Другим журналистом, который привлек внимание дочери генсека, был Александр Авдеенко. Галина искренне хотела ему помочь, он ей очень нравился, но их роман тоже не получил никакого серьезного продолжения. Кстати сказать, и Широков, и Авдеенко мотом не раз виделись с Галиной и даже после смерти генсека отзывались о его дочери с неизменным уважением и весьма доброжелательно.
Многие задают вопрос: была ли Галина Брежнева членом КПСС? Нет, она всю жизнь прожила беспартийной — ее отец считал, что для членства в партии по дочь не доросла, а сама Галина в первые ряды строителей коммунизма совершенно не стремилась.
Галине и и так жилось нормально, у нее существовал собственный коммунистический мирок, где все давали по потребностям. Но вот личная жизнь все равно никак не налаживалась…
Отец подыскивал для дочери хорошую работу, и Галина оказалась в АПН. Там она познакомилась с женщиной по фамилии Иванова, сын которой танцевал в Большом театре. Именно через сына Ивановой у Галины Леонидовны произошло знакомство со знаменитым Марисом Лиепой.
Как рассказывала подруга Брежневой, Марис имел очень сильное влияние на Галину. Несмотря на то, что он был женат, она соглашалась на второстепенную роль в его жизни, принимала все его капризы и просьбы. С самого начала она представляла Лиепу друзьям как любящего отца двоих детей.
Говорят, что артиста стали тяготить эти отношения, и он придумал способ расстаться. Однажды Лиепа сообщил Брежневой о том, что прилетает с гастролей. А когда та приехала в Шереметьево, то увидела в зале ожидания целующимися Мариса и его жену Маргариту. По слухам, именно этот случай положил начало попойкам Брежневой.
— Что ты делаешь? — недовольно спросил дочь отец.-— Ведь он женат! Это против всех законов: и человеческих, и…
Леонид Ильич не договорил и обреченно махнул рукой. Он всегда стремился как мог опекать дочь и оберегал ее: большую часть жизни она прожила вместе с родителями — за огромной квартирой генсека на Кутузовском проспекте в доме № 26 находилась двухкомнатная, личная квартира Галины, не имевшая отдельного входа.
Отец желал контролировать буквально все: гостей, время прихода и ухода, чем занимается дочь и так далее.
Возможно, Лиепа действительно увлекся Галиной. В Большом театре на ее кресле всегда лежали свежие цветы, дирижер кланялся высокой гостье, и оркестр приветствовал ее. Но у Лиепы была жена — актриса Театра им. Пушкина — и двое детей. Правда, его брак все равно распался.
По свидетельствам некоторых знакомых, с близкими ей мужчинами Галина обычно встречалась на квартире подруги, расположенной неподалеку от гостиницы «Советская».
Однажды она пригласила и Лиепу — видимо, он бывал там и раньше, — обещала хороший стол и утку с яблоками. Танцовщика ждали, но Марис не пришел. Галине стало очень плохо, а некоторое время спустя через общих знакомых она , узнала: именно в этот день и час, на который она назначила Марису свидание, тот умер…
«НЕ ИМЕЙТЕ СТО БАРАНОВ…»
«Не имейте сто баранов, а женитесь, как Чурбанов» — такая поговорочка ходила по России и ее столице после очередного замужества Галины Леонидовны, связавшей свою жизнь с бросившим ради нее семью и детей офицером МВД Юрием Михайловичем Чурбановым: высоким импозантным красавцем мужчиной.
А до того, как вспоминали знатоки, говорили: «Не имей сто рублей, а женись, как Аджубей». Алексей Аджубей стал зятем Хрущева, предыдущего генсека КПСС, и главным редактором «Известий».
Знакомство с Чурбановым состоялось в ресторане Дома архитекторов, куда Галина отправилась в компании сына министра внутренних дел СССР Щелокова Игоря и его жены Нонны. Игорь заведовал тогда молодежным зарубежным туризмом, а семьи Брежневых и Щелоковых связывала многолетняя, проверенная войной дружба. Галине исполнилось сорок два, она все еще была хороша собой, и Чурбанов сам обратил на нее внимание!
