Кровавый туман революции накрыл миллионы людей, уже прошел век с тех печальных времён, и среди огромного количества жертв междоусобной вражды, захлестнувшей тогда Россию, каким-то удивительным образом всё ближе и ближе нам становятся они – царственные мученики: семья русского императора Николая Александровича, расстрелянная в Екатеринбурге в июле 1918 года, и члены дома Романовых, во главе с великой княгиней Елизаветой Феодоровной, умерщвлённые тогда же в Алапаевске…
Елизавета Феодоровна родилась в Германии 1 ноября 1864 года, и имя её было от рождения Елизавета Александра Луиза Алиса Гессен-Дармштадтская, но в семье её звали просто – Элла. Мать её Алиса была дочерью знаменитой английской королевы Виктории, по имени которой вся вторая половина XIX века в Англии называется «Викторианской эпохой». Отцом принцессы Эллы был великий герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг IV. Таким образом, в её крови сплелись гены двух великих династий Европы. Вообразить более родовитую аристократическую особу трудно, почти невозможно. Представить себе более далёкого от всего русского, всего православного человека, не только что трудно – просто невероятно. Принцесса Элла воспитывалась в строгой лютеранской вере, была искренне верующим человеком, при этом обладала исключительно ровным, выдержанным характером.
Самой судьбой ей было предназначено стать ревностной лютеранкой, но… Божья воля распорядилась так, что сейчас мы знаем Эллу Гессенскую, как одну из самых прославленных святых Русской православной церкви, преподобномученицу Елизавету Феодоровну.
К этому был долгий путь. Призвание дочерей царствующих родителей всегда было в одном – в браке на особе царственной крови и продолжении рода. Других целей у этих, выросших в золотых клетках чудесных птицах с «голубой» кровью, кажется, и не было. Но воспитанная при дворе своей бабушки королевы Виктории с её строгой пуританской моралью, принцесса Элла всегда была настроена на совершение полезных для общества дел, была приучена к мысли, что помощь ближнему, даже самому убогому человеку – это первейший долг христианина. С такими мыслями она приехала и в Россию.
Ничего удивительного в том, что она стала супругой великого князя Сергея Александровича Романова, пятого сына «царя-освободителя» Александра II, не было. Мужчины из династии Романовых, по традиции, сложившейся ещё со времени Петра Великого, женились на немках. Так было с Петром III, взявшим в жёны принцессу Анхальт-Цербстскую, ставшую в России Екатериной Великой, после их сын Павел также был обвенчан (во втором браке) с немецкой принцессой Софией Доротеей Вюртембергской, в православии ставшей Марией Фёдоровной, и имел от этого брака десять детей, из них – четырёх сыновей. Собственно, после этого брака и сложилось многочисленное семейство Романовых. Его сын Николай Павлович был женат на принцессе прусской королевской крови Шарлотте (в православии – Александра Фёдоровна). От этого брака родился будущий император Александр II, а уже он был женат на Максимилиане Вильгельмине — дочери Вильгельмины Баденской и имел в этом браке восемь детей, в том числе шесть сыновей. Наследником престола стал его старший сын Александр (будущий император Александр III), а младшими сыновьями были Сергей и Павел.
Каждый сын императора имел статус великого князя и был причастен к управлению делами государства Российского, как правило, занимая высокие административные посты и имея немалые воинские звания.
Элла Гессенская с младых лет была очень красивой девочкой, а уж когда подросла, то стала первой красавицей среди немецких принцесс.
К ней наперебой сватались родовитые женихи, сватался даже кронпринц Вильгельм – будущий германский император Вильгельм II, но она ему отказала. Судьба словно вела её по особому, только одной ей данному пути. Судьба вела её в Россию…
На первых страницах книги Натальи Романовой «Гефсиманский сад», недавно изданной в Нижнем Новгороде, в издательстве «Родное пепелище», мы застаём Елизавету Феодоровну уже вдовой, уже почти игуменьей женского монастыря по внешнему виду; мы застаём её в окружении девочек, маленьких москвичек, воспитанниц женской Марфо-Мариинской обители, основанной Елизаветой Феодоровной после убийства её горячо любимого мужа – великого князя Сергея Александровича…
А это была очень красивая пара! Достаточно взглянуть на их совместные портреты, особенно те, где они представлены в боярских одеждах XVII века, чтобы без всяких сомнений назвать их красивейшей семейной парой России. Хотя в жилах Елизаветы Феодоровны текла только немецкая кровь, с примесью английской, – разве не назовёшь её русской красавицей, когда видишь на ней высокий боярский венец с жемчужными подвесками, низко спускающимися на расшитую золотыми узорами соболью накидку… Царевна из русской сказки!.. Кто знает, может наследник престола царевич Николай Александрович (будущий император Николай II), глядя на жену своего дяди Сергея, тоже решил выбрать себе невесту из Гессенского дома и женился на младшей сестре Елизаветы Феодоровны, принцессе Алисе, ставшей русской императрицей Александрой Феодоровной. Сёстры были очень похожи друг на друга, и судьба их сложилась одинаково, обеих накрыли с головой бурные волны русской смуты…
Великий князь Сергей Александрович Романов, дядя царя Николая II, играл, конечно, выдающуюся роль во всей иерархии тогдашней российской власти. Человек очень строгих правил, глубоко православный, очень консервативный по своим убеждениям, он, конечно, был костью в горле многих и многих либеральствующих и мнящих себя революционерами деятелей. Православие Сергея Александровича было не наигранным, по его инициативе в России было создано Императорское Православное Палестинское общество и с мая 1882 года он становится его первым председателем, а затем и председателем правления Российского Исторического музея.
