина, Хрулёв добился принятия Постановления ГКО № 369сс об обеспечении Красной Армии санями. Совнаркому РСФСР поручалось в августе-ноябре изготовить 130 тыс. одноконных и 20 тыс. пароконных саней. Первоначально это постановление многим казалось чудачеством, но вскоре стало понятно, сколь прозорлив и дальновиден был Хрулёв).
Осенью 1941-го ощущалась острая нехватка автотранспорта, не было топлива, и Хрулёв предложил формировать гужевые транспортные батальоны. Сталину идея не понравилась, но когда в распутицу застряли даже те грузовые автомашины, которые удалось обеспечить бензином, оценил идею Хрулёва по достоинству. 23 сентября 1941 года ГКО принял постановление № 700, в соответствии с которым к 15 октября надлежало сформировать 37 транспортно-гужевых батальонов, а к 1 ноября – ещё 36. Из Народного хозяйства изымалось 167 900 лошадей, 78 767 парных повозок с комплектами упряжи. Гужевые батальоны сыграли заметную роль в подготовке и проведении контрнаступления под Москвой. Вскоре на Кавказе хорошо показали себя горно-вьючно-ишачьи роты, а на севере – оленьи транспортные батальоны. Хрулёв работал по 20 часов в сутки, и постепенно приобрёл репутацию человека, способного найти выход из любых ситуаций. Сталин доверял Хрулёву, и он был одним из немногих, кто спорил с вождём.
Нарком путей сообщения
В начале 1942 года обстановка на железных дорогах оставалась крайне напряжённой – они по-прежнему были забиты составами. Пробки растянулись на сотни километров, превратив железнодорожные линии и станции в идеальную мишень для самолётов люфтваффе. Хотя, конечно, вторая волна эвакуации была в несколько раз слабее первой, лета-осени 1941 года. 25 марта 1942 года ГКО Постановлением № 1486 освободил Кагановича, не справившегося в тяжёлое время с обязанностями Наркома путей сообщения, и вместо него назначил Андрея Хрулёва, сохранив за ним прежние должности замнаркома обороны и начальника тыла. В газетах это Постановление не публиковалось.
Получив новое назначение, Хрулёв, чтобы разобраться в причинах коллапса и найти способы выхода из него, собрал специалистов железнодорожников. Ему рассказали, что паровозы из одного депо передавали эшелоны паровозам из другого депо, словно эстафетную палочку. Однако грузопоток на узловых станциях вырос, и паровозов стало не хватать – всего за годы войны советские железные дороги потеряли 15,8 тыс. паровозов из 27 тыс. и 430 тыс. вагонов из 750 тыс., причём, основные потери пришлись на первый год войны. Советская промышленность выпустила 825 паровозов, и 1,8 тыс. поступило от союзников по ленд-лизу. За всё время войны немецкая авиация больше 20 тыс. раз бомбила железные дороги, сбросив почти 400 тыс. бомб и причинив большой урон. После каждого такого налёта движение прерывалось в среднем на 6 часов. Советский Союз потерял почти 2 млн. кв.км своей территории, а вместе с этим сократилась и операционная протяжённость железных дорог. Это привело к существенному сокращению маневренной способности оставшейся сети, количество подвижного состава, приходящегося на одно депо, возросло на 50%, и все графики полетели к чёрту. Даже в 1942 году, когда, казалось бы, положение несколько улучшилось, гружёные вагоны простаивали на станциях вдвое больше, чем в последний предвоенный год. По сути, это был порочный круг: подвижного состава не хватало, но из-за технического состояния путевого и станционного хозяйства паровозы и вагоны простаивали, а это ещё больше увеличивало их потребность. Положение усугублялось ещё и тем, что из-за потери Донбасса не хватало угля, и паровозы ходили на дровах и вообще на чём придётся, что существенно снижало их мощность и путевую скорость, вагонов в составе стало меньше, а, значит, и паровозов требовалось больше.
Чтобы «расшить узкие места» Хрулёв предложил перейти на особую форму организации перевозок. По его инициативе 7 сентября 1942 года ГКО Постановлением № 2263 поручил Наркомату путей сообщения сформировать 30 колонн паровозов особого резерва НКПС, общим количеством 630 паровозов и штатом сотрудников в 10 300 человек. Штатная структура была гибкой: в колонну могло входить от 20 до 30 паровозов. За каждым локомотивом закреплялось две поездные бригады – машинист, помощник, кочегар, главный и старший кондукторы, проводник и поездной мастер. Бригады сменяли друг друга в пути, что обеспечивало круглосуточную работу. В каждом эшелоне было 2-3 турных вагона для персонала, в каждой колонне – состав для штаба колонны, столовой, красного уголка, склада запчастей и продовольствия, вагона-бани и вагона-мастерской со станками и сварочным оборудованием для устранения поломок в пути. Колонна была автономным предприятием или воинской частью – персонал колонн был зачислен в штат Красной Армии, на них возлагалось соблюдение всех воинских уставов, они получали зарплату, пайки и другие льготы военнослужащих. Всего в годы войны сформировали 106 колон особого резерва НКПС, в них было почти 2,3 тыс. паровозов. Колонны позволили сократить время в пути, хотя время на экипировку паровоза, заправку его топливом и водой, всё равно было необходимо.