Папе новый зять импонировал: Леонид Ильич надеялся, что Юрий Михайлович, как офицер и мужчина, сможет положительно повлиять на бесшабашную дочь.
Со страшной, просто невообразимой скоростью Чурбанов «на реактивной тяге» стал расти по служебной лестнице: из подполковников в полковники и руководители управления, затем присвоение генеральского звания, командировки на пару недель в Афганистан «за орденами» за участие в «боевых операциях», затем генерал-лейтенант, генерал-полковник и, наконец, первый заместитель министра внутренних дел СССР. А там недалеко и до министерского кресла.
Чурбанов хамовато относился к подчиненным, вел себя безапелляционно, хотя слабо знал деятельность органов и имел скудное образование. Любил долгие инспекционные поездки по стране, где его встречали, как набоба и наместника султана, обожал обильные застолья и разного рода развлечения.
Однажды Галина сказала: «Фамилия моего мужа полностью соответствует его сущности»…
НОМЕНКЛАТУРНАЯ БОГЕМА
В этот период Галина Леонидовна вернулась в привычный круг богемы, и вскоре рядом с ней появился вызывавший множество слухов и кривотолков некий Борис Буряце, прозванный Цыганским бароном — он носил на шее огромный крест, украшенный бриллиантами, и неимоверной величины камень в перстне на пальце.
Об этом человеке можно рассказать немало легенд, но знатоки утверждают: с Галиной Леонидовной Буряце оставался только… подругой, поскольку являлся гомосексуалистом.
Встречаясь со своей подругой Милой Москалевой, Галина жаловалась: это все из-за того, что жизнь с Чурбановым не сложилась. «Он целовал меня всего два раза, – говорила она подруге. – В день свадьбы и когда уходил в тюрьму». Безусловно, у Юрия Михайловича своя версия их несложившейся жизни, мужчины воспринимают все по-другому.
Про Буряце, которого Галина сделала солистом Большого театра СССР, Москалева знает мало. Он был связан с фарцовщиками и крупными торговцами антиквариатом, и Миле, «выездной» артистке цирка, Милаев – ее начальник – запретил бывать в этой компании.
Но она уверяет: никакого отношения к манипуляциям Буряце с бриллиантами ее подруга не имела. Да, она любила украшения! Любовь к бриллиантам, как выяснилось, привил ей Милаев. Он дарил на все даты уникальной красоты вещи, даже работы Фаберже.
У Галины были гарнитуры из сапфиров в бриллиантах, из изумрудов в бриллиантах. Отец всегда дарил Галине жемчуг – он очень его любил. «Но ведь, кроме этих побрякушек, у нее ничего не было, – говорит Мила. – Разве это преступление для женщины?»
Сапфировые серьги пришлось продать, чтобы оплатить работу адвоката Чурбанова, которого новые хозяева страны усиленно делали козлом отпущения по знаменитому «хлопковому делу», которое вели прокуроры Гдлян и Иванов.
Чурбанов получил большой срок и отмотал его от звонка до звонка. Для Галины все рухнуло со смертью отца в ноябре 1982 г. Ее мать Викторию Петровну, больную диабетом старуху, буквально выкинули с госдачи, мужа посадили в тюрьму, откуда он писал ей письма. А она из-за болезни ног не могла поехать к нему на свидание. Однако старалась поддерживать через подруг и знакомых.
Вдове генсека дали пенсию в 180 рублей, и ее заботливо подкармливали бывшие подруги Галины. А когда-то Виктория Петровна и сам Леонид Ильич не раз помогали всем, кто бывал в их доме, и помогали серьезно.
После освобождения Чурбанов с Галиной так и не сошлись. Брежнева осталась одна, тоску пыталась заглушить вином, могла за день употребить целый ящик сухого. Пенсии не хватало. Приходилось продавать кое-какие вещи. К тому же серьезно повздорила с чувствовавшей себя полной хозяйкой страны и половины мира Раисой Горбачевой, отпустившей в ее адрес несколько язвительных унизительных замечаний.
