Судьба моя – я сам

Разведка убедила тех, кто в Кремле, что американцы вот-вот первыми выйдут в открытый космос, и нужно торопиться. Разведка не ошиблась…

Этого человека знают все – Дважды Герой Советского Союза, кавалер множества советских, российских и иностранных наград. Алексей Леонов – человек–легенда.

Детство

Он родился 30 мая 1934 года в Западно-Сибирском крае в деревне Листвянка Кемеровского района. Отец Архип Алексеевич, уроженец Орловщины, рубил уголь в Донбассе, потом выучился на ветеринара, приехал в Кузбасс, женился на местной жительнице Евдокии Минаевне, после создания в деревне колхоза, стал работать зоотехником на ферме. Алёша был восьмым ребёнком в семье.

Судьба моя – я сам

В 1937-м во время уборки урожая зоотехника Леонова поставили заведовать зерносушилкой, он по незнанию не доглядел, и рабочие зерно пересушили. За вредительство Леонова отправили в лагерь, всё имущество конфисковали. Семью выселили из дома, с 3-летнего, ставшего в миг бесправным сына врага народа Алёши сердобольные соседи даже штанишки сняли. Беременная 9-м ребёнком Евдокия Леонова с малыми детьми на руках была обречена на голодную смерть.

Спасла их 19-летняя старшая дочь, которая вышла замуж за 22-летнего парня. Он перевёз к себе в Кемерово семью жены и поселил у себя в 16-метровой комнатушке в бараке. Алёша спал на полу под кроватью, подстелив фуфайку – больше просто негде было. Спустя два года отец внезапно вернулся: за то, что он вылечил стадо свиней в соседнем с лагерем колхозе, его выпустили и реабилитировали. Он приехал в Кемерово, в семье родились ещё сын и дочь, и огромному семейству в том же бараке дали две комнаты.

Алёша помогал отцу косить сено, пас скот, бегал на Томь ловить рыбу – типичное детство мальчишки с рабочей окраины. Кем он будет, когда вырастет, он решил в пять лет, когда посмотрел фильм «Истребители» с Марком Бернесом. Кто такой Бернес, Алёша не знал, а вот «ишачок» – самолёт И-16, на котором главный герой вытворял разные трюки, в детскую душу запал навсегда.

Когда пришло время, Алёша пошёл в школу. Шла война, школу рядом с домом отдали под госпиталь, и пришлось ему ходить пешком на другой конец города, а зимы в Сибири суровые. Доучивался он уже в Кёнигсберге, который тогда уже назывался Калининградом – отца перевели туда в 1947-м. Алексей хорошо рисовал, и после окончания школы в 1953-м стоял перед сложным выбором, кем стать – художником или лётчиком. Сначала он поехал в Ригу, где была Академия художеств, пробился через конкурс 7 человек на место, но когда узнал, что общежитие получит только с 3-го курса, а стипендии едва хватит на то, чтобы снять в Риге комнатку, понял, что выбора-то у него и нет: придётся летать.

Путь в небо

Леонов вернулся домой, пошёл в райком комсомола, и получил направление в школу первоначального обучения лётчиков, окончив которую, он поступил в Чугуевское училище лётчиков. В 1957-м лейтенанта Леонова направили в 113-й гвардейский авиаполк. На вооружении полка стояли МиГ-17 – первые в мире серийные сверхзвуковые истребители. Летали много, топлива не жалели, и как-то во время тренировочного полёта случился пожар, Леонов заглушил двигатель и посадил самолёт на пшеничное поле.

Судьба моя – я сам

В начале 1960-го по лётным частям отправились гонцы с целью отобрать лётчиков-истребителей в Отряд космонавтов. Истребителей потому, что они привычны к большим скоростям и перегрузкам, могут мгновенно принимать решение в особых условиях, а ещё – универсалы, ведь истребитель – он и первый пилот, и второй, и штурман, и радист, и стрелок. На комиссию собрали 3 тыс. лётчиков, а отобрали 12 человек – самых-самых.

