Юрий Белов не отвечал на вопросы, а рассказывал про что-то другое, забывал текст, и при озвучании это создало всем огромные проблемы. Слухи о том, что Белов, вроде бы, двинулся умом, по киностудии распространились быстро…
Чудик
Карьера Юрия Белова в кино была короткой, но яркой, как он сам. Реплики его героев – Гриши Кольцова из «Карнавальной ночи», Толи Грачкина из «Неподдающихся», Жени Ищенко из «Весны на Заречной улице» и Славы Кошевого из «Королевы бензоколонки» знали на память. Его фотографии в киосках «Союзпечати» не залёживались, многие девушки были в него влюблены, многие парни ему подражали.
Детство
Юрий Андреевич Белов родился 31 июля 1930 года в Ржеве, от которого до Калинина (ныне Тверь) – областного центра (ныне Тверь) было 120 км, а до Москвы – 200. Отец был военным лётчиком, и вскоре после рождения сына его перевели на Дальний Восток. Там Юра пошёл в школу, и уже тогда был непоседой и отличался своим весёлым нравом. Он на всю жизнь полюбил море, научился подолгу держаться под водой. Позже он говорил, что чувствует кожей, можно в этой воде купаться, или нет.
Когда закончилась война, отца перевели в Калининград, ещё недавно бывший Кёниксбергом. Семья жила в закрытом гарнизонном городке, в клубе которого частенько «крутили» так называемые «трофейные» картины – захваченные у немцев ленты, которые совсем не обязательно были сняты в Германии. Но, независимо от того, какая страна была родиной фильма, все они были на иностранном языке – немецком, английском, французском, испанском, и, как правило, без русских субтитров. О сути происходящего зрители могли только догадываться, и, конечно, любоваться цветной плёнкой, которой в СССР не было. Девятиклассник Юра Белов потом с товарищами разыгрывал сценки из этих фильмов, сам придумывал смешные тексты, которые далеко не всегда совпадали с оригиналом. Юра очень точно имитировал голоса одноклассников и родителей, остроумно пародировал учителей – они знали об этом, но не обижались, потому, что мальчик не переходил грань приличия. Учился он ни шатко, ни валко, точные науки не любил, кое-как их тянул, был ярко выраженным гуманитарием. С выбором будущей профессии он определился довольно рано, в авиацию по стопам отца идти не захотел, а решил, что будет сниматься в кино.
ВГИК
В армию Белова почему-то не призвали, после школу он работал, где придётся, и в 1950 году поехал в Москву учиться на киноартиста. Конкурс на актёрский факультет ВГИКа всегда был астрономический – 200 и больше соискателей на место. Тот год исключением не был, но Белову повезло: уже взрослый в сравнении с юной школотой, 20-летний обаятельный и улыбчивый парень понравился знаменитым мастерам, семейной паре Ольге Пыжовой и Борису Бибикову – это он в картине «Приходите завтра» играл профессора – почти себя, путь профессор и был консерваторский. (Именно Бибиков первым сказал, что Белов не от мира сего, что он странный. С этим ярлыком Белов провёл всю оставшуюся жизнь).
Белов быстро стал душой студенческой братии и любимцем преподавателей. Частенько он выручал товарищей, когда они приходили на занятия не подготовленными или с больной головой после вчерашней хмельной пирушки. Он любой бородатый анекдот мог превратить в новеллу, и заговорить педагога так, что тот забывал, зачем вообще пришёл в эту аудиторию. Белову предсказывали блестящее актёрское будущее, что он использует свой талант на полную. Он всегда работал на грани срыва, и никто не мог обвинить его в неестественности. Он играл легко, и герои его были настоящие. Он казался воплощением уверенности в себе. Таких, как он, называли счастливчиками и везунчиками, им часто завидовали и недолюбливали, но удача Белова не раздражала. Те, кто обижался на многочисленные розыгрыши Белова, тут же становились посмешищами.
