Особенно характерна внезапными действиями, достигнутыми в результате стремительных маршей, кампания 1789 года. Появление русских на поле боя в ходе сражений при Фокшанах и Рымнике, оказалось совершенно неожиданным для турок. В первой битве 5-тысячный суворовский отряд, вышедший 17 июля из Бырлада для оказания помощи союзникам — австрийцам, преодолел по очень плохим дорогам с переправой через р. Серет за 28 часов 50 км. Быстро разобравшись в обстановке, на следующий день Суворов предложил смелый план наступления. С целью скрыть от турок до решающего момента появление русских войск на поле боя, в авангарде колонны были поставлены австрийцы. В сентябре того же года, снова откликаясь на просьбу австрийцев о помощи, 7-тысячная дивизия Суворова совершила, в еще более сложных условиях, 100-километровый марш из Бырлада к Рымнику за двое с лишним суток. Даже главнокомандующий русской армией Потемкин не верил в возможность того, что Суворов вовремя сумеет прибыть на помощь австрийцам, о чем он написал Екатерине II 10 сентября. Между тем Суворов уже утром этого дня находился в лагере австрийцев.
Быстрота маршей имела первостепенное значение и в других военных кампаниях. В Итальянской кампании 1799 года 80-километровый переход в палящий зной 22-тысячной русской армии от Александрии к р. Треббия, проделанный за 36 час, позволил Суворову упредить соединение двух французских армий и разгромить их поочередно.
В каждом сражении Суворов ошеломлял противника необычностью и новизной тактики. Еще на опыте Семилетней войны 1756-1763 годов, признав непригодность линейной тактики для решительных и внезапных действий, он в последующем смело отбросил ее шаблоны, прежде всего устаревшие формы боевых порядков, ограничивавшие маневр войск на поле боя.
В мае 1773 года в боях за Туртукай, когда турки при ночном набеге обнаружили отряд Суворова, скрытно готовившийся переправиться через Дунай, он, чтобы не лишиться фактора внезапности, решил атаковать противника той же ночью. Его расчет, построенный на том, что турки не ожидают столь быстрого нападения русских, полностью оправдался. В бою под Туртукаем он впервые атаковал взводными колоннами, действовавшими совместно с рассыпным строем егерей, и вопреки общему правилу — категорически запретил останавливаться перед броском в атаку для ожидания отстающих.
Не менее успешно Суворов применял ночные атаки и в других боях и сражениях. Вопреки мнению западноевропейских авторитетов, русский полководец считал, что ночные бои и марши при искусной их организации, являются наилучшим способом достижения внезапности и быстрого успеха. Ночные бои, доступные Суворову с его «чудо-богатырями», оказывались не под силу большинству других полководцев того времени, а поэтому были явлением необычным и ошеломляюще действовали на противника. Особенно неприемлемы они были для наемных армий.
Полны тактических неожиданностей были сражения при Фокшанах и Рымнике. Александр Васильевич использовал здесь новые боевые порядки. В условиях сильно пересеченной местности и при наличии у турок многочисленной конницы, русские войска наступали двумя линиями пехотных каре, позади которых в одну-две линии выстроилась конница, готовая к внезапным атакам. Суворов отступил и от коренных положений линейной тактики — тесной локтевой связи между отдельными частями армии. Разбив турецкие войска в поле, он с ходу атаковал их укрепленные лагеря. В битве при Рымнике главные укрепленные позиции — окопы, усиленные засеками, были также вопреки правилам атакованы конницей, что привело противника, не успевшего еще закрепиться, в полное замешательство.
При обороне Гирсово в 1773 году и Кинбурна в 1787 году, Суворов для разгрома превосходящих сил противника применил заранее подготовленные контратаки. В Гирисово он, с помощью преднамеренно отходивших казаков, заманил наступающие турецкие войска под огонь, молчавших до этого, крепостных батарей и в момент замешательства турок внезапно атаковал противника. Под Кинбурном он не препятствовал высадке с моря турецкого десанта. Когда же турки подошли к стенам крепости, скрытно сосредоточенные для контратаки русские войска неожиданно обрушились на них.
Итальянская и Швейцарская кампании были венцом полководческого искусства А.В. Суворова. В них он зарекомендовал себя не только непревзойденным тактиком, но и выдающимся стратегом, великим и неистощимым на новшества мастером применения не только тактической, но и стратегической внезапности.
Уже общий план и изложенные Суворовым принципы ведения боевых действий в Северной Италии оказались неожиданными для французов. Вместо пассивных, медлительных методических действий, сводившихся главным образом к борьбе за отдельные крепости (их осаде) и приводивших к распылению сил, Суворов сразу же потребовал наступления, чтобы атаковать неприятеля и «бить везде», не тратить время на осады и не разделять сил. Одновременно он напомнил свое главное правило, обеспечивающее внезапность: «Быстрота в походах, стремительность».