Судьба моя – я сам

Леонов оказался в числе этой дюжины, которой предстояло стать первыми в космосе. Будущих космонавтов поселили на станции Чкаловская – Звёздный городок начнут строить через год. Тут же перевезли семьи. Леонов привёз жену Светлану, самую молодую из всех жён – она была на 6 лет младше Алексея. Он встретил её, когда она была ещё школьницей, а через два года нашёл и «заставил» выйти за него. У Леоновых родилось две дочери: старшая Вика – в 1961-м, младшая Оксана – в 1967-м. Дочерьми больше занималась Светлана, но и Алексей любую свободную минуту старался проводить с ними. (Светлана Павловна пережила мужа на два года: 11 ноября 2021-го она умерла от осложнений после популярной в нынешних реалиях болезни). Леонов ничего не рассказывал жене и детям о том, что он делает в отряде, не говорил о подготовке к полёту, о том, что ему предстоит выход в открытый космос – так было положено по инструкции. О том, что он уезжает на Байконур, тоже ничего не сказал, новости о собственном муже жена узнала из газет и бравурных радиосообщений о блестящих успехах советской космонавтики.

Судьба моя – я сам

Судьба моя – я сам

Подготовка к полёту шла своим чередом, как вдруг, за две недели до старта в отряд приехали Сергей Павлович Королёв и Мстислав Всеволодович Келдыш, и их вид не сулил ничего хорошего. По мнению Королёва и Келдыша, корабль к старту не готов, необходимо устранить конструктивные недостатки и производственные дефекты. Но, видимо, разведка убедила тех, кто в Кремле, что американцы вот-вот первыми выйдут в открытый космос, и нужно торопиться. Разведка не ошиблась: американец Эдвард Уайт вышел в открытый космос 3 июня 1965-го. В общем, успели.

Судьба моя – я сам

Их экипаж по счёту был седьмым, и первым, состоящим из двух человек: командир, лётчик морской авиации полковник Павел Иванович Беляев – космонавт № 7, позывной «Алмаз-1», второй пилот, подполковник Леонов – космонавт № 8, позывной «Алмаз-2». 18 марта 1965 года космический корабль «Восход-2» стартовал с Байконура и вышел на орбиту. В тот же день Леонов вышел в открытый космос.

Наедине со звёздами

На кадрах хроники, обошедших весь мир, космонавт безмятежно и с удовольствием плавал в космическом океане, махал рукой, передавая землянам привет из космоса. На самом деле ему было не до приветствий, ведь всё пошло совсем не по плану. На 8-й минуте руки перестали Леонова слушаются. Скафандр неожиданно стал жёстким, рукава и брюки не сгибались, его раздуло так, что пальцы вышли из перчаток, а ноги из сапог. Предвидеть на земле это было невозможно, ведь никто в открытом космосе ещё не бывал, а в лабораторных условиях «космический» вакуум был не таким полным, и скафандр почти не раздувало. Леонову, чтобы подплыть к кораблю, нужно было собрать пятиметровый фал, на котором через каждые 40 см было закреплено колечко диаметром 2 см, которое нужно было одеть на крючок с защелкой, иначе люк бы не закрылся. Довольно долго у Леонова, не имевшего опоры, ничего не получалось. Сегодня космонавтам запрещено отсоединяться от специальных поручней, но тогда всё было внове, и Леонову даже сказали, чтобы он «поплавал». Леонов понял, что если он доложит о нештатной ситуации на землю, никто не захочет взять на себя персональную ответственность, будут созывать комиссию, избирать председателя, расспрашивать Леонова по радио, совещаться, докладывать наверх, ждать ответа, а это время, которого у Леонова и не было. Корабль уходил во мрак.