С июня 1942 года по январь 1943 года по специально проложенной 1000-километровой Волжской железнодорожной рокаде от Свияжска под Казанью до станции Иловля в сотне километров от Сталинграда (пока рокады не было, все поезда шли через Москву), колонны особого резерва доставили 163 450 вагонов с войсками (3 269 поездов) и 52 600 вагонов с боеприпасами (1 052 поезда). Иного способа работы в тот момент не было, поскольку успели только уложить рельсы, а на постройку депо просто не было времени. Не менее важную роль играли колонны особого резерва под Ленинградом. В январе 1943-го в районе Шлиссельбурга удалось пробить узкий коридор в обороне немцев, там за 17 дней ленинградские метростроевцы уложили железнодорожные пути длиной 33 км до станции Поляны. Для движения сформировали 48-ю колонну паровозов особого резерва. Составы – по три в каждую сторону – ходили только по ночам.
Снят с должности наркома
В начале февраля 1943 года Сталин вызвал Хрулёва, и спросил, сколько времени нужно для того, чтобы войска Донского фронта и ряд армий фронта Сталинградского перевезти под Курск и на Западный фронт в Осташков Калининской области. Хрулёв ответил, что 2-3 месяца. Сталин возмутился, и сказал, что сделать это нужно, максимум, за три недели. Но Хрулёв стоял на своём – так быстро доставить материальную часть в нынешних перевозочных и погрузочно-выгрузочных условиях невозможно, на станциях нет эстакад для выгрузки танков и тяжёлой артиллерии. 26 февраля 1943 года Сталин снял Хрулёва с должности наркома. На следующий день «Правда» и «Известия» на последней полосе опубликовали коротенькое сообщение под названием «Хроника»: «Ввиду перехода на военную работу тов. Хрулев А.В. (так в тексте) освобожден от обязанностей Народного Комиссара путей сообщения. Народным Комиссаром путей сообщения назначен тов. Каганович Л.М». Опалой это не было, поскольку в сентябре того же года Хрулёва наградили высшим полководческим орденом Суворова 1-й степени, в ноябре присвоили звание генерала армии, а в августе 1944-го он получил второй орден Суворова. Новому Наркому на перевозку понадобилось те же три месяца. Каганович не стал разрушать хорошо зарекомендовавшие себя колонны паровозов особого резерва, и они сыграли большую роль в Курской битве, освобождении Украины, Белорусской операции, боях в Европе.
Генерал армии А.В.Хрулев — 1943 (источник: сайт general-khrulev.com)
Имеет смысл рассмотреть, что Сталин хотел от Хрулёва. В состав Донского фронта входило 6 общевойсковых и 1 танковая армия, в которых было порядка 40 стрелковых, 1 мотострелковая дивизия НКВД, 2 морские стрелковые бригады, 15 танковых и 2 мотострелковые бригады, несколько отдельных танковых батальонов, артполки РГК, корпусные, армейские и фронтовые части. Была ещё и авиационная армия, самолёты которой сами могли долететь к новому месту дислокации, но наземный персонал, топливо и запчасти к самолётам можно было доставить только по «железке». Для перевозки одной стрелковой дивизии требовалось 33 эшелона по 50 вагонов – больше не позволяла длина станционных путей от входного до выходного светофоров, то есть, 1650 вагонов, из которых 700 нужно было для перевозки тыловых складов и учреждений. Выходит, что для того, чтобы доставить под Курск только 40 стрелковых дивизий нужно было 66 тысяч вагонов и 1320 паровозов. Плюс танковые бригады, плюс армейские и фронтовой тылы (корпусное звено своих тылов не имело). Даже если считать очень скромно, для перевозки войск и тылов одного только Донского фронта требовалось никак не меньше 100 тыс. вагонов и 20 тыс. паровозов. На дворе стояла зима 1943 года, Донбасс был ещё оккупирован, уголь для паровозов везли из Кузбасса и Караганды. Во все времена существования паровозов 1/4 всей работы железной дороги составляла перевозка угля для собственных нужд. То есть, к тем 100 тыс. вагонов и 20 тыс. паровозов нужно добавить ещё, как минимум, 25 тыс. вагонов и 5 тыс. паровозов. Следует учесть, что, во-первых, никто запасов угля не создавал, да в тех условиях это было просто не реально, и, во-вторых, время доставки угля увеличивалось, как минимум, вдвое. Выходит, что задачу, поставленную Верховным Главнокомандующим доставить Донской фронт под Курск за три недели невозможно было выполнить не то, что практически, но даже и теоретически.