Надежда Румянцева
Весёлый и неугомонный Белов полюбил такую же девушку – однокурсницу Надю Румянцеву. Она была почти его копией, только в юбке. Это была идеальная пара. Их объединяло чувство юмора, оба были шутниками и заводилами. Им предсказывали счастливую семейную жизнь и блестящее экранное будущее. Но через полтора года Надя ушла к другому. Расставание с Румянцевой нанесло Белову серьёзную душевную травму.
Своё счастье в личной жизни Белов нашёл не скоро. Боль от первых серьёзных страданий долго его не отпускала. А судьба как будто смеялась над ним: они с Румянцевой снимались в «Королеве бензоколонки» и «Неподдающихся» играя, конечно же, влюблённых. Юрию даже не приходилось вживаться в образ, только текст выучить. Он мог бы отказаться, но не делал этого, словно специально выставлял напоказ свою боль, и так понемногу выжигал из сердца любовь.
«Карнавальная ночь»
От душевных страданий Белова спасала работа. В этом смысле ему повезло больше, чем другим студентам: пока его товарищи ещё бегали на пробы в эпизоды, недавние выпускники ВГИКа Феликс Миронер и Марлен Хуциев позвали студента Белова на большую роль машиниста паровоза Жени Ищенко в фильм «Весна на Заречной улице». Картина имела огромный успех. Почти одновременно вышла «Карнавальная ночь» Эльдара Рязанова, где Юрий играл одну из главных ролей. Его электрик и артист художественной самодеятельности Гриша Кольцов был органичен и узнаваем – любой из нас встречал такого в ЖЭКе, на заводе или на стройке.
Работа шла тяжело, на площадке в воздухе висело напряжение, для режиссёра и многих артистов «Карнавальная ночь» была первой в жизни картиной, опыта съёмок не было, одну сцену снимали по нескольку дней, быстро закончились деньги, выделенные по смете, сроки сдачи «горели». Руководству «Мосфильма» готовый материал не нравился, оно было в ярости, готово было съёмки свернуть, но потом сжалилось, потребовало поскорее закончить ленту, и забыть её, как страшный сон. Но Рязанов для своей первой картины такой судьбы не хотел, и делал всё, чтобы фильм, всё-таки, завершить. Артисты практически поселились на площадке.
Несмотря на весёлость и жизнерадостность, Белов на съёмочной площадке иногда вёл себя несколько странно: зачастую его весёлость и лёгкость выглядели напускными, у него моментально менялось настроение, и из весельчака он становился грустным и замкнутым. Если ему что-то не нравилось, что-то его раздражало, он уходил из-под камеры. Первое время его пытались останавливать, но тогда он, не объясняя причин, вообще уходил домой. В какой-то момент Рязанов вообще хотел заменить актёра, но вовремя от этой идеи отказался, да и снято было уже изрядно, замена потребовала бы пересъёмок, что могло привести к полному закрытию картины.
Вопреки опасениям руководства «Карнавальная ночь» прошла с огромным успехом, став лидером советского кинопроката 1956 года – картину посмотрели почти 50 млн. зрителей, молодые актёры, студенты и недавние выпускники ВГИКа моментально стали звёздами, им сотнями писали письма, останавливали на улице и просили автографы, а менее успешные сокурсники начали завидовать. И не только успешной карьере, но и тому, что Белов – артист универсальный – он пел, танцевал, а многим для этого требовались дублёры. Казалось, он умеет всё.