Судьба моя – я сам

Терять ему было нечего – или пан, или пропал. Сперва он решил сбросить давление в скафандре, хотя велика была опасность, что в крови закипит азот, а это верная смерть. Но он уже долго дышал чистым кислородом, и надеялся, что азота в крови мало. Леонов ступенчато, как при подъёме с глубины, два раза через паузу стравил воздух. Скафандр уменьшился, двигаться стало легче, с дыханием всё было в порядке. Леонов смотал фал и добрался до шлюза. Войти в него он должен был ногами вперёд, чтобы закрыть и задраить люк, если автоматика не сработает, но по правилам не получилось – скафандр, всё-таки, в люк не проходил. Тогда Леонов ещё раз грубо нарушил правила: ухватившись за поручни, он втянул себя в шлюз головой вперёд. Как он умудрился перевернуться в шлюзе, Бог весть. Воистину: жить захочешь – не так раскорячишься. Спасло то, что шлюз был сделан в виде мягкого мешка, и стенки могли немного раздвинуться. Частота дыхания и пульс подскочили вдвое, температура – как у тяжело больного гриппом – 39 градусов, пот лил с него ручьями. В шлюзовой камере, снова нарушив все инструкции, он открыл гермошлем и вытер пот, который просто выедал глаза. За 12 минут, что Леонов находился в открытом космосе, он потерял 6 килограмм.

Судьба моя – я сам

После отстрела шлюзовой камеры датчик показал, что люк встал на место, но образовалась малюсенькая щель и произошла разгерметизация, давление в кабине корабля в 6 раз превысило норму, кислород таял. Космонавты дышали уже не кислородом, а гремучим газом. Любая искра – и взрыв. При таком давлении экипаж, опьянённый кислородом, заснул. От гибели их спасла случайность: громадное давление поставило люк на место, давление постепенно почти нормализовалось.

Судьба моя – я сам

Нужно было начинать спуск, но тут новая напасть: корабль потерял ориентацию в пространстве. Космонавты поняли, что могут остаться в космосе навсегда, что никогда не увидят жен, детей, родителей. А на земле ничего не знали: корабль вышел из зоны радиосвязи, и только на следующем витке появился в эфире. В ЦУПе были уверенны, что посадка прошла штатно, и спросили, где космонавты находятся? «Алмазы» ответили, что они по-прежнему, болтаются между Землёй и космосом, что они отключили автоматическую систему спуска и просят разрешить перейти на ручное управление. Получив согласие, Леонов вылез из кресла, и лёжа, глядя в иллюминатор, ориентировал Беляева. За то время, пока корабль вернули в нужное положение, он пролетел тысячи километров, и вместо казахстанской степи спускаемый аппарат упал в заснеженную тайгу в Пермской области. Когда космонавты выпрыгнули из капсулы, из снега торчали только головы. Леонов был весь мокрый, чтобы на 20-градусном морозе не превратиться в кусок льда, он снял скафандр, снял и выжал бельё. Беляев, хотя был сухой, в знак солидарности, тоже переоделся.

Судьба моя – я сам

Спасатели ждали их под Кустанаем, а сигнала не было. Лишь через несколько часов поступила команда лететь в Пермь. Первыми до них добрались местные вертолётчики, но сесть не смогли, и попытались сбросить тёплую одежду, унты, термосы с едой, коньяк. Долетели только унты, остальное либо разбилось, либо повисло в кронах сосен – зависнуть и спустить груз на верёвках в спешке просто не догадались. Наземных средств спасения тогда ещё не было – технику начнут разрабатывать благодаря случаю с «Алмазами», и спасатели на лыжах до точки, где сидели космонавты, пробивались трое суток.

Когда спасатели, наконец-то, добрались, космонавты уже основательно замёрзли и проголодались, благо, в спускаемой капсуле осталось немного шоколада – еда в тюбиках просто замёрзла. Спасатели принесли какую-никакую одежонку, и когда космонавты на лыжах вышли к людям, похожи они были на сбежавших зеков. Только в Москве они привели себя в порядок. Теперь телевизионная картинка была что надо, а народу объявили, что космонавты два дня отдыхали в Перми.

Судьба моя – я сам

Леонов заслуженно принимал поздравления, но знал, что настоящий герой – Сергей Королёв остался за кадром. Через год Королёв внезапно умер. Буквально за день до этого они с Леоновым и Гагариным выпивали у Королёва дома, а утром позвонил Гагарин, и сообщил трагическую весть. Для Леонова это был страшный удар. Главная несбывшаяся мечта Леонова – лунная программа. Он был уверен: останься Королёв жив, СССР бы первым высадился на Луне, но после смерти Королёва программу быстро свернули.

