Это был настоящий дар. Все думали, что он просто любит подковырнуть объекта эпиграммы. Но, может быть, он тем самым и себя защищал от жизни, и от тех людей, на которых писал?

Гафт – это диагноз

Снявшись более, чем в сотне фильмов, он считал, что его судьба в кино не сложилась. И в этом весь Гафт – лицедей, народный артист, поэт, гражданин – он всегда был недоволен собой. Фамилия с одной гласной, тверда, соответствовала характеру.

Детство

Валентин Гафт появился на свет 2 сентября 1935 года в Москве. Отец, капитан юстиции Иосиф Рувимович, мать, Гита Давыдовна – домохозяйка.

21 июня 1941 года, в субботу, пятилетний Валя вместе с папой и мамой пришёл на Киевский вокзал, чтобы ехать на Черниговщину, в городок Прилуки. Однако то ли родители что-то напутали, то ли кассир, когда билеты продавала – это и в компьютерные времена не редкость, а уж в 40-е годы…, но в вагон, к удивлению мальчика, их не пустили – билеты оказались на завтрашний день – 22 июня 1941 года. Позже выяснилось, что семье Гафта несказанно повезло: поезд, на котором они должны были ехать, попал под бомбёжку, многие погибли или были покалечены, а окажись они на оккупированной Украине, судьба еврейской семьи была бы незавидной. Спустя много лет Гафт понял, что это был не просто эпизод биографии, это был знак, которым будет отмечена вся его жизнь – судьба всегда давала ему второй шанс, и все свои вершины Гафт взял не с первой попытки. Он пытался, оступался, ошибался, но всё равно двигался вперёд.

Осенью 1941-го вместе с мамой Валя провожал отца и двоюродного брата на фронт. На деревянном перроне подмосковной станции он упёрся лбом в пряжку отцовского ремня, так, что опечаталась звезда с серпом и молотом, и заплакал. Это было первое ощущение войны. Потом он сыграл уже не детское ощущение в симоновских «Записках Лопатина». Отец воевал до 1944 года, получил медаль «За боевые заслуги».

Валя с мамой уехал в эвакуацию в Иваново, жил в знаменитой в городе «Подкове», когда в школу пошёл, записался в самодеятельность, играл в школьном театре, которых тогда было много по всей стране. Первой его ролью стала невеста в чеховском «Предложении». Тогда юный артист чисто интуитивно понял, что женская роль сама по себе подразумевает игру, которая всегда обман зрителя, тут на одной внешности и обаянии далеко не уедешь, зритель должен поверить, забыть, что это мужчина. Тогда у него получилось, а дальше…

Профессия

Как-то, уже в Москве, Валентин лежал на топчане в комнате, разделённой на две половины шкафом – на одной половине он, на другой родители. У него росли года, 17 было не за горами, и он думал, где работать, чем заниматься. К отцу «крошка сын» за советом не пошёл, а принял решение сам – пойдёт в артисты, и отнёс документы сразу и в МХАТовскую школу-студию, и в знаменитую «Щуку» – театральное училище им. Щукина при театре им. Евгения Вахтангова, где прошёл только первый тур. Ему повезло: он случайно столкнулся с популярнейшим артистом Сергеем Столяровым – все помнили его в «Цирке», в «Руслане и Людмиле», в «Садко» и других картинах. Валентин попросил помощи. Столяров не отказал – научил будущего артиста, как правильно прочитать на экзамене басню, и Гафта приняли в школу-студию МХАТ. Четыре курса – с 1952 по 1956 год за учёбу в школе студии приходилось платить по 500 рублей в год.

Театры

После окончания школы-студии Гафта оставили в Москве, и ему не пришлось, как многим в прошлом и в будущем знаменитым артистам скитаться по провинциальным театрам. Гафт поступил на службу в театр им. Моссовета, и сразу же дебютировал, правда, в очень небольшой роли второго сыщика в спектакле «Лиззи Мак-Кей» по-модному в то время Жан-Поль Сартру. Однако режиссёр Юрий Завадский не торопился ставить Гафта на большие роли, а сидеть, и ждать случайного ввода актёр не захотел, и перешёл в театр на Малой Бронной. Тут режиссёры – консерватор, в хорошем смысле этого слова Андрей Гончаров и театральный бунтарь Анатолий Эфрос доверяли ему больше – Гафт сыграл в девяти спектаклях, и одной из его ролей был Отелло, о котором мечтают все артисты мужчины.