Тыловое обеспечение Красной Армии
Оставив пост наркома, Хрулёв получил возможность полностью сосредоточиться на тыловом обеспечении Красной Армии, которую нужно было накормить, одеть, обуть, вовремя подвезти к фронту топливо, боеприпасы, развернуть госпитали, вывезти в тыл раненых и сделать ещё много такого, что в гражданской и мирной жизни просто не придёт в голову. Генерал Хрулёв с этим справился лучше своих немецких визави.
Огромное значение имеет то, насколько близко тыловые склады находятся к передовой. Чем ближе, тем меньше плечо доставки, время в пути и неизбежные потери. Но придвигать тылы слишком близко к линии фронта нельзя, потому, что тогда они попадают в зону действия артиллерии и авиации врага. То есть, нужно было найти такую оптимальную глубину тылового района, чтобы было и быстро, и безопасно, и чтобы железнодорожные станции были поблизости. Во время войны при самом непосредственном участии Хрулёва было установлено и на практике доказано, что максимальная глубина армейского тылового района может доходить до 200 км, а фронтового – до 500.
За годы войны по железной дороге на фронт было доставлено 300 млн. тонн различных грузов, а тыловой военный автотранспорт перевёз 625 млн. тонн военных и 11 млн. тонн народнохозяйственных грузов. Можно без особой натяжки утверждать, что каждый ящик, поступивший на фронт по железной дороге, потом был ещё два с лишним раза перевезён на автомобилях. Казалось бы, какая вопиющая бесхозяйственность и безалаберность! Но это на первый, непосвящённый взгляд.
Успех любой военной операции – что наступательной, что оборонительной – зависит не только от количества танков, самолётов и боеприпасов, не только от выучки солдат, не только от способности командиров и штабных работников управлять боем и стратегической операцией. Очень многое зависит от работы тыла, от своевременности и регулярности подвоза боеприпасов и провианта, от работы медицинской службы – насколько быстро раненых вывозят во фронтовые госпитали, а потом эвакуируют в тыл, от того, как быстро военная техника эвакуируется с поля боя и восстанавливается на армейских и фронтовых ремонтных заводах, и ещё от многих факторов, за которые отвечает тыл. Железнодорожный транспорт доставлял грузы на фронтовые, армейские и дивизионные тыловые склады. А вот дальше – в полк и в батальон доставка осуществлялась грузовиками, а в роты – и гужевым транспортом. Кроме того, во время наступления, чтобы тыл двигался вслед за фронтом в том же темпе, и маневрировал вместе с ним, значительную часть грузов с фронтовых и армейских складов отправляли тоже автотранспортом, потому, что он более мобилен, и от момента погрузки до момента выгрузки в пункте назначения проходит меньше времени, чем при доставке вагонами. Чтобы весь этот достаточно громоздкий механизм работал, как часы требовались недюжинные организаторские способности начальника тыла Красной Армии.
Приведённые данные о работе военного автотранспорта, на мой взгляд, свидетельствуют о том, что советский военный тыл превзошёл немецкий тыл в мобильности и маневренности. Практически не было случаев, когда тыл не поспевал за продвижением фронта. В значительной степени это приблизило победу и сократило безвозвратные потери.
Состояние армейского автотранспорта
Однако помимо организаторских способностей генерала Хрулёва нужны были те самые автомашины, которые перевезли 636 млн. тонн грузов. Перед войной в СССР, по различным данным, было до 700 тыс. грузовиков – примерно 2/3 – в народном хозяйстве, 1/3 – в армии. Мобилизационный план (МП-41) предусматривал с началом войны мобилизацию в армию 260 тыс. автомобилей. Таким образом, при идеальном развитии событий в армии должно было оказаться примерно 500 тыс. автомашин, разумеется, исправных. В народном же хозяйстве оставалась, без преувеличения, всякая рухлядь. В частности, в августе 1941 года (цитирую архивный документ) «в Свердловской области автомобильное хозяйство находится в крайне неудовлетворительном состоянии. Из наличия автопарка области 20% требует капитального ремонта, 22% – среднего, 13 – текущего, и 6% стоят на консервации из-за отсутствия резины». Пусть вас не вводит в заблуждение 35% автомобилей, требующих среднего и текущего ремонта. При практически полном отсутствии запчастей это означало, что машина эксплуатируется, что называется, «под честное слово», и в любой момент может «встать на прикол», а потом просто быть разобрана на запчасти. Её, конечно, не списывали, потому что на неё можно было получать ГСМ и зарплату водителя. Выходит, что 26% автомобилей были совсем не годны, а 35% годны весьма относительно. Думаю, в других областях ситуация была не лучше, и с каждым днём она ухудшалось.