Депрессия
Неожиданная популярность помогла Белову забыть о несчастной любви, и вернула ему уверенность в себе – он снова шутил и проказничал. Намучившись с Беловым на «Карнавальной ночи», Рязанов, тем не менее, пригласил его на главную роль в «Девушке без адреса», и Юрий его не подвёл, хотя этот фильм существенно уступил в популярности их первой совместной работе. Рязанов потом снял Белова ещё в четырёх своих картинах: «Человек ниоткуда», «Гусарская баллада», «Дайте жалобную книгу» и «Старики-разбойники», правда, уже не в главных ролях, скорее даже в эпизодах. Во время съёмок «Стариков» Рязанов заметил, что Белов не может работать. Он не отвечал на вопросы, а рассказывал про что-то другое, забывал текст, и при озвучании это создало всем огромные проблемы. Слухи о том, что Белов, вроде бы, двинулся умом, по киностудии распространились быстро, а потом, словно мухи, пошли гулять по Москве. Особо осведомлённые доброхоты утверждали, что он лежал в психиатрической лечебнице, и сбежал оттуда, не долечившись. По одной из версий Белова «упрятал» в психушку один из его конкурентов со связями, по другой – влюблённая женщина, чувствами которой он пренебрёг. Третья версия гласила, что на каком-то партийном приёме Белов, подвыпив, сказал, что вскоре «кукурузника» Хрущёва погонят поганой метлой со всех постов. На мой взгляд, вполне возможна и четвёртая версия: это были не чужие интриги и не так называемая «карательная психиатрия», а Белов действительно был болен, но что стало подлинной причиной его нахождения психбольнице – Бог весть. Сам Белов об этом эпизоде из своей жизни рассказал нескольким друзьям, и даже показал здание больницы, где он лежал.
Картины с участием Белова почти всегда становились лидерами проката – люди «шли на Белова». Популярность его вышла за советские границы: Рязанов рассказывал, как они поехали в Чехословакию, и в городе ткачей, вернее, ткачих Усти-над-Орлици у Белова, как в песне Высоцкого, порвали на сувениры последние штаны и пиджаки.
Настоящим его бенефисом стал фильм режиссёра Юрия Чулюкина «Неподдающиеся», вышедший в 1959 году. Много лет спустя начинающий киноартист Юрий Никулин, для которого это была лишь вторая картина, сказал, что на «Неподдающихся» он учился у Белова работать. В том же году зритель увидел героический фильм «Жажда», снятый Евгением Ташковым по сценарию фронтового разведчика Григория Поженяна, участника прорыва «водной блокады» Одессы в 1941 году. Белов играл там главную роль матроса Васи, по прозвищу Патефон. Спустя четыре года Ташков пригласил Белова на небольшую, но очень смешную роль шутника, представившегося главной героине Фросе Бурлаковой Владимиром Немировичем-Данченко. Эпизод был довольно продолжительный, что-то Белов с Александром Ширвиндтом – Станиславским ещё добавили, но при монтаже то, что было снято, основательно порезали, но и то, что осталось, запомнилось. Но популярность Белова породила слухи и сплетни: стали шептать, что он зазнался, стал заносчивым, и не желает общаться с прежними друзьями, но это было не так. Весёлый и уверенный на людях, Белов на самом деле был ранимым и мягким. Его угнетало отсутствие внимания и добра. Он никогда ни с кем не конфликтовал, его никогда не видели разгневанным, столкнувшись с грубостью, он тут же прекращал общение и отходил в сторону. В то время, когда другие «представители культурной интеллигенции» разговаривали матом, от Белова никто никогда не слышал ни единого бранного слова Имея от природы болезненное воображение, полностью отдавая себя каждой роли, Белов, видимо, играл со своим сознанием. Погружаясь в чужие судьбы, переживая эмоции героев, он создавал яркие образы, но сам истощался эмоционально и душевно, и загнал себя в глубокую депрессию, выход из которой искал на дне бутылки – не он первый, не он последний.
До лечения в психиатрической клинике Белова называли просто чудаком, а когда он вышел оттуда, считали уже душевнобольным, о чём говорили почти открыто ему в лицо. После препаратов у него ухудшилась память, реакции затормозились, ему нужно было много времени, чтобы осмыслить вопрос и придумать ответ. Белова всё реже звали на съёмки, работать ему было всё сложнее, он постоянно ловил на себе любопытные или насмешливые взгляды, и ещё больше замыкался в себе. Он всерьёз мечтал о кругосветном путешествии, изучил ветра и морские течения, даже проложил маршрут на картах, и показывал их своим друзьям. Видимо, сам он мысленно уже несколько раз обошёл Земной шар, и в этих мечтах находил покой.
