Крестили его… дважды! Сначала — по старой западной морской традиции, еще на стапеле, разбив об острый, чуть вогнутый брус форштевня бутылку дорогого красного вина. Потом, уже на воде, к легкому трапу подбежал по зыби маленький катер с растянутыми над палубой тентами, и на высокий борт поднялся православный священник русской миссии — в парадном облачении, с причтом и певчими. Окропив святой водой пустынную холодную палубу, святой отец вновь нарек кораблю имя и благословил его на долгую честную службу Отечеству. И капли святой воды смешались со струями последнего в этом году весеннего ливня, как назло, хлынувшего в самый торжественный момент, словно из ведра…
В августе того же года «Боярин» вышел на сдаточные испытания.
«Боярин» в период испытаний
Первоначально от него не удалось добиться хороших результатов. Уже на скорости 14 узлов крейсер начинал мелко вибрировать всем своим узким изящным корпусом. Казалось бы, нет ничего опасного в этой легкой нервной дрожи, небольшой дискомфорт для экипажа, только и всего… Но на самом деле вибрации способны серьезно помешать эффективной стрельбе. И к тому же, они обычно свидетельствуют о неблагополучии с ходовыми системами. Или мощность рассчитана неверно, или неправильно подобрана форма гребных винтов, или не хватает прочности основному набору…
К счастью, инженеру Вешкурцову удалось довольно быстро выяснить причину вибраций у «Боярина». Дело было как раз в форме винтов. Дефект устранили во время первого докования, и в дальнейшем, когда машины приработались, дрожь возникала только на скоростях, близких к предельной.
Во время шестичасовых прогрессивных испытаний 17 августа 1902 года «Боярин» уверенно преодолел двадцатидвухузловой скоростной рубеж при мощности на валах 11 186 лошадиных сил.
МТК признал результат испытаний «прекрасным» и вскоре крейсер получил Императорский Рескрипт на право вступления в состав флота и приказ русского Адмиралтейства поднять строевой вымпел и следовать в Кронштадт — для участия в своих первых эскадренных учениях. «Завод условия контракта выполнил полностью и в срок, а следовательно, санкциям и штрафам не подлежит» — гласило письмо адмирала Верховского директору датского завода.
Однако в октябре того же года «Боярин» ненадолго возвращается в Копенгаген. Нет, учения не выявили у него никаких конструктивных дефектов. Просто завод-строитель намеревался несколько улучшить эксплуатационные данные и поставить на крейсер некоторое мелкое электрооборудование — сверх контракта. Для удобства команды, которой предстояло служить в довольно тяжелых условиях Тихого океана.
«Боярин» во время большой приборки. На леерах — постиранные личные вещи и белье команды
14 ноября 1902 года «Боярин» шел из Копенгагена в Портленд — на соединение с русским сводным отрядом контр-адмирала Э.А.Штакельберга, с которым крейсеру предстояло в дальнейшем перебазироваться на Дальний Восток. И по дороге угодил в полосу встречного шторма. Жестокие шести-семибалльные шторма — не редкость в Северном море в это время года. Порой и более крупные корабли с опытными экипажами вынужденно сходят с маршрута и пытаются укрыться от непогоды в германских или голландских гаванях — под защитой мощных молов и волноломов. Но «Боярин» оказался упорен — и прибыл в Портленд к оговоренному сроку — 18 ноября, по счастливой случайности обойдясь без штормовых повреждений, если не считать одной потерянной весельной шлюпки, которую слизнуло волной с легких ростров.
Адмирал Штакельберг с удивлением отметил, что в молодой, еще не сплаванной команде почти не было укачавшихся. Похоже, «Боярину» удалось поколебать устойчивое мнение старого флотоводца, гласившее, что «чем крейсер мельче — тем менее он способен работать на большой волне»… Впрочем, осторожный Штакельберг слегка попенял кавторангу Сарычеву за неоправданный риск: время было мирное, жесткой необходимости рисковать молодым экипажем не было, и даже опоздание на пару суток по причине непогоды адмирал согласился бы простить.
Вскоре отряд Штакельберга снялся с якорей, и покинув гостеприимную британскую базу, взял курс в Средиземное море, во французский Алжир, куда прибыл поутру 3 декабря.
А по окончании совместных учений с союзниками-французами «Боярин» уже один отправился в бухту Суда на острове Крит. Пора ученичества завершалась для него. Здесь крейсер ожидало первое серьезное самостоятельное задание: следовать в Маскат, и в паре с французским крейсером, носившим несколько зловеще звучащее имя «Инферне», пройти Персидский залив. Целью похода было продемонстрировать перед лицом Британии, пытавшейся в одностороннем порядке отменить в этих водах право свободы плавания кораблей под любыми флагами, военный союз между Россией и Францией.
Годом ранее аналогичные экспедиции в Персидский залив совершили поочередно «Варяг» и «Аскольд». И похоже, Император решил ввести в традицию для русских кораблей по пути на Дальний Восток совершать дипломатический визит в город Бендер-Аббас, демонстрируя готовность русского флота отстаивать международные конвенции любыми средствами — вплоть до военной силы…
Впрочем, силу применять не пришлось. Назревающий конфликт удалось уладить путем переговоров, и вскоре, расставшись с «Инферне» добрыми друзьями, «Боярин» направился к новому месту службы. И не мог еще знать, что покидает эти воды — навсегда…
Кавторанг Сарычев
…Он прибыл в Порт-Артур 10 мая 1903 года, и почти сразу, на первых своих строевых учениях, снискал особые симпатии командующего Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала О.В.Старка. Так повелось, что в крупных соединениях адмирал нередко определяет себе из числа подчиненных разведчиков настоящего любимца. У С.О.Макарова таковыми были «Новик» и «Аскольд», у Н.И.Скрыдлова — «Варяг», у Чухнина на Черном море — «Кагул»… А Старк выбрал «Боярина» — не такого шустрого, как «Новик», и слабее вооруженного, нежели «Варяг», но зато отличающегося исполнительностью, спокойствием в управлении и уверенной скандинавской надежностью.
1903 год прошел в учениях и маневрах. Флагманскому форзейлю «Боярину» приходилось лидировать перебазирующуся во Владивосток колонну номерных миноносцев, возглавлять дипломатическую экспедицию в корейский порт Гензан, носиться полным ходом по артурскому стрелковому полигону, передавая приказы адмирала по растянувшейся колонне эскадренных броненосцев… Обычная работа адъютанта-разведчика в последний сезон учений перед большой войной!
