В самом конце главной улицы Екатеринбурга – проспекта Ленина расположились корпуса суворовского военного училища, одного из девяти первых таких училищ в Советском Союзе. Оно было сформировано в 1943 году на недавно освобожденной от врага Орловщине, в городе Ельце, и первоначально именовалось Орловским суворовским. Свердловским оно стало в 1947-м. В 1953-м перед главным корпусом установлен бронзовый бюст Дважды Героя Советского Союза Михаила Петровича Одинцова, который никогда в этом училище не учился и не преподавал. Тем не менее, со Свердловском связаны годы юности Героя.
Родился Миша 18 ноября 1921 года в Вятской губернии, к которой в то время относился Сарапульский район. Село Полозово, стоящее при слиянии двух рек – Сивы и Кызылки, знаменито тем, что неподалёку от него в конце января 1774 года крестьянское ополчение разбило почти двухтысячное войско Емельяна Пугачева, которым командовал атаман Носков.
Семья была крестьянская, работящая, но время было неспокойное – то Гражданская война, то продразвёрстка, то НЭП, то раскулачивание, а тут ещё и индустриализация с коллективизацией на горизонте замаячили. Семья не бедствовала, но и к кулакам отнести её было нельзя, но кто ж тогда разбирался: есть лошадь и две коровы, значит, кулак, и отец Пётр Фёдорович, от греха подальше, из Полозово подался туда, где его никто не знал. Он часто менял место жительства: то в Пермской губернии осядет, то на Алтай подастся, где Миша в 1929-м пошёл в первый класс, то в Ижевск, то на родину Чайковского в Воткинск, где был большой завод. Кто знает, может, флюиды великого русского композитора повлияли на то, что Миша увлёкся музыкой, создал школьный оркестр, и сам же его и возглавил.
В 1935-м отец привёз Мишу в Свердловск и оставил на попечение матери – кочевая жизнь мальчика порядком измотала. С общественным транспортом в городе дела всегда обстояли не очень, ездить на работу или учёбу на другой конец города было затруднительно и не разумно, поэтому люди старались строить свою жизнь вокруг постоянного места жительства. Мама, которая жила почти на тогдашней окраине, определила Мишу в расположенную рядом с домом школу № 36 – одну из лучших в городе, и по сей день самую красивую. Поблизости строились учебные корпуса и общежития Уральского индустриального института – будущего УПИ. Учиться там Михаилу не довелось: окончив семилетку, он поступил в строительный техникум, до которого также, как и до школы, было рукой подать. Проучился он лишь год: стипендия иждивенцу не полагалась, а маминой зарплаты, работавшей лаборанткой, на двоих было уже маловато. Работу долго искать не пришлось: поблизости как раз открылась фабрика «Уралобувь». За год с небольшим, что Михаил работал на фабрике, он освоил несколько операций, и быстро вышел в передовики производства.
В то время советская молодежь жила под лозунгом: «Комсомольцы – на самолёт!». В городе было несколько парашютных вышек, но, самое главное, был аэроклуб. Социальное происхождение у Михаила ни у кого сомнений не вызвало, и в комсомол он вступил, как и положено, в 14 лет, а в 16, уже работая на «Уралобуви», пришёл записываться в «лётчики», и его, несмотря на юный возраст, взяли – в то время формальностям большого значения не придавали: хочешь летать, летай.
Теоретические занятия проходили в конструктивистском здании в самом центре Свердловска. Уже тогда на крыше был установлен настоящий учебный биплан У-1 конструкции Николая Поликарпова. Сейчас его место занял спортивный Як-50, созданный в КБ Александра Яковлева. От работы и дома до аэроклуба пешком можно было дойти за час, на трамвае – чуть быстрее. А вот лётное поле и учебные самолёты находились километрах в 20 от города, в посёлке Арамиль, и туда курсантов, когда автобус был на ходу, доставляли организованно. Однако частенько приходилось добираться на перекладных, но кто ж из будущих лётчиков, одержимых небом, обращал внимание на такие мелочи? А летал Михаил очень хорошо. Настолько хорошо, что аэроклуб он окончил с отличием, и в 17 лет, на два года раньше установленного тогдашним законодательством срока, его призвали в Красную Армию, и направили в Пермскую школу военных лётчиков. Там Михаил тоже преуспел, двухгодичный курс прошёл за год. Командование школы настойчиво предлагало своему бывшему курсанту должность инструктора, но Михаил хотел продолжить образование, и, получив направление, уехал волжский городок Энгельс, и поступил в школу лётчиков, одну из старейших в стране. Выпускники школы уже тогда, в пока ещё мирное время, сумели отличиться в небе Испании и на реке Халхин-Гол.