Состояние армейского автотранспорта было получше, но запчасти на фронт тоже поступали очень плохо, потому, что в СССР их выпускали по остаточному принципу – таковы были особенности планирования, и в запчасти, зачастую, отправлялся откровенный брак. За годы войны советские заводы выпустили порядка 200 тыс. автомашин всех типов и назначений, и даже если допустить, что потерь автомобилей вообще не было, чего, конечно же, быть не могло, то и тогда 700 тыс., по большей части, полуторок обеспечить такие объёмы перевозок просто не смогли бы. И тут приходится говорить о союзнических поставках – ленд-лизе. США и Англия привезли в СССР примерно 430 тыс. автомашин всех типов, из них более 150 тыс. грузовиков Studebaker US6, с колёсной формулой 6х6 и 6х4, и грузоподъёмностью по паспорту 2,2 тонны. На самом деле грузили на них до 3-х тонн, а по шоссе – и до 4-х. Но разговор не о ленд-лизе, а о роли автотранспорта в работе советского тыла. Для буксировки по фронту артиллерийских орудий и перевозки гвардейских миномётов БМ-8 и БМ-13 «Катюша» использовалось не так уж много автомобилей, как отечественных, так и ленд-лизовских. Львиная их часть обеспечивала бесперебойную работу армейского тыла.
К концу войны возглавляемая Хрулёвым служба военного тыла обрела силу и опыт. Скрытная переброска летом 1945-го с запада на Дальний Восток через всю Европу и Советский Союз войск трёх фронтов – 1-го и 2-го Дальневосточных и Забайкальского, более 1,5 млн. солдат, 27 тыс. артиллерийских стволов, 1,1 тыс. «Катюш», 5 тыс. танков и САУ – была не самым трудным делом. Куда сложнее было обеспечить подвоз быстро продвигающимся вперёд войскам в условиях гористо-пустынной местности и практически полного отсутствия дорог и воды. Такого в военной истории никто и никогда не делал.
После войны
После войны Хрулёва назначили начальником тыла Вооружённых сил, заместителем министра. Но в 1948 году Эсфирь Самсоновну Горелик арестовали и дали 10 лет лагерей за контрреволюционную агитацию и пропаганду.
В 1951-м Хрулёва сняли с должности начальника тыла и замминистра обороны, и направили поднимать народное хозяйство, а в 1953-м после смерти Сталина вообще уволили из армии. Однако он сумел добиться пересмотра дела жены, её освобождения и последующей реабилитации.
Эсфирь Самсоновна Хрулева (Горелик)
В октябре 1957 года министром обороны СССР стал маршал Родион Малиновский. Он вернул Хрулёва в армию и назначил в группу Генеральных инспекторов Минобороны. На этой должности Хрулёв способствовал реабилитации более 60-ти военачальников, причём начал он эту работу в год ареста жены.
Умер Андрей Хрулёв 9 июня 1962 года, не дожив трёх месяцев до своего 70-летия. Говорят, он был патологически честен: оперируя несметными материальными и финансовыми средствами, зная, что война всё спишет, мог прилично обогатиться, но ничего себе не взял и палат каменных после себя не оставил.
8 ноября 1943 года был учреждён высший военный орден «Победа». В Статуте ордена говорилось, что награждаются им высшие советские военачальники, рангом не ниже командующего фронтом, в результате действий которых обстановка изменилась в пользу Красной Армии. Орденом «Победа» были награждены Генералиссимус Сталин, 9 советских маршалов и один генерал армии. Ещё 5 орденов «Победа» получили граждане других держав, хотя Статутом ордена награждение иностранцев не предусматривалось. В то же время военачальник, чьи действия в полной мере отвечали Статуту ордена «Победа», поскольку от него в огромной степени зависело, как изменится фронтовая обстановка в пользу Красной Армии, причём, на всём протяжении фронта, высшего военного ордена не получил.
автор: Николай Кузнецов