13 лет Гафт переходил из театра в театр. Неуживчивый, импульсивный, несговорчивый. Чтобы не перепутать, его называли артистом московских театров. Остановился он на «Современнике», и больше никуда не уходил. А, может, «Современник» его остановил.

Вероятно, нет другого актёра, чей привычный зрителю образ так противоречил бы его собственному внутреннему миру. Решительный, сильный, атлетичный, саркастичный Гафт на самом деле всю жизнь в себе сомневался. Эльдар Рязанов, снявший его в пяти своих картинах, говорил, что самоедство Гафта сжигает. Многие, кто близко знал Гафта, говорят, что он словно сначала писал черновик, репетировал, пробовал, и мучался, а потом, как будто, вдруг находил единственное верное решение – когда смотришь, понимаешь, что можно было только так, и никак иначе.

Личная жизнь

Так произошло и в личной жизни – тут были даже две попытки, которые оказались неудачными: с манекенщицей Еленой Изергиной Гафт прожил 8 лет, потом была балерина Инна Елисеева, которая в 1973-м родила Гафту дочь Ольгу. С начала 80-х Гафт был свободен, и своё семейное счастье он обрёл лишь в 1996-м с замечательной Ольгой Остроумовой – Женькой Комельковой из того, настоящего «А зори здесь тихие…» – с ней он впервые встретился на съёмках фильма «Гараж», за 15 лет до того, как они поженились. Оба в тот момент были счастливы в браке, у обоих были дети, отношения были сугубо деловые. Гафт очень любил детей Ольги – Ольгу и Михаила, их детей считает своими родными внуками.

Кино

Отношения Гафта с кинематографом гладкими не назовёшь. Гафт много раз говорил, что в кино он не состоялся, и что хороших картин, несмотря на то, что снимался он у прекрасных режиссёров, у него нет. Роль Аполлона Сатанеева из «Чародеев» он терпеть не мог.

Гафт дебютировал в кино, будучи студентом 3-го курса школы-студии МХАТ в эпизодической – маленькой, но со словами – роли злодея Марселя Руже в фильме Михаила Ромма «Убийство на улице Данте», который вышел в 1956 году. Узнать Гафта в том эпизоде не так-то просто. На первой съёмке случился курьёз: к лицу Гафта поднесли экспонометр – сегодня в эпоху автоматических фотоаппаратов и сотовых телефонов с камерами мало кто знает, что этот прибор определял освещённость снимаемого объекта для установки выдержки, а тогда без него не обходился даже фотограф-любитель, что уж говорить о профи. Гафт решил, что съёмка уже началась, и начал произносить свой текст. Его никто не остановил, он выложился по полной, и когда хлопнула настоящая «хлопушка», и прозвучала команда «Мотор!», он не смог вымолвить ни слова. Больше ему ролей не давали.

Граф Альмавива

Гафт решил, что на кинокарьере можно ставить крест. Оставался театр, где, несмотря на яркую фактуру, мэтры разглядели его далеко не сразу. Но Гафт неожиданно, как это всегда и бывает, вытащил счастливый билет – Андрей Миронов позвал его на главную роль в «Безумный день или женитьба Фигаро» Валентина Плучека в необычайно популярном в те годы в Москве театре сатиры. Плучек согласился, и Гафт с Мироновым приходили задолго до начала репетиции, сами придумывали репризы, монологи, детали, жесты и интонации. Премьера спектакля состоялась в апреле 1969 года, а роль графа Альмавивы считают одной из лучших театральных ролей Гафта. Их с Мироновым дуэт стал самым ярким театральным событием того года.