Кино уже почти забыло своего недавнего кумира
Играл Белов всё реже – сначала раз в год, потом раз в три года. Времени свободного у него было навалом, он много читал, и постепенно приходил в себя. Он самостоятельно тренировал память, учил роли, мечтал вернуться в кино, ждал, что позовут. Но кино уже почти забыло своего недавнего кумира, и спасением стал Театр-студия киноактёра. У народных артистов ставка была 360 рублей. У Белова никаких званий не было, и он получал 60 рублей в месяц. В спектакле «Иван Васильевич» по пьесе Михаила Булгакова он играл Милославского. Говорят, вдова писателя Елена Сергеевна, увидев Белова в этой роли, сказала, что актёр очень точно попал в замысел Михаила Афанасьевича. Гайдаевский фильм Белову не понравился, но он, как всегда, никого не осуждая, сказал, что, наверное, можно и так. Репетиции он любил больше, чем сами спектакли, шлифовал каждое движение, каждую реплику, постоянно просил дополнительных репетиций, но это раздражало партнёров по сцене, которые зарабатывали на дубляже и концертах, времени на «капризы» Белова не было. Играть с ним боялись – мало ли что он выкинет на сцене. Не выдержав вечных ссор на репетициях и волнений перед спектаклями, Белов совершенно потерялся, и ушёл из театра, оставшись совсем без работы и без денег.
Жена Светлана и сын Святослав
К тому времени Белов обзавёлся семьёй. Ещё служа в театре, он увлёкся не очень известной актрисой Светланой Швайко. Она была младше Юрия на 9 лет, и разговаривала с ним, как с обычным человеком. Беда была в том, что Белов разучился ухаживать за женщинами, и стал действовать нестандартно, чем, видимо, и покорил даму: он позвонил Светлане ни свет, ни заря, когда большинство актёров ещё спит после вечернего спектакля, и пригласил ей на утренний кофе к себе домой. Там, на кухне своей холостяцкой однокомнатной квартиры он и признался ей в любви. Семья – единственное, что у Белова осталось. В 1976-м году, когда Юрию было 46 лет, у них родился сын Святослав. Для Белова это стало стимулом не опускать руки. Чтобы хоть что-то заработать, он на «Москвиче», купленном в годы больших денег, изредка «калымил». Чаще было опасно – могли обвинить в извлечении нетрудового дохода, словно это не он сам, а кто-то другой рулил машиной. Когда «Москвич» совсем рассыпался, Белов обменял его на мотоцикл «Урал» с коляской, и каждое лето они с женой и собакой ездили на юг. В Советском Союзе к звёздам на мотоцикле не привыкли – не Франция же тут, право слово, и не Америка.
Иногда про Белова вспоминали, приглашали на эпизодические роли, но не всегда утверждали, а постоять за себя Юрий никогда не мог, не умел он расталкивать коллег локтями и выгрызать зубами роли. Он даже в лучшие годы не ходил по инстанциям, и ничего не просил. Белов чётко понял: он никому не нужен, и вернуться в профессию не получится.
Он больше не верил в своё везение
Обеспечивать семью приходилось жене. Как и многие в начале 90-х Светлана пыталась заниматься бизнесом, открыла небольшое кафе, но прогорела, вернее, его сожгли, а потом подожгли и их квартиру. Всё это сломило Юрия, он больше не верил в своё везение, в то, что жизнь ещё можно наладить, словно улитка спрятался в своём панцире, и пил. Достучаться до него не могли ни жена, ни сын. У Светланы не осталось сил выдерживать затянувшуюся депрессию мужа, она забрала Святослава, и ушла. Однако Юрия она не бросила – часто приходила к нему, кормила, убирала в квартире, надеялась своим присутствием – он же, всё-таки, её любил, и разговорами вывести мужа из сумеречного состояния, но вернуть Юрия к жизни Светлана так и не смогла. 31 декабря 1991 года он умер в своей квартире в полном одиночестве. Когда Светлана его нашла, по телевизору шла «Карнавальная ночь» – его любимый фильм, который он пересматривал столько раз, сколько его показывали.
автор: Николай Кузнецов