Елизавета Феодоровна, ревностная лютеранка, как я уже писал, как только сочеталась браком с Сергеем Александровичем (а сочеталась она и по православному и по лютеранскому обряду), сразу же начала присматриваться к новой для неё, неизвестной вере. Муж, по природной своей деликатности не заставлял её принимать православие, но сам всячески начал приобщать свою красавицу жену к Церкви. Важной вехой в этом была для сановной четы их поездка в 1888 году в Палестину, в Иерусалим. Усилиями Палестинского общества в Иерусалиме, рядом со знаменитым Гефсиманским садом был построен великолепный русский православный храм во имя святой Марии Магдалины. Читатель книги Натальи Романовой, несомненно, с интересом прочтёт обо всех обстоятельствах этого визита российской делегации в Святой город. Узнает о многочисленных толпах людей на узких улицах старого Иерусалима, о громе пушек, приветствующих своим салютом русских гостей, о ликовании народа, о патриархе Никодиме, встречавшем высокопоставленных паломников у врат храма Гроба Господня. Тогда, в Гефсиманском саду, как мыслится автору, и состоялась та душевная беседа двух супругов о вере, о чудесах, о смирении перед грозной чашей, что посылает Господь своим верным людям, и хоть чаша эта тяжела, но её необходимо принять ради спасения своей души и всего мира.
Оба этих красивых человека приняли эту чашу, и испили её до дна, до конца оставаясь преданными Господу истинными христианами.
Великий князь Сергей Александрович, долгое время бывший генерал-губернатором Первопрестольной нашей столицы и немало принесший пользы для её украшения, был злодейски убит революционером Иваном Каляевым, человеком с явно маниакальными наклонностями, воображавшим себя поэтом и романтиком революции. После сложилась даже легенда, что Иван Каляев, давно выслеживавший Сергея Александровича, не бросил первый раз бомбу в коляску великого князя, так как в ней находились тогда малолетние дети – приёмные сын и дочь Елизаветы Феодоровны и великого князя – дети рано умершей жены великого князя Павла, младшего брата Сергея Александровича. Но он бросил её 4 февраля 1905 года в три часа пополудни, когда командующий войсками Московского военного округа великий князь отъезжал от Николаевского дворца на территории Кремля. Как вспоминали свидетели этой трагедии: «Тело великого князя было разорвано на восемь кусков…». Умер в больнице и кучер его экипажа тяжелораненый Андрей Рудинкин. Газеты писали тогда: «Кремль весь день переполнен народом. У гроба Великого Князя непрерывно служатся панихиды. Церковь святителя Алексия, в которой поставлен гроб с останками Великого Князя, далеко не может вместить всех желающих поклониться праху его».
Сергея Александровича любили в Москве, памятуя его 14-летнее (с 1891 года) московское генерал-губернаторство. За это время Москва украсилась зданием Городской Думы, первые трамваи побежали по городу, а в Камергерском переулке открылся Московский Художественный театр.
Немало сделал Сергей Александрович и для московского студенчества: по его инициативе в Москве были построены первые студенческие общежития. Была также возведена вторая очередь московского водопровода из Мытищ. Губернатор поддерживал идею создания рабочих союзов, что особенно раздражало революционеров всех мастей, так как они опасались, что легальные, лояльные по отношению к власти рабочие объединения будут существенной помехой в развязывании революционного хаоса в государстве.
Россия в 1904 году вступила в войну с Японией. Обстановка в стране была тревожная, в самой православной церкви назревал раскол, появились попы-смутьяны, вроде известного авантюриста Гапона, который организовал в Петербурге, в начале января 1905 года известное шествие рабочих к царскому дворцу с самыми радикальными лозунгами, написанными по указке эсеров (партии социалистов-революционеров), что, как известно, закончилось стрельбой и многочисленными жертвами. Либеральная пресса поспешила обвинить в произошедшей трагедии царя и всё семейство Романовых. Главной фигурой нападок стал великий князь Сергей Александрович, хотя он к этому времени уже покинул пост московского генерал-губернатора. Эсер-террорист Каляев и пролил первую царскую кровь новой революции…
Горе Елизаветы Феодоровны было безмерным, но тем поразительнее выглядит её поступок, потрясший в то время всё общество. Она явилась в тюрьму к арестованному террористу и… простила его.
Простила и от себя и от имени его жертвы – своего мужа Сергея Александровича. Наталья Романова, автор книги «Гефсиманский сад», объясняет этот загадочный жест своей героини некой таинственной связью, которая возникла между покойным мучеником и его вдовой. Как будто некий голос, донёсшийся с того света, повелел от имени покойного мужа его вдове пойти к преступнику и простить его… Никто не знает подлинной правды, но чем же тогда объяснить этот поступок Елизаветы Феодоровны, зная – и это есть в книге, её слова, обращённые к Каляеву: «Я пришла сюда по воле Сергея Александровича, чтобы простить вас».
Может быть, в этот момент история колебалась в своём выборе: по какому пути идти – по пути крови и убийств, или по пути любви и прощения. Как сказал ещё Фёдор Тютчев: «А мы попробуем сплотить любовью…». Не получилось, не раскаялся закоснелый преступник и убийца, отверг протянутую ему руку любви и спасения, с гордо поднятой головой пошёл на эшафот, призывая мстить и мстить за себя, проливать новую кровь. Тогда-то Елизавета Феодоровна, как и вся христианская Россия в её лице, и надела свой терновый венец.