Боль на всю жизнь

В июле 1971-го года Леонов должен был второй раз полететь в космос на корабле «Союз-11», на этот раз командиром экипажа, в котором кроме него были борт-инженер Валерий Кубасов и инженер-исследователь Пётр Колодин. За двое суток до старта медики, приняв аллергию за туберкулёз, отстранили от полёта Кубасова, а вместе с ним и весь экипаж. Вместо них полетел дублирующий экипаж – Георгий Добровольский, Владислав Волков и Виктор Пацаев. Через 10 дней ошибка выяснилась, но дублёры уже были на орбите. При возвращении на землю произошла разгерметизация спускаемого аппарата, и все трое погибли. Леонов до конца своих дней корил себя в их гибели. Дети Добровольского спрашивали его: «Дядя Лёша, почему папа погиб на твоём корабле?» Что он мог им ответить?

Встреча над Эльбой

24 мая 1972 года было подписано историческое советско-американское соглашение о сотрудничестве в исследовании и использовании космоса в мирных целях, а спустя три года на орбите произошла стыковка советского корабля «Союз-19» и американского «Апполона». Командиром советского экипажа был Алексей Леонов, бортинженером у него – Валерий Кубасов. Для обоих это был второй полёт. Командиром американского экипажа был опытный астронавт Томас Стаффорд, компанию ему составили «дебютанты» Вэнс Брандт и Дональд Слейтон.

Судьба моя – я сам

Подготовка к совместному полёту была очень трудна, прежде всего, ментально. Необходимо было наладить взаимодействие, начиная с момента проектирования, работу наземных ЦУПов, экипажи должны были понимать друг друга без переводчика. Возможно, то, что этого удалось достичь, и является главным достижением проекта «Союз – Аполлон» – после исторической встречи на Эльбе в 1945-м это было первое сотрудничество двух великих держав.

После стыковки в космосе, космонавты встретились, как друзья, которые 3 года впитывали другую культуру и обычаи. Каждый шаг в полёте был расписан, причём не столько по техническим, сколько по политическим условиям. Встреча должна была произойти на нейтральной территории в двух состыкованных шлюзовых камерах. Но Леонов и тут умудрился нарушить главную инструкцию: он протянул руку, втянул в свой корабль Стаффорда, предложил американцам отметить встречу над Эльбой, и выпить из тюбиков, на которых было написано «Русская водка» – мол, рашен традишен. Американцы долго отнекивались – мол, инструкция, но Леонов их уломал. Выпив, американцы были удивлены и разочарованы одновременно: в тюбиках, на которые Леонов ещё на земле наклеил водочные этикетки, был борщ. А вы, уважаемые астронавты что подумали? Шутка удалась на славу.

Судьба моя – я сам

Потом у космонавтов было большое турне по Америке, Леонову даже предлагали сниматься в кино. К тому времени у него уже был некоторый киноопыт: он сыграл камео в детском фантастическом фильме «Большое космическое путешествие». А через 40 лет в фильме «Время первых» уже его самого сыграл Евгений Миронов, Павла Беляева – Константин Хабенский, а консультантом был сам Леонов. Миронов много беседовал с Леоновым, расспрашивал его, чтобы выяснить мельчайшие детали.

В полётах у Леонова не было с собой фотоаппарата с цветной плёнкой, но именно он стал первым, кто изобразил увиденное на холсте. В полёты он брал с собой карандаши – записывал цвета, ведь красками в невесомости рисовать невозможно. Первый художник, увидевший нашу планету из космоса, он написал сотни космических полотен. Ещё в детстве он записал в дневнике: «Судьба моя – я сам». Так и вышло. Космос остался с ним навсегда.

Судьба моя – я сам

Неподалёку от того места, где в 1968 году погиб Гагарин, стоит Свято-Андреевский храм. Леонов много сил и личных средств потратил для того, чтобы его восстановить, а потом придумал отлить колокола с разным звучанием, и каждому дали имя ушедших космонавтов – Гагарин, Комаров, Беляев, Добровольский, Волков, Пацаев, Серёгин, который был вместе с Гариным в самолёте в тот день. Два года назад там появился колокол «Леонов»…

автор: Николай Кузнецов

AesliB