Казалось, актёрская жизнь Гафта стала налаживаться, и близился конец бесконечным скитаниям в поисках «своего» театра и самого себя. Но после очередного спектакля Плучек устроил страшный разнос, и больше всего досталось именно Гафту – он-де, никакой не испанский аристократ, а урка из подворотни. Скорее всего, это был обычный эмоциональный всплеск маститого режиссёра, вполне привычный в театральном обществе, не лишённом зависти и интриг – дело-то житейское. Но на следующий день Гафт ушёл из театра, а графом Альмавивой стал Александр Ширвиндт – спектакль с ним сняло Центральное телевидение, и его я «живьём» видел в этой роли году, примерно, в 1979-м – московские друзья пригласили.

Рязанов

Эта «рокировочка» имела неожиданное продолжение в судьбах обоих прекрасных актёров: начиная снимать «Гараж», на роль председателя гаражного кооператива Сидорина, циника, приспособленца и прохвоста с пустыми глазами Рязанов хотел пригласить Ширвиндта, с которым они хорошо поработали на «Иронии судьбы…». Но тот был занят, и не смог участвовать в съёмках. И тогда Рязанову предложили поработать с Гафтом. Режиссёр, скрепя сердце, пошёл на эту замену, и не пожалел об этом. Фильм, вышедший в застойнешем 1979-м году, имел множество подтекстов, и главным из них был герой Гафта – до мозга костей советский человек, общественный деятель, которому совершенно безразлично то, что он делает, для него главное – личное благополучие. Многие удивлялись, что этот фильм вообще выпустили на экраны, настолько он был антисоветским.

Эта работа положила начало многолетнему сотрудничеству актёра и режиссёра, и, пожалуй, именно у Рязанова Гафт сыграл свои лучшие роли в кино – полковник в «О бедном гусаре замолвите слово», чиновник, спевший песню бюрократа в «Забытой мелодии для флейты», президент в «Небесах обетованных», снова полковник в «Старых клячах». Когда Рязанов предложил на роль русского офицера Гафта с его незапятнанным 5-м пунктом, в фильме про бедного гусара, вопреки ожиданиям, киноначальство в эпоху тотальной цензуры, его утвердило сразу. В картине было ещё больше аллюзий, намёков и прямых параллелей, чем в «Гараже», ещё больше фраз, которые запросто можно было переносить на тогдашнюю действительность, и невольно возникал вопрос: ни диверсанты ли сидят в идеологическом отделе ЦК, который отвечал за культуру и кино. Трудно сказать, чьей заслуги больше в успехе картин – режиссёра или актёров. Бесспорная заслуга Рязанова в том, что он доверился Гафту.

Здоровье

Гафт умел надевать разные маски – это часть его профессии, но почти всю жизнь ему приходилось скрывать физическую боль. Мальчишкой во время войны он повредил позвоночник, и эта травма давала о себе знать постоянной пронизывающей всё тело нестерпимой болью. Долгое время ценой неимоверных усилий, он эту боль скрывал, но с годами делать это становилось всё труднее, и порой на него было просто страшно смотреть – от боли его был озноб, он был мокрый от пота. Силы ему давала сцена, силы ему давало кино. Однажды, во время лечебной процедуры Гафту в позвоночник ввели огромную иглу, и в этот момент кто-то из персонала неосторожно сказал, что умер Олег Даль. Гафт вскочил с кушетки с торчащей в спине иглой, и бросился к окну – он был потрясён настолько, что ему не хватало воздуха. Он чудом до конца жизни не остался инвалидом.

Как-то в ленинградском аэропорту «Пулково» Гафт увидел знакомую актрису, которая везла огромные тяжеленные кофры с киноплёнкой. Ни слова не говоря, он подхватил их, и понёс к ленфильмовской машине, которая его встречала. Каждый шаг причинял ему невыносимую боль – тяжести весом больше одного килограмма ему доктора поднимать категорически запрещали.

Во время одного спектаклей «Скорая» забрала Гафта прямо со сцены. Ему провели сложнейшую операцию, сутки он пролежал в коме между жизнью и смертью на искусственной вентиляции лёгких. И вдруг, к удивлению врачей, он очнулся, и очень быстро пошёл на поправку. Лишь сам Гафт воспринял всё, как должное: он привык, что судьба, как всегда, дала ему второй шанс.