Само начало активных наступательных действий в весеннюю распутицу, во время разлива рек, своей необычностью оказалось неожиданным для французов. Отступая от общепринятого правила — ожидания хорошей погоды, Суворов потребовал от своих подчиненных не бояться, что пехота промочит ноги. Не смутила его и необходимость форсирования на пути наступления нескольких рек. По его убеждению, не только реки Адда и По, но и все другие реки в мире проходимые.
Начиная Итальянскую кампанию, Суворов не замедлил воспользоваться и просчетом противника — разбросанностью его сил, кроме того, он учел некоторые индивидуальные особенности командующего французской армией генерала Шерера — его педантичность и медлительность. Необычным и неожиданным для противника оказался и сам характер начатого Суворовым 8 апреля 1799 года наступления к р. Адда. Он отказался от обычно принятого сбора всех сил армии для наступления в одном пункте (исходном районе) и первым в свое время применил сосредоточение сил наступающих войск в ходе операции. Выиграв тем самым время, он лишил противника возможности принять контрмеры и сумел к намеченному участку форсирования р. Адда сосредоточить 55-60%, состава наступающих войск. В сражении на Адде 15-17 апреля, где враг попытался остановить стремительное продвижение суворовских войск, французы потеряли 3 тыс. человек убитыми и 2 тыс. пленными при общих потерях союзников, несколько превышавших тысячу человек. Быстрота действий, помноженная на внезапность, обеспечила успех. Совершив за сутки 36 километровый марш, и введя искусным маневром противника в заблуждение о своих намерениях, Суворов блестяще реализовал победу на Адде и 18 апреля с войсками вступил в Милан.
Обеспокоенный поражениями, Париж заменил Шерера талантливым генералом Моро и направил против Суворова из Неаполя вторую французскую армию, которую возглавил Макдональд. Но и в изменившейся, более сложной обстановке, когда войска Суворова оказались между двумя вражескими армиями, действовавшими по внешним операционным линиям, великий полководец использовал быстроту и внезапность, нашел новые, неожиданные для своих противников тактические решения и разгромил обе их армии поочередно.
В сражении на реках Тидоне и Треббии он атаковал противника, совершавшего встречный марш, и сразу захватил инициативу. Подобный вариант Суворов предвидел и заранее выделил сильный авангард (дивизию Отта), находился при нем и лично руководил завязавшимся боем. Блестяще проведенное Суворовым встречное сражение явилось новым явлением в то время и, как известно, не было повторено ни одним из его современников, включая Наполеона.
Столь же необычным оказался для французов и характер наступления главных сил русско-австрийских войск — тремя колоннами (дивизиями) без локтевой связи, каждой из которых было указано самостоятельное направление и поставлена задача на глубину до 20 км. Тем самым искусство маневра войск на поле боя Суворов поднял на недосягаемую по тому времени высоту. Он сумел сосредоточить на 3-километровом участке против открытого левого фланга противника, где наносился главный удар, 24 тыс. человек, оставив на остальном 6-километровом фронте не более 6 тыс. Такое решительное сосредоточение сил было столь же необычным, как и другие тактические решения полководца. Совсем по-иному и снова неожиданно для противника действовал Суворов против второй французской армии. Когда, пополненная свежими силами и реорганизованная новым командующим Жубером, она в июле 1799 года стала четырьмя колоннами выдвигаться через горы из района Генуи, русский полководец мог разбить одну из ее колонн, которая вышла на открытую местность. Однако Суворов не стал этого делать, чтобы французы остальными силами не отошли к Генуе и таким образом сохранили свою боеспособность. Напротив, он приказал своему авангарду отступить, выманивая противника из гор. Этим создавалось более выгодное для русской армии положение для разгрома сразу всех сил Жубера. Когда Жубер понял маневр Суворова и перешел к обороне у Нови, русско-австрийские войска, не дав ему закрепиться на выгодных укрепленных позициях, перешли в наступление и 4 августа разбили французскую армию. К моменту сражения Суворов сумел против 35 тыс. французских войск сосредоточить 50 тыс. человек. Демонстрируя намерение нанести главный удар по левому флангу французов и заставив их перебросить туда главные силы, в том числе резерв, русский полководец в разгар сражения направил главные силы против правого фланга противника, снова поставив его перед неожиданностью. Необычное по тому времени глубокое построение войск (до 10 км) позволило Суворову наращивать силу удара, и в решающий момент задействовать сразу почти все войска. Сражение при Нови вошло в историю как блестящий пример введения противника в заблуждение искусным маневром и умелым использованием фактора внезапности.