Училище Одинцов окончил в мае 1940 года, получил по «кубарю» петлицы, и был назначен в 62-й разведывательный авиаполк, оснащённый скоростными бомбардировщиками СБ – цельнометаллическими самолётами, разработанными в конструкторском бюро Андрея Туполева. Впервые СБ поднялся в небо в октябре 1934-го, серийно выпускался с весны 1936-го. Самолёт оснащался 2-мя 12-цилиндровыми V-образными двигателями жидкостного охлаждения М-103 мощностью 960 л/с каждый, которые были глубокой модернизацией мотора М-100, выпускавшегося по лицензии французской фирмы Hispano-Suiza. Экипаж состоял из трёх человек – лётчик, штурман, стрелок-радист. Вооружение – 4 пулёмета ШКАС 7,62 мм, 600 кг бомб. Самолёт имел взлётный вес без малого 8 тонн, максимальную скорость 450 км/час, крейсерскую – 375 км/час, радиус действия более 1100 км, практический потолок 7,8 км. Всего заводы № 22 в Москве и № 125 в Иркутске выпустили более 6,6 тыс. самолётов этого типа. Вот только скоростным в 1941 году этот самолёт был только по названию.
Однако полностью освоить новый для себя самолёт у Одинцова не получилось: уже в октябре 1940-го его перевели командиром экипажа в 226-й ближнебомбардировочный авиаполк, и ему пришлось переучиваться на самолёт Су-2, который в пилотировании существенно отличался от СБ.
Су-2 (рабочее наименование ББ-1 – «Ближний бомбардировщик»), был создан в КБ Павла Сухого в рамках конкурса под кодовым названием «Иванов», объявленного с целью на разработки многоцелевого самолёта. В конкурсе участвовали КБ Андрея Туполева, Николая Поликарпова, Сергея Ильюшина и другие. Победил одномоторный двухместный бомбардировщик Сухого. Первый полёт самолёт совершил в конце августа 1937-го, серийный выпуск начался в 1940-м. С момента запуска в серию заводы № 31 в Танганроге, № 135 в Харькове, а после эвакуации – в Молотове (ныне Пермь) и в № 207 в Долгопрудном выпустили почти 900 Су-2. Самолёт оснащался двухрядной 14-цилиндровой «звездой» М-82 взлётной мощностью 1700 л/с, взлётная масса самолёта составляла 4,7 тонны, потолок 8,4 км, максимальная скорость на высоте 6 км – 485 км/час, у земли – 430 км/час, радиус действия 450 км. Самолёт мог нести до 600 кг бомб, 8 неуправляемых реактивных снарядов калибра 82 или 132 мм. Стрелковое вооружение составляли 7,62 мм скорострельные пулемёты ШКАС конструкции Бориса Шпитального и Иринарха Комарицкого – 4 неподвижных и 1–2 подвижных. Конструкторы позаботились о том, чтобы обеспечить экипажу хороший обзор из кабины, как для лётчика, так и бортстрелка.
Первый боевой вылет младший лейтенант Одинцов совершил на второй день войны, успешно отбомбившись по механизированной колонне врага в районе Луцка на Волыни. Су-2 имел вполне приличные для того времени лётные характеристики, однако в начале войны разработанная ранее тактика его применения не соответствовала реальной боевой обстановке – враг сразу захватил господство в воздухе, и при работе без истребительного прикрытия бомбардировщики несли большие потери. Острая нехватка штурмовиков вынудила использовать в качестве самолёта поля боя Су-2, но он к этому был совершенно не приспособлен, не имел даже минимального бронирования, и поэтому были очень высокие потери от огня с земли.
3 июля 1941-го Одинцов и его бортстрелок были ранены, самолёт получил серьёзные повреждения, и во время вынужденной посадки на своей территории огнестрельные ранения усугубились тяжёлыми травмами. После семи месяцев госпиталей военно-медицинская комиссия подчистую списала Одинцова с лётной работы. Вопрос стоял вообще об увольнении из армии. Но он без документов о выписке из госпиталя, без предписания просто явился к командиру своего полка, и сказал, что будет летать. Командир посмотрел на своего офицера, всего в бинтах, на которых кое-где проступала кровь, махнул рукой, и допустил Одинцова к полётам – летать-то всё равно некому: потери среди личного состава и техники были велики, на свои аэродромы порой не возвращалось до половины экипажей. Многие молодые парни, которые приходили из лётных училищ с налётом, дай бог, часов десять, погибали, не дотягивая до третьего боя. Для многих слово «прощай» перед вылетом звучало в прямом смысле.
Весной 1942 года Одинцова, который так до конца и не восстановился после ранения и травм, и продолжал летать, перебинтовывая покалеченную левую руку, перевели в штурмовую авиацию, где ему пришлось осваивать уже третий самолёт – Ил-2, и уже на нём воевать до Победы.