У Гафта нет ума ни грамма – весь ум ушёл на эпиграммы

Гафт писал очень хорошие, умные, глубокие стихи, но, к сожалению, этот раздел его творчества остался как-то в тени. Куда больше известны его хлёсткие, иногда злые, иногда добрые, даже восхищённые эпиграммы на разных людей. Это был настоящий дар. Все думали, что он просто любит подковырнуть объекта эпиграммы. Но, может быть, он тем самым и себя защищал от жизни, и от тех людей, на которых писал? Как известно, хорошая импровизация должна быть хорошо подготовленной, и за точностью короткой эпиграммы всегда скрывается кропотливый труд.

О том, что Гафт пишет эпиграммы, я узнал в конце 70-х, но в те годы ничего подобного напечатать было нельзя. Кто-то где-то их слышал, записал, и они ходили в переписанном или отпечатанном на машинке виде, причем утверждать со стопроцентной уверенностью, что это именно Гафт, было бы опрометчиво. Несколько таких машинописных листочков досталось и мне. Это были смешные, но довольно точные стихотворные шаржи на Татьяну Доронину, Галину Волчек, Олега Даля, Олега Табакова, Ирину Мирошниченко, Эльдара Рязанова, Валентина Никулина, Ролана Быкова и других деятелей театра и кино. Было там и очень злое стихотворение про поэта Евгения Евтушенко. Практически все эпиграммы из этого «списка» потом были либо опубликованы в сборниках стихов Гафта, либо прочитаны им самим в телепрограммах или со сцены. Один из таких коротких, на 8 минут, сюжетов записал в «Кинопанораме» Рязанов. Кто-то внешне относился к эпиграммам Гафта спокойно, кто-то, как Лия Ахеджакова, обиделся, и долго с автором не разговаривал. На самого Гафта писали эпиграммы Александр Иванов, Зиновий Гердт, Ролан Быков, драматург Михаил Рощин – именно его строки вынесены в подзаголовок – и другие острословы.

Дочь и сын

В 2002 году в жизни Гафта случилось две трагедии – по своей воле ушла из жизни его дочь Ольга, через три месяца умерла её мать Инна. Гафт был потрясён этими смертями, сам оказался на грани жизни и смерти. Он замкнулся в себе, перестал выходить из дома, попал в реанимацию, где несколько дней врачи буквально заставляли его сердце работать, а оно не хотело, потому, что не хотел сам Гафт. Он считал, что эти его грехи словами не искупить.

Потеряв дочь, Гафт очень тяжело возвращался к жизни. Он отказывался от работ в кино, почти не выходил на сцену. Но примерно в это же время он узнал, что у него есть внебрачный сын Вадим – с его матерью художницей Еленой Никитиной, похожей на Эллину Быстрицкую, он познакомился на съёмках фильма «Разрешите взлёт!» Елена исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась – она переехала к сестре в Бразилию. Там и родился Вадим. Случайно узнав, что его отец – известный в России актёр и поэт, он захотел с ним увидеться. Вадим, которому тогда было уже за 40, приехал в Россию специально, чтобы встретиться с отцом. Вадим актёр, по-русски говорит с небольшим акцентом, пишет стихи, и очень похож на отца внешне. Внук Гафта родился в один день с дедом.

Несколько лет назад Гафт перенёс инфаркт, выходить на сцену стало ещё труднее, но он всё равно выходил. И даже после спектакля, когда сил совсем не было, Гафт, если он нужен, и если его звали, был готов на поступок. Как-то его позвала Чулпан Хаматова, многолетний руководитель фонда «Подари жизнь». Гафт и Лия Ахеджакова, отыграв трёхчасовой спектакль «Игра в джин», приехали, и он читал стихи.

Умер Валентин Гафт 12 декабря 2020 года. Ему было 85 лет.

Кто-то не любил Гафта из-за сложного характера, кто-то закрывал перед ним двери, а он всегда шёл напролом. Его многолетний друг Ролан Быков говорил про него, что Гафт – это факт наоборот, а другой друг, Григорий Горин, доктор по образованию утверждал, что Гафт – это диагноз. Скорее всего, правы были оба.

автор: Николай Кузнецов