Денег у Брежневой не осталось. Рассказывают, в Париже она встретилась со знаменитым художником Глазуновым, и тот отметил, как жадно смотрела Галина Леонидовна ни выставленное в витрине роскошное платье: женщина всегда остается женщиной!
На следующее утро Глазунов прислал ей это платье в подарок.
Дети Милаева привели как-то к мачехе английскую съемочную группу. Поили ее с утра, а потом снимали за столом с бутылкой, в ванной со стаканом.
Галина Леонидовна, забыв обо всем, увлеклась строившим ей глазки красавцем-англичанином, поверила, что она ему тоже нравится. Англичанину же нравился гонорар, который группа получила за этот ужасный фильм, видимо, и ставший последней каплей, переполнившей чашу терпения родственников.
Оформив опекунство над матерью, дочь Виктория отправила ее в спецлечебницу. Брежнева официально перестала быть и ответственной за свои поступки, и тут же – ответственной квартиросъемщицей.
Говорят, что даже если бы Галину Леонидовну удалось каким-то чудом вырвать из спецлечебницы, в которой она находилась последние несколько лет, ей просто негде было бы жить. Брежнева оказалась бы бомжем.
Чашу терпения родственников вроде переполнила история со знаменитой квартирой Леонида Ильича, в которой поселился Хасбулатов. Она отошла спикеру потому, что стояла пустой и «непользованной». Но у Галины Леонидовны оставались еще квартира на Кутузовском проспекте и дача.
Леонид Ильич еще при жизни обеспечил всех своих многочисленных домочадцев и квартирами, и дачами, и машинами. Но, видимо, Брежнева стала напоминать рядовую старушку, занимающую мозолящую глаза большую квартиру в хорошем районе.
И дачу на Рублево-Успенском шоссе она сдавала «внуку» Суслова Владимиру Стерликову, который некогда соблазнительную Галину воспринимал только как пожилую даму с соблазнительно большой незадействованной жилплощадью.
Дачу вскоре продали, а квартиру Брежнева со всем содержимым купил некий Костя, ныне владелец ресторана «Пекин».
Кстати, с дома на Кутузовском 26, исчезла и мемориальная доска с именем Леонида Ильича. В одном из интервью внук Брежнева рассказывал, что он просил эту доску на память. Ему отказали: мол, это собственность государства. Позже доску продали за границу не без помощи нынешнего «политэмигранта» Сергея Станкевича.
Телекомпании и мокрые интервью сделали свое дело. У оформлявших опекунство и вопроса не могло возникнуть, нуждается ли Брежнева в госпитализации. Ведь в последние годы ее никто не воспринимал иначе, как своенравную пожилую женщину глубоко под семьдесят, да еще с привычкой к наклонностям прямо с утра.
Из всех старых друзей, говорят, звонили лишь Евгений Дунаевский, Владимир Перес, но по-настоящему помогал только Иосиф Кобзон.
В возрасте 69 лет Галина Леонидовна скончалась от инсульта.
О ее смерти многие узнали из вечернего выпуска новостей. «И если бы это сообщение не прозвучало в эфире, – говорит лучшая подруга Брежневой Мила Москалева, – Галю так бы и похоронили – как нищую без рода, без племени».
В редких интервью на склоне лет Брежнева, подытоживая свою жизнь, говорила: «Я только любовью занималась»…
Ее и сравнить не с кем. У нас за последние 20-30 лет были только две такие женщины — разухабистые, которые гуляли — так гуляли, яркие, скандальные, страстно влюбляющиеся, своенравные — только две женщины, о которых народ слагал легенды равного масштаба, — Галина Брежнева и Алла Пугачева.
Но Пугачева — счастливый пример подобного темперамента, реализованный, а Брежнева — нет.
Похоронили Галину Леонидовну на Новодевичьем кладбище, рядом с матерью, Викторией Петровной Брежневой (Денисова)
источник: www.oneoflady.com