Штурмовик Ил-2 – самый массовый серийный военный самолёт в истории авиации – был разработан в ОКБ Сергея Ильюшина. Первый полёт самолёт совершил 2 октября 1939 года. Серийное производство было развёрнуто на заводах № 1 и № 30 в Москве, № 18 в Воронеже, а после эвакуации – в Куйбышеве, которые выпустили более 36 тыс. Ил-2. Главной особенностью конструкции был несущий бронекорпус в носовой части фюзеляжа, который защищал лётчика и двигатель от огня. Самолёт оснащался одним 12-цилинровыми V-образными двигателем жидкостного охлаждения АМ-38Ф взлётной мощностью 1700 л/с. Максимальная скорость Ил-2 достигала 450 км/час, радиус действия – 370 километров, но для самолёта поля боя этого было вполне достаточно, поскольку аэродромы базирования располагались в непосредственной близости от места работы, что позволяло совершать по несколько боевых вылетов в день. Курсовое вооружение составляли две 23 мм пушки ВЯ-23 конструкции Александра Волкова и Сергея Ярцева (для сравнения: на немецких танках Pz.Kpfw. II, которые в 1941-м составляли значительную часть панцерваффе, пушка была калибра 20 мм), два 7,6 пулемёта ШКАС, до 600 кг бомб и 4 реактивных снаряда. В задней кабине был установлен турельный 12,7 мм крупнокалиберный пулемёт УБТ конструкции Михаила Березина. Самолёт разрабатывался двухместным, но руководство решило, что при наличии истребителей заднюю верхнюю полусферу можно не защищать, и первые самолёты поступали в строевые части в одноместном варианте. Но Одинцову повезло – он сразу начал летать с бортстрелком.
В Красной Армии самолёт прозвали «летающим танком», но это было явное преувеличение: боевые безвозвратные потери Ил-2 составили 11,5 тыс. штук – почти треть из того, что было выпущено, ещё 11 тыс. было потеряно в авариях и катастрофах. Тем не менее, считается, что Ил-2 был одним из самых эффективных самолётов Второй мировой войны. Михаил же Одинцов был, несомненно, лучшим штурмовиком. Всего за годы войны он совершил более 200 боевых вылетов, уничтожил на земле много вражеских самолётов, танков, паровозов, складов боеприпасов и продовольствия, а также живой силы. Однако помимо своей непосредственной работы по поддержке с воздуха наземных войск, экипаж Одинцова отличился тем, что на не простом в пилотировании Ил-2, совершенно не приспособленном для воздушного боя, у которого прицеливание курсовым вооружением осуществлялось поворотом корпуса, сбил 14 самолётов противника – больше такого не удалось ни одному лётчику на Ил-2. Да и не всякий истребитель мог похвалиться таким достижением. Одинцов установил дополнительную бронезащиту для своего бортстрелка, и, сидевший в «кабине смерти» сержант Никонов три года отлетал без единой царапины, что является совершенно уникальным случаем, и сам сбил 8 самолётов – тоже уникальное достижение. Имея за спиной такую надёжную защиту, лётчик Одинцов чувствовал себя уверенно.
В марте 1943-го Михаил Одинцова назначили командиром эскадрильи в 800-м штурмовой авиаполк, и он стал водить в бой большие группы самолётов. Воевал на многих фронтах, участвовал во многих наступательных операциях. Летом 1943-го его перевели в 820-й гвардейский ШАП, где он начал воевать командиром эскадрильи, а войну закончил заместителем командира полка в звании гвардии майора. За это время Одинцов награждён многими орденами и медалями, 4 февраля 1944 года стал Героем Советского Союза, а уже после войны, в июне 1945-го получил вторую Звезду.
После войны Михаил Одинцов остался в военной авиации. Он хотел учиться дальше, но за спиной были только четыре года войны и семилетка, оконченная почти 10 лет назад. Чтобы поступить в академию, он засел за книги, довольно быстро наверстал упущенное, и в 1948-м был зачислен в Военно-воздушную академию. Однако долго учиться ему не пришлось: из-за болезни его признали инвалидом, и, как тогда казалось, навсегда отстранили от лётной работы. Одинцов руки не сложил, и, пройдя по многим кабинетам, добился перевода в Военно-политическую академию на военно-воздушный факультет – пусть летать нельзя, так хоть к лётчикам и самолётам поближе. Во время учёбы он усиленно тренировался, и уже через два года получил неограниченный доступ к полётам.
В 1959 году Одинцов с отличием окончил Академию Генштаба, командовал авиадивизией. В 1963 году он в звании генерал-полковника стал вторым начальником Центра подготовки космонавтов, затем служил в Польше, в центральном аппарате Министерства обороны СССР, в штабе Варшавского договора, пять лет командовал ВВС Московского военного округа, избирался делегатом партийных съездов, депутатом Ростовского облсовета и Моссовета, написал четыре книги воспоминаний. В 1987-м вышел в отставку. В 1995-м году на военном параде на Красной площади в честь 50-летия Победы генерал-полковник Одинцов нёс знамя 150-й стрелковой дивизии, одно из нескольких, водружённых над рейхстагом.
Умер Михаил Петрович Одинцов 12 декабря 2011 года на 91-м году жизни. Крепкий был мужик.
автор: Николай Кузнецов
